Глава 12 Вон из «Газпрома»

Глава 12

Вон из «Газпрома»

Необходимо серьезно относиться к вопросам собственности, а то рот разинете, и не будет у вас не только СИБУРа, но и других предприятий.

Владимир Путин – Алексею Миллеру

Глава «Роснефти» Сергей Богданчиков? Замглавы кремлевской администрации Дмитрий Медведев? Или его начальник – Александр Волошин? А может быть, бывший вице-премьер Виктор Черномырдин? И глава ЮКОСа Михаил Ходорковский, по слухам, тоже хотел бы получить эту должность.

«Газпром» – крупнейшая компания страны, а пост ее руководителя имеет стратегическое значение: человеку, сидящему в кресле начальника газовой монополии, вполне под силу влиять на политику страны. Когда председатель правления «Газпрома» в 1999 г. Рем Вяхирев решил поддержать мэра Москвы Юрия Лужкова и уволенного премьер-министра Евгения Примакова в их борьбе против Кремля, в администрации президента серьезно испугались.

За полгода до отставки Ельцина приглядывать за своенравным «Газпромом» и строптивым Вяхиревым отправили Виктора Черномырдина: в компании он был своим человеком – именно Черномырдин в свое время превратил Министерство газовой промышленности в крупнейшую монополию страны, но при этом политических взглядов Вяхирева вроде бы не разделял[104].

А Владимиру Путину, получившему власть из рук Ельцина, предстояло еще выиграть выборы. Руководитель кремлевской администрации Александр Волошин считал, что если «Газпром» прямо перед выборами станет полностью независимым, это будет очень опасно.

И вот выборы позади. Новый руководитель страны явно продемонстрировал желание иметь полный контроль над ее главной компанией. Приближающийся конец эпохи Рема Вяхирева в «Газпроме» обсуждался уже открыто, неминуемость его отставки была очевидна.

В подтверждение Путин прислал на пост главы совета директоров «Газпрома» своего человека – место Черномырдина на этом посту занял нынешний президент Дмитрий Медведев, тогда он был замглавы кремлевской администрации (когда Вяхирева уберут с поста предправления «Газпрома», Медведев ненадолго уступит ему это кресло, но потом вернется и пробудет в нем вплоть до победы на президентских выборах в 2008 г.).

Затем Вяхиреву не продлили доверенность на управление государственным пакетом «Газпрома». Вроде бы формальность, но в политике такие жесты толкуются однозначно: в доверии вам отказано. В общем, дни Вяхирева были сочтены. Но все-таки кто же его заменит? Аналитики, наблюдатели, журналисты, разного рода эксперты вычисляли будущего руководителя «Газпрома» среди влиятельных политиков и олигархов.

Но Путин оказался непредсказуемым. Решение принимал лично. Скрытничал до последнего. «Я уже знаю, кто 1 июня станет председателем правления ОАО “Газпром”. Но вам не скажу», – будто бы заявил журналистам на закрытом брифинге в апреле 2001 г. глава государства[105].

Его выбор удивил, и даже больше – потряс.

Скромный молодой (39 лет) экономист из Петербурга на фоне таких зубров, как Вяхирев или Черномырдин, выглядел поначалу довольно бледно. Глава «Газпрома» – должность политическая, а у Алексея Миллера не было достаточно серьезного опыта государственной службы. До прихода в «Газпром» он поработал несколько месяцев заместителем министра энергетики. Да и опыта руководства большими корпорациями Миллер к тому времени также не имел: в 1999 г. он недолго поработал гендиректором Балтийской трубопроводной системы (БТС) – это грандиозное сооружение должно было соединить Кириши Ленинградской области, где есть нефтеперерабатывающий завод «Сургутнефтегаз», с портом Приморск. А до этого был директором по развитию порта Санкт-Петербург.

Злые языки говорили про Миллера, что он скорее добротный заместитель и качественный исполнитель чужой воли, чем первое лицо. Но, может, в данном случае это, скорее, достоинство, чем недостаток?

Политические или экономические зубры на такой должности могут стать опасными, как показывал пример Вяхирева. Поэтому пост руководителя «Газпрома» должен занять преданный и проверенный человек. Миллер как раз такой. В его резюме была очень важная по тем временам строчка: в период с 1991 по 1996 г. работал в комитете по внешним связям администрации Санкт-Петербурга. После выборов Собчака из мэрии ушел вместе с шефом Владимиром Путиным с должности заместителя председателя комитета.

«Да через месяц работы он повесится! – будто бы глумился над своим с виду безобидным сменщиком Рем Вяхирев. – Не удержит руля, развалит “Газпром” – без меня его разворуют»[106].

А Миллер вопреки этому пессимистичному прогнозу не только не повесился и до сих пор сидит в своем кресле, но еще поверг бывшую вотчину Вяхирева в шок и трепет: несколько лет страна завороженно наблюдала за тем, как Миллер наводит порядок в «Газпроме».

Пообещав на первой встрече с газпромовцами не проводить никаких кадровых революций в компании, Миллер тем не менее методично выкуривал из компании вяхиревских менеджеров с ключевых постов в монополии, заменяя их питерцами с характерными строчками в резюме.

«Газпром» покинули первый зампредправления Вячеслав Шеремет, главный бухгалтер Ирина Богатырева, курировавший сбыт в СНГ Александр Пушкин. В сентябре 2001 г. заместителем по финансам стал выходец из банка «Россия» Виталий Савельев. А главой управления зарубежных связей – Сергей Балашов, который, как и сам Миллер, в свое время поработал в администрации Санкт-Петербурга. И если Савельев уже перешел на работу в «Аэрофлот», то Балашов до сих пор трудится в «Газпроме». Но главное, в компанию возвращались отдельные месторождения, потерянные «Газпромом», и целые дочерние предприятия, газпромовская доля в которых была размыта при прежнем руководстве.

Пообещав на первой встрече с газпромовцами не проводить никаких кадровых революций в компании, Миллер тем не менее методично выкуривал из компании вяхиревских менеджеров с ключевых постов в монополии, заменяя их питерцами с характерными строчками в резюме.

Новый менеджмент «Газпрома» поднял на поверхность многочисленные факты, свидетельствующие о том, что часть активов газового монополиста сконцентрировалась в руках структур, связанных с Вяхиревым и Черномырдиным.

В период их управления «Газпромом» на российском рынке появились независимые производители газа. По части самостоятельности добычи газа они, наверное, были независимыми. Но без «Газпрома» они вообще не появились бы на свет и уж точно ничего не могли бы сделать со своим газом: сеть магистральных газопроводов по-прежнему в собственности «Газпрома», так что он – единственный российский экспортер газа. Словом, при прежнем менеджменте «Газпром» сделал все от него зависящее, чтобы воспитать себе достойных конкурентов.

В апреле 1994 г. на российском газовом рынке появилась компания «Итера», которую возглавил спортсмен-велосипедист Игорь Макаров. «Газпром» начал добросовестно накачивать ее активами и контрактами: «Итера» получила сбытовые рынки «Газпрома» в ряде стран ближнего зарубежья и газовые месторождения на Ямале[107]. Например, Южно-Русское месторождение, запасы которого оценили почти в 800 млрд кубометров газа.

Лицензия на разработку этого газоносного участка принадлежала тюменской «дочке» «Газпрома» – компании «Запсибгазпром». Но денег у тюменцев на освоение месторождения не было. И тогда «Запсибгазпром» подписал соглашение с американской компанией Moncrief о том, что «Запсибгазпром» переоформляет лицензию на совместное с американцами предприятие – «Севернефтегазпром», а Moncrief – привлекает кредиты в размере $600–800 млн[108]. Вышло иначе: лицензию-то на «Севернефтегазпром» пере оформили, только партнером «Запсибгазпрома» стала «Итера», которой в несостоявшемся СП с американцами досталось 49 %. Дальше, опять-таки по причине крайнего безденежья, тюменцы отказываются от участия в допэмиссии, и вот 89 % «Севернефтегазпрома» оказываются у велосипедиста Макарова.

Далее сказаться безденежным предстояло самому «Газпрому». В 2000 г. он инициирует допэмиссию акций «Запсибгазпрома», а потом отказывается в ней участвовать, не сумев собрать 51,3 млн руб. Принадлежавший ему пакет акций «Запсибгазпрома» был размыт с 51 до 33,9 %[109]. По некоторым данным, контроль в тюменском предприятии отошел структурам, связанным с покойной ныне компанией ЮКОС.

Но прежде «Газпром» не забыл хорошенько облагодетельствовать полюбившуюся ему «Итеру», и не единожды. В январе 1999 г. газовый монополист продал ей контрольный пакет уренгойского газодобывающего предприятия «Роспан», а вместе с ним независимому производителю достались лицензии на Новоуренгойское и Восточно-Уренгойское газовые месторождения. В том же счастливом 1999 г. «Итера» получила в залог 32 % акций компании «Пургаз», созданной «Итерой» и «Газпромом» для разработки Губкинского газового месторождения с запасами 380 млрд кубометров.

На этом дождь из месторождений, пролившийся на «Итеру», не прекратился. По запсибгазпромовской схеме она получает контроль над компанией «Сибнефтегаз» с тремя месторождениями – Пырейным, Западно-Заполярным, Береговым. У «Газпрома», отказавшегося от участия в допэмиссии, остается 21 %. Но и это еще не все. В 2000 г. «Газпром» сократил до 8 % свою долю в «Таркосаленефтегазе», что осваивает Восточно-Таркосалинское месторождение с запасами около 400 млрд кубометров газа. А у «Итеры» оказывается 60 % этого предприятия.

Еще один оптовый вынос активов «Газпрома» чуть было не произошел по адресу Якова Голдовского. В 1995 г. постановлением правительства была создана Сибирско-Уральская нефтегазохимическая компания («Сибур») для консолидации нефтегазохимических активов «Газпрома». Ей принадлежало по 38 % акций ОАО «Сибнефтегазпереработка» (включало в себя 9 газоперерабатывающих заводов) и Пермского ГПЗ, АО «Сорбент» (Нижний Новгород) и АО «НИПИгазопереработка». В 1997 г. было решено провести приватизацию «Сибура». Летом 1998 г. на приватизационном аукционе 20,22 % акций «Сибура» купила фирма «Бонус-Инвест», связанная с менеджментом «Газпрома»[110]. А в следующем году аукцион по продаже контрольного пакета акций выиграло ЗАО «Газонефтехимическая компания». Эта структура принадлежала Якову Голдовскому, которого на покупку «Сибура» прокредитовал «Газпромбанк» – выдал $120 млн под залог покупаемого актива.

Пять следующих лет Голдовский собирал по стране нефтехимические активы при поддержке Вяхирева и «Газпрома», а в марте 2000 г. продал 51 % акций «Сибура» «Газпрому». Новый менеджер «Газпрома» выяснил, что газовый концерн хоть и купил «Сибур», да немного не тот.

Собираемые Голдовским нефтехимические активы оформлялись совсем на другое предприятие – «Сибур-Тюмень», которое должно было быть «дочкой» основного «Сибура», но не стало: около 60 % акций «Сибур-Тюмени» на самом деле принадлежали структурам Голдовского и его партнерам. Активы в «Сибуре» должны были появиться в результате допэмиссии, которую Голдовский оплатил бы предприятиями, а «Газпром» – деньгами. И это при том, что «Сибур» оказался должен «Газпрому» около $1 млрд. Но при Вяхиреве осуществить этот план не успели – в компанию пришел Миллер. Голдовский начал распродавать заводы в розиницу, а на вырученные деньги – скупать акции допэмиссии.

В какой-то момент один из новых газпромовских топ-менеджеров предложил Голдовскому уйти из компании. Тот отказался: «Я независимый бизнесмен, и эту компанию создал не для “Газпрома”, а для себя и своих детей, почему я должен уходить?»[111] Голдовский и «Газпром» придумывали различные варианты дальнейшего существования «Сибура», пока наконец Владимир Путин не придал Миллеру ускорение в нужном направлении.

Во время поездки в Новый Уренгой Владимир Путин заметил главе «Газпрома» между прочим: «Необходимо серьезно относиться к вопросам собственности, а то рот разинете, и не будет у вас не только «Сибура», но и других предприятий»[112]. Этого оказалось достаточно. Миллер качественно произвел зачистку территории от вяхиревского наследия. К непонятливым осознание новой политики «Газпрома» пришло через ночи размышлений в следственном изоляторе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.