Глава 5 Возрождение банка «Россия»

Глава 5

Возрождение банка «Россия»

Золото партии – это мост в будущее, это обращение к нашим детям, к тем, кому сейчас месяц, год, три года.

Мюллер – Штирлицу.

Юлиан Семенов

«Семнадцать мгновений весны»

«27.09.1990. Ленинградский обком КПСС. Совершенно секретно. 27 июня 1990 г. в Государственном банке СССР зарегистрирован за № 328 коммерческий банк “Россия” с уставным фондом 31 млн руб. По согласованию с ЦК КПСС, основным учредителем банка стало Управление Делами Ленинградского областного комитета КПСС.

Учитывая высокий интеллектуальный, профессиональный, производственный и финансовый потенциал пайщиков-учредителей, можно предвидеть высокую нравственную и коммерческую отдачу от средств, вложенных в банковское дело. После получения лицензии банк сможет осуществлять кредитно-расчетные и другие банковские операции в иностранной валюте. Соответственно доле в уставном фонде банка основная часть прибыли, причитающаяся его учредителям, поступит в партийную кассу.

Вместе с тем, в связи с ухудшением экономической обстановки и обострением политической ситуации в стране, считаю возможным перевод на депозит банка “Россия” кредитных ресурсов в размере 500 млн руб. из резервного фонда партии. Из расчета 3–4 % годовых сроком до трех лет. Это позволит создать устойчивую базу для финансирования мероприятий центральных партийных органов»[50].

Автор этого письма – Борис Гидаспов, секретарь Ленинградского обкома КПСС, который был главным учредителем банка «Россия». Главным, но не единственным: кроме обкома пайщиками финансового учреждения числились коммерческие структуры. Это «Русское видео» Михаила Мирилашвили и страховая компания «Русь» Владислава Резника, ныне депутата Госдумы России[51].

500 млн руб. под 3–4 % годовых для наспех созданного карманного банка Ленинградскому обкому и его партнерам получить не удалось. От управделами ЦК КПСС Николая Кручины Гидаспову пришел ответ: «…Управление делами ЦК КПСС считало бы возможным частично согласиться с просьбой Ленинградского обкома партии и направить из страхового фонда КПСС 50 млн руб. на депозит коммерческого банка “Россия” сроком на два года из расчета 6 % годовых…»

Переписка Гидаспова и Кручины относится к тем дням, когда агонирующая КПСС спешно рассовывала по секретным счетам советских и зарубежных коммерческих банков свои золотовалютные резервы, так называемое золото партии. Один из знаменитых сегодня российских банков обязан своим существованием именно тем миллионам. Впрочем, банку «Россия» достались сущие копейки на фоне остальных бенефициаров из так называемого списка Кручины: в общей сложности 3,6 млрд руб. с лишним партийных денег распределили между 22 советскими организациями, в том числе банками. Больше всех отошло «Автобанку» – 1 млрд руб. под 7 % годовых[52]. Валюта, по всей вероятности, должна была осесть на неведомых счетах за рубежом. Не зря же Гидаспов в своем письме подчеркивал, что после получения лицензии банк «Россия» сможет выполнять операции в иностранной валюте.

Поиски легендарного «золота» стали популярной народной забавой в 1990-е. Искали, считайте, всей страной. Вот имена только некоторых из исследователей этой темы – Владимир Крючков, Эдуард Лимонов, Александр Невзоров, Александр Проханов, Николай Рыжков, Марина Салье, Виталий Третьяков. Не нашли.

Николай Кручина уже ничего не расскажет. После провала ГКЧП, 26 августа 1991 г. он погиб при странных обстоятельствах – выпал с балкона своей квартиры на 5-м этаже. Точно так же в тот же день погиб его предшественник на посту главы Управделами Георгий Павлов.

Банк «Россия», как и все остальное имущество КПСС, после провала ГКЧП тоже национализируется, счета блокируются. Из пепла банк восстал довольно скоро. Мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак и глава городского Комитета по внешним связям Владимир Путин решили использовать его для «стабилизации экономики». Предполагалось, что на базе банка будет создан некий фонд с участием иностранных инвесторов[53].

Однако в процессе исполнения поручения Собчака схему переиграли – появился новый интересный проект. В конце 1991 г. паи банка «Россия» выкупили несколько фирм и компаний, за которыми стояли структуры, связанные с руководством ЛенАСП – Юрием Ковальчуком, братьями Фурсенко, Владимиром Якуниным и Виктором Мячиным.

Банк «Россия», как и все остальное имущество КПСС после провала ГКЧП, национализируется, счета блокируются. Из пепла он восстал довольно скоро. Мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак и глава городского Комитета по внешним связям Владимир Путин решили использовать его для «стабилизации экономики».

«Мы вложили деньги в банк, который ничего из себя не представлял. Только название хорошее. Три гроша в кармане и амбиции», – расскажет потом Юрий Ковальчук. Предложение выкупить банк из мэрии поступило, скорее всего, спонтанно.

С сентября 1991 г. банк «Россия» простаивал. Вдруг в декабре физики заторопились поскорей переоформить его на себя. Вот как рассказывал об этом сам Ковальчук: «Мы за ночь обзвонили директоров совместных предприятий. Шаг сумасшедшего, влезали в партийный банк. Акции обкома в течение двух суток выкупили совместные предприятия».

Новоявленным банкирам организовали офис прямо в Смольном, в одном из флигелей.

«Зачем банк? Все новое было интересно», – расскажет потом Владимир Коловай[54]. Он был среди тех, кто вместе с командой Ковальчука выкупал паи банка, однако позже вышел из бизнеса.

В то же самое время, когда у банка «Россия» в спешном порядке менялись учредители, город готовился к приему экстренной гуманитарной помощи из-за рубежа, и тоже, что характерно в ускоренном темпе.

В течение всего 1991 г., под обещание российских властей продолжить курс демократических реформ, которые проводило правительство Егора Гайдара, в страну поступала безвозмездная гуманитарная помощь – продовольствие (в основном мясо, сухое молоко) и медикаменты. Распределялась она с заметным перекосом в адрес Москвы, а в Петербург и остальные города поставлялась по остаточному принципу. Согласно материалам из архивов Егора Гайдара, за 1991 г. Россия получила гуманитарной помощи общим весом 256 500 т. Их них 160 700 т ушло Москве, 51 500 т – Петербургу, 44 300 т – в остальные регионы[55].

Но в конце 1991 г. ситуация изменилась в пользу Санкт-Петербурга. На первую неделю января 1992 г. была запланирована поставка очередной порции гуманитарной помощи в Россию. Завезли 27 600 т. Практически все, за минусом 1 т, отписали северной столице. В Петербурге была острая нехватка продовольствия, прилавки магазинов были пусты. Голодный бунт во втором по значению городе России мог бы перекинуться на другие регионы.

15 января 1992 г. Собчак издает архисрочное распоряжение – «О незамедлительных мерах по приемке и реализации гуманитарной помощи». В нем он оценивает выделяемое продовольствие и медикаменты в 200 млн экю (ECU, European currency unit, предшественник евро). Тот же документ предписывает Комитету по продовольствию мэрии Санкт-Петербурга производить оплату «за товары, поступающие для переработки по линии гуманитарной помощи… на специальный счет мэрии Санкт-Петербурга…», а Главному финансовому управлению мэрии Санкт-Петебурга – открыть в банке специальный счет, на который будут переводиться средства, полученные от продажи продовольственных товаров гуманитарной помощи ЕС на аукционах и в розничной торговле.

Но при чем тут, казалось бы, банк «Россия»?

В распоряжении Собчака не указывался никакой конкретный банк. Но по данным журнала Forbes, в феврале 1992 г. Собчак дал команду аккумулировать средства от продажи европейской гуманитарной помощи именно в банке «Россия»[56]. Один из руководителей «России» Михаил Клишин отрицал, что банк когда-либо был уполномоченным банком администрации Санкт-Петербурга[57]. По нормативно-правовой базе тех лет, деньги, вырученные от продажи части гуманитарной помощи, должны были помещаться в специальный фонд социальной поддержки населения. А вот у фонда вполне может быть уполномоченный банк. Так почему бы не прописавшийся в Смольном банк «Россия»? У этого сотрудничества были предпосылки.

Система территориальных фондов социальной поддержки населения начала формироваться после Указа о «Дополнительных мерах социальной поддержки населения в 1992 г.», который подписал президент Борис Ельцин в конце декабря 1991 г. Через два месяца в дополнение к этому указу вышло постановление правительства, регламентирующее порядок формирования республиканского и территориальных фондов соцподдержки. Второй пункт данного документа предписывал перечислить в эти фонды деньги, которые КПСС через обкомы рассовала по региональным банкам, то самое «золото партии». Ковальчук утверждал, что средства Ленинградского обкома были возвращены мэрии в 1992 г. Конечно, из-за лавинообразной инфляции рубль тогда обесценился. Но тем не менее. Если у фонда были счета в банке «Россия», что следует из данных журнала Forbes, то 50 млн «золота партии» могли и не покидать пределов банка Ковальчука.

Кроме коммунистических денег и выручки от продажи гуманитарной помощи фонды соцподдержки должны были наполняться средствами от переоценки остатков продукции и товаров в связи с либерализацией цен и доходами от приватизации федерального и муниципального имущества. А приватизация молодой стране предстояла нешуточная.

Петербургский фонд соцподдержки, судя по всему, не бедствовал. По итогам 1995 г., как следует из бюджета Санкт-Петербурга за этот год, доход территориального фонда социальной поддержки превысил 2 млрд руб. – что-то вроде $500 млн. Почти $1,5 млн из них – остаток средств на начало года.