ГЛАВА 11 ОСНОВЫ ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОТИВОБОРСТВА ИНФОРМАЦИОННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И НООСФЕРА
ГЛАВА 11 ОСНОВЫ ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОТИВОБОРСТВА ИНФОРМАЦИОННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И НООСФЕРА
С древнейших времен жизнь человека зависела не только от его способности добывать пищу и т. п., но не в меньшей мере и от того, насколько быстро и полно он получал информацию (например, об опасности) и насколько быстро на нее реагировал. На эту управленческую сторону до настоящего времени не обращалось должного внимания.
Поскольку люди, для того чтобы жить и производить материальные блага, вступают в определенные производственные отношения, то биологическая активность, направленная на обеспечение выживаемости, трансформируется в более высокий уровень — социальную активность. Она опосредуется, проявляясь через социальную активность.
В результате анализа информации о взаимодействиях с внешней средой психика человека формировала понимание того, что ускорение информационных процессов, усиление коммуникативности и целенаправленных взаимодействий повышают живучесть индивида, популяции, социальных систем. Это привело к нарастанию (интенсификации) информационных процессов в человеческом обществе.
Неустанная, не прекращающаяся по сей день борьба за скорость и эффективность обращения и взаимодействий особенно ярко проявилась в интенсивном развитии средств непосредственной передачи информации: книгопечатание — телеграф — телефон — радио — телевидение — компьютер — Интернет — мобильный телефон.
Пожалуй, первым технологическим достижением, имевшим огромное общественное и культурное значение, было изобретение в XV веке И. Гутенбергом печатного станка с использованием подвижных металлических литер.
В 1847 году был изобретен телеграф. Впервые стало возможным передавать информацию на большие расстояния с огромной скоростью.
Не менее важным технологическим изобретением, революционно изменившим способ обмена информацией, был телефон. Аппарат А. Белла, запатентованный им 10 марта 1870 года, оказался первой личной информационно-коммуникационной технологией.
Изобретение РАДИО в 1895 году А. Поповым привело к возможности начала глобального информационного воздействия на психику людей на огромных расстояниях.
В первой половине XX века началось внедрение телевидения. А потом появились персональные компьютеры, а затем и Интернет.
Историческое нарастание информационных процессов носило объективный характер. Оно охватило все континенты, способствуя в конечном итоге ускорению развития производительных сил, изменению способов производства, постепенному сокращению времени между сменой общественных формаций. Именно благодаря интенсификации информационных процессов, являющейся объективной исторической закономерностью (и отражением потребности общественного бытия), этот процесс шел ускоренно.
Изучение хода общественного развития в системно- кибернетическом плане показывает, что основными составляющими интенсификации информационных процессов являются:
1) неуклонное возрастание скорости передачи сообщений;
2) увеличение объема передаваемой информации;
3) ускорение обработки информации;
4) все более полное использование обратных связей;
5) увеличение объема добываемой новой информации и ускорение ее внедрения;
6) наглядное отображение информации человеку в процессах управления;
7) бурный рост технической оснащенности управленческого труда.
Споры о сущности информации продолжаются до сих пор. В нашей отечественной философской науке более трех десятилетий сосуществуют два различных подхода, две противостоящие друг другу концепции информации — атрибутивная и функциональная.
* * *
Массовая компьютеризация, внедрение и развитие новейших информационных технологий привели к впечатляющему росту информационного противоборства в политической сфере.
С древнейших времен устойчивость политической системы любого государства зависела от того, насколько быстро и полно политическая элита получала информацию (например, об опасности) и насколько быстро на нее реагировала.
В результате анализа информации об изменениях во внешней среде политическая элита принимала меры по сохранению устойчивости политической системы своего государства.
Политическая деятельность — это информационная борьба за управление психикой элиты и социальных групп общества.
Политика является сегодня составной частью повышенного динамизма общественных процессов, который находит свое выражение в быстрой смене ситуаций, в неопределенности, непредсказуемости и противоречивости как самих социальных действий и событий, так и их последствий.
Современный уровень естественно-научных знаний служит теоретико-методологической предпосылкой для построения логически стройной единой развивающейся картины мира на базе информации.
Концептуальный подход Р. Ф. Абдеева.
I. Виды информации (в хронологическом порядке):
1. «Физическая» информация, присущая процессам отражения в неорганической природе.
2. Биологическая информация, циркулирующая в живой природе и формирующая ее структуры.
3. Социальная информация, передающаяся в человеческом обществе в процессе коммуникаций между людьми.
II. Классы информационных структур:
1. Естественно возникшие информационные структуры неорганической природы.
2. Естественно возникшие информационные структуры органической природы.
3. Искусственные информационные структуры, созданные целенаправленной деятельностью человека (так называемая вторая природа, или ноосфера).
Термин «ноосфера» был предложен в 1927 году французским математиком и философом Эдуаром Леруа со ссылкой на то, что он вводит этот термин для будущего состояния биосферы, прослушав в Сорбонне курс лекций великого русского ученого В. И. Вернадского (1863–1945). Ноос — древнегреческое название человеческого разума. Следовательно, ноосфера — сфера человеческого разума. Вскоре после Э. Леруа этот термин стал употреблять известный французский палеонтолог, антрополог и член ордена иезуитов Пьер Тейяр де Шарден. Однако в соответствии со своим мировоззрением он придал термину «ноосфера» несколько иное понимание, так как считал, что разум не является неизбежным результатом эволюции мыслительного аппарата, но дан человеку Богом.
В. И. Вернадский лично знал французских ученых, но не спешил воспользоваться термином «ноосфера». Этот термин понадобился В. И. Вернадскому лишь тогда, когда он стал разрабатывать идею об эволюции биосферы. Первое упоминание его в письмах относится к 1935 году, а первое упоминание в печати — в 1937 году. В своей работе «Биосфера и ноосфера» В. И. Вернадский дает свое понимание ноосферы:
«Исторический процесс на наших глазах коренным образом меняется… Человечество, взятое в целом, становится мощной геологической силой. И перед ним, перед его мыслью и трудом, становится вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого. Это новое состояние биосферы, к которому мы, не замечая этого, приближаемся, и есть ноосфера».
В конце ХХ века усиливается внимание мировой политической элиты к феномену социальной информации.
Ведь социальная информация может являться индикатором (показателем) функционирования мировой политики. Социальная информация все больше влияет на борьбу национальных политических элит.
Функционирование социальной информации в мировом политическом процессе можно попытаться охарактеризовать следующими признаками:
Уровни циркуляции:
— национальный;
— региональный;
— континентальный;
— глобальный.
1. Время циркуляции:
— краткосрочное;
— cреднесрочное;
— долгосрочное.
2. Комментарий к информации:
— позитивный;
— негативный;
— нейтральный.
3. Способ доведения информации:
— с помощью СМИ;
— через спецслужбы;
— через неформальные связи;
— с помощью дипломатических источников;
— через бизнес-структуры.
4. Цель доведения информации:
— убеждение;
— воздействие;
— ответная реакция;
— компрометация;
— создание новых ценностей и правил для политической элиты.
Характеристику типов и видов социальной информации дал академик В. Г. Афанасьев в своей книге «Социальная информация».
Типы социальной информации:
1. О прошлом.
2. О настоящем.
3. О будущем:
а) прогностическая (функции: ориентировочная, нормативная, предупредительная);
б) плановая.
Виды социальной информации:
1. По направленности:
а) горизонтальная;
б) вертикальная (прямая — директивно-нормативная, обратная — контрольно-отчетная).
2. По границе: а) внутренняя; б) внешняя.
* * *
В XX веке управление информационными потоками превращается в решающий фактор завоевания, сохранения и удержания власти.
Пожалуй, первыми это осознали американцы. Так, в январе 1963 года президенту США Джону Кеннеди был предоставлен доклад директора Окриджской национальной лаборатории Вайнбергера «Наука, правительство и информация». В докладе высказывалась мысль о необходимости создания информационных центров, усиления внимания общества и государства к информационному обеспечению.
В 1967 году сенатом США был издан «Акт о возможностях, национальных целях и приоритетах». Этот документ содержал требование о подготовке ежегодного специального доклада президенту, о формировании при президенте группы советников по социальным вопросам и создании комитета конгресса США по социальной информации. Наблюдению подлежала сфера образа жизни, чтобы отражать данные текущего взаимодействия социальных групп.
В 1972 году в США президентским декретом был образован Комитет по оцениванию перспективных последствий нововведений (ОТА) при конгрессе США. Возглавил его сенатор Э. Кеннеди. Это была попытка создания системы перспективной социальной информации.
В отличие от созданной системы текущей социальной информации, организация системы перспективной социальной информации все еще находится в стадии становления. Характерно, что одной из основных целей стратегии национальной безопасности США в последние десятилетия является защита образа жизни.
«Защита нашей национальной безопасности — народа, территории и образа жизни — является главной задачей и конституционной обязанностью моей администрации», — так говорил бывший президент США Б. Клинтон.
А ведь с помощью общегосударственной системы «Социальные показатели» американской политической элите удается определить основные параметры образа жизни рядовых граждан Америки.
Это позволяет политической элите США проводить стратегический анализ психического состояния американцев, оперативно реагировать на возникающие проблемы в «социальном самочувствии нации», фиксировать источники негативных внешних и внутренних информационно-психологических воздействий.
Таким образом, в США создана эффективная система диагностики внутренней социальной информации (в интересах власти), а в конце ХХ века началось создание систем диагностики внешней социальной информации с помощью международных информационных систем (Интернета и др.), ЮСИА и т. д.
Система диагностики социальной информации является КЛЮЧЕВЫМ ЗВЕНОМ в ходе стратегического информационного противоборства национальных политических элит.
Именно постоянный мониторинг социальной информации в глобальном информационном пространстве позволил США добиться в конце XX века геополитического мирового лидерства.
По мнению доктора психологических наук Михаила Решетникова (см. журнал «КАДРОВАЯ ПОЛИТИКА», 2002, № 1, с. 36–37), основу американского лидерства также составляет проведение СПЕЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ по привлечению в страну со всех континентов одаренной молодежи и научной элиты независимо от национальности, расы и т. д., включая создание особых условий, чтобы они оставались в США.
В США на протяжении последних десятилетий чрезвычайно активно работает СИСТЕМА ПРИГЛАШЕНИЙ и обеспечения солидными грантами талантливых учащихся школ, стажеров, аспирантов и докторантов из зарубежных стран, государственная система выявления талантливых детей.
* * *
На наш взгляд, политической элите России нужна своя национальная система анализа социальной информации (текущей и перспективной).
Причем информационные ресурсы такой системы должны быть надежно защищены от негативных информационных воздействий со стороны геополитических противников (должны быть полностью исключены возможности подмены или уничтожения социальной информации по важнейшим вопросам образа жизни российского народа).
Должна быть создана российская государственная система выявления талантливых детей, стимулирования их творческой деятельности.
Российская политическая элита должна стать ПАССИОНАРНОЙ и быть готова к глобальному бескомпромиссному информационно-психологическому противоборству мировых элит (то есть защите МАТРИЦ СОЗНАНИЯ россиян от негативных информационных потоков).
В связи с этим существенно возрастает значение и объем информационно-аналитической работы. Возникает необходимость создания системы стратегического анализа социальной информации России.
Первоочередной становится задача скорейшего создания государственной системы информационного мониторинга процесса создания МАТРИЦ СОЗНАНИЯ политической элиты и населения России.
Такая система должна проводить анализ на различных уровнях (федеральном, региональном, местном). Результаты этого мониторинга должны постоянно учитываться при разработке и проведении мероприятий информационного противоборства. Такая система должна быть одним из ключевых звеньев диагностики состояния информационной среды общества, Российского государства.
* * *
Возрастающая роль информации и информационных систем — исторический факт, лежащий в основе концепций информационного общества (Е. Масуда, Д. Белл, А. Тоффлер и другие). Другой факт — быстрое, поистине революционное воздействие «информационного разума» на производство, управление, всю жизнь людей.
Элвин и Хэйди Тоффлер — известные всему миру американские социальные мыслители. Они много пишут о проблемах создания в мире информационного общества.
В своей книге «Создание новой цивилизации. Политика третьей волны», опубликованной в 1995 году, они уделяют особое внимание информационным технологиям:
«Сегодня расстановка сил в мире изменилась. Мы движемся к совершенно другой структуре сил, разделяющей мир на две, на три четко определенные противоположные враждующие цивилизации. Символ Первой, как и прежде, — мотыга, Второй — конвейер, а Третьей — КОМПЬЮТЕР.
В разделенном натрое мире сектор Первой Волны поддерживает сельскохозяйственные и минеральные ресурсы, сектор Второй Волны обеспечивает дешевый труд и производит массовую продукцию, а быстрорастущий сектор Третьей Волны использует НОВЫЙ СПОСОБ ДОМИНИРОВАНИЯ — СОЗДАНИЕ И ЭКСПЛУТАЦИЮ ЗНАНИЙ.
Народы цивилизации Третьей Волны продают ИНФОРМАЦИЮ и НОВОВВЕДЕНИЯ, менеджмент, культуру и поп-культуру, новые технологии, программное обеспечение, образование, педагогику, медицинские, финансовые и другие услуги всему миру».
Заметим от себя, что именно поэтому у России, как самой образованной страны в мире, есть шанс для процветания. Необходимо только серьезно подойти к проблеме информационной безопасности.
* * *
ТЕОРИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО ПРОТИВОБОРСТВА
Как уже было сказано выше, информационное противоборство наблюдалось в истории человечества с древнейших времен.
Информационное противоборство (борьба) — форма борьбы сторон, представляющая собой использование специальных (политических, экономических, дипломатических, военных и иных) методов, способов и средств для воздействия на информационную среду противостоящей стороны и защиты собственной в интересах достижения поставленных целей.
Основные сферы ведения информационного противоборства:
— политическая;
— дипломатическая;
— финансово-экономическая;
— военная.
Геополитическое информационное противоборство (ГИП) — одна из современных форм борьбы между государствами, а также система мер, проводимых одним государством с целью нарушения информационной безопасности другого государства, при одновременной защите от аналогичных действий со стороны противостоящего государства.
Целью геополитического информационного противоборства является нарушение информационной безопасности враждебного государства, в обусловленных случаях целостности (устойчивости) системы государственного и военного управления иностранных государств, эффективное информационное воздействие на их руководство, политическую элиту, системы формирования общественного мнения и принятия решений, а также обеспечение информационной безопасности Российской Федерации для завоевания (обеспечения) информационного превосходства в мировом информационном пространстве.
Следует выделить два вида информационного противоборства (борьбы): информационно-техническое и информационно-психологическое.
При информационно-техническом противоборстве главными объектами воздействия и защиты являются информационно-технические системы (системы передачи данных (СПД), системы защиты информации (СЗИ) и т. д.).
При информационно-психологическом противоборстве главными объектами воздействия и защиты являются психика политической элиты и населения противостоящих сторон; системы формирования общественного сознания и мнения, принятия решений.
Рассмотрим пример — ситуацию с принятием решения советским военно-политическим руководством, связанным с возможностью нападения на СССР фашистской Германии в 1941 году.
Сейчас бытуют разные версии по поводу того, знало ли советское руководство конкретную дату начала и план войны. Почему же так упорно не хотели видеть реальную обстановку Сталин, Берия да и многие другие руководители того времени? Заподозрить их всех в злом умысле конечно же нельзя. Не могли они желать беды и поражения своей стране и армии. Ошибались? Да, пожалуй, это самое подходящее определение их действий. И в этом даже есть некоторое им оправдание. Дело в том, что сегодня мы судим о разведывательных сведениях, зная, какие из них были правдивые, а какие ложные. А в годы, которые предшествовали нападению, к Сталину стекался огромный поток самых противоречивых сведений. Да еще вносили путаницу комментарии политиков, военных, дипломатов, и каждый из них старался убедить, что именно его аргументы и суждения правильные. Прямо скажем, непросто было даже Сталину разобраться в этом информационном хаосе.
Ко всей этой путанице и неразберихе в сведениях надо добавить и хорошо задуманную и отлично проведенную немцами операцию по дезинформации.
Осуществляя подготовку к войне против СССР, немцы тщательно маскировали свои действия, засекречивали все организационно-административные мероприятия, связанные с подготовкой войны. Не случайно, что о политическом решении германского руководства начать войну с Советским Союзом не получила прямых данных ни СОВЕТСКАЯ, ни, как это следует из исторической литературы, ИНОСТРАННАЯ РАЗВЕДКА.
Поступали сведения о военных приготовлениях. Однако, как показывает история, военные приготовления не всегда завершаются вооруженной агрессией, войной. Иногда они служат целям давления, шантажа, с тем чтобы путем угрозы применения силы добиться желаемых результатов. В таких случаях военные приготовления носят демонстрационный характер, сопровождаются усилением дипломатической активности, интенсивными переговорами, выдвижением требований к жертве агрессии в ультимативной форме.
Понимая, что полностью скрыть масштабные военные приготовления от внимания разведок невозможно, гитлеровское руководство подготовило тщательно продуманный план мероприятий по их прикрытию.
Дезинформационные мероприятия осуществлялись на уровне государственной политики, в их разработке принимали личное участие высшие руководители Третьего рейха, в том числе Гитлер, Геринг, Геббельс, Риббентроп.
В конце 1940 года руководителям основных информационно-пропагандистских центров рейха — министерства пропаганды, иностранных дел, Главного управления имперской безопасности (РСХА), а также Восточного отдела внешнеполитического управления имперского руководства нацистской партии (НСДАП) — лично Гитлером была поставлена задача по подготовке к ведению войны против СССР.
В начале 1941 года, когда подготовка к войне приняла широкий размах, немецкое командование привело в действие целую систему мер по ЛОЖНОМУ ОБЪЯСНЕНИЮ осуществляемых в массовом порядке военных приготовлений на границах с СССР. Так, 15 февраля 1941 года генерал-фельдмаршал Кейтель подписал «РУКОВОДЯЩИЕ УКАЗАНИЯ НАЧАЛЬНИКА ШТАБА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНО-
КОМАНДОВАНИЯ ПО МАСКИРОВКЕ ПОДГОТОВКИ АГРЕССИИ ПРОТИВ СОВЕТСКОГО СОЮЗА». Дезинформационную кампанию предписывалось осуществлять в два этапа. На первом этапе, примерно до середины апреля 1941 года, предлагалось «сохранять существующую неопределенность в отношении намерений Германии». Характерными направлениями немецкой дезинформации в это время были попытки дать ложное объяснение целям передвижений войск и военно-инженерным работам вблизи границ СССР, создать впечатление, что главным противником Германии по-прежнему остается Англия.
21 февраля 1941 года с планом нападения на Советский Союз был ознакомлен начальник отдела пропаганды вермахта полковник Ведель. С этого момента для подразделений пропаганды операция «Морской лев» превратилась в стратегическую дезинформационную кампанию под кодовым названием «Ледокол», в ходе которой ими было проведено более 100 отдельных мероприятий. В ходе одного из них якобы для вторжения в Англию формируется батальон пропаганды «К», в состав которого включаются специалисты по Великобритании, переводчики английского языка со всех подразделений пропаганды, в том числе и расположенных на восточных границах, при этом допускается определенная утечка информации. В Берлине тиражируются листовки, предназначенные для распространения на территории Англии после вторжения на нее немецких войск, которые доставляются, хранятся на соответствующих аэродромах. Военные корреспонденты готовят репортажи о проводимых крупномасштабных учениях по десантированию, на публикацию которых налагается строгий запрет, но 1–2 материала из- за «упущений» цензуры попадают на страницы газет, тираж которых якобы полностью изымается.
12 мая 1941 года Кейтель подписал еще одну директиву, уточняющую направления и приемы глобальной дезинформационной операции против СССР. Дезинформация стала осуществляться в кругах, где она могла стать достоянием советской агентуры. Стали проводиться совещания, якобы с целью нападения на Англию, о которых «информировали» советскую резидентуру.
Для иллюстрации дезинформационных мер гитлеровцев приведем несколько кратких выдержек из документов:
«Указания ОКВ. Управлению военной разведки и контрразведки.
В ближайшие недели концентрация войск на Востоке значительно увеличится… Из этих наших перегруппировок у России ни в коем случае не должно сложиться впечатление, что мы подготавливаем наступление на Восток…
Для работы собственной разведки, как и для возможных ответов на запросы русской разведки, следует руководствоваться следующими основными принципиальными положениями:
1. Маскировать общую численность немецких войск на Востоке, по возможности распространением слухов и известий о якобы интенсивной замене войсковых соединений, происходящей в этом районе. Передвижения войск обосновывать их переводом в учебные лагеря, переформированием…
2. Создавать впечатление, что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы генерал-губернаторства… и что концентрация войск на Севере относительно невелика…» И далее много мер такого же рода.
«Распоряжение начальника штаба верховного главнокомандования вооруженных сил от 12 мая 1941 г. по проведению второй фазы дезинформации противника в целях сохранения скрытности сосредоточения сил против Советского Союза.
1. Вторая фаза дезинформации противника начинается с введением максимально уплотненного графика движения эшелонов 22 мая. В этот момент усилия высших штабов и прочих участвующих в дезинформации органов должны быть в повышенной мере направлены на то, чтобы представить сосредоточение сил к операции «Барбаросса» как широко задуманный маневр с целью ввести в заблуждение… противника. По этой же причине необходимо особенно энергично продолжать подготовку к нападению на Англию…
2. Все наши усилия окажутся напрасными, если немецкие войска определенно узнают о предстоящем нападении и распространят эти сведения по стране. Распоряжения по этому вопросу должны разрабатываться для всех вооруженных сил в централизованном порядке…
…Вскоре на ряд министерств будут возложены задания, связанные с демонстративными действиями против Англии…» И так далее.
Таким образом, и своим войскам гитлеровское командование карты не открывало. На французском побережье с полным напряжением шла подготовка операции вторжения «Морской лев». А когда подготовка по плану «Барбаросса» была завершена, пишет немецкий генерал Циммерман, «в начале июня в ставку главного командования немецкими войсками Запада прибыл порученец начальника генерального штаба сухопутных войск и сообщил собравшимся офицерам, что все проделанные подготовительные работы являются просто мероприятием, необходимым для введения противника в заблуждение, и что теперь их можно прекратить… Все эти приготовления проводились только в целях маскировки готовящейся Восточной кампании, которая в ту пору являлась для верховного главнокомандующего уже решенным делом».
Следует признать, что немецкое руководство в проведении дезинформации показало высокий профессионализм.
Надо сказать, что наша разведка на первый взгляд передавала очень точную информацию о сроках нападения. Кто не знает о сообщениях Р. Зорге, других разведчиков? В массовом сознании неколебимо утвержден стереотип: точнейшие сообщения по этому вопросу сыпались как из рога изобилия. Но реальность куда сложнее.
С конца 1940 года в Центр поступали противоречивые сведения о сроках начала войны. Война, указывалось в них, начнется во второй половине 1941 года, весной 1941 года. С февраля 1941 года стали поступать более конкретные сроки: начало войны — в мае—июне 1941 года. В марте точность сообщений возрастает: война начнется в период с середины мая по середину июня 1941 года. Все это, надо признать, хотя и не очень конкретно, но достаточно точно. Правда, эту идиллию все более точных сообщений портят сообщения куда менее точные: война начнется в любой момент, то есть, значит, и в марте; нападение произойдет после заключения мира с Англией (Зорге, Старшина и другие). С мая 1941 года характер этой информации несколько меняется. Ее уже нельзя назвать не очень точной. Она становится ложной. Сообщается, что нападение произойдет в середине мая, в конце мая. Причем эта информация поступает за считанные дни до называемого срока вторжения. Например, Р. Зорге 21 мая сообщает о начале войны в конце мая. Это —«деза», потому что 30 апреля Гитлер установил срок нападения — 22 июня. Когда проходят эти сроки начала войны, наши разведчики, естественно, начинают сообщать о новых: вторая половина июня, после окончания сельскохозяйственных работ, 15–20 июня, 20–25 июня, 22 июня. Если учесть все имеющиеся сообщения о более или менее конкретных сроках нападения, то можно увидеть интересную картину — постоянное «скольжение» информации по календарю. И это «скольжение» наряду с потоком неточной и просто ложной информации надежно «топит» точную информацию.
Представим: один указанный срок начала войны проходит, другой — проходит, третий — проходит. А войны все нет. То, что ее нет, это конечно же очень хорошо. Но то, что наша разведка дает явно неверную информацию, — очень плохо, так как приходится оставаться в неведении по важнейшему вопросу. Какова могла быть реакция нашего политического и военного руководства? Вздох облегчения? Наверное. Поддержание в постоянном напряжении? Безусловно. Но способствовало ли это поддержанию доверия к нашей разведке, к ее информаторам, к источникам информации, которыми пользовались наши разведчики?
А что советская разведка сообщала о мощи германской армии, предназначенной для вторжения в СССР? По этому вопросу Центр получал совершенно фантастическую информацию. 8 декабря 1940 года полномочный представитель СССР в Германии В. Г. Деканозов получил анонимное письмо, в котором говорилось: «К весне 1941 года германская армия будет насчитывать 10–12 миллионов человек. Кроме того, трудовые резервы, СС, СА и полиция составят еще 2 миллиона, которые будут втянуты в военные действия. Всего Германия выставит 14 миллионов, ее союзники — еще 4 миллиона». «Итого — 18 миллионов». Напомним, что на 22 июня 1941 года германская армия, предназначенная для вторжения в СССР, составила 4,6 миллиона человек, а с учетом Финляндии, Румынии и Венгрии — 5,5 миллиона человек. Таким образом, содержание анонимного письма находилось в прямом согласии с требованиями «Указания» ОКБ о создании преувеличенных представлений о силе немецких войск.
Другие информации, поступившие почти одновременно, показывают нам другую крайность этих фантазий. Первая из них получена 3 июня 1941 года от японского корреспондента в Москве Маэсиба, который в разговоре заявил, что Германия сосредоточила на границах с СССР
150 дивизий по 10 тысяч человек. Если общее число дивизий указано достаточно точно (их было всего 153), то численность немецкой дивизии занижена примерно на треть, что просто обесценивает точность первой цифры и делает невозможным точный подсчет общей численности вражеской армии. 150 дивизий по 10 тысяч человек — 1,5 миллиона. Налицо явное преуменьшение силы агрессора. А ведь до войны осталось всего три недели! При этом, заметьте, сроки нападения указаны точно — 15–20 июня. Хорошо знакомая по другим сообщениям картина: точная информация о сроках нападения и дезинформация о силе удара или стратегическом плане. Впрочем, одно тесно связано с другим.
Аналогичную информацию в начале июня 1941 года передал и Р. Зорге: «На восточной границе сосредоточено от 170 до 190 дивизий. Все они либо танковые, либо механизированные». Фашистам очень хотелось создать преувеличенное представление о силе вермахта, особенно о бронетанковых силах? Пожалуйста! Перед нами такое преувеличение, особенно по бронетанковым силам. Оказывается, что в вермахте все 100 % дивизий либо танковые, либо механизированные. Как в Москве должны были отнестись к этой информации? У немцев нет пехоты? Они хотят воевать без пехоты? (В вермахте на 22 июня 1941 года было всего 19 танковых и 14 механизированных дивизий.) Кто в это поверит?! И снова налицо интересное сочетание точной и ложной информации. Что предусматривалось еще «Указаниями» ОКВ от 6 сентября 1940 года. Между прочим, Р. Зорге получил эту информацию от немецкого военного атташе в Бангкоке Шоля, то есть от одного из тех функционеров разведки МИД Германии, которым известная инструкция прямо вменяла в обязанность «поощрять всякие фантазии» о силе немецкой армии.
Как видим, Сталину непросто было разобраться, где истина, когда так по-разному докладывают самые компетентные в этих делах руководители.
Вот мнение по данному вопросу Г. К. Жукова, занимавшего перед войной пост начальника Генерального штаба (см.: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 3-х томах. Т. 1. — 8-е изд. — М. — 303 с.):
«20 марта 1941 года начальник разведывательного управления генерал Ф. И. Голиков представил руководству доклад, содержащий сведения исключительной важности. В этом документе излагались некоторые варианты возможных направлений ударов немецко-фашистских войск при нападении на Советский Союз. В документе указывается, что «начало военных действий против СССР следует ожидать между 15 мая и 15 июня 1941 года». Однако выводы из приведенных в докладе сведений, по существу, снимали все их значение и вводили И. В. Сталина в заблуждение.
В конце своего доклада генерал Ф. И. Голиков писал: «Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки» (с. 196).
6 мая 1941 года И. В. Сталину направил записку народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Н. Л. Кузнецов, в которой говорил о подготовке немцами вторжения в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Данные, изложенные в этом документе, также имели исключительную ценность. Однако выводы адмирала Г. И. Кузнецова не соответствовали приводимым им же фактам и дезинформировали И. В. Сталина. «Полагаю, — говорилось в записке Г. И. Кузнецова, — что сведения являются ложными и специально направлены по тому руслу с тем, чтобы проверить, как на это будет реагировать СССР» (с. 216).
Аналогичного мнения придерживался и Маршал Советского Союза Василевский, считавший, что наши разведорганы не смогли в должной мере объективно оценивать поступавшую информацию о военных приготовлениях фашистской Германии (см.: Василевский А. М. Дело всей жизни. Кн. 1. — 6 изд. — М., 1988, с. 118).
А вот как действовала разведка НКВД, по мнению одного из ее руководителей Павла Судоплатова (см.: Павел Судоплатов. Разведка и Кремль. — М., 1996):
С. 134. «Разведка НКВД сообщала об угрозе войны с ноября 1940 года. Хотя полученные данные изобличали намерения Гитлера напасть на Советский Союз, однако многие сообщения ПРОТИВОРЕЧИЛИ ДРУГ ДРУГУ».
С. 141. «Сообщения разведки о возможном начале немецкого вторжения были противоречивы. Так, Зорге сообщал из Токио, что вторжение планируется на 1 июня. В то же время наша резидентура из Берлина сообщала, что вторжение планируется на 15 июня. До этого, 11 марта, военная разведка докладывала, что немецкое вторжение намечено на весну».
В книге «Секреты Гитлера на столе у Сталина. Разведка и контрразведка о подготовке германской агрессии против СССР», основанной на архивных документах, отмечается следующее:
С. 11. «С марта 1941 года поток информации, поступавшей от источников берлинской и других резидентур, о военных приготовлениях Германии резко усилился. Увеличился и объем данных, получаемых контрразведывательными органами. Суммарный анализ всей этой информации позволял сделать вывод о том, что германское руководство приняло политическое решение о нападении на Советский Союз. Приводимые в сборнике документы убедительно об этом свидетельствуют. Однако внешняя разведка и контрразведка ТОГДА НЕ ОЦЕНИЛИ СОВОКУПНОСТИ ДОБЫТЫХ СВЕДЕНИЙ, НЕ ПРОАНАЛИЗИРОВАЛИ ПОСТУПИВШЕЙ ИНФОРМАЦИИ, НЕ СДЕЛАЛИ НЕОБХОДИМОГО ВЫВОДА. В те времена существовал порядок докладывать руководству страны каждый материал в отдельности, как правило, в том виде, в каком он поступал, БЕЗ АНАЛИТИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ И КОММЕНТАРИЕВ. Определялась лишь степень надежности источника и достоверность полученных данных».
С. 12. Будучи доложенной руководству страны в разобщенном виде, информация о военных приготовлениях НЕ СОЗДАВАЛА УБЕДИТЕЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОЙ КАРТИНЫ ПРОИСХОДЯЩИХ СОБЫТИЙ, НЕ ОТВЕЧАЛА НА ГЛАВНЫЙ ВОПРОС: С КАКОЙ ЦЕЛЬЮ ЭТИ ПРИГОТОВЛЕНИЯ ОСУЩЕСТВЛЯЮТСЯ, ПРИНЯТО ЛИ ПРАВИТЕЛЯМИ ГЕРМАНИИ ПОЛИТИЧЕСКОЕ РЕШЕНИЕ О НАПАДЕНИИ, КОГДА СЛЕДУЕТ ОЖИДАТЬ АГРЕССИИ, КАКОВЫ БУДУТ СТРАТЕГИЧЕСКИЕ, ТАКТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ ВЕДЕНИЯ ПРОТИВНИКОМ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ. Для убедительного ответа на эти вопросы требовалась ГЛУБОКАЯ АНАЛИТИЧЕСКАЯ РАБОТА.
22 июня 2001 года газета «ИЗВЕСТИЯ» напечатала интервью с историком Юрием Нежниковым, который рассказал о недавно рассекреченных документах внешнеполитической разведки СССР.
К 21 июня 1941 года о точной или приблизительной дате нападения Германии на СССР Сталин получил три сообщения политической разведки и четыре — военной.
Однако советская разведка до этого называла ШЕСТЬ РАЗНЫХ СРОКОВ нападения на СССР. Ни один из этих сроков не подтвердился. Более того, к 21 июня 1941 года разведка четырежды КРУПНО ОШИБАЛАСЬ В СВОИХ ПРОГНОЗАХ. Сталин ей не очень доверял.
1. Ввод германских войск в Австрию 12 марта 1938 года стал неожиданностью для СССР.
2. Сведений о мюнхенском сговоре западных стран (США, Англии, Франции) по поводу оккупации Чехословакии Германией в 1938 году не удалось добыть. Более того, именно в дни подписания соглашений наша разведка предупреждала о близости войны.
3. Информацию о подготовке нападения Германии на Польшу разведка также получить не смогла.
4. Разведка не смогла предупредить о подготовке нападения Германии на Францию 10 мая 1940 года.
Однако, на наш взгляд, нельзя очевидный просчет в аналитической оценке предвоенной ситуации сводить только лишь к неудовлетворительной работе разведорганов, спецслужб. Не было центра стратегического анализа и в государстве. Был лишь интеллектуальный профессионализм Сталина!
Сталину и Жукову пришлось приложить немало усилий, чтобы разобраться в головоломном потоке точной и лживой информации и начать с 12 июня, за 10 суток до войны, вывод частей Красной Армии на позиции, предназначенные им по плану обороны границы, начать минирование дорог, мостов, вывод фронтовых управлений на основные командные пункты и т. д. и т. п. Не в ночь с 21 на 22 июня совершенно внезапно для нее самой была поднята по тревоге Красная Армия. Последние предвоенные 7—10 дней она жила ожиданием этой тревоги и под- готовкой к ней.