«Бомбежка». Секреты мастерства

«Бомбежка». Секреты мастерства

Но что-то я ударился в лирику. А ведь у меня есть постоянно действующий принцип: никогда не осуждать других людей. Максимум, что я могу себе позволить, – так это просто обозначить свое отношение по принципу «нравится – не нравится». Так что лучше я расскажу, каким именно образом «бомбили» интуристов у гостиниц, каких гостиниц, да и только ли возле гостиниц? И наверняка вам будет интересно узнать в подробностях, как проходила собственно «бомбежка».

Придется начать с Москвы. И вовсе не по причине того, что это столица нашей родины и первый по величине город страны, а потому, что Москва была единственным НЕ портовым городом, в котором процветала фарцовка. Только в Москву приезжало необходимое количество иностранцев, достаточное для того, чтобы не заниматься фарцовкой по-дилетантски, а поставить ее на профессиональную ногу. Не хочется обидеть другие крупные города бывшего СССР, заявив, что в них за всю историю существования ни разу не появилось ни одного фарцовщика. Конечно же, и появлялись, и фарцевали. Но если на перечисление всех городов Союза, в которых проживали фарцовщики, в этой книге место еще, может быть, и нашлось, а вот на красочное описание ВСЕХ мест в этих городах, где «тусовалась» фарца, его уже точно не хватит.

Итак, Москва. По некоторым данным, Москву ежемесячно посещало около 100 тысяч иностранных граждан, из них прибывших из «капстран» – порядка 30 тысяч. Цифры взяты не с потолка, а были любезно предоставлены мне одной дамой, в советские времена служившей в единственной фирме, занимавшейся приемом иностранцев в СССР: расположением их в гостиницах, проведением экскурсий и составлением культурных программ.

В Москве интуристовскими гостиницами считались «Москва», «Интурист», «Украина» и построенный к олимпиаде шикарный «Космос». Возле этих гостиниц как раз и промышляли фарцовщики. Был еще «Метрополь», но эта гостиница даже по непритязательным советским меркам была «пятизведочной» и около нее ни одного фарцовщика не наблюдалось – за этим строго следили. «Метрополь» считался «лицом города» и нельзя было допустить, чтобы возле него крутились криминальные личности.

Следующим по списку обязательно нужно упомянуть Ленинград. И не только потому, что это второй по величине город в нашей стране, но и потому, что это еще и город портовый. Но и это еще не все достоинства Ленинграда в контексте темы данной книги. Благодаря отцу-основателю Петру Алексеевичу Романову (больше известному в народе как Петр I) этот город оказался в середине XX века в непозволительной близости к иностранной границе. Непозволительной со стратегической точки зрения – это современный вариант, и непозволительной с идеологической точки зрения – это совдеповский вариант. Отделившаяся от России Финляндия расположилась слишком близко к Советскому Союзу, а ведь это была капиталистическая страна, и, стало быть, ничего хорошего от такого соседства, по мнению советских чиновников и политиков, ждать не приходилось. Как они оказались правы! О, как они оказались правы в своих подозрениях! Финляндия в результате сыграла огромную роль в развитии подпольного бизнеса в Ленинграде, да пожалуй, и не только в этом городе, потому как нафарцованный у финнов товар расходился по городам и весям.

«Финская тема» настолько обширна и интересна, что я на некоторое время отложу ее, как иногда откладываешь самое вкусное из кушаний «на потом». А пока гостиницы. Чисто интуристовскими считались: «Европейская», «Астория», «Ленинград», «Прибалтийская». Заверяю вас с полной ответственностью: ни возле «Европейской», ни возле «Астории» не появлялось ни одного фарцовщика. Я имею в виду, что они не приходили туда с целью «бомбить» иностранцев. Гостиницы эти были такого класса, что в них останавливались действительно состоятельные люди из капиталистических стран, приехавшие в Ленинград с конкретными делами. Среди постояльцев этих гостиниц были и известные артисты, музыканты, и не только. Именно в этих гостинцах останавливались капиталисты, посетившие город с целью подписания деловых контрактов на миллионные суммы. Само собой разумеется, что к подобным личностям фарцовщиков не могли допустить и за километр. И никакие деньги не могли заставить милиционеров рисковать, закрывая глаза на «бомбивших» иностранцев молодых людей. За подобное манкирование служебными обязанностями можно было не только лишиться погон, но и заодно и свободы. Так что фарцевала в этих гостиницах только обслуга и только очень умеренно. Зато очень многие фарцовщики, особенно удачливые и ворочавшие хорошими деньгами, приходили в рестораны этих гостиниц, пользовавшиеся колоссальной популярностью у теневых дельцов. Ужин в «Европейской», включая дань швейцару за проход на территорию гостиницы, мог обойтись в 100–150 рублей. Месячную зарплату советского инженера. Зато и престиж подобного ужина был необычайно велик в среде «подпольных воротил».

Самым прибыльным и самым «прикормленным» местом считались гостиницы «Ленинград» и «Прибалтийская», а «Пулковская», построенная самой последней, всегда считалась самой криминальной интуристовской гостиницей города. Там еще в спокойные 80-е (во второй их половине) проворачивали серьезные валютные дела. «Пулковской» гостиницу, конечно же, никто не называл – в народе она была известна как «Пуля». Нельзя не отметить характерный намек в произвольном сокращении. В «Пуле» в основном останавливались скандинавы и европейцы – испанцы и итальянцы. С этими представителями «капстран» фарцовщикам было легче всего иметь дело. Скандинавы налегали на предлагаемое «бомбилами» спиртное, а итальянцы обожали менять шмотки на предметы коллекционирования, так как они всегда были очень смекалистыми по части легкой поживы, которую и представляла собой перепродажа купленных или обмененных за копейки значков, монет или старой военной формы.

В гостинице «Ленинград» очень часто располагались на постой американские туристы, по слухам, им очень нравился вид, который открывался из окон этой гостиницы – на легендарный крейсер «Аврора». Американцы ведь частенько ведут себя как дети. В качестве достопримечательностей в чужой стране их привлекают не столько красоты архитектуры, сколько места, имеющие хоть сколько-нибудь скандальную славу или связанные с событиями общемирового масштаба. Выстрел «Авроры», безусловно, подходит под оба определения.

Фарцовщики любили американских туристов безоглядно. И потому, что вещи американского производства особенно ценились на черном рынке, и потому, что американцев очень просто было «развести». Приехавшие в качестве туристов в нашу страну представители этой нации вели себя донельзя легкомысленно и пытались охватить в рамках оплаченной путевки все доступные в СССР развлечения и удовольствия. Кроме того, в Союз из США приезжали в основном «экстремальщики», как назвали бы эту категорию туристов в нынешние времена. То есть люди, которые изначально искали острых ощущений, гоняясь за ними по всему миру. С такими отчаянными головами иметь дело было сплошным удовольствием. И неважно, были ли «америкосы» наслышаны о советских фарцовщиках от уже посетивших СССР знакомых или сталкивались с этим явлением впервые, они почти поголовно (исключая уж совсем пожилых туристов) с энтузиазмом включались в процесс торговли или обмена. Еще бы, будет что рассказать соседям по возвращении: оказывается, в СССР тоже есть бизнесмены, вот только их деятельность преследуется законом и строго карается. «Можете вы себе представить, что человека, который делает бизнес, могут посадить за решетку? Невероятно». Конечно, невероятно, да еще и экзотично к тому же.

Поэтому американцы, вступая в контакты с «бомбилами», не столько преследовали цель нажиться на сделке, сколько получить на руки какое-то весомое доказательство, способное подтвердить их фантастические россказни по приезде на родину. Вот кому можно было «втюхать» и грошовых матрешек, и другие копеечные сувениры – лишь бы на них была символика Советского Союза. Но при всем при этом новых и дорогих шмоток от них тоже было трудно дождаться при совершении обмена. И дело даже не в скупердяйстве, а просто мало кто из американских туристов специально захватывал с собой вещи в упаковке или брал в поездку что-то из приличных вещей. Зачем? И действительно, в экзотическую страну обычно едут вовсе не наряды демонстрировать. Даже женщины. Так что получить в процессе «бомбежки» корову за иголку фарцовщикам удавалось редко. Хотя легенды о невероятно прибыльных сделках со «штатниками» возникали постоянно и повсеместно. Обычно в процессе обмена с американскими туристами можно было получить слегка поношенные, но добротные вещи или, если повезет, – какую-нибудь необычную галантерею: «ковбойскую» шляпу или широкий кожаный ремень. Все это могло быть потертым, но потертости никогда не принижали стоимость таких «знаковых» вещичек в глазах фарцовщиков. Да и в глазах их советских покупателей тоже.

Напоследок я все же выполню свое обещание и поведаю о том, каким именно образом и с какими предложениями подкатывались «бомбилы» к иностранным туристам возле гостиниц. Рассказ будет неполным, если я не посвящу вас в степень знакомства фарцовщиков-«бомбил» с английским языком. Принято считать, что английским фарцовщики, промышлявшие возле гостиниц, владели очень хорошо. Я сам неоднократно слышал утверждения людей, «по касательной» знакомых с этим явлением, что якобы фарцовщики могли спокойно поддерживать непринужденную беседу на бытовые темы на этом языке. Довелось мне выслушивать и мнение, что фарцовщики были сплошь выпускниками «английских спецшкол». Особенно на версии языковой подкованности фарцовщиков настаивали представители ленинградской «богемы», изредка общавшиеся с «фарцой».

Совершенно не хочу никого обидеть, но правда дороже соблюдения политеса. Если гостиничная обслуга, да и все остальные категории фарцовщиков действительно свободно могли изъясняться на английском языке, хотя бы в пределах, которые теперь принято при поступлении на работу обозначать как «английский разговорный», то перед фарцовщиками, «бомбившими» при гостиницах, реально стоял языковой барьер. Те несколько даже не заученных, а затверженных фраз, которыми эта категория фарцовщиков пыталась оперировать при совершении сделки, чаще всего вызывали у иностранных туристов смех до колик. Впрочем, как воспитанные люди, интуристы старались сдерживаться. Все равно смысл сделки был понятен и без слов.

Но так было не всегда. Изначально приличным уровнем английского действительно владело большинство фарцовщиков. Вот только эти времена закончились приблизительно к середине 70-х годов. В дальнейшем уровень владения иностранным языком падал из года в год. Как мне объясняли сами фарцовщики, «бомбившие» в разных ипостасях, такое положение вещей обусловливалось дроблением фарцовки как явления на мелкие, узкоспециальные части. Тот контингент молодых людей, который обладал необходимым для фарцовки набором качеств: желание иметь много денег, желание выделяться на фоне общей серой массы соотечественников, присутствие в характере склонности к риску и т. д. и т. п. – с начала 70-х годов пытался пристроиться к более «солидным» каналам поступавшего товара, чем малопродуктивное шатание возле интуристовских гостиниц. В результате «бомбили» в основном те люди, которые не смогли пристроиться в более «теплые» места. Неудивительно, что возле гостиниц остались в основном те, кто не смог изыскать лучшей доли, в том числе и по причине плохого знания иностранных языков.

Теперь пришла очередь включить воображение. Без этого вряд ли удастся в полной мере представить себе, как фарцовщики умудрялись, зная всего несколько фраз на английском языке, не только беззастенчиво обращаться к незнакомым людям, приехавшим из чужой страны, но и делать это запросто, по-свойски, так что со стороны могло показаться, что впервые встретившиеся люди уже знакомы.

Сначала нужно было правильно выбрать иностранца. Заморские старушки и старички, которые так любят путешествовать на отложенные в течение жизни средства, всерьез фарцовщиками не рассматривались. По причине пугливости и бестолковости, а также ограниченного набора желаний и запросов в чужой стране. Сувениры можно было купить и в гостиничной лавке. Туристы в группе тоже не подходили. А поскольку иностранцы в основном передвигались по городу днем как раз в составе тургруппы, то приходилось дожидаться вечера, в надежде на то, что кто-нибудь из приезжих решит совершить индивидуальную прогулку – обойти несколько кварталов возле гостиницы. Вот как выглядел Идеальный Клиент в понимании фарцовщика: мужчина до шестидесяти лет, одинокий, на шее у него болтается фотоаппарат, одет он ярко и броско (явно с целью произвести впечатление на туземцев), походка у него разболтанная, так как движется он явно без всякой цели – гуляет. Стоило подобной фигуре появиться в пределах досягаемости фарцовщиков, как к ней тут же «подваливала» такая же одинокая фигура, вертя в руках небольшой яркий предмет (матрешку или значок). «Мистер, дую вонт ченч е бъютифол воч?» – вопрошал фарцовщик. Произнесенная фраза, по идее должна была означать: «Мистер, не хотите ли вы обменять ваши прекрасные часы?» И в ту же секунду «бомбила» ненавязчиво распахивал полу пиджака или пальто, смотря по сезону. А под этой полой, в специально нашитых широченных и глубоких внутренних карманах находились уже настоящие предметы торговли. Из одного кармана выглядывало горлышко водочной или коньячной бутылки, поверхность другого кармана была густо усыпана «коллекционными» значками, среди них были и те, которые иностранец ни за какие деньги не мог купить в магазине (комсомольские, пионерские, мастер спорта СССР и т. п.). А на одном из карманов было нашито что-то вроде кляссера для марок из полиэтилена с ячейками для монет.

Главное в этом деле было распахнуть полу до того, как иностранец досадливо махнет рукой и пошлет фарцовщика куда подальше. Но частенько бывало и так, что расторговавшийся уже непосредственно в гостинице (сделав «ченч» с обслугой) турист или «фирмач» не соблазнялся открывшимися перспективами выгодной сделки и все равно отмахивался от предложенного ассортимента. Вот с этого момента фарцовщик и должен был проявить себя неплохим психологом, маркетологом и продавцом. Руководствуясь исключительно внешними признаками и мимикой лица потенциального партнера по сделке, нужно было быстро и настойчиво сделать ему ОЧЕНЬ заманчивое предложение. Показать действительно редкую монету или предложить ценившуюся у туристов военную форму в обмен на какой-нибудь пустяк. Словом, задержать внимание иностранца любым способом. И если турист «клевал» и вступал в торг, то дальше нужно было очень быстро заморочить ему голову. Языковой барьер в таких ситуациях скорее помогал, чем мешал, ибо далеко не для всех туристов английский язык, на котором велись переговоры, был родным, и «клиенту» приходилось некоторое время соображать: что именно ему сказали или предложили. Вторая составляющая успеха – как можно больший выбор предметов для обмена. Так показать «товар лицом», чтобы «глаза разбежались». Главное в этой части процесса – уговорить туриста в принципе пойти на сделку, то есть согласиться отдать какие-то вещи.

Обычно ошалевший от такого натиска турист, который уже сам был не рад, что ввязался в подобного рода авантюру, начинал лихорадочно соображать, как поскорее выбраться с минимальными потерями. И часто фарцовщики так могли задурить голову человеку своими настойчивыми предложениями, что тот, не задумываясь, снимал с себя пиджак или плащ и отдавал фарцовщику в обмен на бутылку водки или не очень-то ценную монетку с изображением Ленина или (чуть позже) олимпийский рубль. Быстро откупиться от назойливого внимания фарцовщиков можно было и часами, теми самыми «бъютифол», снятыми с руки, благо стоили они в основном недорого – обычная заводская штамповка. Излишнюю нервозность создавало и место, в которое «утаскивали» фарцовщики иностранца для совершения сделки. Подворотня или тихий дворик. И хотя в выборе места не было специального умысла – главное, скрыться подальше от глаз законопослушных граждан, – все-таки на иностранцев и этот фактор тоже оказывал нешуточное влияние. Ведь каких только диких историй о совдепии можно было наслушаться у себя на родине!

Случались порой у фарцовщиков, «бомбивших» иностранцев на улице, и удачные сделки. Таковыми можно было считать возможность провернуть «ченч» с не очень трезвым иностранным туристом или «фирмачом» где-нибудь на скамейке в сквере. Когда случалась такая удачная «встреча на Эльбе», можно было рассчитывать если и не раздеть иностранца до нитки, то, по крайней мере, выжать из него максимум возможного, не нарушая приличий.

Как можно понять из всего вышеописанного, количество и качество вещей, нафарцованных таким способом, нельзя было воспринимать как серьезный бизнес. Какую-то прибыль подобного рода «ченчи» давали, но рассматривать фарцовщиков, действовавших подобным способом, как самых ярких представителей явления в целом – значило бы погрешить против истины. Еще раз повторю, тот факт, что у большинства советских людей слово «фарцовка» ассоциировалось именно с этим не очень удачливым меньшинством – «бомбилами», – следствие исключительно массовой пропаганды. Просто все эти ребята, вцепляющиеся в иностранцев на улицах и в скверах, были всегда на виду, и, направив на них указующий перст, советская масскультура имела прекрасный образчик для осуждения.

Можно было бы и дальше продолжить список гостиниц с конкретным указанием «у кого» и «что» «бомбили» фарцовщики, но лучше я расскажу о других местах, в которых очень удачно можно было разжиться товаром и «разбомбить» иностранных граждан в пух и прах.