Глава 7 КОНСТРУИРУЕМ ПРАВИЛЬНЫЙ МИФ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 7

КОНСТРУИРУЕМ ПРАВИЛЬНЫЙ МИФ

Где талию делать будем?

Старый еврейский анекдот

Мифы правильные и неправильные

Каждая страна и каждый народ имеют свой миф о самих себе. Иногда эти мифы называют еще «национальная идея».

Каждая благополучная страна и успешный народ имеют свой ПРАВИЛЬНЫЙ МИФ.

Идеи у всех народов и стран разные, потому что народы разные. Но в чем-то их идеи всегда очень похожи, потому что создают их разумные существа, живущие на одном планетном теле, с похожими условиями жизни.

Отличить правильные мифы от неправильных очень просто: правильные помогают жить, а неправильные как раз мешают.

Неправильные мифы формируют представление о самих себе как об исключении из правила. Неважно, как об исключении хорошем или плохом…

Что произойдет с подростком, если ему внушить мысль о себе как об «отклонении»? Пусть об очень хорошем отклонении? Да он просто не сможет нормально жить! Потому что как же ему понять, по каким правилам жить и развиваться? Для исключений правил не предусмотрено. Такой парень или ударится в депрессию, или войдет в штопор, вразнос: ему, такому замечательному, все можно.

• Мифы исключительности бывают и на личном уровне.

С такими же ужасными последствиями для личности, как и для народа.

Психологи считают крайне важным, чтобы человек считал себя обычнейшим человеческим существом. Имеющим право отличаться от остальных, но тем не менее обычным. Подчиняющимся всем тем же закономерностям, что и все люди.

Самые неправильные мифы учат относиться к себе как к чему-то скверному и недостойному.

Наверное, катастрофические мифы были приемлемы, пока их несла в себе интеллигенция — от силы 3–5 % всего народа. Несла и поколачивала народ, чтобы он побыстрее превращался в интеллигенцию.

Но сегодня они — самое ужасное, что может быть для страны.

Неправильные мифы не позволяют народу изменяться. Было что-то и когда-то? Пусть остается! Изменения — это предательство! Меняться — это отказ от самого себя!

И сторонники БММ, и катастрофисты очень подозрительно относятся к любой идее перемен, эволюции, изменений. Чего стоит хотя бы лозунг «вернуться к историческому православию»! Совершенно очевидно, что православие не только разное в разных частях Руси, но и было разным в разное время. Действительно, что взять за образец православия? Веру русских Киевщины XI века? Новгорода XIV века? Московии XVI века? Российской империи XVIII столетия? Неясно.

И вообще — если было развитие, так что же это получается? Раньше что-то было недоразвитое, так?

А вот ПРАВИЛЬНЫЙ МИФ — это миф нормальности, миф позитивных качеств народа и миф развития. Без каждой из этих трех частей — никуда.

Большой правильный миф

Сейчас я расскажу вам, дорогие читатели, миф. Этот миф похож на правду, но это, конечно, далеко не вся правда. Это будет позитивный миф, который очень полезен для России.

Если читатель не согласен с этим мифом или с его частями, милости прошу к разговору! Предложите другой миф, или предложите мне в чем-то подправить мой. Если убедите, я это охотно сделаю.

Итак…

Русские говорят на славянском языке, но происходим мы от нескольких разных народов. Часть четырнадцати славянских племенных союзов включала не только славян, но еще балтов и финно-угров. Это совсем не плохо, с ними даже еще интереснее. И в любом случае наследие предков — это вопрос не крови, а культуры.

Но и древние славянские племена нам не тождественны. Нам интересны их приключения, и мы с удовольствием изучаем предков, читаем про них и поддерживаем раскопки, музейные экспозиции и попытки восстановить ремесла и образ жизни VI или X века. Но и это имеет к нам очень отдаленное отношение.

Похождения наших отдаленных предков, древних ариев и славян очень увлекательны, но это только часть наших предков. Мы не древние славяне и не арии, и заниматься игрой в древних ариев мы не будем. Тем более что мы не расисты.

Еще в VI–VIII вв. мы создали несколько государств или, по крайней мере, племенных союзов, стоявших на грани образования государства. Волею судеб эти государства и племена объединило государство потомков датского конунга Рюрика. В этом выразились европейское происхождение славян и общность судеб всех народов Европы, потомков ариев-индоевропейцев. Если кого-то очень огорчает варяжское происхождение Рюрика, мы охотно предложим бедняге сердечную таблетку, а если станет буйствовать — вызовем «психушку». Но от этого мы не перестанем ни уважать Рюрика как своего первопредка, ни считать его скандинавским князем.

Государство Рюрика было большим и славным. Потомки Рюрика вступали в браки с королями Франции, базилевсами Византии и императорами Германии.

На юге было влияние хазар и тюркских народов, но оно было гораздо меньшее, чем влияние скандинавов, немцев и западных славян. На тюрок мы сами влияли и несли им свет цивилизации. Мы были частью Европы — и по происхождению, и потому, что приняли христианство.

Восточная Европа была мало населена, ресурсов хватало на всех. Истощая землю, люди просто переходили жить в другие места. Это имело свои плохие стороны: мы до сих пор привыкли к тому, что ресурсов всегда на всех хватит, что напрягаться в борьбе за жизнь необязательно и что люди друг другу не конкуренты. К тому же мы неаккуратны, расточительны и слишком легко относимся к мусору. Самые аккуратные из нас украинцы и белорусы, потому что они раньше нас начали жить в среде, откуда уходить некуда.

Но есть в этом и хорошие стороны. Жизнь сформировала в нас широту натуры, масштабность, умение работать на рывок, предприимчивость и умение полагаться только на собственные силы. Россиянин маниакально свободолюбив и подчиняется только тому, кому хочет.

Не случайно же новгородцы попросили у Ярослава за помощь не что-нибудь, а свободу. И стали править через вече, приглашая князей служить городу. Впрочем, не один Новгород управлялся вечем, так жили почти все города Руси. Даже столица Киев и южные Чернигов и Переяславль. А города северо-запада и запада — Менск, Псков, Полоцк, Гродно — все жили по вечевым законам и князей приглашали. Свод городских законов, выработанных в Полоцке, «Полоцкое право», пользовалось уважением не меньшим, чем Магдебургское право, пришедшее из Германии.

Русь стала первой страной Европы, которая встретила монголов и научилась их бить. Чепуха, что нас завоевали монголы! Они завоевали 15 % Руси, и самой тяжелой ценой.

Громадные города Китая и Средней Азии сдавались почти без боя, азиаты кланялись завоевателям и платили им дань, их принцессы пополняли гаремы монголов. А на Руси монголы были вынуждены терять людей чуть не у каждой деревушки. Рязань, Владимир, Суздаль, Москва и Киев были ими взяты, сожжены, жители этих городов перебиты, а добыча оказалась меньше, чем хотелось бы дикарям. Княгиня Евпраксия бросилась со стены Рязани, чтобы не доставаться монголам. Сотни русских женщин сгорели в Десятинной церкви в Киеве. Они могли спастись ценой плена, но выбрали смерть.

Мы хотели бы канонизировать княгиню Евпраксию, как страстотерпицу и как национальную героиню. Мы христиане и согласны, что самоубийство — тяжкий грех. Но обстоятельства самоубийства Евпраксии полностью извиняют этот грех. Мы хотели бы, чтобы таких женщин на Руси было много, потому что тогда нас уж наверняка не завоевать никогда и никому.

Первые города, которые монголы не смогли взять, — это русские города Холм и Кременец. Первый владыка, бивший монголов, это русский князь Даниил Галицкий. Даниил много раз позорно бил дикарей, а от папы римского получил корону короля. Он — первый русский король, мы помним его и гордимся им.

Монгольское иго установилось на северо-восточной Руси потому, что князья северо-востока предали свой народ и помогали завоевателям. Не все! Князь Ярослав готовил восстание. Его предали, и монголы зверски убили князя в Орде. Андрей Ярославович воевал с монголами и потерпел поражение из-за измены своего брата Александра.

Александр отрекся от своего отца Ярослава и стал приемным сыном Бату-хана. Он стал основателем династии московских князей. Эта династия добилась канонизации Александра как святого и распустила смешные сказки о том, что никто не мог сопротивляться монголам. Но мы не почитаем предателя, Александра Батыговича, считаем ошибкой его канонизацию, а чтим князей Даниила и Андрея, тверского князя Михаила, который возглавил сопротивление монголам. Такие вот мы гордые и свободолюбивые.

Мы помним, что до Александра Батыговича города северо-востока Руси тоже управлялись вечами. Это презренный Батыгович, враг свободной Руси, снял вечевые колокола и установил режим азиатской деспотии.

Мы гордимся тем, что монголы никогда не смели сунуться в Псков, Полоцк и Новгород; мы помним, что большая часть Руси никогда не знала ордынского ига.

Тот, кто рассказывает лживые сказки о покорении всей Руси монголами, — или невежественный человек, и его надо просвещать, или он клеветник, враль, русофоб и вообще враг русского народа. Очень возможно, что он и вообще не русский человек: настоящий русский никогда не придумал бы такой гадости.

Монголы разгромили не одну Русь. Они истребили культурный тюркоязычный народ половцев, которые сближались с русскими. Если бы не монголы, в Причерноморье могла бы возникнуть держава половцев или общее русско-половецкое государство.

Монголы уничтожили Великий Булгар на Волге, покорили тюркские народы Казахстана и Киргизии, уничтожили государство хакасов, Енисейский каганат. Для тюрок монгольское нашествие обернулось еще большими бедами, чем для Руси. Враги русского народа натравливают нас на татар, объединяя татар с монголами, но это глупая ложь. Мы помним, что татары, казахи, башкиры, хакасы — наши собратья по историческому несчастью.

После монгольского нашествия русские жили в разных государствах. Мы помним, какую огромную роль сыграли они в истории Великого княжества Литовского и Русского, а потом Речи Посполитой. Мы уважаем поляков, но когда они говорят про «польского короля Владислава Ягелло», мы мягко поправляем: «Это русский король… Он русский на семь восьмых своей крови…» Мы гордимся тем, что именем русского короля назван Краковский Ягеллонский университет.

Мы помним Петра Могилу, Иннокентия Гизеля, Франциска Скорину, Петра Мстиславца, князя Константина Острожского и других интеллектуалов Западной Руси.

И нечего полякам и украинцам присваивать славу князей Вишневецких, Потоцких и Острожских. Никакие они не поляки, а украинцев до XVII века никто не видывал и не слыхивал. Это молодой народ, а вошедшие в историю Вишневецкие осознавали себя как русские.

Мы сожалеем о том, что Московия подавила такие интересные русские государства, как Господин Великий Псков и Господин Великий Новгород, как Великое княжество Литовское и Русское.

Мы помним, что иноземцы высоко оценивали нравственный и культурный уровень русских, живших в этих государствах, и отзывались о них очень уважительно.

Мы помним, что многие русские люди создавали такие образцы культуры, о которых приходится говорить до сих пор. Первая церковная реформация прошла не в Германии и даже не в Чехии, а в XIV веке в Новгороде. Через века нам светят имена Якова Федосова и Карпа, деятелей этой реформации.

Нам глубоко не симпатично становление Московии как примитивного азиатского царства, с традициями семейной и общественной жестокости.

Мы считаем, что Московия смогла подняться исключительно на эксплуатации безмерных по масштабу природных ресурсов Предуралья, Урала и Сибири.

И еще очень глупой была политика окатоличивания русских в Великом княжестве Литовском и Русском. Эта политика нам неприятна втройне: и сама по себе, и как нелепая стычка христиан между собой, из-за которой татары уводили в плен сотни тысяч людей, и как причина возвышения Московии. Это из-за неравноправия православных и попыток их окатоличить русские князья отъезжали в Московию.

Но мы удовлетворенно говорим: и в Московии, этом страшноватом государстве, русские оставались самими собой. Ничем нас не возьмешь, даже художествами Грозного! Мы создали мощный торговый флот на севере и в конце XV века открыли Британию. За сто лет до того, как Британия открыла нас.

Убегая от своих одичалых правителей, мы осваивали и приводили к цивилизации беспредельный восток, Урал и Сибирь. Правительство хотело колонизовать эти земли и качать из них ресурсы. Но мы-то бежали подальше от властей и стремились осваивать эти земли, селиться на них, и жить в этих новых для нас местах.

И вообще — правительство само по себе, а народ может быть и сам по себе. А Московия — только одно из русских государств, и не лучшее из них.

Поэтому не надо выдумывать из тирании Ивана Грозного и опричнины ни откровения русской души, ни типичного для России способа правления. Тираны в России всегда не просто зверствовали и убивали, они мешали стране нормально жить и развиваться. У нас, к сожалению, не было традиций защиты от того, кто сидит на троне. Это оборотная сторона нашего богатства ресурсами и разгильдяйства, широты натуры и масштабности.

Но и в Московии, подавляемые страшной деспотией, русские ухитрялись жить достойно, за что им вечная слава. Мы помним русских мастеров, делавших кадашевское полотно, возводивших собор Василия Блаженного и другие прекрасные храмы, строивших крепости на южных границах Московии и ковавших отличные металлические вещи.

После Смутного времени и Московия неузнаваемо изменилась. В ней общество было вполне европейским по структуре. В ней действовало законодательство, более демократичное, чем в Британии или во Франции. Уголовное законодательство Московии XVII века было намного менее жестоким, чем современное ему британское. Мы это помним, и мы гордимся этим.

Мы помним генералов и офицеров новой русской армии — «полков нового строя», возникшей в начале — середине XVII века. Мы знаем, что Петру I зря приписывают создание этой армии, она родилась намного раньше.

Мы помним Михаила Скопина-Шуйского, генералов Федора Федоровича Волконского, Аггея Алексеевича Шепелева, Венедикта Андреевича Змеева, Григория Ивановича Касогова, Матвея Осиповича Кравкова. Они до недавнего времени не упоминались, будто их и не было… Но мы знаем — это руководители и создатели русской армии, которая научилась громить европейские армии, татар и турок еще в середине XVII столетия{47}.

Мы помним, что русский генерал Григорий Ромодановский 9 июня 1678 года разбил под Чигирином турецкую армию Мустафа-паши. И этим заложил основы победы, которую пожал король Речи Посполитой Ян Собеский: в 1683 году под Веной разгромил турецкие армии. Этим он остановил мусульманское нашествие: грандиозное по масштабу, грозившее неисчислимыми бедствиями для всей Европы. В победе Яна Собеского — и доля русского участия, подвига русских под Чигирином.

Европеизация России шла и при Петре, и после Петра — пусть уродливая и частичная. Это сделало Россию могучей и славной державой. В XVIII веке мы решили наконец проблему своих южных рубежей. Победив турок в восьми грандиозных войнах, мы вышли к Черному морю и получили доступ к роскошным черноземам Причерноморья и Юга России.

Мы колонизаторы? И да, и нет. Мы завоевали земли, которые считали своими крымские татары и народы Северного Кавказа, — это так. Завоевание сопровождалось насилиями и жестокостью, нам бывает неловко за разбойность своих предков.

Но ведь это же факт, что Крым сотни лет был разбойничьим гнездом, из которого работорговцы скакали по всей Восточной Европе. Число славянских рабов, угнанных в мусульманский мир через Крым, зашкаливает за несколько миллионов. Надо же было остановить это чудовищное явление.

И потом — Причерноморье пустовало, в нем почти не было населения. Русские освоили этот край, создали новую область России — Новороссию. Одесса, Мариуполь, Севастополь и Симферополь, Новороссийск и Херсон — это никак не татарские и не турецкие города. Это русские города, построенные на пустом месте, в первобытных степях.

Участвуя в европейской политике, русские армии остановили самого Фридриха Прусского, разбили его наголову, вошли в Берлин и присоединили к России Восточную Пруссию. Это — слава нашего оружия, и никто у нас не отнимет этой памяти!

В начале XIX века русские сломали хребет самой сильной армии в тогдашнем мире — французской. Победа Европы над Наполеоном — достижение русской армии и той России, в которую она превратилась в императорский период ее истории.

Мы готовы говорить и спорить о цене победы. Мы помним, что не все в событиях 1812 года было так романтично и красиво, как в памяти русского дворянства. Мы считаем, что русский народ стократ заслужил освобождение от крепостного права, и считаем позицию крепостников антинародной и антинациональной. Но помним и о том, какую роль наша Родина сыграла в мировой политике XIX века. Тени Аустерлица и Бородина, Лейпцига и Смоленска вечно с нами.

Петр был ничуть не менее жутким типом, чем Иван Грозный, и к тому же в его правление произошло разделение народа на русских европейцев и русских туземцев.

Но даже это разделение не уничтожило наших самых замечательных черт, не подкосило национального духа. Стоило русскому дворянству получить европейское образование — и появился субэтнос русских европейцев.

Русская интеллигенция сыграла в истории Европы и всего мира не меньшую роль, чем французское дворянство и немецкая профессура. Невозможно найти область, в которой мы не внесли бы свой, навсегда памятный вклад.

Архитектура? Построены целые города: Петербург, Одесса, Таганрог, Севастополь, Новороссийск. И нет ни одного провинциального города, где не построили бы хоть чего-то яркого и интересного.

Наука?

Анучин, Шокальский, Пржевальский, Семенов-Тянь-Шанский, Тимирязев, Макаров, Морозов, Северцов, Мензбир, Лебедев, Петров, Ляпунов, Иностранцев, Мечников, Жуковский Крылов, Чаплыгин, Столетов, Умов, Бутлеров, Пирогов, Боткин, Бехтерев, Мясищев, Гамалея, Сеченов, Чебышев.

Называю без системы, вперемешку, мэтров в разных областях знания.

Невозможно представить себе химию без Мечникова, эволюционную теорию без Ковалевского, медицину без Боткина, лесоводство без Морозова.

Вынь любой из этих кирпичей — и как бы не рассыпалось все здание.

Музыка? Рубинштейн, Мусоргский, Глинка, Римский-Корсаков, Шаляпин, Собинов, Чайковский, Даргомыжский, Стасов.

Литература?

Пушкин, Лермонтов, Баратынский, Гоголь, Батюшков, Тютчев, Толстой, Достоевский, Чехов, Гончаров, Тургенев, Булгаков.

«Русской тройкой» называют иностранцы порой Толстого, Достоевского и Булгакова — эти авторы читаемы больше, чем многие писавшие на английском и немецком языках.

Изобразительное искусство?

Верещагин, Суриков, Серов, Репин, Нестеров, Крамской, Куинджи, Рерих, Прянишников, Поленов, Семирадский, Серебрякова, Иванов, Брюллов, Левитан.

Впрочем, этими именами список не ограничивается. Можно составить целые книги, где не будет ничего, кроме имен. И каждое из них, пусть в узкой области знания, будет что-то да означать.

И мы по праву гордимся вкладом, который внесли в сокровищницу мировой науки и культуры.

Мы глубоко сожалеем, мы испытываем неловкость оттого, что величие русской культуры, громадность вклада русских европейцев покупались унижением, самыми дикими формами эксплуатации русских туземцев.

Русские туземцы были унижены, их почти не считали людьми. Нам неприятна эта сторона нашей истории, и мы не хотим повторения.

Но и после Петра, даже в жалкой роли крепостных, мы проявляли лучшие черты русского духа. Мы предприимчивы, активны, любознательны, трудолюбивы.

Кто осваивал побережье Тихого океана?! Кто охотился на морских бобров на Алеутских островах, искал золото на Юконе и на Колыме, строил города в Сибири?! Кто превратил Дикое Поле в культурную, цивилизованную Новороссию?!

Наконец — кто изобрел подсолнечное масло и научился первым варить сахар не из тростника, а из свеклы? Кто первым создал паровую машину и арочный мост? Ну то-то…

А стоило Александру II освободить крестьян, и Россия на глазах стала превращаться в одну из самых свободных и самых экономически мощных стран мира.

Самоуправление, демократия, свобода у нас в крови с вечевых времен. У казаков и в Речи Посполитой они никуда и не уходили, а в конце XIX — начале XX веков Россия стала обгонять страны Европы.

В начале XX века Российская империя стала самой динамичной, самой быстро развивающейся страной мира. Мы уже почти преодолели наследие Московии, были близки к тому, чтобы восстановить наследие Господина Великого Пскова и Господина Великого Новгорода. Россия семимильными шагами шла к очень демократичному режиму, вводя рабочее законодательство и развивая земское самоуправление, опередив весь мир по уровню женского образования и подготовив закон об обязательном начальном образовании всего населения России, независимо от пола и сословия.

Мы уже готовили грандиозные планы освоения рек для получения электроэнергии и планировали (первые в мире!) полеты в космос. Идеи В. В. Докучаева и его великого ученика В. И. Вернадского настолько опередили время, что наука приняла их только в середине XX века.

Мы сдуру прыгнули в коммунистическую утопию — было дело. Но тут, во-первых, неплохо было бы посмотреть, сами мы прыгнули в нее или нам сильно помогли.

Во-вторых, и сам этот прыжок в утопию совершили мы потому, что очень честные и свободолюбивые. Тот уровень подавления личности, который европейцы считали нормальным и обычным, мы не хотели признавать, упорно стремились к намного большему.

А в-третьих, и во время торжества этой утопии было много чего хорошего. В СССР была наука, равная по значению всей остальной мировой науке. В СССР делали первые в мире операции с отключением сердца и первыми же полетели в космос.

Советский период — это время, когда цивилизация пришла во все уголки России. Когда весь народ пусть бедненько, но накормили и одели.

Мы не коммунисты, и мы не хотим новых экспериментов. Но наш народ и в этот период жил достойно и делал много чего хорошего. По крайней мере большинство.

И даже если советская цивилизация — не лучшее, что мы могли придумать, она — лишь одна из многих, которые возникали в России. Она оказалась нам ненужной — и мы ее «закрыли», стали создавать государство с другим политическим строем. Мы очень пластичны, мы можем жить по-разному, и вообще всегда что-нибудь новое да придумаем.

И вообще: вариантов исторической жизни у нас было много — а раз так, то и перспектив дальнейшей жизни у нас множество… Причем разных.

Перспектива? У нас она может быть только хорошей.

Мы всегда умеем приспособиться, умеем сделать полезные и правильные вещи даже в самых мрачных обстоятельствах. А обстоятельства у нас даже и не особенно мрачные — посмотрите хотя бы на колоссальный рост общественного богатства после. 1991 года.

Думаю, можно не продолжать.

В «моем» варианте национального мифа изложено главное: набор позитивных представлений о самих себе и своей истории. Эти «наборы» могут различаться в частностях, но главное — любое, даже самое трагическое и мрачное событие в прошлом должно трактоваться в пользу народа. На худой конец — как урок, который мы извлекли и тем самым стали умнее, опытнее других.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.