Кирсан Илюмжинов шахматист, политик, предприниматель
Кирсан Илюмжинов
шахматист, политик, предприниматель
В. ПОЗНЕР: Глава Республики Калмыкия, президент ФИДЕ Кирсан Николаевич Илюмжинов. Знаете, я за свою довольно долгую жизнь встречал множество людей. Но впервые вижу человека, который утверждает, что он побывал на межкосмическом, межпланетном корабле с инопланетянами. Причем случилось это в сентябре 1997 года — правильно? Это правда так и было?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Конечно, это было, я рассказывал об этом несколько раз в интервью, даже телеканалу «Би-би-си» в 1998 году.
В. ПОЗНЕР: Повторов не было?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Нет. Но такое случилось, и как к этому относиться? Можно и с иронией. Но я верю в это, я с ними общался, видел. Это произошло в субботу, 18 сентября 1997 года. Я собирался в Калмыкию и вечером приехал домой на квартиру в Леонтьевском переулке, в Москве. Почитал книгу, посмотрел телевизор, пошел отдыхать. И когда уже засыпал, почувствовал вдруг, что балкон открылся, и кто-то зовет. Подошел, смотрю — такая полутруба полупрозрачная. Я зашел в эту трубу и увидел людей в желтых скафандрах. Меня часто спрашивают, на каком языке я с ними общался. Наверное, на уровне мысли, потому что не хватало немного кислорода, воздуха. Дали мне понять: «Вот здесь немного потрогайте, все будет нормально». И затем состоялась экскурсия по этому кораблю. Они сказали: «Сейчас нам нужно пробы взять с одной планеты». Я спросил: «Почему вы не ходите в прямой эфир по телеканалам и не говорите, что вы находитесь здесь, смотрите, общаетесь с нами?» Ответили: «Мы еще не готовы к встрече». И после так же обратно вернули. Я, наверное, не поверил бы в это, если бы не было троих свидетелей — моего водителя, министра и моего помощника, которые утром приехали и обнаружили, что меня нет (у них свой ключ был). Вещи на месте, балкон открытый — последний этаж. Посмотрели, начали звонить знакомым, затем собрались на кухне, обсуждая, куда еще позвонить, куда обратиться — потому что ничего не тронуто, квартира была закрыта. И вдруг я выхожу из спальни и говорю: «Готовьте яичницу, надо в аэропорт торопиться». Они спрашивают: «Где был?» «Летал. На тарелке был», — отвечаю. Они обиделись: «Мы тебя серьезно спрашиваем». После сели, начали логически рассуждать: все это время, около часа, они находились в квартире и меня не видели, один был в зале — мимо него я никак не мог пройти, и появился я из спальни, из которой дверь была открыта на балкон. Еще долго потом, несколько месяцев, они не могли отойти от шока. Я и сам до сих пор, беседуя с ними, верю и не верю в это.
В. ПОЗНЕР: Интересная история. Теперь перейдем к вопросам. Владимир Федорович Богат: «Вы в достаточно молодом возрасте вступили в КПСС, затем в партию «Единая Россия». Это продиктовано желанием соответствовать имиджу представителя номенклатуры? Или вы руководствовались собственными убеждениями?»
К. ИЛЮМЖИНОВ: Я в детстве очень любил книгу «Как закалялась сталь» Островского. И Павка Корчагин был моим любимым героем. Я всегда жил по принципу: «Кто, если не ты, когда, если не теперь?» В то время хотелось сделать в жизни что-то значимое. В партию я вступил в 18 лет, когда служил в Северо-Кавказском военном округе. И написал заявление, чтобы меня отправили в Афганистан, — как раз наши ввели туда войска. Затем, уже будучи президентом Республики Калмыкия и членом Совета Федерации, я продолжал думать о том, что надо что-то менять, активно работать. Мы провозгласили: «Единая Калмыкия в единой России» — и это не какая-то конъюнктура, наверное, это искренность, стремление трудиться на благо.
В. ПОЗНЕР: Арсен Рафаелович Теванян: «В 2003 году вы ездили в Багдад поддерживать Саддама Хусейна. Вам что, близки были его политические взгляды?»
К. ИЛЮМЖИНОВ: Я начал туда ездить с 1993 года — мы там организовывали Вавилонский фестиваль. И в 2003 году действительно я был там, но покинул Багдад за полчаса до начала бомбардировок американскими войсками. Я дружил с Саддамом Хусейном и с двумя его сыновьями. Удэй, старший сын Саддама, возглавлял национальный олимпийский комитет и был президентом шахматной федерации — мы несколько шахматных турниров там проводили. В общем, мне интересно было с ними общаться.
В. ПОЗНЕР: Вопрос был задан другой. Вы симпатизировали политическим взглядам Саддама Хусейна?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Он был истинным лидером, президентом, который хотел что-то сделать для своей страны, хотел, чтобы сняли эмбарго, санкции ООН. Я видел, как страдали простые люди, дети, ведь туда нельзя было завозить даже карандаши, потому что в них содержался графит. Если честно, конечно, Саддам мне нравился, он был очень сильным и очень искренним лидером.
В. ПОЗНЕР: Олег Витальевич Ким: «Определенная часть выдающихся шахматистов, в том числе Анатолий Карпов, довольно жестко оценивают результаты вашей работы на посту президента ФИДЕ. Не кажется ли вам, что в словах оппонентов есть много рационального? Очень популярная в прошлом веке игра заметно утратила сегодня свои позиции в мире спорта, а шахматные короли уже не на слуху, как это было, например, двадцать лет назад». Что вы скажете?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Конечно, я прислушиваюсь к тому, что говорят великие шахматисты. И в 1995 году, когда меня избрали президентом ФИДЕ, я поставил перед собой задачу поговорить со всеми чемпионами мира, включая Бобби Фишера. Бобби Фишер, ныне покойный Василий Васильевич Смыслов, Анатолий Карпов, Гарри Каспаров, Майя Чибурданидзе — со всеми ними я общался на протяжении, наверное, нескольких месяцев. Выслушивал сначала пожелания, затем критику. Что-то мы меняли, что-то делали. Но на сегодняшний день, я считаю, та задача, которая стояла пятнадцать лет назад, — объединить шахматный мир — выполнена. А то, что немного девальвирован статус чемпиона мира, это, наверное, зависит не от руководства ФИДЕ. Все стало коммерциализироваться. Спокойно можно показывать футбол или бокс — там четко ограниченное время, 45 минут. В шахматы иногда играют даже не по пять-шесть часов, а как, например, в матче Карпов — Каспаров, по шесть месяцев. Очень трудно найти телевизионный формат, соответственно, сложно найти спонсоров, рекламодателей. Но задача состояла в том, чтобы шахматы не превратились в салонный вид спорта. Вспомните: в восьмидесятые — девяностые годы все обсуждение строилось вокруг двух великих чемпионов — сыграют они матч или не сыграют? Но любителей шахмат — миллионы. В ФИДЕ входят 165 стран! Требовалось снова сделать шахматы массовыми, и мы этого добились — десятки стран вступили в ФИДЕ, более полумиллиарда людей играют в шахматы. Во многих странах мира шахматы даже стали преподаваться в школах. Так что в шахматы не стали меньше играть — просто телевидение стало больше показывать теннис, баскетбол, футбол.
В. ПОЗНЕР: Андрей Лабазюк: «Вам знакомы такие пословицы: «На двух стульях не усидишь», «За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь»? Как вам удается совмещать работу главы республики и президента ФИДЕ? Вы удовлетворены успехами на своем поприще? Или на своих поприщах?»
К. ИЛЮМЖИНОВ: Конечно, мне нравится трудиться в должности главы Калмыкии, а должность президента ФИДЕ — это как хобби. «За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь» — спорно. Пока есть результаты, и я не жалею, что работаю в этих двух ипостасях.
В. ПОЗНЕР: Очир Владимирович Етаев: «Президент Дмитрий Медведев публично заявил о недопустимости нахождения у руля регионов более трех сроков. Отсюда вопрос: вам не кажется, что семнадцать долгих лет — достаточный срок нахождения у власти для любого политика?»
К. ИЛЮМЖИНОВ: Конечно, это долго. Сегодня, кстати, исполнилось ровно семнадцать лет, как я руковожу Республикой Калмыкия. А насчет срока — это как посчитает руководство России. Но я хочу работать для жителей своей республики, для народа. На каком посту, в какой должности, на каком месте, будь это монастырь, или президентский пост, или спортивная деятельность — неважно, главное, чтобы я мог приносить пользу.
В. ПОЗНЕР: Вы не раз говорили о том, что, возможно, уйдете в монастырь. Но в связи с только что сказанным — какая польза от этого будет республике?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Стану медитировать и стараться создать позитивную, положительную ауру над Республикой Калмыкия.
В. ПОЗНЕР: Зритель пишет: «Меня зовут Эн. Почему вас в республике называют фантазером и сказочником? Это связано с вашими популистскими идеями, или вы не исполняете свои обещания, данные жителям республики? Почему на праздновании 400-летия добровольного вхождения калмыцкого народа в состав Российского государства не было ни одного из глав соседних регионов, не говоря уж о руководстве страны?» Действительно — почему? Вас не уважают?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Тут практически два вопроса. Во-первых, я живу по принципу: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Поэтому те задачи, которые я ставлю в республике, сначала кажутся фантастическими, грандиозными. Например, мы захотели построить олимпийскую деревню. Вот сейчас вся страна строит олимпийскую деревню в Сочи. А мы решили свою построить. Конечно, 1998 год, дефолт, Илюмжинов — фантазер. Но ведь город стоит, люди живут, там проходят чемпионаты, турниры, дети играют. У нас не было ни одного православного храма, ни одного буддистского хурула, и никто не верил, что мы построим их. Сейчас в Калмыкии возведены самый большой буддистский хурул и храм — Казанский кафедральный собор. Люди называют меня фантазером потому, наверное, что вначале не верят в возможность моих идей. Что же касается празднования 400-летия, то мы благодарны Владимиру Владимировичу Путину: 13 января 2006 года он подписал Указ «О праздновании 400-летия добровольного вхождения калмыцкого народа в состав Российского государства». Празднества проходили на протяжении месяца. У руководителей страны — свой протокол, и мы не старались сделать праздник ради того, чтобы отметиться чисто протокольно: приехал тот или иной руководитель. Однако нас посетил заместитель председателя правительства РФ, председатель организационного комитета по празднованию этого юбилея — Александр Дмитриевич Жуков.
В. ПОЗНЕР: Самое большое количество вопросов содержит довольно резкую критику вашей деятельности именно в должности главы. Вот один из них, отражающий содержание прочих: «За время вашего правления, во-первых, Республика Калмыкия упала на последнее место по уровню доходов в России. Есть эксперты, которые характеризуют данную ситуацию как скрытый голод. Во-вторых, в Калмыкии сейчас самый высокий уровень безработицы в Южном федеральном округе. В-третьих, численность населения Калмыкии, по разным оценкам, снизилась с 320 тысяч человек до 240 тысяч человек, то есть происходит катастрофическая убыль населения, в основном за счет отъезда трудоспособных жителей. Как вы, руководитель региона, относитесь к столь плачевным результатам вашей деятельности? Чем для себя вы это объясняете?»
К. ИЛЮМЖИНОВ: Это какие-то страшилки. Может быть, где-то и фигурируют такие цифры, но существует официальный орган — Госкомстат, который каждый квартал и каждый месяц публикует данные. Так что я могу по пунктам опровергать вышесказанное.
В. ПОЗНЕР: Давайте. Калмыкия упала на последнее место по уровню доходов в России — на душу населения, разумеется.
К. ИЛЮМЖИНОВ: Такого нет. Мы где-то в середине, сейчас точно не могу сказать.
В. ПОЗНЕР: Самый высокий уровень безработицы в Южном федеральном округе. Не так?
К. ИЛЮМЖИНОВ: 4,1 % — это средний уровень. То есть невысокий. Есть, я знаю, где-то и 17–18 %. У нас 4 % — в этом году он снизился.
В. ПОЗНЕР: Многие уехали? 320–240 тысяч.
К. ИЛЮМЖИНОВ: У нас в Калмыкии никогда не было 320 тысяч. Было 312 тысяч, а на сегодняшний день — 299 тысяч (по последней переписи населения). Это связано с тем, что многие уехали работать в Санкт-Петербург, в Москву. Но можно привести другую цифру: последние пять лет идет устойчивый рост рождаемости на территории Республики Калмыкия, он гораздо выше, чем в среднем по России. Если по России минус 2,2 %, то у нас на протяжении последних пяти лет — плюс 3,5 %, а в прошлом году было плюс 4,2 %.
В. ПОЗНЕР: Хорошо. Как говорил Марк Твен, есть три вида лжи: просто ложь, отъявленная ложь и статистика. Я, готовясь к встрече с вами, прочитал большое количество материалов и ваших интервью. И странное ощущение у меня возникало. Вспоминались слова моих любимых Ильфа и Петрова по поводу Остапа Бендера: «Остапа несло». Лет девять тому назад вы говорили о том, что поставите памятник Остапу в Рио-де-Жанейро на побережье, на набережной, и что будет огромный праздник, и вы привезете туда всех, кто играл роль Остапа. Но ведь так и не случилось этого громадного праздника. Да и насчет памятника я никакой информации не нашел, хотя искал как сумасшедший. Может быть, он есть, не знаю.
К. ИЛЮМЖИНОВ: Памятник в Рио-де-Жанейро мы доставили. Доставлял его туда Артем Тарасов. Мы приобрели участок, два раза туда собирались, но не получалось из-за того, что один раз не было времени у спонсора, который заказывал самолет, а во второй раз случился финансовый кризис.
Однако памятник стоит, земля приобретена, документы у нас на руках. Но вот собрать всех воедино. Мы даже создали группу, которая занималась сбором не только тех артистов, которые снимались, а вообще желающих туда поехать.
В. ПОЗНЕР: Так же девять лет назад вы говорили о том, что будет построен большой порт, и Калмыкия превратится в один из морских субъектов РФ. Вы обещали, что «через полтора года уже пойдут первые корабли в Иран». Этого ведь нет?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Почему? Проект идет. А сроки зависят от инвестиций, от законодательства. Калмыкия является субъектом РФ, и уже на протяжении нескольких лет этот проект находится в Министерстве транспорта РФ.
В. ПОЗНЕР: Но вы же это понимали, когда говорили?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Я это говорил для того, чтобы обратить на проект внимание, чтобы пошло финансирование. И финансирование идет. На сегодняшний день даже Евразийский банк развития и реконструкции уже направил три миллиона долларов на создание, подготовку сравнительного анализа: что лучше — порт построить или расширить канал Волга — Дон-2.
В. ПОЗНЕР: Еще один вопрос: сколько в прошлом году было собрано тонн пшеницы в Калмыкии?
К. ИЛЮМЖИНОВ: В Калмыкии в прошлом году была засуха, мы собрали 385 тысяч тонн зерновых.
В. ПОЗНЕР: Я почему спрашиваю? Тогда же, девять лет назад, вы обещали, что вот-вот добьетесь 600 тысяч тонн. И при этом говорили, что при населении в 300 с небольшим тысяч прилично наберете за счет продажи излишков. Я на эти вещи обращаю внимание потому, что звучит все здорово, а когда начинаешь присматриваться, видишь: что-то тут помешало, там.
К. ИЛЮМЖИНОВ: Сбор зерна мы увеличили со 100 тысяч до 400 тысяч. Если говорить по овцепоголовью: тогда было 400 тысяч овец, а сейчас около 4 миллионов. Калмыкия — не зерновая республика, мы же находимся в зоне полупустыни.
В. ПОЗНЕР: Но зачем тогда обещать такие цифры?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Просто мы хотели добиться продовольственной безопасности. Я как руководитель республики должен обеспечить каждого жителя одной тонной зерна. У нас 300 тысяч жителей, 400 тонн мы собираем, так что на каждого приходится 1,3 тонны. Мы — один из немногих регионов, где обеспечена продовольственная безопасность.
В. ПОЗНЕР: У вас был лозунг: «Богатый президент — богатая Калмыкия». Президент, наверное, богатый, я не знаю, сколько у вас денег, меня это вообще не касается. Но нельзя сказать, что Калмыкия богатая. Согласитесь, что пока до богатства далеко. У нас вообще страна небогатая — в смысле того, как люди живут, и Калмыкия, конечно, тоже. Или нет?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Когда я стал главой Республики, Калмыкия находилась на последнем месте по количеству дорог с твердым покрытием. Это было в Советском Союзе еще. Калмыкия находилась на последнем месте по газификации. Это единственный регион, где в 70 % населенных пунктов вода привозная. Так вот, за десять с небольшим лет мы вошли практически в первую пятерку регионов по количеству дорог с твердым покрытием. В эти кризисные годы мы провели асфальтированные дороги во все населенные пункты. Из тринадцати районов у нас был газифицирован лишь один и наполовину — город Элиста. Сейчас в республике стопроцентная газификация.
В. ПОЗНЕР: То есть слова насчет богатства нужно понимать не в прямом смысле — как наличие денег у того или иного гражданина? Вы говорили о наличии дорог, газа, электричества и так далее?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Конечно. Люди тогда уезжали из населенных пунктов. Не было газа, не было дорог, не было воды, не было нормальной телефонной связи. У нас 75 % людей живут в сельской местности, и они переезжали в Элисту, а из Элисты — дальше, в Москву и Санкт-Петербург. Теперь, когда мы построили дороги, газифицируем поселки, люди обратно возвращаются в села, создают личные подсобные хозяйства, фермерские хозяйства и работают успешно.
В. ПОЗНЕР: А ваши слова, сказанные в феврале 1993 года: «Я без Калмыкии проживу, Калмыкия без меня — нет», — как их надо понимать?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Тогда я еще не был президентом. Я был бизнесменом. В Республике складывалась очень сложная ситуация, дважды проводились президентские выборы, и никто не мог набрать 51 %. Требовался свежий, независимый человек, который не был бы ангажирован, который не работал бы в этих структурах, не был бы замешан в тех или иных отношениях и так далее. Эти слова я произнес на пресс-конференции газеты «Комсомольская правда». Сегодня они уже потеряли актуальность, ныне многие жители республики достойно представляют Калмыкию — и наша молодежь, и наши дети.
В. ПОЗНЕР: То есть теперь и вы можете обойтись без Калмыкии, и она без вас — так надо понимать?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Я без Калмыкии не могу обойтись, это же моя родина, у меня родители там живут.
В. ПОЗНЕР: Ваше имя — Кирсан. Я читал, что это в честь старшего брата вашего дедушки. Вы рассказывали, что в 1914 году он связался с большевиками, с энтузиазмом воспринял идеи коммунизма, но увидев, как устанавливается советская власть, изменил мнение: половина деревни, поселка просто вырезалась, вырубалась. Он пошел против руководства, и, по одной версии, его расстреляли, а по другой, он сам застрелился. Вы знали эту историю до того, как вступили в КПСС?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Нет, все выяснилось уже после, когда архивы из Ростовской области прислали. У нас была улица Кирсана Илюмжинова, в Ростовской области до войны существовал колхоз имени Кирсана Илюмжинова.
В. ПОЗНЕР: Три года тому назад вы призывали более жестко двигаться по пути создания своей конкурентоспособной промышленности. Аргументация была своеобразная: «Сейчас все возможности есть у руководства России, тем более есть партия «Единая Россия». Сталин все-таки создал промышленность. Ладно, на костях, на крови, на выселении целых народов, но это все создано было при Иосифе Виссарионовиче Сталине». Это говорите вы, представитель Калмыкии, народа, который как раз и был выслан. Ссылаетесь на Сталина, как бы оправдывая его: да, пускай, крови, несправедливости было много, преступности даже, но ничего, он все-таки сделал это. Как вас надо понимать?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Нет, мы Иосифа Виссарионовича Сталина не оправдываем, потому что в нашей истории — тринадцать лет ссылки, с 1943 по 1956 год калмыцкий народ был депортирован. Однако страницу не вырвешь из нашей истории. И никто не поспорит с тем, что при Иосифе Виссарионовиче Сталине была создана промышленность, появилась основа космической промышленности и так далее, и так далее.
В. ПОЗНЕР: Говоря, что надо жестче, что вы имеете в виду?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Когда я давал это интервью (это было несколько лет назад, в 2007 году), я подразумевал, что нужна вертикаль власти, реальное управление — то, что потом начало называться частно-государственным капитализмом. Требовался план, как при Иосифе Виссарионовиче Сталине, чтобы главы регионов знали, что делать, какие заводы строить. Если несколько соседних субъектов РФ строят один и тот же цементный завод, зачем конкурировать друг с другом? Соответственно, нужна плановая экономика, при которой нам говорили бы: вы строите цементный завод, а вы — завод по производству химических удобрений. Это нормальное планирование, на годы вперед.
В. ПОЗНЕР: Интересно, что вы сослались на вертикаль власти. В 2001 году вы сказали потрясающую фразу: «Для этой вертикали личности не нужны. Что сейчас выстраивается? Безликое унитарное государство. И личности не нужны. Легче управлять серыми личностями и серыми людьми, которые будут брать под козырек. Если все будет так серо, то рано или поздно мы придем к тем самым знаменитым брежневским застойным годам, и снова все рухнет. Но уже не советская империя рухнет, а российская империя». Комментарий у вас есть по этому поводу?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Нет, комментария нет. Но я же оказался прав. Система работает, и не просто работает, а развивается. Регионы, например, та же Калмыкия, развиваются — промышленное производство, рост поголовья и прочее. Вертикаль-то сработала, я оказался прав.
В. ПОЗНЕР: Почему так часто в Калмыкии при вашем правлении менялось правительство? Девять раз за семнадцать лет. Люди неподходящие, или в чем дело? Вы не меняетесь, а правительство — девять раз.
К. ИЛЮМЖИНОВ: Это происходило несколько раз в связи с изменениями положения основного закона Республики Калмыкия — Степного уложения. По конституции президент республики должен быть и председателем правительства. Поэтому мы вводили должность председателя правительства, потом еще один раз все менялось. Кроме того, менялись задачи, и под эти задачи подыскивались руководители, которые выполняли бы их.
В. ПОЗНЕР: Степное уложение — это ваша конституция, я правильно понимаю? И там сказано, что народ Калмыкии отвечает не только за свою страну, но вообще за все на планете?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Это статья десятая, она гласит: «Все жители Республики Калмыкия в ответе за все то, что происходит на земном шаре».
В. ПОЗНЕР: Это буддистский посыл? Или это вы сами придумали?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Нет, не буддистский — общечеловеческий. У нас же много национальностей, много религий. Не важно, ты буддист или россиянин. Если озоновая дыра появится над Антарктидой или Австралией, то все мы погибнем. Или если атомная бомба где-то взорвется. Таков общечеловеческий принцип — каждый из нас в ответе за все.
В. ПОЗНЕР: «Я согласен быть калмыцким ханом, когда будет Российская империя», — говорите вы. Что, правда?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Дальше там было: «…Если будет русский царь». Лет десять назад велась дискуссия о том, что царь, царь, царь нужен. И у меня часто спрашивали: «Хочешь быть ханом?» Я отвечал: «Если царь будет, то я и ханом буду».
В. ПОЗНЕР: Теперь поговорим немного о деньгах. Артем Тарасов написал книжку «Миллионер», в ней есть глава, целиком практически посвященная вам, его взаимоотношениям с вами. В общем, он очень позитивно о вас отзывается — наверное, вы читали. «Кирсан в деньгах не нуждался и был в прибыльном бизнесе — занимался экспортом рогов оленей, ценного сырья для изготовления лекарственного средства пантокрин». Я, конечно, рассмеялся, потому что сразу вспомнил Остапа Бендера, «Рога и копыта», и решил: «Ну, вот опять». Тень великого комбинатора прямо веет над вами. Сами же вы пишете, что заработали свои первые деньги, сотрудничая с японской фирмой и продавая машины. Так где правда?
К. ИЛЮМЖИНОВ: У нас в Калмыкии олени никогда не водились. Это же художественная книга, в ней много несоответствий. И никогда я не возглавлял эту фирму, никогда не продавал рога. Официально в 1989 году я стал управляющим советско-японской фирмы «Эко-Радуга» и являлся генеральным директором, дилером по продаже и японских, и южнокорейских автомобилей «Hyundai». Президентом этой корпорации тогда был Ли Мен Бак, сейчас он Президент Южной Кореи. Так что все началось с автомобилей. А история о рогах — полностью придумка.
В. ПОЗНЕР: Хорошо, теперь давайте о шахматах. В этом году исполняется пятнадцать лет вашему президентству в ФИДЕ. Вы говорили, что избрание на этот пост вам предсказывала Ванга — якобы она вас увидела сидящим на двух стульях и сказала, что вы будете и там, и там. Какое у вас ощущение — долго еще вам предстоит занимать два стула?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Это не столько от меня зависит, сколько от делегатов Генеральной ассамблеи, которая раз в четыре года избирает президента ФИДЕ. Четыре года назад в Турине около 100 стран проголосовали за мое избрание. В сентябре этого года нас ждут очередные выборы.
В. ПОЗНЕР: Но вы знаете, что сейчас есть еще один кандидат — Анатолий Карпов, многократный чемпион мира, выдающийся шахматист. И он, судя по его собственным словам, претендует на ваше кресло. В моей передаче он прямо сказал, что шахматы находятся у последней черты, и в этом он винит ФИДЕ и, в частности, вас. Первое: вы все-таки можете мирно договориться с Карповым? Или дело уже зашло так далеко, что состоится борьба? И второе: вы вообще собираетесь бороться за это кресло? Раньше ведь у вас особенно не было настоящих конкурентов. А Карпов, согласитесь, серьезный конкурент.
К. ИЛЮМЖИНОВ: Четыре года назад тоже велась жесткая борьба с Бесселом Коком — это известный шахматный меценат, миллионер, богатый человек, который еще в 1990 году с Гарри Каспаровым создавал эту профессиональную ассоциацию шахматистов. Он около года очень серьезно вел предвыборную кампанию. Были выделены большие средства. Но выборы в Турине показали, что делегаты готовы продолжать тот курс, который был намечен еще в 1995 году, 24 ноября, в Париже. Сейчас у меня много планов, проектов, которые мы предложили делегатам, национальным шахматным федерациям. И если они за эту программу проголосуют, то я продолжу линию на развитие и популяризацию шахмат. А насчет того, что шахматы «у последней черты». Я привык говорить языком цифр, фактами. 24 ноября 1995 года в Париже, когда я единогласно был избран президентом Всемирной шахматной организации, ФИДЕ находилась не у последней черты, а уже за чертой. Потому что не было даже денег, чтобы платить заработную плату работникам главного офиса в Лозанне, в Швейцарии. Не было денег на проведение чемпионатов мира, олимпиады. Да и Анатолий Евгеньевич Карпов тогда, в 1995 году, два года не мог найти деньги для того, чтобы сыграть финальный матч с американским гроссмейстером Гатой Камским. Не было денег, чтобы провести Всемирную шахматную олимпиаду, чтобы провести финальный матч за звание чемпионки мира. Это были проблемы. В то время ФИДЕ являлась и финансовым, и политическим банкротом. Почему? Потому что шахматный мир был расколот, несколько организаций занимались шахматами, было несколько чемпионов. И стояла первоочередная задача: объединить шахматный мир, чтобы была одна федерация, чтобы был один чемпион, и чтобы ФИДЕ стала прибыльной организацией с миллионными счетами. Сегодня шахматный мир объединен, у нас один чемпион — индийский гроссмейстер Виши Ананд. Я не сказал бы, что он неизвестен — он все время играл и с Каспаровым, и с Крамником. В 1999 году в Сеуле проходила Генеральная ассамблея Международного олимпийского комитета, Хуан Антонио Самаранч признал шахматы видом спорта, а ФИДЕ — единственной спортивной федерацией, представляющей интересы шахматистов в спортивном и в олимпийском движении. В 2002 году в Праге все ведущие шахматисты подписали соглашение о том, что звание чемпиона мира — это неотъемлемая собственность ФИДЕ. Сейчас на счету федерации более миллиона долларов и евро. На проведение каждого мероприятия, будь то чемпионат мира, олимпиада и так далее, претендуют около десяти кандидатов, и мы даже организуем тендеры.
В. ПОЗНЕР: Я люблю шахматы, играю, правда, посредственно, но легко могу назвать четырнадцать первых чемпионов мира. А дальше я начинаю путаться: то по версии того, то по версии этого. К тому же эти четырнадцать, которые завершаются Крамником, — поистине глыбы, каждый из них — история.
А после них — какая-то мельтешня. Я не понимаю: то ли они сами не такие, как были те, то ли ФИДЕ не может их поднять должным образом? Иногда это напоминает профессиональный бокс, где один — чемпион мира в тяжелом весе по версии такой-то, другой — по версии такой-то, и их три чемпиона мира, а кто абсолютный — неясно, его и нет. Кто сейчас официальный чемпион мира по версии ФИДЕ?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Индийский гроссмейстер Виши Ананд.
В. ПОЗНЕР: А еще какие-то люди называют себя чемпионами мира?
К. ИЛЮМЖИНОВ: До него был болгарский гроссмейстер Веселии Топалов. У нас одна версия сейчас. Вы правы, некоторая чехарда прежде наблюдалась. Она была связана с тем, что происходила перестройка, искались спонсоры, инвесторы. Причем перестройка, мне кажется, во всем мире происходила. Окончилась ведь «холодная война». Тогда внимание к шахматам было приковано почему? Потому что Фишер олицетворял собой капиталистическую систему, а Борис Спасский — советскую, социалистическую систему. Борьба двух систем, борьба двух идеологий. Затем поединок Карпова и Корчного, где один — советский чемпион мира, другой, Виктор Львович Корчной, — диссидент. После появилось дитя перестройки — Гарри Каспаров. Все время шахматы были политизированы.
В. ПОЗНЕР: Да, я согласен с вами, но все-таки существовала стройная система отбора. Было понятно: надо выиграть у этого, чтобы пройти следующий круг, выиграть у этого, чтобы пройти следующий. И таким образом, в конце концов, выходили два человека. А что они олицетворяли — это вопрос второй, хотя, конечно, политика была очень сильно замешана. А потом получилось так, что стройная система выхода двух сильнейших куда-то делась.
К. ИЛЮМЖИНОВ: Началось с того, что Гарри Кимович Каспаров пятнадцать лет назад вышел из ФИДЕ и начал проводить свой розыгрыш за звание чемпиона мира. Оттуда все и пошло. Поэтому в 1995 году меня избрали со словами: «Посадите этих двух людей за один стол, пусть они сыграют в шахматы». Я нашел деньги, пытался посадить. Но я и тогда говорил, и сейчас говорю, что ФИДЕ — это не организация для двух великих чемпионов. Давайте возьмем легкую атлетику или футбол. Олимпийская чемпионка по легкой атлетике отказывается бежать — кроссовки не те привезли или, как Фишеру, не то кресло поставили. Естественно, побежит другой, и он станет олимпийским чемпионом или чемпионом мира. А вот в шахматах почему-то допускалось, чтобы чемпион мира или претендент на звание чемпиона мира диктовал свои условия на призовые, на освещение, на место проведения и так далее. И когда мы в 1999 году вступали в Международный олимпийский комитет, желали быть признанными этой организацией, Хуан Антонио Самаранч говорил мне и членам президентского совета: «Наведите порядок, у вас не демократическая федерация. Вы должны выражать интересы не одного или двух великих спортсменов, шахматистов, а национальных федераций и простых спортсменов». И сейчас мы создали нормальную систему, при которой победитель гран-при играет с победителем кубка мира, и он становится кандидатом, а через год играет с действующим чемпионом мира. Такая система уже работает. Да, был трудный период, я не отрицаю, но мы его прошли.
В. ПОЗНЕР: Недавно президент Медведев говорил о том, что нежелательно ставить во главе той или иной спортивной организации, федерации государственного чиновника. Вы государственный чиновник и возглавляете, как вы сами теперь говорите, спортивную федерацию, международную, правда, но тем не менее спортивную. В этом смысле слова президента Медведева к вам относятся, на ваш взгляд, или нет?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Конечно. Я спросил у руководства нашей страны, занимать ли мне эту должность и продолжать ли бороться за пост президента ФИДЕ, и получил положительный ответ.
В. ПОЗНЕР: Вы рассказывали, что вложили в шахматы собственные сорок миллионов долларов. Зачем? И почему вас так интересует пост президента ФИДЕ? Для вас это что вообще?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Я вложил более 50 миллионов. Потому что шахматы — это мое хобби. И находясь на этой должности, я реализовываю себя. В начале нашей беседы я говорил: я доволен тем, что во многих странах уже не сотни тысяч, а миллионы детей начинают играть или играют в шахматы. И один из первых указов, который я подписал на посту главы Калмыкии в 1994 году, касался развития шахмат. Сегодня 100 % детей нашей республики играют в шахматы. Они хорошо учатся, дисциплинированы. И не только в Калмыкии — во многих регионах РФ шахматы уже введены в школах.
В. ПОЗНЕР: Сейчас мы с вами сыграем блиц. Марсель Пруст будет вам задавать вопросы, а вы — быстро на них отвечать. Если бы дьявол предложил вам бессмертие без каких-либо условий, вы согласились бы?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Нет, я буддист и верю в перерождение.
В. ПОЗНЕР: Вы поймали золотую рыбку. Назовите три желания.
К. ИЛЮМЖИНОВ: Оставаться самим собой все время. Этого достаточно, остальное прибудет.
В. ПОЗНЕР: Если бы вы могли встретиться с любым из когда-либо живших людей, кто это был бы?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Наполеон.
В. ПОЗНЕР: С какой исторической личностью вы себя более всего отождествляете?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Мне нравится Павка Корчагин.
В. ПОЗНЕР: Если бы вы после смерти могли вернуться в образе чего-то или кого-то, то что вы выбрали бы?
К. ИЛЮМЖИНОВ: У меня уже шестьдесят девятая жизнь идет, семидесятая, наверное, от кармы будет зависеть, какую наработаю в этой жизни.
В. ПОЗНЕР: Что вы считаете пределом несчастья?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Вранье.
В. ПОЗНЕР: Назовите трех любимых писателей.
К. ИЛЮМЖИНОВ: Островский, Александр Сергеевич Пушкин и Михаил Юрьевич Лермонтов.
В. ПОЗНЕР: В каких случаях вы лжете?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Честность — это есть самая большая хитрость.
В. ПОЗНЕР: Чего вы более всего боитесь?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Одиночества.
К. ИЛЮМЖИНОВ: Спрошу: «Как дела?»
26 апреля 2010 года
* * *
Ах, как же я прокололся! Мне ни в коем случае нельзя было начинать интервью с вопроса о посещении моим гостем «летающей тарелки» и его общении с инопланетянами. Это надо было приберечь и использовать в качестве коды. Тогда всё остальное, о чем говорил господин Илюмжинов, воспринималось бы совершенно иначе…
Вообще Кирсан Николаевич Илюмжинов произвел на меня престранное впечатление. С одной стороны, вполне официальное лицо, высокопоставленный чиновник: сперва — президент, потом — глава Калмыкии. С другой, абсолютно преданный шахматам человек, который в пятнадцать лет возглавил сборную республики по этому виду спорта, а со временем занял престижный пост президента ФИДЕ — Международной федерации шахмат. С третьей стороны, считает своим героем Павку Корчагина, о котором сегодня забыли если не все, то очень многие (я не знаю, «проходят» ли ныне Николая Островского и его «Как закалялась сталь» в российских школах). С четвертой стороны, он дружил с Саддамом Хуссейном, и тот, «если быть честным», ему нравился, Илюмжинов считал его «очень сильным и искренним». Дружил они с другим диктатором — Муамаром Каддафи. Наконец, с пятой стороны (некоторые строения имеют пять сторон, так что не взыщите), он подумывает уйти в монастырь, дабы работать там над полезной для страны и народа аурой.
Этого хватило бы с лихвой, чтобы оправдать то престранное впечатление, которое произвел на меня Кирсан Илюмжинов. Но и это не всё.
Хоть он и говорит, что его герой — Павка Корчагин, мне почему-то кажется, что он лукавит, и на самом деле его герой — Остап Бендер, Великий Комбинатор. У Остапа было много прототипов в реальной жизни, и среди них приходит мне на ум американский ловкач-шоумен П. Т. Барнум, которому приписывают крылатую фразу: «Лох рождается каждую минуту. Этим надо пользоваться».
Я предполагаю, что господин Илюмжинов никогда о Барнуме не слышал, но разделяет его взгляд на жизнь. Если задуматься над прожектами бывшего президента Калмыкии и нынешнего президента ФИДЕ, то голова может пойти кругом:
— поставить памятник Остапу Бендеру в Рио-де-Жанейро и устраивать там ежегодный карнавал в честь шахмат (вспомните шахматный матч в Нью-Васюках);
— превратить Калмыкию в один из морских субъектов РФ, построив гигантский порт;
— добиться того, чтобы в Калмыкии собирали по 600 тысяч тонн зерновых, что, при населении в 300 тысяч, сделает Калмыкию богатой и совершенно обеспеченной продуктами питания республикой.
Из перечисленного не осуществилось ничего. А с Илюмжинова — как с гуся вода, и это поразительно, ведь обещания давал не кто-нибудь, а руководитель республики!
Кто такой Кирсан Илюмжинов? Что он думает на самом деле? Что скрывается за удивительно жестким, немигающим, оценивающим взглядом? Пока шло интервью, у меня возникло чувство, будто передо мной сидит древний азиатский воин, который, дай ему волю, одним махом отрубит мне голову.
Наиболее интересно и увлеченно он говорит о шахматах. Он абсолютно прав, утверждая, что шахматы были политизированы, что Фишер олицетворял капиталистическую систему, а Спасский — советскую, социалистическую. И совершенно не имеет значения то, что ни Фишер, ни Спасский с этим не согласились бы. Илюмжинов действительно много сделал для того, чтобы вернуть шахматам тот статус, который был у них до фактического раскола ФИДЕ. Благодаря ему ФИДЕ снова стала самой авторитетной и признанной международной шахматной организацией, и теперь вновь существует один общепризнанный чемпион мира по шахматам, а не целый невнятный набор чемпионов «по версии такой-то».
Что-то есть совершенно особое в Илюмжинове. Я был убежден, что в борьбе за пост президента ФИДЕ он не сможет противостоять Анатолию Карпову, а он не просто победил его, но обошел с разгромным счетом, набрав больше девяноста голосов — против пятидесяти с лишним, набранных Карповым. Невозможно сравнивать престиж Карпова, одного из великих шахматных чемпионов, с престижем Илюмжинова. А поди ж ты…
Илюмжинов — буддист, он верит в перерождение, говорит, что живет уже семидесятую жизнь. Он утверждает, что честность — это самая большая хитрость (вдумайтесь!). А оказавшись перед Богом, он лишь спросит у него: «Как дела?»
Это интервью состоялось, когда президентом страны был Дмитрий Медведев, выступивший против того, чтобы государственные чиновники возглавляли спортивные федерации. Я поинтересовался, как это отразилось на главе Калмыкии и президенте ФИДЕ Илюмжинове. Он ответил, что «обращался к руководству нашей страны» с вопросом, продолжать ли ему бороться за пост президента ФИДЕ, и получил поддержку. К какому именно руководству?..
Это было в апреле 2010 года, в сентябре он был переизбран на пост президента ФИДЕ, а в октябре оставил пост главы Калмыкии. Значит ли это, что «руководство» изменило свое мнение? Всё покрыто тайной…
19 сентября 2011 года по решению высших иерархов Амарапура маханикаи Шри-Ланки Кирсан Илюмжинов стал хранителем мощей основателя буддизма Будды Шакьямуни. Мощи были переданы им на хранение в Центральный буддийский храм Калмыкии.
С тех пор ничего об Илюмжинове не слышно. Может быть, он таки ушел в монастырь?
Но вот вопрос: общался ли Кирсан Илюмжинов с инопланетянами?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.