Пушок-3 («Пушок» и «Пушок-2» печатались в книге «Полёт шмеля»)

Пушок-3

(«Пушок» и «Пушок-2» печатались в книге «Полёт шмеля»)

Итак, улыбнёмся утром новому дню, сядем поудобней и приступим к очередной истории (и вы располагайтесь, как вам удобно и где удобно, и делайте что угодно, как вам нравится).

С чего начать? Ну, наверно, логично будет начать с какого-нибудь начала. А начало вот было какое: я ушел из дому. И уже не первый год бомжую. Вы спрашиваете меня: а не глупо ли покидать женщину, которая кормит, поит и ласкает? Может и глупо, но факт налицо. Остался я не только без заботливой хозяйки, но также без уютного дивана и даже без крыши над головой. Зато при мне осталась гордость. Знаю, знаю, что гордыня – грех. Да, вы правы: живу во грехе (прости меня, Господи, если ты есть). Что поделать! Не могу жить на поводке и в ошейнике. Таким родился. Когда взрослел, ничего никому не вылизывал. А теперь и подавно. Я вообще быстро заматерел и посуровел. Хотя жизнь нынче не балует меня сметанкой, но хвост всё равно держу пистолетом. Правда, годы есть годы: морда вся в шрамах, шерсть потускнела, усы пообвисли. Ой, извиняюсь, я ведь забыл сказать вам, что вообще-то я кот. Кто читал «Пушок» и «Пушок-2», те знают, какой я внешне и внутренне. Тем, кто не читал, сообщаю: я брутальный чёрный котяра по кличке Пушок. У меня белые кончики лапок, белый галстучек и серо-зелёные глаза. Я люблю рыбу путассу, сметану, мышей и валерьянку (увы, вся валерьянка осталась у хозяйки). Я грамотный (спасибо Интернету, рекламным вывескам и надписям на заборах) и умею кликать по клавишам компьютерной клавиатуры (спасибо моему кошачьему генотипу, который, согласно науке, почти на 90 % совпадает с человеческим). И ещё я очень самостоятельный. Не терплю фамильярности и хамства, а также кобелей и сук. По натуре я типичный кот. Но стараюсь удерживать свою котячью сущность в рамках приличия, ибо в следующей реинкарнации мечтаю стать полноценным 100 %-ным человеком.

Вы хотите знать, почему я от хозяйки ушёл? Если кратко, без воплей и соплей, то вот: она себе другого кота завела. То есть даже не другого, а второго, параллельно со мной. Что? Нет, я не ревнивый. Да было бы к кому ревновать! Котище тот хотя крупный, но туповатый. А я дебилов игнорирую. Башкой надо не только жрать и жевать. Нужно ей думать. До этой мысли я сам додумался, уверяю вас.

Хотя я кот бесхозный, но не запаршивел, не завшивел и не заблошивел. Обожаю чистоту и порядок. Купаться не очень-то люблю, но приходится: хожу на речку или под дождик. Ах, вы никогда не слышали про кота, который бы купался? Вот теперь услышали. Что – вру? Не, врать коты не умеют. Вы видели когда-нибудь врущего кота? Не видели. Вот именно. Орущего – да, но врущего – нет. Коты честней людей.

Живу я сейчас на чердаке, под крышей, рядом с трубами отопления. Тут тепло и уютно. Жаль, мышей поблизости нет. Но это ничего: хожу мышковать в поля. Иногда бегаю за пропитанием в подвал. Изредка удаётся ухватить зазевавшегося голубя, сдуру влетевшего на чердак. Голуби они дурные, но вкусные. Не понимаю, почему люди от них в восторге, хотя не едят. Они ведь нахлебники и гадят кругом.

В последние полгода в моей гордой аскетической жизни произошли судьбоносные изменения. А началось всё с того, что погожим осенним деньком короткого бабьего лета, когда солнышко ненадолго распушило по небушку свои тёплые золотистые усики, лёг я на пригорок посередь двора и сладко задремал (съеденные мыши в животе уже кончили пищать). Здесь ключевое слово – «посередь». Обычно я не выставляюсь своей персоной на всеобщее обозрение без лишней необходимости. А тут как-то расслабился, разнежился и потерял бдительность.

И вдруг, сквозь дрёму, чувствую: кто-то тронул меня за хвост. Не поднимая головы, приоткрываю левый прищуренный глаз и вижу: кошка! Молоденькая беленькая кошечка, почти котёнок. Хор-р-р-ошенькая! Слов нет. Но ведь я кот серьёзный, с понятиями. Поэтому не обращаю на малышку внимания. Охота ей мой хвост потрогать – пускай! Жалко что ли? Может, она вообще первый раз в жизни такой пушистый хвост видит.

Кошечка играть начала: то убежит, то прибежит, то кувыркнётся. Поглядывает на меня своими смышлёными серо-голубенькими льдинками и соблазнительно мяукает. Я суровый приказ дал сам себе: «нельзя!». Поэтому лежу отрешенно, посмеиваюсь в усы и даже не вибрирую. Пусть Малышка сначала подрастёт. А уж весной мы с ней споём «кошачий блюз»!

Неспешно встаю, сладко потягиваюсь, ревербераторно встряхиваюсь всем телом и, демонстративно игнорируя Малышку, отправляюсь к себе на чердак. Она – за мной. Интересный народ эти молодые кошки: чем меньше на них внимания обращаешь, тем им любопытней. Вот прояви я сейчас интерес, тут же бы удрала. Бегай потом за ней по двору целый день, чтоб догнать! Да нет, вообще мала?она ещё. К тому же до весны пока далеко. Рановато в догонялки играть.

Пришел я на чердак и свернулся в клубочек. Слышу, Малышка где-то под крышей тихонечко лазает недалеко, обстановочку разведывает.

Короче говоря, устроилась приблудная на моей территории. Ну, я не против. Она ж кошка, а не кот. Был бы какой-нибудь Васька, я б ему показал васькину мать! А кошечка пускай. Тем более что слабенькая она, нервная и пугливая, потому что брошенная. Видать, хлебнула за своё сиротское детство столько всего, что жалеет, что её вовремя не утопили. А я так считаю: раз не утопили, значит надо жить весело и держать хвост трубой. Малышка же хвост свой между ног держит (рефлекс обороны от разных зверюг).

Я стал старательно откармливать Малышку голубями (от мышей её, бедненькую, спервоначалу мутило). Через месяц, смотрю, оправилась она, приободрилась, начала со мной на охоту ходить. Вдвоём ведь веселей и добычлевей.

Вернулись мы с ней как-то с охоты, а на чердаке черная кошка сидит. Красивая, как киноактриса, и грустная, как укор судьбы. Оказывается, она сегодня сбежала от хозяина. Скучно ей, видите ли, с ним. Зажралась ты, матушка! Из сытой тёплой квартирной жизни уйти на улицу – это ведь не на приключения отправиться, это – нарваться на неприятности. Впрочем, раз пришла, Красавица, живи тут, я не против. Как говорится, одна кошка в доме – хорошо, а две – вдвое лучше.

Эх, насчёт «вдвое лучше» я вроде ошибся. Смелая нахальная Малышка войну начала с тихой доброй Красавицей: провокационно шипит, зло орёт и даже царапаться норовит. А та в ответ обидчиво мяукает и презрительно фыркает. Нет, думаю, так дело не пойдёт. Не из-за чего ссориться. Тут на чердаке места ещё на сто кошек хватит. Нечего делить: имущества у меня нет.

Как кошек помирить? Элементарно. Бросил обеих. Ушел молча. Через неделю возвращаюсь. Вижу – подружились, душа в душу. То-то же.

Красавица начала было около меня слишком плотно тереться. А я чую: пахнет от неё хозяином до сих пор. Не, мне чужого не надобно. Пусть сначала запах выветрится, а там посмотрим. Может, она к нему вернуться захочет. Кто знает! Кошкина душа – потёмки.

Время шло. Зима настала морозная, крепкая, а с ней пришли наши проблемы: холодно и голодно. И вот что странно: осенью, когда тепло, трубы были горячие, а зимой, когда надо людей и котов от морозов спасать, трубы едва тёплые. Такая идиотская дурдомоуправленческая традиция. Я вообще всяких жэковцев, ужэкахаковцев и домоуправленцев на дух не переношу. Своей работы они как следует не исполняют, зато нас и жильцов мордуют и гоняют, как хотят. Моя б воля, я бы их всех на куски, как тигр, разорвал и собакам скормил. Жаль, я не тигр.

Наконец пришла-таки весна. Морозы ослабли. Мартовское солнышко засияло, до рези в глазах. Кровь во мне забурлила. И, как оказалось, не только во мне. Мне даже бегать ни за кем не пришлось. Короче, сыграли свадьбу втроём. В ночь с четверга на пятницу. Ночью, как известно, все кошки серые – и чёрные, и белые. Никакой разницы.

Вскоре располнели мои кошки. К концу апреля разнесло их так, что с чердака вылезти через лаз не могли. Ну, я им пищу носил. Весной жратвы вдоволь.

А в мае нахлебничков поприбавилось. Примерно дюжина. Я их считал-пересчитывал, всё время сбивался: с арифметикой, сами понимаете, у меня хуже, чем с природоведением. Пока одного котёнка сосчитаешь, другой уже удерёт. Отлавливал и возвращал. Мамашам за ними не угнаться. Мамаши лежат благостные, как коровы: молоко дают.

А котята замечательные, почти все в меня! И чёрненькие, и беленькие, и серенькие. Один даже в клеточку: можно в шахматы играть! Вот только не пойму, откуда взялась парочка рыженьких?