III.

III.

Из обвинительного заключения: «П-на… нанесла ножом не менее 15 ударов в область туловища спящего Г-на О. Г. и убила его».

Из 15 ножевых как минимум 9 были смертельно опасными.

Он был еще жив, когда она вызывала такси, шарила по шкафам, сгребая в одну кучу дивидишник, орифлеймовские дезодоранты, шампуни и парфюмы, мобильники, косметичку и шмотки его жены, когда пыталась поднять телевизор - нет, тяжело! - и свалила его на пол. Он был жив, дышал, хрипел. Когда она ушла, у него еще хватило сил сползти с дивана; умер он на ковре.

На диване, в громадной бурой луже, - такой громадной, что, кажется, она должна была пропитать диван насквозь до пола, - остался аккуратный белый бычок.

- Окурочек, - говорит прокурор-криминалист Владимир Рухов, пролистывая на компьютере фотографии. - Она еще успела покурить.

Фотографий много. Крови, кажется, не было только на потолке.

Убила не затем, чтобы украсть, а украла, потому что убила, - что ж теперь, не пропадать же добру.

Спрашиваю Туктарова:

- Она влюбилась? Так бывает - влюбилась, прожила за один вечер целую судьбу, прокрутила в голове счастливую жизнь, испытала потрясение, любовный аффект…

- Любовь? Я думаю, она просто засмеялась бы, услышав такие слова.

И соседка Наташи, Ирина, знающая ее с десяти лет, говорит:

- Нет, она не могла влюбиться. Нет, это исключено.