Глава VIII. ТОРТИК МИРА И ТОПОР ВОЙНЫ
Глава VIII. ТОРТИК МИРА И ТОПОР ВОЙНЫ
Нас не греет тепло,
Нам не светят огни города,
Стали мы для него
Чем-то вроде бетонных стен.
Мы никто, мы нигде,
Нас ничто не спасет от холода,
Мы одни против тех,
Для кого мы поток проблем.
Анатолий Журавлёв "Уличная война".
26 мая 2012 года. 14:00 Подмосковье. Город Железнодорожный. Оружейный магазин "Барклай".
"Сегодня торговля начнётся?! Или нет?! Третий час, а в кассе и двадцатки ещё не наблюдается! Только пустые разговоры!"
Я оторвался от компьютера и выйдя на улицу прикурил сигарету.
По Носовихинскому шоссе справа налево, в туманную от смога подмосковную бесконечность, тянулась унылая нескончаемая пробка.
"Ни днём, ни ночью нет покоя от дачников! Вот и сейчас тащатся лениво и неохотно, как волы на заклание! И вот куда их только чёрт несёт?! Мёдом им там что ли намазано?! Сидели бы дома, в конце-то концов! Из-за них сегодня опять чуть на службу не опоздал, больше часа ехал! Мать их…"
От размышлений меня отвлёк второй продавец Игорь:
– Скучаем?
– Да чё-то вообще глухо сегодня… Хоть и суббота.
– Глухо, как в танке. Хоть бы телефон зазвонил, спросили по делу что-нибудь! – Игорь полез в карман форменной камуфлированной жилетки за сигаретами. – Смотри! Носовихинское снова стоит. Дачники… Я сегодня от Реутова полтора часа ехал! ‹непечатные слова›
– А когда она не стоит?! Как ни выйдешь покурить – всегда одна и та же картинка.
– Сейчас за Сайгой ноль-четвёртой должны приехать. Вчера вечером звонили. Разомнёмся. И за Т-двенадцатым тоже, после обеда…
– А они что, предоплату оставляли? Или?
– Не в мою смену. Володя позавчера принимал и квиток выписывал. Тысячу взял. За Сайгу.
– Что это за предоплата такая – одна тысяча рублей?! Надо хотя бы пятьдесят процентов брать! Говоришь-говоришь, а всё без толку…
– Петрович так распорядился. Я-то чё?…
– Петрович… – я сплюнул в сторону урны. – Ему-то что?! Ему главное, что б деньги капали. А сам процесс не важен. Вы тут колупайтесь, как хотите.
Одной тысячей человека не привяжешь, надо ж понимать…
– Такая была постанова, – Игорь обернулся в сторону распахнутой входной двери в магазин и добавил. – И вообще, говори потише! Везде же камер понатыкано.
– Так они и здесь стоят. Ты голову-то подними. Наверх посмотри.
– Думаешь, она тоже работает?
– А почему бы и нет? И здесь всё пишется. Не исключено. Совершенно не исключено.
– Со всех сторон нас обложили. И посчитали, – Игорь невесело усмехнулся.
– Ничего не поделаешь – служба!
– Да достало уже всё! Скорей бы в отпуск! Собаку в машину и в Тверскую, на утку…
– Рано расслабляться. Кстати! А Т-двенадцать у нас последний, вроде бы? И ли нет?
– Последний.
– Так надо ещё заказывать. Они прям как горячие пирожки разлетаются. Тьфу-тьфу-тьфу. Хотя и стоят – под сороковку.
– Лёшка вчера звонил в Климовск. В понедельник с утра поедет…
– Да он чуть ли не каждый день туда мотается. Во жизнь у человека!
– Точно. Не позавидуешь. Спит на ходу, а дома спать ему некогда.
Докурили. Побросали окурки в урну, стоящую под ёлочкой. Зашли внутрь, в пахнущую оружейными маслами и новенькой охотничьей одеждой прохладу торгового зала.
– Стас! Включи телек, что ли! Хоть новости послушаем, просветимся…
– Давай. Включу… – и я потянулся за пультом. – Просвещаться надо. Ну-ка, что там в Мире творится?!
Телевизор тихо включился. И из него донеслось:
"…Блондинка с пистолетом расстреляла случайных прохожих…"
"…четверо неизвестных, одна из которых женщина, ранили в грудь из пистолета 22-летнего банковского менеджера по кредитам Ивана… и 24-летнего…"
"… Ивану пока тяжело разговаривать.
– Около часа ночи я ехал домой, – рассказал Иван. – Все произошло так быстро, что мы даже не успели понять, из-за чего в нас начали стрелять, – говорит Иван. – Ехала девушка в компании молодых людей. Она и начала стрелять. Может, ей показалось, что мы вооружены, я этого не знаю"…
"…После перенесенной операции и наркоза Ивану пока тяжело разговаривать.
– Одна из пуль пробила легкое, – говорит Иван, – дышать тяжело, не знаю, сколько времени еще буду в больнице"…
– Оп-па! Стас! Включи-ка, включи-ка погромче! Оп-па! Смотри! Блондинка с пистолетом!
– И что? Сейчас этим разве удивишь кого?!
Ролик закончился. Диктор начал вещать о прочих новостях.
Игорь быстро и беспокойно начал прохаживаться по залу из конца в конец:
– Всё! ‹непечатные слова› Сейчас начнётся! ‹непечатные слова› Медведев на травматику наезжал-наезжал, а теперь Путин накатит шаром по лузе!
– Игорь. Ты думаешь, сейчас по новой начнётся накат на травматику?! Журналюги начнут раздувать эпизод?
– Да ты ж сам всё видел! Сейчас по всем каналом начнут крутить! ‹непечатные слова› Им же, ‹непечатные слова›, только повод дай на нас, оружейников наехать! ‹непечатные слова›
– Знаешь?! А у меня первое впечатление – горстка пьяных негодяев просто что-то не поделила и началась разборка. Что уж они там не поделили – сам чёрт пока не разберёт, но я сейчас в комп залезу и пробегусь по новостям. Интересно только, а у этой мад-муазели ствол левый или правый?
– Официальный или нет?
– Ну, да.
– Следствие покажет, как говорится. А по виду – Оса у неё была, скорее всего.
– Оса? Сейчас узнаем. Всё узнаем, всё посмотрим. Так… так… Сейчас новости гляну. Так… так… И на Ганзу, в Криминальные сводки. Там сто пудов – должна уже быть информация. Сейчас я всё быстро расследую…
– Глянь-глянь, расследователь. В Криминальных сводках должны быть в курсе дела…
Фрагмент обсуждения с форума Пушки.Ру:
полководец
posted 27-5-2012 10:51 ‹неизвестный участник›
Два человека ранены на станции метро. Москвичи,заканчивайте перестрелки! Правда – запретят!))
Serg 72
posted 27-5-2012 11:00 ‹неизвестный участник›
quote:
Originally posted by полководец:
Два человека ранены на станции метро.
Москвичи, заканчивайте перестрелки! Правда запретят!))
Ну, почему так сразу категорично "заканчивайте"?
Суббота, пол-первого ночи. Женщина…
Кто его знает, что там было?
Может, они к ней пьяные приставали?
#2
пoлководец
posted 27-5-2012 11:12 ‹неизвестный участник›
quote:
Ну, почему так сразу категорично "заканчивайте"?
Суббота, полпервого ночи. Женщина.
Кто его знает, что там было?
Может, они к ней пьяные приставали?
За честь дамы три мужика постреляли в двоих?)))А так рыло начистить? А на шпагах, топорах? Где традиции?
#3
Serg 72
posted 27-5-2012 13:19 ‹неизвестный участник›
quote:
Originally posted by полководец:
А так рыло начистить? А на шпагах,топорах? Где традиции?
Пожалуй, вы правы.
А вдруг дама сама стреляла? Не исключено?
#4
полководец
posted 27-5-2012 13:43 ‹неизвестный участник›
quote:
А вдруг дама сама стреляла? Не исключено?
А три мужика корректировщики?)
#5
ShinMa
posted 27-5-2012 13:50 ‹неизвестный участник›
С самого начала было понятно, что с резинострелом так и будет, потому что большинство владельцев относятся к нему как к удлинителю кулака/члена, дескать "Не смертельно, дай как я этого лоха проучу…" а в результате тяжкие телесные повреждения, жмурики и мегатонны вони в прессе.
#6
полководец
posted 27-5-2012 13:55 ‹неизвестный участник›
quote:
С самого начала было понятно, что с резинострелом так и будет, потому что большинство владельцев относятся к нему как к удлинителю кулака/члена, дескать "Не смертельно, дай как я этого лоха проучу…" а в результате…
Так уже всем понятно, что смертельно. Не все так просто. А псих в метро и бурятский парень против дагов с ножами, тоже думали, что член?
#7
Has No Name
posted 27-5-2012 14:18 ‹неизвестный участник›
quote:
Москвичи,заканчивайте перестрелки
Что значит
quote:
заканчивайте перестрелки
?
Если меня или кого-то из моих близких нехорошие люди будут пытаться рЭзат или еще как шкурку портить, буду стрелять.
#8
полководец
posted 27-5-2012 14:40 ‹неизвестный участник›
quote:
Если меня или кого – то из моих близких нехорошие люди будут пытаться рЭзат или еще как шкурку портить, буду стрелять.
Это да. А просто в метро или пробках, если послали – не надо.)
#9
Участник форума
posted 27-5-2012 17:03 ‹неизвестный участник›
quote:
Москвичи,заканчивайте перестрелки! Правда – запретят!))
А где написано, что стреляли именно москвичи? Что-то я в этом сильно сомневаюсь.
quote:
Это да.А просто в метро или пробках,если послали – не надо.)
Так никто и не стреляет. Все тихо, спокойно. За всю жизнь в Москве только раза три видел небольшие драки в вагоне между пьяными мужиками + 1 раз газовый баллончик применили в такой же пьяной драке. Обычные пассажиры, слава Богу, ни разу не пострадали.
Один этот случай с травматиком для Москвы, где живет около пятнадцати миллионов человек – капля в море. Также как и истеричная статистика МВД, что в России на 140 млн. человек 55 убийств из травматики за 5 лет.
– Мне кажется, сейчас везде только про это и будут писать.
– Первые дни – да. И плюс ко всему этому поднимется вой – "Да вы пьяное быдло!"; "Какое вам оружие?!"; "Да вы перестреляете друг друга!"
А вообще, девчонку сначала бы расспросить…
– Думаешь, её ещё не взяли?
– Раз с места в карьер рванула, значит, скорее всего – сейчас в бега подастся.
– А если её возьмут, представь только – как сразу оживятся правозащитники?! Вот у них работы-то прибавится! Та же Бутина, уж точно мимо не пройдёт…
– Думаешь?
– Не сомневаюсь. У неё работа такая. Обязывает…
– Что да, то да! Но если возьмут эту блондинку за жабры, то прижать могут плотно. Лет на восемь стрельба на поражение под видеокамерой сможет потянуть. Легко. Если кто-то из пострадавших в больнице больше трёх недель проваляется, признают ранение тяжким телесным повреждением… И тогда… Колыма-Магадан-дальний край…
– Да уж! Под видеокамерами на поражение стрелять, это ж надо совсем без мозгов быть! Или под чем-то находилась… В любом случае, её адвокату скучать не придётся!
– Сто процентов! От квалификации адвоката в этом деле будет зависеть очень многое. Чую…
Я весь ушёл в монитор:
– Так… так… Ух, ты!!!
– Стас! Что там такое? Что нашёл?
– Первые сообщения о стрельбе, оказывается, ещё ночью в Сети появились! А мы-то и не…
– А пацаны-то и не знали!…
В зал вошёл мужчина средних лет.
– Добрый день, молодые люди! А девяточка есть?
– Здравия желаю! На мелочь?
– Не-е-ет. Пистолетная. ПСМ у меня…
– Есть. У вас лицензия с собой?
– Пожалуйста…
– Какой "девяточки" и сколько нести?…
Работа продолжалась.
* * *
26 мая 2012 года. Москва.
В стенах больничной палаты, обмотанный шлангами, пластиковыми трубками и бинтами он не казался Саше таким страшным, как прошлой ночью.
Когда она вошла и прикрыла дверь, Иван сперва посмотрел на неё с некоторым испугом и непониманием. Это читалось в его глазах. Отчётливо читалось. После того, что случилось, глаза человека не способны врать.
– Привет.
Ответ прозвучал после довольно долгой паузы. Изучающий взгляд, остановившийся на тортике в Сашиной руке.
– Привет.
И что-то отпустило внутри. Ей показалось, даже дышать стало намного легче.
В палате повисла тишина. Примерно на минуту. Они смотрели глаза в глаза. Молчание первой нарушила Саша:
– Ты как?
– Врачи говорят – жить буду. А ты разве не добивать меня пришла? – по тону было понятно – Иван шутит.
– Нет, – Саша даже слегка смутилась, но самую малость. – Долго думала, что тебе купить. И купила тортик.
Иван улыбнулся.
– Тортик…
– Тортик! – теперь пришла очередь улыбнуться Саше.
И без особой надежды поспешила задать вопрос:
– Ты же не злишься на меня?
Вопрос был задан совершенно спокойным голосом. А в душе бушевала самая настоящая буря.
"Как он ответит?! Как он ответит? Только бы не…"
– Нет. Не злюсь… Я сам был не прав. Извини.
– Ты был не прав?!
– Ну, да.
– Да это я перед тобой извиняться должна.
– Не должна. На самом деле. Хотя, я не очень хорошо помню, что там было.
– Честно говоря – я тоже. Всё произошло слишком быстро.
– Ты там пьяная была?
Вопрос удивил Сашу:
– Я вообще не пью. Подружка со мной была. Светленькая такая, пониже ростом. Ты её помнишь, наверное… Вот она чуть выпила. Один коктейль. Или – половину. Я же не следила.
– Да?! Ты, даже трезвой… Ладно ещё – я.
– Любой нормальный человек не должен оставлять других в опасности, как я думаю. И не оставляю. Не могу оставить.
– А пистолет у тебя откуда?
– Купила. Давно уже. Просто, однажды на меня напали. Вот после того случая мне и захотелось купить что-то такое… чтобы остановить агрессию, но не навредить и не убить. Купила травматик.
– Стрелять ты умеешь. По двоим попала.
– Наверное, это с перепугу. Я вообще не очень часто тренируюсь.
И улыбнулась.
Иван повернулся на кровати и слегка поморщился. Видимо от боли.
Чтобы как-то разрядить обстановку и продолжить разговор, Саша спросила:
– А вы как там оказались?
– Просто мы там оказались. Собрались домой поехать. Рахим сцепился с одним из ваших…
– Из наших? Расскажи-ка! Я ведь так ничего толком и не знаю! Рахим, это…
– Мой друг. Высокий, в синей футболке был… Да и что рассказывать?! Мы сами виноваты.
– А что случилось? Где? На улице? У входа? Где?
– Тебе разве пацанёнок тот не рассказывал, с чего всё началось?
– С пацанёнком, как ты его назвал, я на самом деле познакомилась только за час до того, как всё случилось. Я его раньше и знать не знала.
– А я думал, вы – друзья.
– Говорю же – я с ним познакомилась только вчера вечером.
– И ты так за всех впрягаешься?
– За всех? Просто вчера так получилось. Сперва…
– Это для тебя… сперва. Ты же не видела…
– Так я и говорю, расскажи, пожалуйста, с чего всё началось. А то он подошёл ко мне с выпученными глазами и говорит: "Oграбили!"
Иван тяжело вздохнул. Стало заметно – слова даются ему с большим трудом.
– Мы сидели в баре. Рахим, Макар и я. Смотрели футбол.
– Пили? Вы в баре пили?
– А ты разве не помнишь, какой я был?
– Какой? Я ж не принюхивалась.
– Хороший я был. Так, нормально во мне булькало.
– Значит, я просто не заметила. Не успела.
Это был пожалуй первый момент в деле, когда Саша позволила себе немного слукавить.
– Так вот. Вышли мы из бара. Дошли почти до самого метро. Я остановился. Хлоп-хлоп себя по карманам. А сигарет с зажигалкой – нет.
Видать, на столе, в баре оставил. Рахим мне предложил сигарету. Но я сказал мол, приедем, тогда и покурим, а сейчас – пойдём в метро. Ну, мы и пошли.
А когда я теперь смогу покурить, даже и не знаю…
Он снова немного повернулся на кровати. По его лицу было видно – двигаться ему неприятно.
– Сильно болит? – спросила Саша.
– Ну, так… Терпимо. Врачи говорят, ничего особенно страшного.
– Ничего страшного, это радует, – и Саша вздохнула, неловко переминаясь с ноги на ногу, стоя перед кроватью.
– Да ты присядь, что ли. Стоишь…
– Постою. Расскажи лучше, что там, дальше было? Вы в метро вошли?
– Вошли. Рахим увидел на поясе у вашего пацанёнка нож. Bернее, даже не нож, а типа топорика что-то. В чехле.
– Да. Он мне всё про какой-то топорик твердил, когда мы пошли к перрону. А что за топорик?
– Топорик? Да штука такая чёрная. На ручке. И в чёрном чехле.
– Я его видела у него вчера вечером. Подумала ещё – какой большой нож. И он так его… напоказ выставлял.
– Ну, вот и довыставлялся. Догнал его Рахим на эскалаторе и спросил, ты мол крутой или… или что-то вроде того. Я точно не помню. Хотя, мы с Макаром совсем рядом были. Но говорю же – пьяные.
– Так! А дальше?
– А дальше? Дальше Рахим у него дёрнул этот ножик. Ну, и началось.
Я по уху получил так, что чуть с эскалатора не покатился. Еле удержался. Такой, в сером парнишка, высокий. Он мне залепил.
– Это Дима. Он был вчера в сером балахоне.
– Ну, да! Точно! Одетый в балахон с капюшоном. И я ему тоже врезал. Но у него кровь уже текла до того, как я его. Он порезался, что ли… А там, фиг его знает. Всё очень быстро случилось.
– И? А дальше что? Почему он ко мне пришёл жаловаться?
– На эскалаторе драться неудобно. И мы решили спуститься вниз. И где-нибудь за углом, где потише, продолжить. Про то, что можно опоздать на поезд, я уже не думал.
– И вы спустились…
– Дима этот ваш сказал Рахиму, отдай мол, топорик парню!
Toт – ни в какую. Не отдам, говорит, а то глядишь, вы нас им и порежете. Не знаю, может он его собирался позже отдать. А может быть, хотел выкинуть куда-нибудь. Не знаю. Мы с Макаром просто шли за ним. После он его Макару и отдал. Уже когда за угол зашли. И больше я его не видел. А после ты появилась.
– Ко мне Дима этот маленький подходит с выпученными глазами и говорит, что его ограбили.
Я сначала вообще ничего не поняла. Пошла за ним. Тут – ты, за углом…
– Вот он меня на тебя сзади и толкнул.
– Я хотела в пол выстрелить. Вроде бы и попала в пол. В первый раз.
– Не знаю. Я когда на тебя падал, мы чуть лбами не ударились.
– Да. А после Дима тебя стащил…
– Ага! Ну и началось.
– А у Рахима ты видел нож? Он же ножом каким-то махал. Чёрным ножом. Складной у него был нож или пластиковый – я не успела разглядеть. Не было времени. Ты знал про его нож? Ты знал, что у него с собой был нож?
– Я был пустой. Деньги, паспорт, телефон. Всё у меня в сумке, на поясе было. После вся сумка после в кровище оказалась. А у Рахима? Я не знаю, был или нет. Вчера не видел, вроде.
– А после пришёл полицейский…
– Да. Полицейский, он вызывал врачей. Кажется. Или Макар вызвал. Я точно не помню.
– Я когда его увидела, подумала – вот сейчас он меня и задержит. Я же с пистолетом. Ну, или хотя бы начнёт вас растаскивать. А он чего-то ходил-ходил туда-сюда. Там ещё парень какой-то стоял, смотрел. Ещё двое мимо прошли, даже не повернулись. Ну, а когда вы Диму вдвоём бить начали, а у Рахима и нож был в руке – ещё раз выстрелила. Не знаю точно, попала или нет.
– Попала. Как видишь.
– Вижу. Теперь вижу. Сама удивляюсь.
– А ему ты в живот попала. Но там фигня какая-то. Слегка его зацепило.
– А он сейчас где? Тоже в больнице?
– Не знаю. Дома, наверное. У него там просто царапина… – и он скосив глаза, осмотрел сам себя.
– Н-да…
– Пить надо меньше. Короче говоря.
– Да, – Саша улыбнулась. – И топоры не носить, где попало.
Если бы Ивану не было так больно! Он бы наверное долго смеялся.
– А ты меня вчера испугалась?
– Тебя? Да я сначала толком не успела испугаться. А вот после, когда Рахим начал ножом размахивать и кричать, вот тут стало страшно. Но не за себя. Мне показалось, он ребят хочет порезать.
– Но не порезал же?
– Не порезал. Вроде. Я их больше не видела. Кровь текла… Но если б я стрелять не начала…
– И если б полицейский этот чудной не пришёл… Ты бы слышала, как на него после старший наверху орал!
– Да?! А почему? Почему он на него орал?
– Ну, он кричал:
"Почему ты никого не задержал?! Почему все уехали?!"
И типа того:
"Ты видел, кто стрелял?!"
– Да?! А он что отвечал?
– А я не слышал. Он тихо говорил. Да мне и не до того было. Скорую ждали. Пока приедет.
– Долго? Долго вы её ждали?
– Долго. Как мне показалось. Меня и Рахима в разные машины посадили. А после меня сюда привезли.
– Тебя прооперировали?
– Да. Один шарик вытащили.
– Что значит – один шарик вытащили?!
– Ты в меня два раза попала.
Удивлению Саши не было предела:
– Два раза?!
– Да. Вот сюда, – Иван показал на точку возле правой ключицы. – И в спину. Но не могу показать. Не повернуться.
– Ох, ни фига себе! Да ещё и в Рахима!
– Говорю же – ты хорошо стреляешь.
– Да я сама удивляюсь! Даже и сама от себя не ожидала.
– Ладно! Чего уж там… Мне меньше пить надо было.
– Думаешь, тогда бы увернулся?
– Нет. Тогда бы всё не так пошло.
– А как?
– Не знаю. Наверное, мы бы с Макаром уговорили Рахима отдать топорик. Ну, или…
– Зачем сейчас говорить про то, чего нет?! Теперь-то что делать будем?
– Да ничего.
– Как ничего?
– Я тебя понимаю. Ты бросилась защищать пацанов. И правильно сделала. Так что, всё между нами ровно. А врачи?
– А что врачи?
– Думаешь, никто не заявит? Пулю же доставали.
– Ну, если заявят…
– Тогда и посмотрим.
– О`кей. Лечись-поправляйся. Ешь тортик, – Саша улыбнулась.
Иван тоже улыбнулся.
– Тебя хоть как зовут-то? Говорим-говорим, а так и не познакомились.
– Александра. Или просто – Саша.
– Саша – красивое имя. А я Иван.
– Да я знаю. Про тебя сегодня по всем новостям говорили.
– Да ты что?!
– Я тебе серьёзно говорю. Мне подруга позвонила. Сказала: "Включай скорее телевизор!"
Там нас показывали. Всех. И даже чудак это, полицейский, в кадр попал.
– Офигеть! Нас всех посчитали!
– Ну, да!
– И что теперь будет?
– Не знаю. Подруга говорит – мы теперь теле-звёзды.
– Офигеть! А вообще, там же камеры везде стоят. Вот нас и…
– Вот так. И что теперь будет…
– Посмотрим. Пока меня никто ни о чём не спрашивал.
– А если спросят?
– Если спросят, расскажу. Расскажу, как всё было. Мне-то что? Мне так и так предъявить нечего.
– Да. Тебе-то нечего. А мне?
– А что тебе?! Скажешь, как есть. Друзей защищала. Кто тебе не поверит?! Тем более, говоришь – камера всё сняла. Так что, у тебя железная отмазка. Ничего тебе не будет.
– Ну, да, – засомневалась Саша. – Ты сейчас так говоришь…
– Да не будет ничего. Я тебе говорю. Заступилась за друзей. Да и всё. А вот Рахим… Рахим. Если говоришь, он ножом махал…
– Ну, да. Я вроде бы видела у него в руке нож. А после он его убрал, наверное. Или выкинул куда-нибудь.
– Ладно. Дальше видно будет. Устал я с тобой разговаривать. Грудь болит.
– Хорошо. Поеду я. Вот тебе свой телефон оставляю, – Саша достала из сумочки ручку и написала номер на коробке с тортиком. – Если что – звони.
– Хорошо. Если что… А ты где живёшь? В Москве?
– На Ленинградке. А ты?
– О! И я там же, считай.
– Отлично! – Саша подошла к двери и обернулась. – Я поехала. Если что – позвонишь.
– О`кей. Счастливо!
– Поправляйся.
* * *
– Ух, как ты долго! – сказал Лёша, когда Саша вернулась и уселась в машину. – Я уже нервничать начал, хотел звонить.
– А что это ты разнервничался? Тебе-то от чего переживать?
– Да мало ли! А вдруг там тебя замели уже?
– Че-е-его?! Ну, ты скажешь тоже? Кто меня здесь ждал, что ли?!
– Нет. Но мало ли…
– Мало ли, мало ли… Чего стоишь?! Поехали уже! Сколько стоять-то можно?!
– Как скажешь.
Когда выехали на Садовое, Лёша спросил:
– И что ты замолчала? Ты его видела? Разговаривала с ним? Не молчи. Видела его?
– Да видела! Видела. Не сразу, но всё же меня к нему пропустили.
– А ты что сказала? Кто ты ему?
– Ну, не жена же! Сказала – знакомая. В новостях, мол, услышала и приехала тут же. Проведать.
– Так. И он что?
– А что он?! Да ничего. Претензий ко мне у него вроде бы ко мне никаких нет.
– Вроде бы? Или – точно?
– Да он такой… нормальный. Простой. Мы с ним поговорили, вспомнили – как всё было…
– И? И он что? Он всё помнит, как дело было?
– Он был сильно пьян. Но почти всё помнит.
– А из-за чего всё началось?
– С топориком не надо по метро ходить. Вот, из-за чего.
– А кто там был с топориком? Что за отморозок?
– Он скорей не отморозок, а просто маленький ещё. Носил его не для самообороны даже, а для уверенности. Чтобы чувствовать себя спокойнее.
– Ну, теперь-то спокойная жизнь ему вряд ли светит!
– Думаешь? А ему-то что?
– Как – что? Если дело начнёт разматываться…
– А думаешь, оно начнёт разматываться? Ты меня тревожишь!
– Ты ж сама не маленькая девочка! Всё понимаешь. Если медики заявят, а заявить они должны, то…
– То?
– Я бы на твоём месте сейчас не домой ехал…
– А куда? Прятаться?
– Не прятаться. А ехать в полицию.
– Зачем?
– Заявление писать, зачем же ещё! Ты как маленькая, в самом деле!
– Ты, блин, шибко взрослый, как я посмотрю! Что мне там прикажешь писать?! И на кого писать?!
– Напиши, как всё было. Мол так и так. Стреляла. Стреляла потому, что моим знакомым грозила смертельная опасность. Испугалась за них и…
– И! А на кого писать-то?! На кого?! На Ивана, который ко мне никаких претензий не имеет?! На него? Или на кого-то ещё?
– Можно написать на того, кто… А кто-нибудь из них был вооружён?
– Ну, нож был у одного…
– Вот на него и пиши. И потом, вот ещё, какой момент!
Это сейчас у него никаких претензий к тебе нет. А после? А если его следователь начнёт плотно допрашивать? Расписку ты с него взяла, что никаких претензий нет? Не взяла! Вот то-то же! И даже если бы была расписка, она не является гарантией от неприятностей. Могут дело возбудить. Если до сих пор ещё не возбудили. Потому и говорю – поехали в полицию. Лучшая защита – нападение.
– Да. Расписку я действительно не взяла.
– Шут с ней! Поехали в полицию!
– Не-е, Лёш! А вдруг, всё ещё обойдётся? А?! Поехали пока домой…
– Вот говоришь-говоришь тебе, а всё как горох об стенку!!! Ты друга когда-нибудь научишься слушаться?!
– Лёш! Я тебя слушаюсь. Но, по-моему, сейчас лучше всего домой поехать.
– А если там тебя уже ждут? Ты такой вариант просчитывала? A?!
– Ждут? Кто там меня ещё может ждать?
– Пиши, говорю тебе! При жизни и сам Бог своих не всегда признаёт! Пиши!!!
– Лёш…
* * *
"А где ей теперь писать, если не здесь, не по месту прописки?! Раз уж сразу в метро не обратилась…" – думал Лёша, подъезжая к отделу полиции "Северо-Западное".
– Да брось ты, Лёш! Что у тебя за навязчивая идея?! Брось!
– Ты сейчас не понимаешь, о чём говоришь. Сама-то подумай, пока время есть! – сказал Лёша, подъехав к закрытым воротам отдела и глядя на них.
– И что?! Что я сейчас напишу? Ты сaм подумай! Что я стреляла?! А если они здесь ни сном ни духом и просто не в курсе дел? Ты об этом подумал? А я здесь заявление с признанием буду писать… ммм, то… В чём признаваться, Лёш?! В чём?!
– Хорошо. Тогда поехали домой.
– Да. И позже…
– Может быть, сейчас намного позднее, чем ты можешь подумать.
– Если ты и прав, то я – ещё правее. Вези меня домой.
– Как скажешь. И не говори, что я тебя не предупреждал…
– Запомню. Поехали!
* * *
26 мая 2012 года. Москва
– Тормози. Приехали.
– Как скажешь, Саш! Смотри сама. Я тебе говорил, – втискиваясь между припаркованными возле подъезда машинами.
– Не загружай голову. Всё будет нормально.
– Надеюсь.
– Давай! Спасибо, что подвёз!
– Повнимательнее!
Саша вышла из машины, дошла до подъезда и… обернулась. А Лёша сидел в пол-оборота и не спускал с неё глаз. Так смотрел, будто чувствовал – увидеться теперь им в следующий раз предстоит не скоро.
Металлическая дверь закрылась с негромким стуком. Лифт поднял на нужный этаж. И вот…
– Александра Лоткова?
Мужчина в костюме стоял прямо напротив двери в квартиру.
– Дда. А… – то неожиданности произнесла Саша. А рука инстинктивно нырнула в сумочку. Но – не за ключами.
Краем глаза она заметила второго – на лестничной площадке, чуть ниже…
– Старший лейтенант… управление…
– Вы…
– Спокойно. Всё в порядке. Конечная станция. Приехали.
* * *
26 мая 2012 года. Москва. Ленинградский вокзал.
Дима Белозёркин и Артём Гришин нервно прогуливались по площади трёх вокзалов в ожидании поезда.
– Целый час ещё ждать! – в сердцах воскликнул Артём. – Скорее бы уехать!
– Да тебе-то чего париться? – вскинулся Дима. – Тебе переживать не за что.
– А ты всё за топорик?
– Как догадался?
– Не мелочись!
– Отвянь…
– Как знаешь! Парься дальше. А может быть этой… Тане позвонить?
– Зачем? Что ты про неё вспомнил? Влюбился?
– Да так просто. Узнать как дела, как они разъехались, чем там всё закончилось.
– А тебе оно надо?! Переживаешь? Рвём отсюда когти. И всё.
– А та, которая стреляла? Саша как? Теперь-то что?
– Мы не при делах. Да и кто с нас за неё спросит? Её ж никто не заставлял стрелять?
– Так-то да…
До отправления поезда оставался почти час.
* * *
Тем временем в вагоне метро, едущему по Кольцевой линии, разговаривали два человека.
С виду – типичные работяги. И пахло от них соответствующе. Машинным маслом и пивом. Как и должно пахнуть от представителей рабочего класса.
– Семёныч! – сказал один, который был постарше и коренастей. – Слышал, что прошлой ночью было?
– Где?
– Где-где?! У нас! В Москве. Новости смотрел сегодня?
– Нет. Некогда было.
– Прошлой ночью мой зять в метро дежурил, как раз на Кольцевой. Так его чуть не пристрелили. Прямо на службе! Представляешь?!
– Как?! Да ну! А он… он в форме был?
– В форме. Жив-здоров. Сейчас показания даёт, наверное.
– А кто его так?
– Да девка какая-то! Вроде, молодая совсем.
– А почему? Крыша у неё поехала?
– Кто ж её знает! Ни с того, ни с сего начала стрелять. Сейчас где только не стреляют?! Молодёжь!
– Наверное, пьяная была?
– Скорее всего! Кто же по-трезвому будет стрелять в полицейского?!
– Ну, теперь-то его скорее всего наградят. Ну, или благодарность объявят. А как ещё?!
– Может быть. А то, ишь! Распустился народ! И стволы у всех…
– А как же мы с тобой, без стволов?
– Нам с тобой оно надо? Без волыны спокойнее. И не потеряешь нигде по пьянке.
Оба засмеялись.
* * *
Дима Хворостовский морщась протирал себе перед зеркалом порез на шее перекисью водорода.
"Тшшш! Как Жжёт! А ещё чуть-чуть и мог артерию зацепить. Повезло."
Ночное приключение стояло перед глазами так явственно, как будто произошло минуту назад.
"Что теперь с Сашкой будет?! Пронесёт?! Не засудят её за стрельбу?"
И тут же вступал в спор сам с собой:
"А зачем она стреляла? Кого защищала? Меня защищала?! А кто её просил? Я же не просил!"