Наше «великое поколение»

Наше «великое поколение»

Поколение, родившееся в 1920-е, к началу 1970-х было как раз в полной силе. Они не помнили ни старой «царской» России, ни даже деревни до коллективизации. Но тяжелую, опасную жизнь в 1930-е они помнили очень хорошо. Это поколение тоже было пуганое, стреляное, битое. Тоже патриархальное, работящее, семейственное, упорное.

Большая часть мужчин этого поколения полегли во Вторую мировую. Но фронтовиков было еще много, это были еще не долгожители и даже не пожилые люди, не деды. Родившемуся в 1922 году к 1972-му было всего 50, а к 1982-му — всего 60. Это были активные, еще не начавшие сходить со сцены мужики. Они охотно рассказывали о себе, делились опытом жизни — в числе прочего опытом и фронтовым. Рассказы их были непростыми, а порой просто ужасными. Некоторые истории, которые я слышал тогда, у меня до сих пор не хватает духу поведать миру — скорее всего, не поверят, да еще обвинят в «очернительстве прошлого» и в «посягательстве на память о великой победе»… что-нибудь в этом духе. Но всякий, кто хотел послушать, слушал, и впечатлений у него было много.

Это было самое «советское» из поколений.

Во-первых, советскую идеологию в него вбивали в самую жестокую, негибкую пору — и вбили. Ведь они были совсем молодыми тогда, детьми и подростками.

Во-вторых, «несогласных» почти полностью перебили во время Второй мировой. Что Вторая мировая была фактически Гражданской войной, я уже писал в другой книге.[127]

В-третьих, на глазах этого поколения происходило постоянное улучшение жизни. На фоне памяти о 1930-х, о войне и послевоенном голоде 1970-е казались блаженной порой изобилия, безопасности, покоя.

Это было очень нетерпимое, категоричное поколение. Старики умели рявкнуть, но обычно говорили тихими голосами, спокойно. Если убежден в своей правоте, чего орать?

«Поколение 1920» в правильности неких идеалов уверено было меньше, а вот в праве навязывать свое мнение — больше. Советские. С ними было невозможно не только спорить, но часто вообще разговаривать: наши милые, по заслугам любимые папы и мамы просто не понимали, что есть такой жанр общения: диалог.

Это касалось не только политики или, скажем, исторических вопросов, но и убеждения в том, полезно ли спать днем после обеда или «есть ли жизнь на Марсе». Люди поколения могли по-разному думать о пользе послеобеденного сна, но почти все они излагали свои суждения императивным тоном пророков. Вполне достаточное представление о таком стиле общения дают фильмы 1950-х годов, в которых положительный герой не говорит, а гавкает либо лозунгами, либо угрозами. А если снисходит до объяснений, то авторитарно вещает истины в последней инстанции. Так же патологически нетерпимы и положительные герои в литературе — например, Владимир Устименко в трилогии Ю. Германа.[128] Интересно, что в советской литературе и советском кино нормально разговаривали как раз отрицательные герои.

Эта авторитарность и негибкость считались проявлениями самых положительных качеств. Нам эти качества тоже прививались, но с переменным успехом.

Невероятно работоспособные, неприхотливые, люди этого поколения создали своим трудом колоссальные ценности. Их сверстников в США называют «великим» или «героическим» поколением. Поколение нынешних пенсионеров — это поколение страшнее всего обобрано в годы «прихватизации».