Мобилизационная экономика и сельское хозяйство
Мобилизационная экономика и сельское хозяйство
Н.С. Хрущев решал задачи сельского хозяйства чисто мобилизационными средствами: распахать целину! Внедрить драгоценную кукурузу повсеместно! Догнать и перегнать!
В сельском же хозяйстве мобилизационная модель особенно вредна и опасна. Тут нужны самостоятельность и активность руководства на местах, учет местных реалий — а они могут различаться на расстоянии буквально 10 километров.
В годы кукурузно-целинного ускорения это не принималось во внимание, а вот в «годы застоя» — принималось. Исчезло такое явление, как «толкачи». Молодежь и не знает этого слова, в учебниках истории его нет. А зря… потому что «толкач» — ярчайшее проявление самых бредовых установок эпохи, которую нам частенько показывают как альтернативу «застою».
«Толкач» — это посланец партийных органов области или края, который во время посевной или сбора урожая едет в район и требует быстрее выполнить сельскохозяйственные работы.
— Как?! Ваш район еще не отсеялся?!
— Весна поздняя…
— Ну и что?! Положено уже отсеяться! От вас победных реляций ждут, а вы тут что же?!
Район шлет своих «толкачей» в совхозы и колхозы. Дорогие гости, посланцы начальства, вкусно кушают и много пьют, в том числе запрещенного самогона. И крутят ту же шарманку:
— План! По плану уже должны отсеяться!
— Так весна поздняя… В этом году сеять нужно не в конце апреля, а в начале мая…
— В начале мая?! К Первомаю должно быть все посеяно! Трудящиеся всего мира будут праздновать День солидарности трудящихся! Они должны порадоваться за ваш колхоз, а вы что делаете?! Бунтова-ать?! Вольнодумствовать?! Нарушать международную солидарность?!
Смех смехом, но примерно так оно и было. Не принимая во внимание никакие реалии погоды и местных условий, крестьян заставляли выполнять разнарядку. Может, сточки зрения идеологии они и были очень полезны, но вот для сельского хозяйства…
…А вот при Брежневе «толкачи» как-то исчезли.
Мартовский Пленум ЦК КПСС 1965 года продолжил политику Н.С. Хрущева. Целина уже распахана, и ветер уже унес плодородный слой степи. Это преступление уже совершено, ничего нового уже не распашешь и не погубишь.
Но многие элементы мобилизационной экономики в сельском хозяйстве сохранялись, и это было самое скверное. Сохранялась политика мелиорации — то есть орошения земель (где надо и где не надо). Сохранялась химизация — то есть обязательное внесение удобрений по разнарядке, разработанной в городе.[98]
Считается, что потери сельскохозяйственной продукции из-за неэффективной мелиорации и химизации почв достигали 35–40 %.
Примерно столько же терялось уже собранного урожая. На уборочную регулярно мобилизовали городское население. Во всем «цивилизованном мире» посев и уборка урожая решаются с участием горожан — временных сельскохозяйственных рабочих. В начале XX века это были бедняки из Лондона или Нью-Йорка, и Стейнбек ярко описывает быт таких рабочих в годы Великой депрессии.[99]
В СССР на уборку урожая мобилизовали. Для студентов «выезд в колхоз» был нормой. Зачислили на первый курс — и в сентябре не за парты, а «в колхоз». Убирать урожай. Мобилизовали солдат. Отправляли целые автоколонны с крупных предприятий. Направляли сотрудников учреждений и заводов. В сентябре—октябре в деревнях становилось людно, шумно и весело, а 30–40 % уже выращенного урожая все равно терялось.
Мне доводилось слышать разные оценки «укрупнения деревень» и уничтожения «неперспективных» деревень. «Неперспективная» — это маленькая деревня, к которой слишком трудно и дорого вести хорошую дорогу.
В 1958 году, в соответствии с решениями Президиума ЦК КПСС и Совмина РСФСР деревни начали «укрупнять», переселяя жителей в «перспективные» населенные пункты.
Одновременно «осваивали целину»: 45 млн га целинно-залежных земель, из которых минимум 40 % стали впоследствии пустыней и полупустыней. И одновременно за те же пять «целинно-кукурузных» лет (1954–1958) свыше 13 млн га — то есть до 35 % сельхозземель российского Нечерноземья — было выведено из сельхозоборота.
Специалистов, технологии, капиталовложения и даже растениеводческий семенной фонд именно из РСФСР, из Нечерноземья, переводили в целинные и кукурузные регионы.
Из 140 000 нечерноземных сел предполагалось оставить лишь 29 000. К концу же 1970-х, по данным статистики, осталось около 20 000 деревень…
Правительственным постановлением 1974 года по вопросам неперспективных деревень в РСФСР предусматривалось, что по российскому Нечерноземью за 1975–1980 годы сселению подлежали 170 000 сельских семей. В приложениях к этому документу только 43 000 сельских населенных пунктов РСФСР — немногим более 30 % — были обозначены как перспективные.
Что характерно: такие меры не предусматривались в отношении сельских регионов других республик теперь уже бывшего СССР. А в национальных автономиях РСФСР количество «неперспективных» деревень было намного меньше, чем в обычных российских областях…
А результат? Люди уходили в города, и потому снижалась цена рабочей силы в промышленности и других несельскохозяйственных отраслях.[100] А из-за низкой эффективности сельского хозяйства росла цена на сельскохозяйственную продукцию.
В годы восьмой пятилетки, до начала 1970-х мобилизационные методы еще давали эффект. Вполне сносный набор продуктов присутствовал в магазинах даже малых и средних городов.
В дальнейшем эффект давало нечто совершенно другое: переход от административного метода управления сельским хозяйством к экономическому, введение все того же хозрасчета. Идеал бывает только в идеальном мире. В реальном самые хорошие решения имеют и свои плохие последствия. Повысить закупочные цены? Тогда крестьяне будут заинтересованы в создании и продаже своей продукции… но тогда ведь и розничные цены повысятся!
Вложить в сельское хозяйство побольше денег? Повысить качество сельскохозяйственной техники? За 70-е годы и начало 80-х годов в аграрно-промышленный комплекс было вложено более 500 млрд. рублей. Качество техники повысилось, и ее попросту стало больше. Но техника стала дороже… В результате к началу 1980-х многие совхозы и колхозы вновь оказались убыточными.
Установить жесткий контроль за выращиванием и поставками продукции? Но такой контроль гасит самостоятельность и инициативу предприятий, уничтожает заинтересованность в конечном результате своего труда.
К тому же, по всем законам бюрократии, растет аппарат по управлению сельским хозяйством. Тот самый случай, когда «один с сошкой, а семеро с ложкой».
При Сталине цены снижались? Верно, только за счет чего они снижались? За счет того, что деревня (две трети населения) была изнасилована в пользу города — трети населения.
При Брежневе же завершилась русская урбанизация — массовое переселение людей в города. Уже ликвидация «неперспективных» деревень заставила уходить до 30 млн человек. Уходить можно было и в другие деревни, в районные центры. Но очень многие пошли и в города.
С 1967 по 1985 год ежегодно деревню покидали в среднем 700 тысяч человек. Всего 15 млн человек, в основном молодежь. В 1980 году средний возраст колхозника составил 52 года, а обеспеченного аграрного класса, подобного западным фермерам, не возникло (его у нас и сейчас нет).
В 1980 г. в сельском хозяйстве СССР было занято до 20 % населения. Это очень мало для страны «третьего мира» и очень много для Запада. Неэффективность и бесхозяйственность в СССР — не легенда, а факт. В начале 1990-х сдавать черные металлы было очень легко: возле каждой деревни, на околице, валялись ржавеющие детали механизмов и чуть ли не целые машины… С трактора снимали двигатель, а основную часть металла просто бросали. Эти «кладбища техники» были очень типичным элементом сельского ландшафта.
Еще одна чисто «мобилизационная» мера: ввоз продовольствия из-за рубежа. Хорошее дело — пусть мы продаем готовую продукцию, а «они» пусть снабжают нас продовольствием. Так, Британская империя ввозила хлеб и говядину из Аргентины, баранину из Австралии, фрукты из тропических стран, а платила машинами и изделиями фабрик и заводов. Только у нас-то продавали в основном сырье, а покупали то, что СССР вполне мог бы произвести и сам. Одно Причерноморье, Дон и Северный Кавказ — это же 55 % мирового чернозема!
За 18 лет «застоя» импорт мяса, рыбы, масла, сахара, зерна вырос в денежном отношении более чем в 10 раз. Если в 1973 г. импорт зерна составил 13,2 % от всего его количества, производимого в стране, то в 1975-м — 23,9 %, в 1981-м —41,4 %.
Эта мера, помимо всего прочего, подрывала отечественный сельскохозяйственный рынок. Он становился как бы и не очень нужен.
Постоянный рост обеспеченности сельского хозяйства тракторами и комбайнами стал предметом законной гордости советского руководства. Что могла мобилизационная экономика — то могла!
Вот по поводу «низкой» урожайности зерновых полагалось (и сейчас полагается) посыпать свои головы пеплом. Ведь урожайность была намного ниже, чем в промышленно развитых капиталистических странах!
В 1970-м в СССР собирали 15,6 ц/га пшеницы, в 1980-м — 15 ц/га против 31,2 ц/га в США, 50,3 ц/га в Японии! При этом никто не обращал внимания, что дело тут не в «отсталости» или в «неумении работать», а в климатических условиях. Большая часть СССР, в том числе и благодатные черноземы Северного Кавказа, лежит в зоне рискованного земледелия. Европа, Япония и США лежат в зоне, близкой к идеальным для земледелия. То есть и принцип заинтересованности, и эффективность очень важны, но в Австралии урожайность пшеницы составляет порядка 11,6 ц/га, в Аргентине — порядка 15–16 ц/га, и никто не страдает по этому поводу.
Средняя урожайность в СССР — это тоже «средняя температура по больнице». В Молдавии урожайность в 1970 году была 29,3 ц/га, в прибалтийских республиках — 21,3 — 24,5 ц/га. Если по поводу Прибалтики у нас принято кивать на ее «цивилизованность», то с каких пор Молдавия «цивилизованнее» России? А урожайность там была очень высокой. Выше, чем в Латвии. Так, может, пора перестать мучить себя глупыми рассказами о нашей «безрукости»?
Ведь даже в условиях заведомо гиблой экономической модели в «годы застоя» страну удалось накормить! Всю, до последнего человека. Весь XIX век в «России, которую мы потеряли», время от времени случался страшный голод. В 1890-е годы голод унес до 200 тысяч жизней. Крестьянам охваченных голодом районов официально разрешили заниматься нищенством и просить подаяние. Некоторым это занятие так понравилось, что они и потом не хотели опять садиться на землю, а стали профессиональными нищими.
В СССР уже во время Гражданской войны голод вспыхивал везде, где власть переходила к большевикам. Мрачный призрак Голодомора не уходил до конца все время правления Сталина.
Помнят ли в современной России про чекушки молока? Бутылочки в четверть литра, но не с водкой, а с молоком? Еще в начале 1960-х такие чекушки были, я их очень хорошо помню. Тогда, ребенком, я не знал, что чекушка молока покупается специально для меня. Так же как не замечал, что конфеты ем только я. Ребенок раздавал конфеты, приучался делиться. Но родители складывали свои конфеты обратно в конфетницу, и назавтра эти же конфеты подавались на стол.
Так вот, в «годы застоя» голод навсегда стал мрачным воспоминанием. Чем-то вроде фамильного привидения: предка, который с замогильным хохотом вываливается из камина, держа под мышкой собственную голову. Смотрите и помните, были другие времена, людям рубили головы за то, что они были сторонниками короля или парламента, бойтесь… но знайте, что такого уже никогда не будет. Это только привидение, пришедшее к нам из других времен.
Не было чекушек молока, и конфет было вволю, только шоколадные порой «доставали». Был контингент, питавшийся в основном хлебом и макаронами. Но голода и даже недостатка еды не было.
Если верить статистике, в СССР в 1955 г. потреблялось в среднем около 40 кг мяса на человека, в 1960-м — около 50 и в 1970 г. — около 55 кг на душу. В 1989–1990 гг. этот уровень составлял около 70 кг.
Это заметно меньше, чем в странах Запада.
Но, во-первых, и эти нормы потребления значительно выше и чем в царской России, и чем в первой половине существования СССР. В «годы застоя» люди потребляли больше продуктов, эти продукты были разнообразнее и выше по качеству, чем когда-либо еще в русской истории.
Во-вторых, я не верю этим цифрам, потому что в СССР существовало такое явление, как «теневая экономика».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.