Мобилизационная экономика и дефицит

Мобилизационная экономика и дефицит

Основу промышленности в СССР составляли военно-промышленный и топливно-энергетический комплексы. Они не создают товаров повседневного спроса. СССР активно продавал сырье за рубеж, но закупал тоже в основном не то, что едят, надевают и обувают. На валюту закупалось западное комплектное оборудование для строительства новых заводов. На нефтедоллары было закуплено оборудование для КамАЗа, Волжского автомобильного завода, Уфимского мотостроительного завода, выпускавшего двигатели для автомобилей «Москвич».

Мобилизационная экономика позволяла вершить колоссальные проекты, она была удобна и понятна руководству СССР, но она же исключала возможность насытить потребительский рынок и не допускала коренных перемен.

Когда в стране в принципе нет частного предпринимательства и частного экономического интереса, практически невозможно удовлетворять снабжение людей товарами повседневного спроса.

Потому и провалилась «косыгинская» хозяйственная реформа 1965 года. Она должна была увеличить темпы роста и интенсифицировать производство за счет расширения самостоятельности предприятий. Был введен хозрасчет, часть прибыли оставалась самому предприятию. Теперь выполнение плана выражалось не в валовых показателях, то есть не в количестве произведенной продукции, а в объеме реализуемой продукции.

Оттого, каков доход предприятия, зависела и зарплата рабочих, и строительство жилья, и создание собственной инфраструктуры — ведомственных детских садов, снабжение подшефных школ, создание столовых и медицинских учреждений, санаториев и профилакториев.

Чаще всего считают, что «косыгинская реформа» провалилась из-за сопротивления (ну конечно же!) аппарата. Действительно, реформа Косыгина мыслилась как странный гибрид между бюрократической системой и рыночным хозяйством. Разумеется, в этой части она провалилась. Например, реформа предполагала, что если одно предприятие не поставило вовремя сырье или комплектующие детали, то на него следует подавать в суд, а суд должен устанавливать высокие штрафы. Но руководители предприятий, во-первых, отлично знали, что непоставки или задержки могут возникать не по вине партнера. Во-вторых, им было важнее сохранять с партнером добрые отношения, чем слупить с него штраф.

Был случай «бунта сорока министров».

Чтобы поднять дисциплину взаимных поставок, Косыгин принял постановление, по которому выполнение плана засчитывалось лишь после удовлетворения всех заказов потребителей.

Против этого дружно восстали Госплан и наиболее сильные министерства, их авторитетные министры. Если постановление заработает, все их предприятия останутся не только без премий, но и без зарплаты!

Фактически «сорок министров» победили: официально распоряжение Косыгина отменено не было, но практически никогда так и не вступило в силу.

Но прижилось все, что было совместимо с мобилизационной экономикой и бюрократической системой управления. Был внедрен бригадный подряд (1972). Традиции артельной работы сильны в России, дело пошло.

И раньше у крупных предприятий были «подшефные» совхозы. А крупным предприятиям совхозы «придавались» для прокормления работников. С 1979 г. начались попытки агропромышленной интеграции — кооперирование колхозов и совхозов в агропромобъединения с обслуживанием их отраслями промышленности.

Многие крупные предприятия имели свою собственную инфраструктуру, от детских домов и профилакториев и поликлиник со штатом врачей до целых «своих» совхозов, пионерлагерей и автобусных колонн. Такое предприятие устанавливало зарплату, исходя из принципов хозрасчета: часть дохода оставалась предприятию. Оно выдавало продуктовые пайки. К праздникам сотрудники получали помидоры из оранжерей «своего» завода и другие вкусности. Автор своими глазами видел, как в «сидевшем без мяса» Красноярске рабочие одного из заводов под Новый год несли целые бараньи туши и ляжки бычков, отрубленные по колено. Мне со смехом рассказывали, что давать именно целую тушу или целую ляжку велело начальство: чтобы лихие работники распределительной системы не оставляли себе куски получше, а давали мякоть «по справедливости».

Такие производства напоминали феодальные поместья с их натуральным хозяйством. Как у феодала в Средневековье была своя мельница, своя конюшня, свой врач и свой священник, так и работник крупного предприятия или богатого ведомства лечился в «своей» поликлинике, где врачи были внимательнее и не было страшной давки, посылал детей в «свой» детский сад и пионерский лагерь, отдыхал в «своем» санатории и ездил на работу в «своем» транспорте.

Эта система активно формировалась и работала как раз в «годы застоя», жизнь менялась буквально на глазах.

Но вот «рынка» и правда не возникло. От предприятий постоянно требовали увеличения производственных показателей. Давай-давай выполнение плана! Планировалась вся номенклатура изделий, до 20 миллионов наименований, их показатели и себестоимость. Вот и причина низкого качества изделий. А часто и не качества, а дизайна. Механические часы, выпускавшиеся в «годы застоя», ничем не хуже швейцарских… Они очень надежные и прочные. Если бы не их «моральное устаревание», мы могли бы и сегодня пользоваться часами, выпущенными в 1970 или в 1980 году. Но швейцарские были (или считались) более красивыми. Была в них прелесть хорошо сделанной вещи, они выигрывали в сравнении с советскими.

Считалось, что только 2 % товаров, выпущенных в СССР, конкурентоспособны на международном рынке. На самом деле, их было гораздо больше. И если бы предприятия получили реальную экономическую свободу, дизайн изделий тоже быстро улучшился бы. Что и произошло после «перестройки», кстати говоря.

Планировался и завоз абсолютно всего. Естественно, чиновник мог не учесть завоз какого-то продукта или неточно рассчитать, сколько и чего надо завозить. Население Красноярска уже выросло, а лампочек или тех же трусов завезли, исходя из численности населения пятилетней давности. Вот и дефицит, как повседневная норма.