XV. Александрия
XV. Александрия
Александр вскоре покинул Мемфис и, взяв с собой только часть войска для мирного перехода, поднялся вверх по западному рукаву Нила до берега моря. И там, желая, подобно великим фараонам прошлого, ознаменовать несравненным творением свое царствование на земле Египта, он решил основать свой город – город эпохи конца.
На смену разрушенному им Тиру Александр задумал построить новую морскую столицу, которая затмила бы своим богатством, размахом деятельности и великолепием и Родос, и Пирей, и Карфаген, и Сиракузы.
Позади острова Фароса, который защищал ее от морских валов, приютилась простая рыбацкая деревушка Ракотис. На эту-то землю Александр, сидя на Буцефале, сбросил свой белый плащ, отметив место, где должен был вырасти город Александрия.
Динократу, восстановившему эфесский храм, было поручено составить план, и он набросал его контуры, исходя из формы Александрова плаща – короткой закругленной пелерины, какую носили македонские всадники. Сам Александр провел долгие часы над планом будущего города. Его должна была пересекать длиннейшая улица ста футов ширины, окаймленная портиками с колоннадой, – дорога в Канопу. Были выбраны места для храмов, дворца и садов, театров и даже складов. Предполагалось построить два порта: торговый и царский; на острове Фаросе было решено воздвигнуть, в том же стиле, что и храмы, огромную квадратную башню из белого мрамора, а на ней другую поменьше, восьмигранную, наверху которой, между колоннами, зажигался бы каждую ночь большой костер, чтобы указывать дорогу кораблям.
После того, как были изучены знамения, ритуальная церемония основания города совершилась в двадцать пятый день пятого месяца египетского года, в первом декане Овна. За неимением обычно употребляемого мела, пришлось воспользоваться белой мукой, чтобы набросать на земле рисунок стен и главных улиц. Согласно священному обычаю Египта, нас сопровождал слепой. Мы остановились на том месте, где должны были подняться храмы, и торжественно принесли жертвы богам Египта и Греции; на месте будущей библиотеки, которая должна была заключить в себе все человеческое знание, был развернут папирус; там, где предполагалось возвести театр, трагические актеры разыграли представление. И вот, пока все были заняты этими церемониями, птицы всевозможных видов поднялись тучей с озера и с реки, сели на разбросанную по земле муку и склевали ее. Каждый задавался вопросом, как понять это знамение; некоторые сочли его зловещим. Тогда я объявил, что, напротив, оно было самым благоприятным, какое может быть, и что город будет процветать, как никакой другой, поскольку его двойник вознесен птицами к небу.
Из чудес света Александр уже видел афинского Зевса-Олимпийца, развалины эфесского храма, гробницу Мавсола, великие пирамиды; родосский колосс находился отныне в его владениях, и недалек был день, когда он увидит висячие сады Вавилона; но ему не суждено было узнать седьмое чудо, которым он сам обогатил мир: Александрийский маяк.