ГАРРИ ГАРРИСОН НА ЛИНИИ

ГАРРИ ГАРРИСОН НА ЛИНИИ

23.05.2008

Отличный детский писатель, автор мегапроизведения «Неукротимая планета», на линии:

— Сейчас в фантастике наблюдается странная ситуация, когда популярные на всем протяжении XX века жанры — science fiction, космическая опера — вытесняются более легкими жанрами, в частности фэнтези. Как вы думаете, с чем это связано? Может быть, здесь кроется какое-то разочарование итогами научного прогресса? Ведь если еще 20–30 лет тому назад освоение космоса казалось делом ближайшего будущего, то теперь совершенно очевидно — никаких полетов к другим галактикам на нашем веку уже не будет.

— Не могу согласиться с тем, что научная фантастика вымирает как жанр. Тут скорее общая тенденция: люди на Западе перестают читать книги. Россия — единственная страна, где все еще читают. Например, 30 лет назад мои книги продавались в Америке пачками, а в СССР их знали довольно слабо. Но сейчас ситуация изменилась: за тот же самый период времени, когда в США худо-бедно продается одна моя книга, а в Великобритании в лучшем случае две с половиной, в России продается десять. Американцы почти совсем перестали читать: книгу вытеснили телевидение, кино, Интернет. Та же ситуация наблюдается, например, в Японии, где молодежь в основном смотрит мангу, разнообразные фэнтезийные сериалы, а книги уже не в чести. Но русские — действительно самый читающий в мире народ: у вас в стране мне доводилось встречать, например, продавщиц в продуктовых магазинах, которые хорошо разбираются в фантастике. Вот почему для литератора-фантаста Россия становится все более мощным полюсом притяжения.

— Вы затронули проблему культурного регресса. Проблема для наших соотечественников тем более болезненная, что в советской фантастике будущее предписывалось рисовать в радужных цветах. Мы все получили эту прививку марксистского исторического материализма, привыкли считать, что завтра будет лучше, чем сегодня. Жанр антиутопии в СССР был под негласным запретом. Но в ваших произведениях, как и в американской фантастике в целом, будущее обычно рисуется точно таким же жестоким и несправедливым, как и настоящее. Вы не верите в то, что человек с ходом истории способен сделаться лучше?

— Да, классическим представителем советской фантастики действительно является Иван Ефремов, в произведениях которого будущее показано царством всеобщей справедливости. Но, как мне кажется, надежды по поводу радикальной перемены человека как социального существа не оправданы: люди с течением времени не меняются, другое дело, что культура подвержена серьезным изменениям — правда, далеко не всегда прогрессивным. Возьмем пример Америки: за несколько лет правления Буша она из демократической державы превращается в государство фашистского или сталинского типа — президент попирает Конституцию, ежедневно нарушаются ключевые принципы свободы слова и свободы совести. Более того, и в мире США ведут себя совершенно недемократическим образом: интересы других стран Америка не просто игнорирует — она даже не задается целью их понять. В результате США попросту не имеют представления о ситуации в мире, а значит, и о направлении, в котором они сами двигаются. Это прекрасная иллюстрация обратимости социального и культурного прогресса.

rbcdaily.ru

Сравнения «фашистского или сталинского» говорят о недюжинном интеллекте и глубочайших познаниях автора. Гражданин Гаррисон пока еще не в курсе, что можно писать не в книжки, а в Интернет.

Из общения в «Комментариях»:

— Полагаю, что гражданину Гаррисону в свете его весьма положительного (судя по интервью) отношения к России можно простить сравнение сталинского режима с фашистским.

— Специально для малолетних долбоебов. При некотором (подчеркиваю красным — некотором) внешнем сходстве нацизм и коммунизм не имеют ничего общего. То, о чем говорит Гаррисон, подразумевает передел государственных границ и выплаты репараций. Это непонятно малолетним долбоебам, но это так.

— Кстати, а параметр «самая читающая страна», он как определяется?

— Очень просто: повторением мантры «Мы — самая читающая страна». Более никаких оснований нет и, видимо, не надо.

— Дмитрий Юрьич, не спора ради…

— Я ни с кем не спорю.

— Интернет Интернетом, но бумажные книги посерьезнее котируются среди писателей.

— Правильно понимаю: писатели пишут книги для писателей?

— А в метро не каждому удобно (и по кошельку) с PDA читать.

— Купи дивайс от «Сони» — и будь счастлив.

— Но по сути-то автор прав.

— Автор — фантаст. Живет он у себя в голове. Правота его проживает там же — у него в голове.

— Кстати, у нас тоже одним из показателей резкого роста поголовья «тупых детей» является падение авторитета книг среди детей и молодежи.

— Причина появления тупых детей — политика государства.

— И гражданин писатель напрасно так радуется, что у нас народ более читающий. Это еще инерция старшего населения, 70-х годов рождения и старше. А уже 80-х годов — ни фига…

— Гражданин по дурости не способен понять, что это наследие Сталина. Когда издохнет оно, все будет как в Африке.

— «Гражданин Гаррисон пока еще не в курсе, что можно писать не в книжки, а в Интернет», — сказал Д. Ю., покупая десятый шкаф под книги и набивая уже десятый собственноручно написанными книгами.

— Поделись, дружок: что именно происходит у тебя в голове, что заставляет вот это писать?

— А как же деньги, Дим Юрьевич?

— Ну, я даже не знаю.

— Вот вы в Интернет пишете всякое, и сколько чемоданов денег вам заносят на квартиру по пятницам?

— Пока не жалуюсь.

— Особое внимание стоит обратить на творчество автора. Например, произведение «Стальная крыса» — это фактически приключение шестнадцатилетнего подростка среди двенадцатилетних. После таких книг, как эта, лично мне очень сложно хоть сколько-нибудь серьезно относиться к таким людям и ко всему, что они говорят.

— Если читаешь в 12 лет — отличные книги. На что и рассчитаны.

— А фашизм и сталинизм — это одинаковые методы, но разные конечные цели. В сталинизме сильное государство строится с целью обеспечить светлое будущее народу, а в фашизме сильное государство строится, чтобы его таковым признали на страницах учебников истории. П. С. Не путать фашизм и нацизм.

— Бери глубже: мытье пола — оно и чтобы дома чисто было, и чтобы пятна крови после расстрела замыть. Ну а далее — верный вывод, кто такая уборщица.

— В том аспекте, в котором Гаррисон сравнивал сталинизм с нацизмом, а именно — свобода слова и свобода печати, между ними действительно нет никакой разницы.

— Но в целом, как ни крути, сморозил хуйню — как и положено властителю дум.

— Но ведь действительно одинаковые методы.

— Само собой. Когда режут барана на праздник и человека в темном переулке — методы совершенно одинаковые. Главное — вбить себе это в башку, а потом делать всеобъемлющие выводы.

— Вот, например, в своем программном произведении «Доктрина фашизма» Муссолини на вопрос о том, как построить сильное государство, дает примерно те же ответы, что вытекают из анализа правления Сталина. Вот он там пишет, что нужно строить заводы, давать всем гражданам образование, развивать науку, спорт и сажать предателей, которые мешают народу все это строить и развивать. Но на вопрос о том, зачем нам, итальянцам, нужно это сильное государство, он отвечает, что это нужно для того, чтобы информация о мощи и силе этого сильного государства сохранилось на страницах истории.

— Поделись, а при чем тут Муссолини? Когда говорят про фашизм, говорят про нацистскую Германию.

— Это в России фашизм путают с нацизмом, а на Западе, когда говорят про нацистскую Германию, говорят «нацизм». Писатель-то вроде западный.

— Но мудак-то конкретный.

— Да уж, книжки Г. Гаррисона пользовались и пользуются спросом до сих пор, и не его вина в такого рода высказывании насчет Сталина. Им тоже мозги хорошо промывали, но, в отличие от большинства других западных авторов, он вполне адекватен и в произведениях, и в высказываниях.

— Сколько тебе лет, камрад? Чисто академический интерес.

— Д. Ю., может, не стоит так категорично высказываться о его «недюжинном интеллекте и глубочайших познаниях». Все-таки Жора — мужик неглупый.

— Не высказывайся.

— Кстати, само сравнение фашизма и сталинизма как вещей, тождественных по своей сути, уже характеризует человека не лучшим образом. Фашизм есть политическая доктрина, при которой один этнос в государстве превозносится, а другие подавляются.

— Чисто для справки, камрад. Муссолини хотел восстановить империю в границах Римской. Если ты не в курсе, в Римской империи национализм не был государственной политикой, там всем национальностям неплохо жилось. Как же так?

— Интересно, поскольку интервью на РБК и на русском — что на самом деле сказал Гаррисон, как перевели и как записали? Или Гаррисон по-русски знает?

— У него мама была русской и жена из Бобруйска.

— Без желания нахамить или подколоть спрашиваю, есть ли, на ваш взгляд, нормальные фантасты? Не мудаки которые.

— Ты неправильно вопрос ставишь, камрад. Правильно так: есть ли хорошие фантастические книжки? И я тебе немедленно отвечу: да, есть. Ну а если тебе (фигуральному тебе) пришло в голову по факту написания тобой книжонки раскрыть рот, говори о главном:

— жри поменьше;

— работай до упаду;

— спи на жестком.

Все остальное — получится ровно как у Гаррисона.

— При Сталине людей переселяли не за то, что они изменили Родине (не все же они изменили), а за то, что они балкарцы.

— Покажи, где написано — выселяют за то, что они балкарцы. Заодно поясни, почему ты понимаешь это именно так.

— Написано же — выселить всех балкарцев, потому что многие из них сотрудничали с фашистами. Как еще это можно понять?

— Вот, к примеру, крымские татары. Татарских мужчин должны были призвать в Красную армию, но они от призыва сбежали. Те же, которые были призваны, украли оружие и тоже сбежали. Это, значит, ни мамы им не сказали — иди, служи, ни папы не сказали — вернись в часть, наступает враг, война идет. А когда пришли немцы, все татары призывного возраста отправились служить им. Это значит, что мама не сказала — сынок, не ходи служить фашистам, а папа так и вовсе вместе с сынком побежал служить нацистам. Как называть этих людей — мам, пап, сыновей, братьев — уж не предателями ли? Совершил ли народ предательство, если все его мужчины служили врагу, а женщины их поддерживали? Что должен был сделать Сталин в соответствии с рассказами нашей интеллигенции? Он должен был всех мужчин расстрелять, баб — изнасиловать и сгноить в лагерях, а детей — сожрать живьем. И что он сделал? Собрал всех в кучу и отправил туда, где нужны были рабочие руки — сохранив парторганизации и профсоюзы. Правильно ли он поступил, проявив такую мягкотелость?

— Твои слова были бы абсолютно справедливы, если бы все выселенные народности после войны вернули обратно.

— Если бы выселенные народы не служили нацистам, их бы никто не выселял.

— Этого не произошло, хотя военное положение тогда уже давно закончилось.

— Были обязаны, да?

— Ты про правильность, а я про законность.

— На основании какою закона бежали служить немцам?

— Незаконно он поступил по тогдашним советским законам. Ни тогда, когда отправлял в ссылку, ни тогда, когда запрещал возвращаться на исходную после войны.

— С какого перепугу свирепый диктатор должен поступать с предателями по какому-то закону? Не убили — и это здорово, практически все живы и даже относительно здоровы. Согласись, могло быть и значительно хуже.

— Насчет правильности — не знаю.

— И я не знаю.

— Но узел, который он тогда завязал с чеченцами, татарами и прочими, до сих пор развязать не выходит.

— Зема. Даже если там ничего не трогать, даже если бы там русских не было никогда — там и без них все прекрасно. Ты не наружу смотри, ты смотри внутрь — почему ингуши ненавидят осетин, почему армяне ненавидят азербайджанцев, а все вместе — чеченцев? Не надо валить с больной головы на здоровую, национальные отношения — вещь крайне злая и лежат внутри нас (подчеркиваю красным — нас), а не снаружи. Когда тебе говорят о виноватых снаружи (см. Сталин), тебя всего лишь хотят втянуть в какой-то блудняк, уводя от действительных причин.

— Значит, не вовсе правильное решение было в расчете на несколько поколений, не находишь?

— Камрад. Вот мы сидим с тобой, два охуенно умных — Дима Пучков и не знаю, как тебя зовут. И, громко хлопая по ляжкам и звонко цокая, обсуждаем — какой же Сталин был дятел. Ты серьезно думаешь, что такие войсковые операции могли проводить по дурацкой прихоти, не думая о последствиях? Ты серьезно думаешь, что лично ты можешь точно предсказать результат всех своих действий?

— Замечу, что такие вопросы, как Сталину приходилось решать, я бы не захотел бы решать ни в коем разе, как раз по упомянутым причинам.

— В данном вопросе тебя, камрад, решительно поддерживаю.