История 20 Шашки наголо!

История 20

Шашки наголо!

Эту историю Александру Бушкову рассказал один дядя. История и вправду необыкновенная. Настолько необыкновенная, что ее рассказ Бушков предваряет длинным — больше страницы — рассуждением о природе необыкновенного. О том, можно ли считать истинно необыкновенным явлением чертей, русалок, колдунов и разную прочую нечисть. Что необыкновенного в нечистой силе? Про нее рассказывают уже сотни лет! Обыкновенное дело… Что необыкновенного в летающих тарелках? Просто пришельцы с других планет прилетают к нам поглазеть, поизучать… Что необыкновенного в морских змеях и лох-несских чудищах? Это просто сохранившиеся до наших дней реликты, типа целаканта или дракона с острова Комодо.

Нет, настоящее необыкновенное должно быть действительно необыкновенно! То есть не иметь никаких объяснений. Просто вот в тупик ставит и все! Ни на что не спишешь. «Ни тени объяснения», — как пишет Бушков: «Я вам расскажу один случай, и вы, может, согласитесь…». И рассказывает.

Привожу своими словами…

Было это осенью сорок первого в нескольких десятках или даже сотнях километров на северо-восток от Москвы. В лесу. Там на тот момент располагался временный палаточный лагерь войск НКВД. Поведавший эту историю человек командовал ротой. Две-три недели они в лагере стояли. Без всякой задачи. Занимались всякой ерундой — чисткой оружия, зубрежкой уставов…

А потом все и началось. Приехал начальник с большими звездами в петлицах. Причем у рассказчика сложилось ощущение, что и звездатый начальник цели всего мероприятия не знал. А знал он только то, что положено. И положенное знание спустил вниз, проинструктировав офицеров, что им нужно делать… Еще момент — к каждому из офицеров НКВД был приставлен некий… ну, назовем его соглядатай. К каждому, повторяю, — вплоть до командира взвода. Эти проверяющие прибыли вместе со звездным начальником. И у них как раз никаких знаков различия на форме не было. Хотя одеты приставленные были в форменные кожаные плащи, бриджи, фуражки с околышем НКВД.

Параллельно к лагерю прибыли обычные армейские части. Именно не в лагерь, а к лагерю — они расположились в километре от палаток и организовали внешнее оцепление. А внутри этого армейского оцепления офицеры НКВД организовали второе, внутреннее оцепление. А рота рассказчика — третье. «Оцепление чего?» — спросите вы. А некоего пространства, опушки. Совсем пустой опушки леса.

… Итак, рота рассказчика образовала третий контур оцепления, самый интересный. Роту расположили квадратом, лицом к опушке. Оружие предварительно велели сдать — все винтовки были составлены в пирамиду вдалеке от места оцепления, командиры рядом с винтовочными пирамидами сложили свои кобуры с пистолетами. Подъехал грузовик. В его кузове лежали шашки. Не дымовые. И не тротиловые. И не те, разумеется, которые «давненько не брал я в руки!..». А холодное оружие. Лежали шашки в грузовике без ножен, аккуратно связанные пучками. Приехавшие в грузовике люди раздали солдатам и офицерам третьего оцепления эти шашки. Комроты помнит даже, что шашки были блестящие, недавно заточенные, ухоженные. На клинке, который ему достался, была даже выбита дата изготовления — 1929 год.

А дальше начался форменный дурдом. Роту, построенную в каре, проинструктировали, какое положение в нужный момент должна была занять его шашка. Каждый боец должен был по команде взять клинок в правую руку, согнутую в локте. При этом клинок должен был располагаться не вертикально, параллельно телу, а с небольшим наклоном вперед. Потренировались немного. Тренировались, потому что позиция была совершенно неуставная, хотя и немного походившая на уставную позицию «шашки подвысь».

Некоторое время оцепление просто стояло по команде «вольно». Темнело. Внезапно показались две «эмки» повышенной проходимости и пять бронеавтомобилей. Оцепление разомкнулось и пропустило машины внутрь, на опушку. В центре оцепления машины остановились и погасили фары. Некоторое время прибывшие курили — в наступившей уже темноте рассказчику это было видно по красным папиросным огонькам.

И вот, наконец, поступила команда «шашки в позицию!» Рота послушно выставила шашки вверх-вперед, как научили. После этого все и началось… Над опушкой стали вспыхивать большие зеленые огни. Они зажигались где-то вверху, медленно опускались вниз и гасли, не долетая до земли. Несмотря на то, что огни были очень яркие, они ничего не освещали — как стояла темень, так и стояла. Зажигались огни сериями — десятка полтора вдруг загорались в вышине, медленно плыли вниз и гасли над землей. Потом снова.

Когда закончилась последняя серия, раздалось несколько звонких хлопков. Затем в воздухе внезапно появились огненные полосы, дуги и восьмерки. Не зеленые, а золотистые. Они были яркими, огромными, но тоже ничего не освещали. Затем пропали и они. А им на смену…

Им на смену с земли вдруг стала подниматься вверх тонюсенькая ниточка света пронзительно синего цвета. Это был не луч фонарика или прожектора. Рассказчик, наверное, назвал бы это лазерным лучом, если бы к тому времени были изобретены лазеры. И если бы луч лазера мог «медленно ползти». Как известно, световой луч распространяется со скоростью света. Этот же луч не встал мгновенно до самого неба, он начал именно что «постепенно расти». Вытянувшись на несколько десятков метров вверх, луч остановился, и его кончик стал разбухать огромным синим шаром. Затем раздался звук гигантской лопнувшей струны, синяя светящаяся ниточка снизу втянулась в шар, после чего шар погас.

И все кончилось… Некоторое время стояла тишина, потом с центра опушки взлетела вверх обычная зеленая ракета. Роте дали команду опустить шашки. Каре раздвинулось, машины-две эмки и пять бронеавтомобилей — уехали. Бойцы побросали шашки навалом в кузов грузовика, и он также уехал.

А на следующий день был снят весь военный лагерь в лесу. Собственно, для этого непонятного действа лагерь и был здесь разбит две недели назад. А когда действо кончилось, перестал быть нужным и лагерь. Свернулись и уехали. Рассказчик больше никогда не видел своих сослуживцев, потому что всех свидетелей этой истории… нет, не расстреляли, как вы, быть может, подумали… Просто разбросали по разным частям. По человечку. Очень быстро расформировали.

С тех пор рассказчик всю жизнь мучился невозможностью хоть как-то объяснить происходившее тогда…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.