Перелом в советской политической стратегии

Перелом в советской политической стратегии

В качестве следующего важного условия кризиса заслуживает упоминания перелом в политической стратегии Советского Союза в отношении Запада. Это условие интересно как иллюстрация к тому, что сами руководители советского общества, упиваясь своими успехами, готовили будущий кризис.

Советская политическая стратегия обычно смешивается с советской официальной идеологией. А между тем тут имеет место существенное различие. Марксистско-ленинская идеология дает общую концепцию исторического процесса, тогда как советская политическая стратегия касается конкретного исторического периода, определяет роли участников этого периода и программу действий Советского Союза. Она не выражается так явно, как идеология. Ее фактические принципы официально отрицаются советскими властями или маскируются идеологической фразеологией. Это создает ложную видимость, будто советское руководство действует по принципам идеологии. На самом деле советская политическая стратегия выросла не из идеологии, а из реального исторического опыта страны и практического здравого смысла. Она навязывается советскому руководству не в университетах и партийных школах на уроках марксизма-ленинизма, а закономерностями коммунистического социального строя и отношениями в мире.

В основе советской политической стратегии лежат принципы, которые приобрели принудительную силу аксиом. Назову некоторые из них. Первая аксиома устанавливает исторического врага Советского Союза в переживаемую эпоху. Этот враг есть «Запад». Этот взгляд имеет реальные основания. Достаточно упомянуть здесь распространение коммунистического социального строя по планете и расширение сферы советской активности, сокращающие возможности Запада в смысле эксплуатации планеты в своих интересах и угрожающие самому существованию социального строя стран Запада, что вряд ли способно вызвать всеобщий восторг. Другая аксиома дает установку советскому руководству на использование неоднородности Запада с целью раскалывания и тем самым ослабления его. Эта установка конкретизируется путем выделения такой части Запада, которая считается потенциально самой опасной для Советского Союза в данный период, и такой части, которая считается потенциально самой доступной для советского влияния и самой соблазнительной в данный момент. Первая рассматривается в качестве стратегического врага номер один, а вторая — в качестве стратегической жертвы номер один. Врага номер один следует откалывать от остальной части Запада и всячески дискредитировать, а жертву номер один следует включить в сферу своего влияния и заставить служить своим целям. Перед второй мировом войной врагом номер один была Германия. После войны им стали США. К началу восьмидесятых годов стратегической жертвой номер один для Советского Союза стала Западная Германия, что существенно повлияло на ситуацию с Восточной Германией.

В брежневские годы беспрецедентных в истории человечества масштабов достигла советская разведка на Запад, возглавлявшаяся Ю.В. Андроповым. Она включила в себя не только профессиональную разведку КГБ и армии, но и дипломатов, журналистов, ученых, деятелей культуры, туристов и даже эмигрантов. Советская разведка тщательно изучила ситуацию в странах Запада, отбросив все идеологические предрассудки прошлого. Она сделала открытие, которое имеет исторически важное значение. Она установила, что разоблачения ужасов прошлой советской истории и сущности коммунистического социального строя не могут иметь достаточно длительного и глубокого влияния на умонастроения и тем более на поведение масс людей на Западе, что массы людей на Западе неспособны и не хотят знать всю беспощадную правду о советском обществе, что средства массовой информации Запада и бесчисленные специалисты по советскому обществу являются надежными помощниками советских органов в деле введения в заблуждение западных людей во всем, что касается сущности советского общества, что Запад просто жаждет быть обманутым, но обманутым удовлетворяющим его образом. Советская разведка установила, что западная потребность в самообмане в отношении Советского Союза вполне может быть удовлетворена теми возможностями, которые обнаружились в самом Советском Союзе. С приходом Горбачева к власти эти две линии сомкнулись, и советское руководство предложило Западу именно ту форму обмана, которая ощущалась на Западе как современная потребность в самообмане: советское руководство стало изображать готовность осуществить преобразования, снимающие все претензии Запада к Советскому Союзу, до сих пор занимавшие внимание масс людей.

Но при этом не учли того, что это отразится в самом Советском Союзе как поощрение разрушительных антикоммунистических тенденций.

В хрущевские и брежневские годы в советской внешнеполитической стратегии доминировала установка на создание автономной экономики стран советского блока. Теперь же советские руководители стали настойчиво говорить о необходимости советской интеграции в мировую экономику. Хотя это желание мотивировалось ссылкой на некое «международное разделение труда», подлинные причины его остались невысказанными: желание всосаться в тело капиталистических стран и высосать из них как можно больше жизненных соков. Теперь Западу стали предлагаться такие формы экономического сотрудничества, которые раньше считались угрозой социальному строю страны. Теперь положение изменилось. С одной стороны, без живительных соков западной экономики советская экономика, склонная к застою и паразитизму, не могла даже удержаться на достигнутом уровне. А с другой стороны, советскому руководству казалось, что Советский Союз мог без особого риска допустить кусочек капитализма у себя дома и более тесные отношения с капитализмом вовне. И опять-таки не учли последствий этой политики для внутреннего состояния своей страны.

Советское проникновение на Запад было палкой о двух концах: оно усилило западное проникновение в Советский Союз. Послесталинские годы были одновременно и годами сильного влияния Запада на советское общество. Общеизвестно, к каким последствиям привела ликвидация «железного занавеса» в хрущевские и брежневские годы. Это влияние Запада на советское общество сохранило свою силу; и в послебрежневские годы и даже усилилось. К ним добавилось еще одно явление, позволяющее говорить о новой эпохе в этом отношении.

Те проблемы, которые назрели в Советском Союзе, хотя и являлись проблемами внутренними, возникли они как результат взаимоотношений Советского Союза с Западом. Запад — вот что теперь стало мерилом и образцом для всего серьезного, что делалось в Советском Союзе. Задачей советского руководства стало добиться того, чтобы Советский Союз выглядел не так безобразно в сравнении с Западом, как тогда, укрепить советское общество во все отношениях (и в военном в первую очередь), чтобы усилить его позиции в конкуренции с Западом и в противостоянии Западу. А сделать это в современных условия можно было лишь одним путем, а именно — уподобляясь Западу. Запад стал таким же объективным фактором во внутренней советской жизни, как и Советский Союз в жизни Запада. Это обстоятельство наряду с положительными (с точки зрения советского руководства) последствиями принесло с собой и последствия отрицательные, а именно — то, что в советской идеологии и пропаганде называют «тлетворным влиянием Запада». Любое советское руководство в этих условиях так или иначе вынуждалось проводить линию на сближение с Западом, хотя такое сближение имело следствием ущерб самому социальному строю Советское го Союза.

Такое влияние Запада на советское общество было пассивным, т.е. самим фактом своего существования и открытостью для советских людей. Что касается активной воздействия, то тут произошел перелом огромного исторического значения. Запад не только не был разгромлен или даже ослаблен благодаря пропущенной войне, но обрел новые силы и перспективы. Началась сильнейшая атака Запада на коммунистический мир в форме борьбы за демократию. Она охватила не только сферу пропаганды, но и практических мер. Я имею в виду экономические и политические санкции, стимулирование демократических и национальных движений, дискредитацию политических режимов. Эта атака оказалась настолько сильной, что руководители коммунистических стран отказались от открытого применения специфически коммунистических методов решения своих проблем и встали на путь своего рода западнизации своих стран. Это способствовало усилению и углублению кризиса коммунизма и породило на Западе надежды на то, что коммунистический «режим» рухнет в ближайшее время в силу внутренних причин. И Запад стал проводить в отношении Советского Союза политику поощрения этой воображаемой тенденции эволюции коммунизма. Она проявилась в создании легенды о Горбачеве как великом реформаторе и миротворце, в кредитах Советскому Союзу, в предоставлении трибун для советских эмиссаров, в мощном потоке дезинформации о реальном положении в Советском Союзе и о сущности перестройки, в создании препятствий для серьезного анализа и критики горбачевизма. Среди причин, породивших западные иллюзии в отношении Горбачева и политику задабривания и восхваления, можно назвать желание масс людей в странах Запада склонить Советский Союз на путь эволюции в сторону западной демократии, надежду, что горбачевцы разлагали и ослабляли советское общество изнутри, соображения о возможной выгоде от улучшения отношений с Советским Союзом, высокомерное отношение к советским людям как к некоей «низшей» расе, страх перед военной угрозой со стороны Советского Союза, неосознанное стремление оправдать свою трусость и безответственность, подражание моде. Совпадение этих и ряда других факторов определило состояние умов и чувств масс людей на Западе. Идя на такой перелом во взаимоотношениях с Западом и добившись на первых порах огромных (как казалось) успехов, советское руководство и не подозревало о том, что оно ускоренными темпами толкало страну к кризису.