Приступ вежливости / Общество и наука / Культурно выражаясь

Приступ вежливости / Общество и наука / Культурно выражаясь

Приступ вежливости

/  Общество и наука /  Культурно выражаясь

В недрах МВД подготовлен приказ: отныне полисмены обязаны извиняться перед гражданами за ошибки и недостойное поведение. Идея извиняться по разнарядке уже вызвала неоднозначные комментарии. Писатель Полина Дашкова уверена: полицейские изначально должны вести себя так, чтобы в их извинениях необходимости не возникало

Приказ по сути дела легализует хамство, но в качестве сладкой конфетки за него нам предлагают некое извинение. На самом деле люди из органов должны с самого начала вести себя так, чтобы не было необходимости извиняться. Кроме того, извинения — они ведь существуют в этике человеческого поведения как нечто естественное, это внутренняя потребность. А как они выглядят в исполнении полицейских? «Мы тут несколько ребер поломали в ходе допроса или задержания — ну, извините...»

Если сравнить нашу полицию с европейской, конечно, она будет представлять собой грустное зрелище. А если, скажем, с египетской или из Арабских Эмиратов — в таком рейтинге мы сразу подскакиваем довольно высоко. Если же сравнить ситуацию в бывших советских азиатских республиках, тот тут мы выигрываем вчистую. Там блюстители порядка останавливают любую машину через каждые несколько километров без всяких объяснений. Просто надо заплатить, чтобы ехать дальше. В общем, моральный облик правоохранителей — вещь довольно относительная. Как и ее профессиональные качества.

Однажды нас ограбили на Кипре, в пятизвездочном отеле. Просто вошли в номер и вычистили все, что лежало: компьютер, часы, какие-то колечки. Мы вызвали полицию. Они быстро приехали, очень подробно нас опросили, составили протокол, измазали красивые белые двери черной краской, снимая с них отпечатки пальцев. Хотя надо было сделать элементарную вещь. Рядом на стройке работали какие-то тамошние гастарбайтеры, а отель был закрытый. В общем, посторонние туда пройти не могли. Достаточно было проверить тех, кто находился на территории. Они же почему-то никого не проверили и, естественно, не нашли преступников. Но зато вели себя очень корректно.

Другая история случилась в Москве в 1990-м или 1991-м. На нас с мужем напали ночью в темном дворе. Все, что было, отняли. Мужу поставили фингал под глазом и убежали. Милиционеры приехали очень быстро и сразу сказали: «Мы почти наверняка никого не найдем». Но потом на всякий случай повозили нас по району, надеясь, что мы кого-нибудь узнаем в лицо. Это было глупо, конечно. В итоге оставили нам дубину, которую мы сами отняли у налетчиков, — шланг со свинчаткой на конце. И сказали: «Берите, это ваш трофей, можете ходить с ней по улице, хотя лучше запастись газовым пистолетом. А вообще так поздно по улицам не ходите». Вели они себя удивительно вежливо, корректно и сочувственно. Спросили, не нужна ли моему мужу помощь, потому что лицо разбито.

На самом деле существуют два вида органов. Есть уголовно-разыскная полиция на Петровке и подразделения по защите правопорядка. Люди, работающие на Петровке, в самом деле что-то делают. Я знакома с некоторыми из них и могу сказать: они достойны уважения и действительно владеют профессией. Другое дело «органы охраны правопорядка». На Белорусском есть арка под мостом, где бабули торгуют. Представьте себе: идет правоохранитель и с каждого лотка сгребает что-то в свой карман: яблоко, стакан малины, еще что-то. А бабуля с семечками, желая задобрить мента, сама просит: «Сыночек, милый, возьми у меня». Он берет горсть этих семечек, нюхает и говорит: «Дрянь твои семечки!» — швыряет ей в лицо и идет дальше. Вот это милиционер-символ, вежливым полицейским он никогда не станет. Сколько раз я была свидетелем, как они избивают бомжей, видела их пьяными. И если уж государство намерено наводить хоть какой-то порядок в силовых ведомствах, заняться надо именно этим. А чтобы извиниться — приказ не нужен.

Конечно, безнравственность и распущенность не всегда сопровождали поведение наших полицейских чинов. По-моему, какой-то надлом произошел в Февральскую революцию, когда городовых призывали вешать на фонарях… Тогда злоба по отношению к власти была абсолютной. А в советский период начался полный беспредел — и взяточничество, и отсутствие какого бы то ни было раскрытия преступлений. О нашем времени и говорить нечего. Может, до полного беззакония нам и далеко, но к законности мы еще не скоро приблизимся.

Проблема, полагаю, не только в нравах как таковых, но и в трактовке самого понятия «полицейский». В Европе и США в обязанности полицейского, как известно, входит не только розыск и охрана правопорядка, но и минимальная социальная помощь. Он обязан, если необходимо, перевести человека через дорогу, объяснить, где что находится и куда как проехать. Там у полиции существует строгий этикет поведения и куда более широкие функции.

Я помню, как мы когда-то ехали из Вашингтона в Нью-Йорк и проехали поворот. Мы остановились на посту, и я спросила полицейского, куда нам ехать. Он остановил движение, перегородил всю трассу. Развернул нас, чтобы мы благополучно проехали все «встречки». И даже вернул деньги, которые мы потратили на платную дорогу, выписав соответствующий чек. А потом пожелал счастливого пути. Моя старшая дочь Аня — ей тогда было 10 лет — путешествовала с нами. И она решила, что это какой-то мой старый друг, бывший одноклассник, который уехал и стал работать полицейским. Кажется, она мне не поверила, что это был абсолютно посторонний человек.

В наших же милиционерах-полицейских, увы, сидит неистребимый снобизм и ощущение какого-то социального превосходства, которым их якобы наделяет должность. Конечно, кое-где у нас порой водятся «хорошие менты», приятные участковые, люди вежливые, спокойные. Такие, про которых можно сказать с уважением: «Моя милиция меня бережет». Но они пока что в явном меньшинстве.