Украину за волосы тащат в НАТО

Украину за волосы тащат в НАТО

(интервью Д.О. Рогозина газете «Трибуна». 28 марта 2008 г.)

– На последнем заседании в Брюсселе министры иностранных дел НАТО решили вынести на саммит вопрос о возможных перспективах интеграции Грузии и Украины.

– Украину и Грузию некоторые за волосы тащат в НАТО. И смешны ужимки наших оппонентов, которые заявляют: «Как же, НАТО проводит политику «открытых дверей», и Россия не имеет права ставить ее под сомнение». Если речь действительно идет о такой политике, тогда надо иметь в виду, что после Украины и Грузии туда будут проситься Афганистан и Израиль, а когда-нибудь о таком намерении заявят Иран и Северная Корея. Вот тогда все и увидят, как те хваленые «открытые двери» захлопываются со свистом. Не надо нам вешать лапшу на уши. В основе реальной политики Альянса лежит абсолютно корыстный подход – двигать ближе к российским границам, захватывать то, что плохо лежит. Под нашим боком норовит расположиться чужая военная машина. Причем мы не понимаем, ради чего и по каким законам она развивается.

– Некоторые полагают, что стремление нынешнего руководства Украины вступить в НАТО может расколоть страну.

– Я тоже так считаю. Но все же в большей степени это отношу к Грузии – она точно распадется. Хорошо известно, что президент Саакашвили даже не рискнул проводить референдум о вступлении в НАТО на территории Абхазии и Южной Осетии. Значит, он уже вывел эти две автономии за скобки грузинского государства. Каждый лидер по-своему решает вопрос территориальной целостности своей страны. Ему за это отвечать. Но совершенно очевидно, что если Грузия и войдет в НАТО, то только той территорией, которая была ограничена проведением референдума о присоединении к Альянсу.

Никогда не отделял украинцев от русских. И если НАТО будет действовать в отношении России столь прямолинейными холодными методами и при этом затягивать к себе нашего брата, используя всяческие посулы и некую наивность части украинских политиков, то это обернется драмой восточнославянского мира. Просто не понимаю, почему Киев так рвется в НАТО. Стремление в ЕС можно объяснить расчетом на финансовые бонусы. Но вступление в НАТО означает подчинение чужой воле в вопросах безопасности и участие в боевых операциях просто из солидарности.

Украинцы наравне с остальными жителями СССР облегченно вздохнули, когда советские войска были выведены из Афганистана. А сейчас речь снова пошла об отправке туда национального контингента. К гадалке ходить не нужно, чтобы понять, что украинцев в конце концов выставят под пулеметы моджахедов. Как это было совсем недавно в Косово, когда американский полицейский комиссар Лари Вильсон отдал приказ штурмовать сербов в здании суда в Митровице. Под огонь подставили именно славян. Почему-то принимающие решение англосаксы предпочли послать на рожон поляков и украинцев. Они-то и пострадали. За что отдал жизнь украинский парень? Его использовали в качестве пушечного мяса. Некрасиво. Неприлично.

– Мартовский саммит ЕС словно нарочно не заметил косовской проблемы…

– А они действуют не по лекалам международного права, а по принципу «кто смел, тот и съел». Но западникам не стоит обольщаться. Конечно, Буш может принимать решения на поставки вооружения косоварам. Теперь, дескать, их можно использовать в так называемых операциях по борьбе с международным терроризмом. Однако у здравомыслящих политиков это заявление не может вызвать ничего, кроме хохота. Откуда и грозят Европе наркомафия и терроризм, так это из Косово. Поставлять им оружие – все равно что тушить пожар керосином. Нарочитое отсутствие внимания к проблеме, что демонстрируют сейчас на Западе, поясню примером. Представьте, что Косово – эдакая капсула с ядом. Они ее уже проглотили, но пока не чувствуют боли – еще не растворилась оболочка. Пройдет время, и начнут корчиться.

– Почему госсекретарь США Райс и министр обороны Гейтс так активно демонстрировали на переговорах в Москве «беспрецедентную гибкость Вашингтона»?

– Только по одной простой причине – за океаном прекрасно поняли, что наши озабоченности по поводу третьего позиционного района национальной ПРО США в Европе – не дежурное сотрясание воздуха, а насущная тревога российского руководства за безопасность страны. И настолько серьезная, что в случае игнорирования наших интересов мы будем вынуждены предпринять жесткие ответные действия. Дабы не будоражить общественного сознания, не буду их называть. Но могу с уверенностью сказать, что американцы догадываются о таких мерах и не хотели бы этого. Поэтому они и пытаются убедить Россию в том, что путем мониторинга их систем в Польше и Чехии она сможет контролировать состояние европейского района ПРО США, его способность нейтрализовать российские стратегические ядерные силы. Наши эксперты изучают эти предложения очень внимательно. Но вопросов достаточно много.

– Наш потенциальный ответ как-то сопряжен с мораторием РФ на исполнение ДОВСЕ?

– С Договором об обычных вооруженных силах в Европе это связано в меньшей степени. Собственно, мы приостановили выполнение ДОВСЕ не по причине американских планов по ПРО, а потому что наши партнеры повели себя не по-джентльменски. Вместо ратификации Договора строили нам глазки. Но мы же не наивные дети. И не в ночном клубе работаем, чтобы в одностороннем порядке раздеваться-разоружаться. Россия не продажная девка, а серьезная женщина.

– Как же все-таки проходят заседания Совета РФ-НАТО (СРН)? Вежливо грохает молоточком генсек Яап де Хооп Схеффер, затем рутинная повестка, заявление посла России Дмитрия Рогозина, ответная реакция посла США Виктории Нуланд и… разъехались?

– Конечно, некоторым бы хотелось, чтобы Совет РФ-НАТО превратился в дискуссионный клуб. Но мы подписывали в 2002 году Римскую декларацию не ради создания очередной политологической площадки. СРН обладает уникальным форматом обсуждения вопросов безопасности. Добиваемся именно того, чтобы РФ не восседала против 26 государств-членов, а была среди 27 участниц разговора. Приходится напоминать об этом нашим партнерам.

Повестка обычно включает актуальные политические темы. Уже дважды в очень эмоциональном режиме обсуждали Косово. Мои коллеги в НАТО хорошо знают, что Россия имеет «горячую линию» с Митровицей, и любые попытки использовать натовские силы для Косово (КФОР) вне пределов определенного Совбезом ООН мандата встретят с нашей стороны самое жесткое сопротивление. И если эти нарушения будут очевидными, явными и грубыми, то дискуссия уже продолжится не в Брюсселе, а в Нью-Йорке, где будет поставлен вопрос о лишении КФОР мандата ООН. Нередко дискуссия приобретает достаточно яростный характер. И польза, безусловно, есть. То повышенное внимание, которое Россия уделяет этому вопросу, заставляет КФОР вести себя прилично.

Бывает и так: дискуссия заходит в тупик, европейцы замолкают и переводят взгляды на постпредов США и России. В общем, дипломатия – это форма проведения жестких национальных интересов политическими методами. Здесь многое зависит от мастерства самого дипломата. Хитрости этой науки как раз сейчас и стараюсь постигать ускоренными темпами. В первую очередь я благодарен коллективу, профессионалам, которые работают в нашем постпредстве. Это дипломаты высшего уровня, единомышленники и патриоты.

– Что натовцам не нравится в стиле Рогозина?

– Я, как политик и дипломат, много внимания уделяю публичным оценкам нашей совместной работы и действиям натовцев, начиная с Косово и заканчивая Афганистаном. Безусловно, контролирую речь и кладу в микрофон или на бумагу далеко не все, что наболело. Не всем по душе резкие оценки. Ну уж извините. Президент послал меня сюда не брюссельской капустой объедаться, а защищать интересы России.

С другой стороны, важно не увлекаться публичной составляющей. Все-таки основной смысл работы заключается в контактах, в диалоге. И излишняя резкость на публике может привести к тому, что определенные партнерские двери захлопнутся. Не хотелось бы, чтобы из-за этого дискуссия с постпредами НАТО превратилась в скучную формальность. То есть приходится тонко балансировать на грани возможного и желаемого. Скажу честно, для меня это серьезное испытание. Сто дней на посту не отсчитываю. Каждый из них живу как первый или последний. Работа намного сложнее, чем в Государственной думе. Здесь цена слова такова, что оно может ранить больнее пули. Навыки публичного политика позволяют мне просто объяснять сложные вещи. Мне эта работа нравится. Чувствую от нее толк. Надеюсь, что результатом ее будет большая стабильность и безопасность нашей страны и мира в целом.