Удар ниже пояса

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Удар ниже пояса

Когда политик снял штаны,

он заметен для страны…

Народный юмор

«Дело Ковалева» — заметная веха в новейшей российской истории. Скандал с сексуальным подтекстом и криминальным душком сегодня может показаться сюжетом бульварного романа, в котором переплелись бандитские и политические авантюры. Россияне ельцинских времен прекрасно знали, что живут в криминальном государстве, где высокопоставленному чиновнику закон не писан. Но, пожалуй, никто не ожидал, что одного чиновника-коррупционера на глазах у всей страны схватят за руку и привлекут к ответственности, а высшие должностные лица государства, включая президента и премьера, даже пальцем не пошевелят, чтобы спасти своего соратника от тюремного заключения. Где же, спрашивается, корпоративный дух, где радение о чистоте мундира, ведь после «дела Ковалева» скомпрометированы в той или иной степени оказались все члены российского правительства. Если Ковалев и вправду страшно проворовался, то где же раньше были блюстители правопорядка и законности, как же министры терпели в своих рядах столь зарвавшегося коррупционера, ведь не могли же не видеть столь масштабных хищений?.. Понадобился громкий сексуальный скандал, чтобы в подробностях тайной жизни министра Ковалева стали разбираться органы правопорядка. Большинство россиян склонялось к мнению, что Ковалев ничем не лучше и не хуже остальных министров, просто ему крупно не повезло. Адвокат министра юстиции Анатолий Кучерена пишет, что «“дело Ковалева” было для него показателем наступления “новых времен”: это дело должно было дать ответ на следующий вопрос: “Неужели мы придем к тирании со стороны анонимных «фабрикантов» компромата, результатом которой станет диктатура толпы?”»[74] Кучерена прав: президент Ельцин и премьер Черномырдин скорее всего сдали Ковалева именно потому, что боялись новых информационных ударов по правительству, боялись столь же мощного компромата на других, не менее влиятельных, чем Ковалев, персон. «Дело Ковалева» знаменовало новую эпоху информационных войн и во многом меняло представление о роли журналистов в обществе. «Раньше журналист рисковал жизнью как акробат на проволоке — на глазах у публики, — пишет Елена Токарева. — Он был кумиром толпы… Теперь гражданственный журналист рискует жизнью впустую. Как акробат, который без страховки делает сальто под куполом пустого цирка». И происходит это потому, что на смену авторской журналистике «пришло время анонимных информационных войн. Ударов из-за угла».[75] Организаторы медийной атаки на министра Ковалева сохранили свою анонимность, известны лишь имена тех журналистов, что обнародовали этот компромат. Словом, мы знаем исполнителей, но не знаем заказчиков — здесь можно только строить те или иные версии.

Эту войну «фабриканты компромата» выиграли. И победа оказалась блестящей: государственную власть одним ударом положили на обе лопатки.

Доктор юридических наук Валентин Алексеевич Ковалев свою политическую карьеру начал в 1993 году, будучи избран в Государственную думу первого созыва по спискам Коммунистической партии. Выборы проходили, когда над Москвой еще не развеялся прогорклый дым расстрелянного Ельциным Верховного Совета. Коммунистическая партия являлась основной оппозиционной силой в стране, живущей на грани гражданской войны. С точки зрения карьерного роста участие в КПРФ было делом малоперспективным. Однако Валентин Ковалев сумел-таки себя «выгодно продать». В Думе он занял место вице-спикера от Коммунистической партии. Депутат ЛДПР Евгений Туинов пишет: «Этот высокий сухощавый с седыми висками и прямой спиной мужчина… просидит, угрюмый и молчаливый, в президиуме Думы всего несколько месяцев»,[76] пока ему не предложат пост министра юстиции России. Ковалев, по всей видимости, уже не видел личных перспектив в Компартии, от которой получил максимум политических дивидендов, заняв пост заместителя председателя Думы. В те времена переход депутата-коммуниста в состав ельцинского правительства был фактом вопиющим. Ковалева КПРФ отдала небезболезненно, со скандалом. После согласия Валентина Алексеевича войти в состав правительства коммунисты заявили, что назначение Ковалева — это «очередная попытка власти дискредитировать последовательную политику коммунистов в отношении правящего режима».[77] Оппозиция поставила на Ковалеве клеймо изменника. В дальнейшем репутация предателя не позволила Валентину Алексеевичу попробовать продолжить политическую карьеру уже в амплуа «жертвы и борца с режимом», как это, например, сделал его товарищ по несчастью — генеральный прокурор Юрий Ильич Скуратов, который даже вошел в состав центрального комитета Коммунистической партии.

Правы оказались те бывшие соратники Ковалева по оппозиционному движению, которые утверждали, что в правительстве Валентин Алексеевич долго не задержится. И действительно, в 1997 году грянул грандиозный скандал. Сам Валентин Алексеевич Ковалев пишет: «20 июня 1997 года всю первую страницу газеты “Совершенно секретно” занял фотоколлаж из моего подлинного портрета в служебной форме и вмонтированных в него нескольких отдельных фотографий с нечеткими изображениями обнаженных женщин. Сопроводительная надпись крупнокалиберными буквами извещала о том, что на представленных фрагментах из видеокассеты изображены “тайные шалости главы Минюста Ковалева”. При этом специально подчеркивалось, что съемка производилась скрытой камерой, а материалы переданы в СМИ из МВД».[78]

Вообще использование в качестве компромата фотографий интимного характера — не редкость в мировой политике. Известный французский политик-националист Жан-Мари Ле Пен развелся со своей первой женой после того, как она снялась обнаженной для журнала «Плейбой». На выборах президента США в 2008 году в связке с кандидатом от республиканцев Джон Маккейном баллотировалась на пост вице-президента сорокачетырехлетняя Сара Пэлин, губернатор штата Аляска. Многие говорили, что выбор Маккейна в пользу Пэлин был продиктован не столько деловыми качествами этого провинциального политика, сколько ее внешними данными. Возможно, республиканцы надеялись, что женское обаяние Пэлин добавит привлекательности и пожилому Джону Маккейну, который порой довольно бледно смотрелся на фоне энергичного и креативного Барака Обамы. «У будущей вице-президентши длинные ноги и короткие юбки», — писала пресса. Как и следовало ожидать, личная жизнь кандидата в вице-президенты стала предметом самого пристального изучения журналистов из разных стран мира. Пресса не замедлила сообщить, что, оказывается, в 1984 году двадцатилетняя Сара победила на конкурсе красоты, проводимом муниципалитетом Василлы — маленького городка штата Аляска, а спустя несколько месяцев «Мисс Василла» получила титул «Вице-мисс Аляски». В качестве иллюстрации к биографии политика-фотомодели в Интернет была выложена фотография совершенно голой девушки, похожей на Сару Пэлин. В прессе развернулась бурная дискуссия: действительно ли эта обнаженная красотка — будущий губернатор Аляски?.. Примечательно, что далеко не все избиратели осудили Сару Пэлин за ее возможную интимную фотосессию, а некоторые даже высказывали предположения, что фотография голой девушки — на самом деле никакой не компромат, а наоборот, предвыборный пиар, который поможет республиканцам победить на выборах.

К сожалению, в случае Валентина Ковалева для подобных предположений не было оснований, и компрометирующий характер фотографий голого министра являлся очевидностью.

В день появления сенсационной публикации Валентин Ковалев находился в Стокгольме, где вел переговоры о заключении Договора о правовой помощи по гражданским и уголовным делам. И о разразившемся в России скандале он узнал из сообщений шведского телевидения. Прервав визит, Ковалев прилетел в Москву. А тем временем премьер-министр России Виктор Черномырдин уже сообщил журналистам, что министр юстиции будет временно отстранен от должности до выяснения обстоятельств инцидента.

23 июня Валентин Ковалев вышел на работу в Министерство юстиции и сделал официальное заявление, что намерен оспаривать достоверность компрометирующих сведений, содержавшихся в скандальной статье. А через два дня Борис Ельцин подписал указ о временном отстранении Валентина Ковалева от должности с формулировкой «в связи с необходимостью проведения расследования по публикации».

Ковалев давал интервью, оправдывался, обвинял, но его уже мало кто слушал. Он не мог «перекричать» тех, кто его скомпрометировал. Министра буквально накрыло девятым валом компромата. После скандальной публикации Валентин Ковалев позвонил известному московскому адвокату Анатолию Кучерене и попросил представлять его интересы в суде. Кучерена согласился.

Журналист Наталия Метлина вспоминает: «Помню, эта кассета несколько дней лежала у меня дома, и мой сосед Владик попросил переписать ее себе. Так, для истории. С точки зрения порнографии лента не представляет никакого интереса и не производит должного впечатления. Сначала Ковалев с девчонками ласкается за обеденным столом. Потом они — одна за другой — подсаживаются к нему на колени в надежде на продолжение ласк, но министр остается безучастным. Дальше камера переносит нас в сауну с бассейном, где Валентин Алексеевич абсолютно голый в обнимку с теми же девчонками по колено в воде выплясывает канкан. Все. Того, чего с вожделением ждали замыслившие съемку, не произошло. Проституткам министр явно не понравился. Меня поразило другое — качество пленки. Цветное видео, снятое на портативную камеру, спрятанную в буфете комнаты отдыха, было великолепно. Вторая камера находилась в банном отделении. Чувствовалось, что съемка производилась через запотевшее стекло. Но не узнать министра российского правительства было невозможно. Кассету с записью передал мне сотрудник следственного комитета МВД РФ Николай Андреев. Он в тот период занимался уголовным делом банкира Аркадия Ангелевича, и пленку эту изъял при обыске на даче банкира в поселке Молоденово. Кассету VHS с надписью “Программа 19” вынули из дачного сейфа вместе с многочисленными драгоценностями. Следователи сразу не поняли, что это, — запись была сделана в формате NTSC (стандарт, принятый в США), и ни один отечественный видеомагнитофон не воспроизводил ее. И только после перегонки пленки в европейский PAL оперативники увидели это политическое порно. Конечно, они испытали шок. Тогда, да и сейчас, игры в компромат “с человеческим лицом” были большой редкостью. Оперативники не знали, что с этим делать. В тот момент еще не была ясна связь банкира и министра — зачем Ангелевичу было подкладывать Ковалеву “секс-бомбу”… Одним из первых зрителей “Программы 19” был президент России Борис Ельцин. Говорят, ему принес кассету глава службы безопасности Александр Коржаков. Ельцин посмотрел пять минут, буркнул “Срамота” — и выключил. О существовании компромата знали генеральный прокурор Юрий Скуратов, его заместитель Михаил Катышев и еще несколько человек, но только не сам Ковалев. До обнародования пленки оставалось несколько месяцев. Это потом генеральный директор холдинга “Совершенно секретно” Артем Боровик возьмет на себя смелость и опубликует эти кадры на первой странице своей газеты. А после этого будет долгая судебная тяжба с самим Ковалевым. Забегая вперед, скажу, что когда газета “Совершенно секретно” отбивала иск Ковалева о защите чести и достоинства, министра защищал известный адвокат Анатолий Кучерена. Его задачей было доказать, что на пленке не министр. А я в то время работала в телекомпании “Совершенно секретно”, и нас привлекали в качестве экспертов — мы давали свое заключение, насколько пленка подлинная. Суд мы выиграли. Но я встретилась с Анатолием Кучереной несколько лет спустя. В приватном разговоре Анатолий Григорьевич признался мне, что в тот момент вынужден был обратиться в компанию “БС-график” с просьбой испохабить пленку до неузнаваемости. Компьютерных дел мастера даже ухитрились приделать Ковалеву чужую голову. Но и это не помогло».[79]

Утверждение о странном признании адвоката Кучерены оставим на совести Наталии Метлиной. Если и были сказаны подобные слова, то происходило это приватно.

Журналист Лариса Кислинская утверждала в своей нашумевшей статье, что видеокассету ей передал некий рядовой сотрудник МВД. Здесь возникает ряд вопросов. Ведь трудно поверить, что компроматом на министра юстиции мог распоряжаться рядовой сотрудник. Не будет ли более логичным предположить, что если из Министерства внутренних дел и произошла утечка, то санкционировали ее никак не рядовые, а генералы?

А Министерству внутренних дел и Минюсту было что делить, было за что бороться! В 1997 году Борис Ельцин подписал указ «О реформировании уголовно-исполнительной системы МВД Российской Федерации», согласно которому в соответствии с рекомендацией Комитета Министров Совета Европы о единых европейских пенитенциарных правилах предусматривалась передача исправительных учреждений в ведение Минюста — в ведомство, возглавляемое Валентином Алексеевичем Ковалевым. Тюрьмы — этот наводящий ужас карательный исполин, государство в государстве — меняли хозяина. До 1 сентября 1998 года было необходимо передать всю уголовно-исправительную систему страны — с ее многочисленными предприятиями, организациями и всем имуществом — в ведение Минюста. Никто и никогда добровольно не отказывался от капитала, а тюремное ведомство — это баснословный капитал. У МВД были все основания косо смотреть на своего счастливого соперника — Министерство юстиции. За год до этого эпохального события и грянул «банный скандал», толчком к которому послужила видеокассета, таинственным образом переданная журналистам неким «рядовым сотрудником» Министерства внутренних дел.

Конечно, Борис Ельцин при желании мог вывести Ковалева из-под удара, мог потребовать прекратить вторгаться в личную жизнь высокопоставленного чиновника, однако он предпочел министра сдать. Президент Ельцин и премьер Черномырдин, по сути дела, оказались пособниками тех, кто состряпал компромат на Ковалева, пошли на поводу у преступников. От Ковалева все отшатнулись, как от чумного. Люди, которые еще вчера заискивали и подобострастничали, начали делать вид, что и знакомы с опальным министром не были. Пришлось Валентину Алексеевичу убедиться, как коротка память людская, каким дефицитным товаром стала нынче благодарность. Обидно было и то, как легко его сдал Ельцин, не пошевелив даже пальцем, чтобы защитить своего министра. Владимир Бондаренко на страницах патриотической газеты «Завтра» так прокомментировал крах карьеры бывшего коммуниста Ковалева: «Респектабельный доктор юридических наук выжал из оппозиции все, что мог, и продался новым хозяевам. Он стал министром, он определял уровень нашего российского суда. Теперь его купили по-новой бандиты. Криминалы устроили ловушку. Когда министр юстиции становится компонентом криминалитета, он им безопасен. Неизбежно будут сыпаться все крупные дела, исчезать улики и свидетели. Мы присутствуем при крахе всей судебной системы. Не так интересна баня с голыми девочками, как тревожен факт сращивания всей юридической системы с уголовным миром. С такими пленками можно шантажировать любой суд, любого судью. Абсолютно права Лариса Кислинская: “Приятно ощущать себя хозяином «ручного министра»”. То, что случилось с Валентином Ковалевым, закономерно. Это карма перебежчика. Бог указывает предателям их место. За преступлением следует и наказание. И никто не признает перебежчика своим».[80] Бондаренко прав в том, что Ковалева действительно никто не стал защищать. Обнародованный на него компромат оказался не столько губительным, сколько отталкивающим. Порвав с коммунистической оппозицией, Валентин Ковалев не стал своим в команде Бориса Ельцина. На отставку Ковалева эмоционально прореагировал вице-премьер Борис Немцов: «Если по таким мотивам можно отправлять в отставку члена Правительства, то кто же в нем останется? Или стране необходимо Правительство импотентов? Тогда и мне в нем делать нечего».[81] «Мало того, что некие господа без малейшей тени уважения влезли в личную жизнь министра юстиции Ковалева, отсняв некоторые будто бы “компрометирующие” материалы сугубо интимного толка, так они еще и пробуют на этом основании раскрутить кампанию шельмования!» — возмутился Владимир Вольфович Жириновский.[82]

Выяснилось, что еще в бытность вице-спикером Ковалев зарегистрировал Фонд общественной защиты гражданских прав, президентом которого Валентин Алексеевич остался и уже будучи министром юстиции. Подразумевалось, что фонд существует за счет благотворительных взносов. И отчасти это было именно так… Но, как замечает экс-генпрокурор Юрий Скуратов, фонд «в основном помогал Ковалеву, Максимову (генеральному директору фонда. — А.Б.-К.) и еще некоторым приближенным к “телу” людям. На деньги фонда были куплены пять автомашин — для обслуживания самих себя, естественно, и еще — ковалевской жены. На деньги фонда Ковалев издал книгу. Ездил на них вместе с помощником за границу — но, скажем, не в Таджикистан, где русские загибаются, и не в Латвию, в которой из каждого русского стараются сделать латыша, — а в Таиланд, в Индонезию, в другие страны, где есть море и солнце… Надо добавить, что при обыске у Ковалева был найден пистолет — незарегистрированный, вроде бы ничейный, но с отпечатками пальцев бывшего министра. По слухам, подарил этот пистолет то ли некий шейх, то ли видный восточный лидер…»[83]

Юрий Скуратов свидетельствует: «…став министром, Ковалев неплохо нажился. Держал он свои деньги в восьми коммерческих банках. Суммы там крутились немалые. У следствия есть доказательства того, что Ковалев снял с депозитных счетов этих банков около двух миллионов долларов».[84] Несколько лет возглавляемый Ковалевым фонд привлекал спонсоров к участию в разного рода благотворительных акциях, например, по помощи гражданам, находящимся в СИЗО, а затем деньги, по информации следствия, переводились на счета фиктивных фирм, якобы оказывавших фонду информационные или консалтинговые услуги.

Огромную роль в печальной судьбе Валентина Ковалева сыграла история, к которой он, как первоначально казалось, был совершенно непричастен. Сотрудник КГБ СССР Дмитрий Бурейченко в 1991 году ушел из «конторы» в бизнес, стал сначала председателем правления «Прагмабанка», а затем банка «Единство». В 1994 году с одобрения бывшего чекиста Бурейченко банк выдал кредит более чем в пять миллионов долларов неоднократно судимому предпринимателю Виктору Моснову — близкому другу Бурейченко. Деньги Моснову были нужны для заключения контрактов со скандально известным Национальным фондом спорта, который с разрешения Бориса Ельцина беспошлинно ввозил в Россию табак и водку. Этот кредит так и не был возвращен, и в итоге правоохранительные органы заподозрили, что афера была затеяна с целью вывода активов банка. Выяснилось, что Бурейченко неоднократно выдавал заведомо невозвратные крупные ссуды. В 1995 году было возбуждено уголовное дело, а внезапно исчезнувшего Бурейченко объявили в международный розыск. Следствие установило также еще одну немаловажную деталь — Бурейченко заключил договор цессии с «Монтажспецбанком», возглавляемым Аркадием Ангелевичем, и по этому договору банки обменялись должниками: банк «Единство» отдал кредитоспособных, а получил взамен совершенно безнадежных.[85] Получается, что банкир Ангелевич добровольно согласился понести колоссальные убытки. Так потянулась веревочка и за банкиром Ангелевичем… Тем временем в мае 1996 года Центральный банк России отозвал у «Единства» банковскую лицензию, а вскоре финансовое учреждение было признано банкротом. Один из клиентов «Единства» обратился в милицию с заявлением, обвинив Ангелевича в сговоре с Бурейченко. Скандал с банкротством банка «Единство» вскоре докатился до Валентина Алексеевича Ковалева. Дело в том, что при аресте у руководителя «Монтажспецбанка» Аркадия Ангелевича изъяли удостоверение советника министра юстиции Российской Федерации. Проверка документации банка Ангелевича неожиданно выявила платеж в двести тысяч долларов, адресованный банком Фонду общественной защиты гражданских прав, возглавляемому министром Ковалевым. Связь между министром и банкиром была установлена, но самым главным стало то обстоятельство, что именно при обыске у Ангелевича и была обнаружена скандальная пленка с «банными похождениями» министра. Очевидно, Ангелевич заготовил кассету с записью для того, чтобы в определенный момент начать шантажировать Ковалева. Однако пустить запись в ход банкир не успел.

6 февраля 1998 года судья Тверского межмуниципального суда Москвы И. Лукьянов рассмотрел иск Валентина Ковалева к редакции газеты «Совершенно секретно». К этому заседанию ответчики приготовили сюрприз, которого не ожидали ни Валентин Ковалев, ни его адвокат Анатолий Кучерена. В зале суда появился неожиданный свидетель — некий Валерий Калыгин, который якобы по распоряжению своего шефа — банкира Аркадия Ангелевича — должен был «организовать досуг» министра Ковалева и его помощника Максимова. Калыгин заявил: «События, изображенные на видеопленке, мне знакомы, поскольку я сам был их участником. Они происходили в бане ночного клуба “Карусель”».[86]

Валентин Алексеевич Ковалев утверждает, что компромат был обнародован за несколько дней до его несостоявшегося выступления на заседании Совета безопасности, на котором он должен был выступить с разоблачительным докладом. Если бы не этот сексуальный скандал, то «страна узнала бы совсем иную историю — не об обнаженных женщинах в бане, а о крупнейших должностных и финансовых злоупотреблениях в руководстве правоохранительных органов».[87] Звучит убедительно: якобы руководители силовых ведомств знали, что министр юстиции располагает компроматом на них, и решили своевременно его нейтрализовать таким жестким и циничным способом. Причем в своих воспоминаниях Ковалев рассказывает, что министр внутренних дел Анатолий Куликов якобы даже пытался с ним торговаться, намекая, что при определенных условиях компромат на министра юстиции будет уничтожен… А Ковалев, по его словам, не поддался на провокацию, решил продолжить свою борьбу во имя справедливости. Но почему-то Валентин Алексеевич Ковалев не рассказывает, почему он так и не обнародовал громкие факты о коррупции и финансовых преступлениях. Если боялся за свою жизнь, тогда вообще нелогично было упоминать об этом компромате. Потеряв пост министра юстиции, он смог бы с еще большей легкостью разоблачать высокопоставленных коррупционеров, но почему-то не стал этого делать. Страна так и не узнала «совсем иную историю», обещанную министром юстиции. Или компромат Ковалева — это то же самое, что и «чемоданы Руцкого», — просто блеф?..

С санкции заместителя генерального прокурора М.Б. Катышева на даче Ковалева провели обыск. «В поселок, где я проживаю с семьей, подразделения ОМОНа ворвались быстро и решительно, по всем правилам спецоперации по захвату вооруженных преступников. Охрана поселка была разоружена, изолирована и обездвижена… Еще через мгновение несколько автомашин резко затормозили у нашего дома. Из них высочили вооруженные люди с автоматами наготове и быстро оцепили участок».[88] В числе изъятого на даче Ковалева во время обыска был и незарегистрированный пистолет Макарова.

До сих пор Валентин Алексеевич утверждает, что пленка, где он запечатлен в обществе обнаженных женщин, — это фальшивка. Плох ли, хорош ли Валентин Ковалев, честный он человек или не очень, — необходимо признать, что в отношении него было совершено преступление! Впоследствии Валентин Ковалев скажет в интервью на радиостанции «Эхо Москвы»: «Против меня совершено преступление с целью сокрытия собственных преступных проявлений. Я указывал конкретные факты расхищения государственной собственности и настаивал на их расследовании. Но я потерпел поражение. Вместо того, чтобы расследовать эти факты по существу, я был дискредитирован при помощи этой кассеты, выведен из состава правительства и Совета безопасности. Свое слово в Совете безопасности мне не дали сказать».[89] В исковом заявлении Ковалев написал: «Публикацией фотоматериалов с неосновательной привязкой к моей личности без предусмотренной законом проверки достоверности информации мне причинен крупный моральный вред, опорочены мои честь, достоинство, доброе имя и деловая репутация».[90]

Ковалева арестовали 3 февраля 1999 года, предъявив обвинения в растрате государственных средств и незаконном хранении боеприпасов. Как рассказывает Валентин Алексеевич в своих мемуарах, в тот злополучный день его вызвали в Следственный комитет МВД на улице Огарева, дом 6, где бывшему министру сказали следующее: «Достоверно установлено, что вы распоряжались наличными средствами Фонда общественной защиты гражданских прав. Мы не допускаем мысли, что вы их присвоили. Существуют данные о том, что деньги Фонда направлялись на оплату расходов по президентской избирательной кампании».[91] Последний момент особенно примечателен. Валентин Ковалев здесь пытается обосновать свою версию ареста: итак, МВД во главе с Анатолием Куликовым якобы «копало» под Бориса Ельцина, стремясь доказать, что «черный нал» из возглавляемого Ковалевым фонда шел на финансирование избирательной кампании президента. Получается, что арест Ковалева — явление из той же серии, что и скандал с коробкой из-под ксерокса, еще один бунт силовиков против команды реформаторов во главе с Анатолием Чубайсом, с которым у Куликова, как известно, были враждебные отношения. Но Валентин Алексеевич проявил мужество и Ельцина не сдал, а потому сам оказался под арестом. Неудивительно, что Ковалев испытывает сильную неприязнь к министру внутренних дел Анатолию Куликову, которого считает одним из главных виновников своей опалы. В описании Валентина Алексеевича глава МВД Куликов оказывается заговорщиком, возможно, готовившим антиельцинский переворот. Раскалывая Ковалева, Куликов якобы пытался добыть компромат на Ельцина. Когда же Ковалев ответил, что виновным себя не считает, ему тут же предъявили два постановления: одно — о привлечении его в качестве обвиняемого, а второе — о заключении под стражу. Требования Ковалева вызвать адвоката остались неудовлетворенными. «Пытаюсь вскочить — мощные руки твердо бьют по плечам, снова бросают на стул. Это уже походило на разбойное нападение».[92] Также, по словам Валентина Алексеевича, в момент ареста он был избит. Следователи, как пишет Ковалев, «знали, чем можно раздавать волю. Угроза бросить на растерзание в общеуголовную среду — тяжкий удар по психике».[93] Уже на второй день пребывания в Бутырке, куда первоначально доставили бывшего министра, Ковалев объявил голодовку, требуя допустить к нему адвоката и перевести в «Лефортово». Требование заключенного было отчасти удовлетворено — адвокату Анатолию Кучерене разрешили встретиться со своим подзащитным, после чего Валентина Алексеевича перевели в «Матросскую тишину».

Впоследствии Валентин Ковалев рассказывал свою тюремную эпопею: «Меня попытались склонить к суициду. Дело в том, что по тюремному распорядку арестованным запрещается иметь брючный ремень, шнурки, галстук. Мне же это все оставили. При этом подробно рассказали, как ими пользовались самоубийцы. Помню, когда я появился в тюрьме в галстуке, сокамерники были безмерно удивлены. Ко мне подходит небритая личность и спрашивает: успел ли господин министр перед арестом подмыться? По его словам, это имело решающее значение в силу отсутствия в зоне презервативов. Вот так было. Затем меня бросили в среду, где находились больные с открытой формой туберкулеза, гепатитом, сифилисом, СПИДом. Меня хотели сломать, для чего не гнушались никакими средствами. В какой-то момент меня поместили в каменный мешок без окна, воды, туалета, реакции на стук в дверь, где можно только стоять. В эту тесноту втолкнули полуживого человека. Он мне сразу сказал, что болен туберкулезом, и жить ему осталось несколько месяцев. Бедняга страшно кашлял. Мы повернулись друг к другу спиной, и от его кашля наши тела одновременно сотрясались. В Бутырке мне попытались сделать инъекцию неизвестного назначения в вену. В общем, я объявил себя находящимся в состоянии необходимой обороны. Есть такая статья в УК, когда человек ни за что не отвечает. Я почувствовал в себе такую силу, какой не ощущал даже в молодости. Точно знал, что первый, кто ко мне подойдет, будет убит. Для того чтобы вырваться из этих условий, я объявил голодовку. Сухую. Тогда в наказание меня лишили постельного режима, принуждали к изнурительному физическому труду, заставляли поднимать тяжести. А я на ногах еле стоял. Пытались применить меры принудительного кормления. Их остановило только то, что при сопротивлении зонд может попасть не в пищевод, а в трахею. Тогда могла наступить смерть от удушья. Отказывали в медицинской помощи, в том числе, когда у меня случился сердечный приступ, и открылось кровотечение. Однажды мне выдали лекарства с нарушенной герметичной упаковкой, со следами изменения формы таблеток. После их приема у меня значительно ухудшилось состояние здоровья. Следователь ставил вопрос ребром: нет подписи, нет помощи. Против меня применялись психотропные и отравляющие вещества — в аэрозольной и порошкообразной форме. Выводят на прогулку, а по возвращении в камере появлялся запах. Тонкий такой запах. Моментально начинала болеть голова, думать невозможно. Стоять на ногах нет сил. Со мной сидели молодые офицеры, так они стали жаловаться: дескать, нас-то за что. Однажды я обнаружил в камере следы белого порошка. Я потребовал провести лабораторные исследования, но мне категорически отказали».[94]

Судебный процесс по делу Ковалева продолжался девять месяцев. Были опрошены сотни свидетелей, а само чтение приговора заняло более шести часов. Валентин Ковалев и Андрей Максимов были признаны виновными в хищениях путем растраты из Фонда общественной защиты гражданских прав, а также в получении взяток в виде земельных участков, квартир и денежных средств. Государственный обвинитель требовал для них шести лет лишения свободы, но суд приговорил к этому сроку условно, найдя такие смягчающие обстоятельства, как хронические болезни подсудимых и отсутствие у них судимостей в прошлом. Суд также постановил лишить Валентина Ковалева звания заслуженного юриста России. Описанные у осужденных квартиры, земельные участки и денежные средства в размере сорока тысяч долларов были конфискованы в пользу государства.

Когда Юрий Скуратов в своей книге «Вариант дракона» представил свою версию дела Ковалева, бывший министр юстиции подал иск о защите чести и достоинства. Суд частично удовлетворил иск Ковалева, признав не соответствующими действительности слова Скуратова о том, что дача в престижном Суханово в Ленинском районе Подмосковья была подарена экс-министру юстиции президентом компании «Русский сахар», интересы которой якобы лоббировал высокопоставленный чиновник.

До сих пор многие думают, что карьера Валентина Ковалева рухнула из-за его реальных или вымышленных банных похождений. На самом деле все обстояло совершенно иначе. За связь с проститутками в тюрьму не сажают, вообще далеко не у каждого повернется язык осудить человека за те сексуальные шалости, которые приписываются министру юстиции Валентину Алексеевичу Ковалеву. Его погубил компромат другого рода.

На сегодняшний день Валентин Ковалев может быть назван самым «невезучим» коррупционером России. Ни один чиновник его ранга не был осужден за растрату государственных средств и получение взяток. Печальный рекорд Ковалева вошел в новейшую историю нашей страны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.