3.1. Дискуссионные вопросы истории и роли CFR

3.1. Дискуссионные вопросы истории и роли CFR

В советском обществоведении периода «разрядки» (d?tente) общественно-экономическая формация стран Запада характеризовалась как государственно-монополистический капитализм. Исследователи того периода, хотя и опирались на ограниченный круг источников, оценивали роль «фабрик мысли» в принятии решений глобального масштаба исходя из представлений об экономических интересах, не упуская в виду при этом участие корпораций во внешнеполитической экспансии и их взаимодействие со спецслужбами. Так, Р.С. Овинников в монографии «Уоллстрит и внешняя политика» (1980) выделял из всех интеллектуальных структур Совет по международным отношениям (Council on Foreign Relations, CFR), именуя его не иначе как «оперативным центром» государственно-корпоративного конгломерата. При этом автор обращал внимание на три особенности этого учреждения: а) наличие как индивидуального (временного и постоянного, с возрастным цензом), так и корпоративного членства, б) множество случаев перехода членов CFR на высшие (особенно правительственные) должности, в) принадлежность к CFR ректоров (президентов) крупнейших высших школ. Таким образом, фактически термин «оперативный центр» распространялся не только на экономическую, но и на политическую и гуманитарную сферу. Если суммировать это описание, расставляя приоритеты без ограничений марксистского подхода, то CFR в политике США одновременно представляет собой: а) орган координации научно-аналитической деятельности, обслуживающий внешнюю и внутреннюю политику, б) орган координации внешних интересов корпораций, в) высший кадровый институт, или средство вертикальной мобильности. Интегральная функция такого учреждения сопоставима с ЦК КПСС с его аппаратом, т. е. равнозначна «руководящей и направляющей силе общества». В то же время наличие органа с подобной функцией противоречит как духу Конституции США, так и имиджу государства на международной арене, что вынуждает истеблишмент к умолчаниям и лакировке истории.

Wikipedia относит CFR к разряду public policy think tanks (общественно-политических интеллектуальных центров) — то есть фактически сводит его предназначение к выработке межпартийного консенсуса. Единственное объяснение такой узкой квалификации — позиционный камуфляж самого CFR наряду с цензурными ограничениями энциклопедистов (в независимости которых позволяет усомниться хотя бы состав попечителей и директоров Wikimedia Foundation).

Само учреждение не приуменьшает своей исторической роли, но затушевывает сомнительные эпизоды своей истории. Council on Foreign Relations, согласно его официальному биографу Питеру Гроссе, был учрежден в связи с поражением Германии в Первой мировой войне. В его «кратком курсе», размещенном на портале CFR, умалчивается о другом поводе для создания стратегического института — революции в России. Упоминая о путешествии соучредителя CFR, помощника президента Вильсона по внешнеполитическим вопросам Эдварда Мэндела Хауса в Европу, биограф обходит вопрос о причастности этого американского чиновника к Февральской революции, что неудивительно: признание этой причастности привлекло бы внимание к параполитическому бэкграунду исторических трагедий. Не объясняется и особый интерес к крушению германской монархии, отношения которой с США в начале ХХ века характеризовались репликой кайзера Вильгельма в беседе с министром финансов России В. Коковцовым (1912 г.): «Необходимо устроить Европейский нефтяной трест в противовес американской “Стандарт Ойл”, объединяющий в одну общую организацию страны-производительницы нефти — Poccию, Австрию (Галицию), Румынию, — и дать такое развитие производству, которое устранило бы зависимость Европы от Америки».

«Краткий курс» П. Гроссе озаглавлен «Продолжение Исследования» — символический парафраз назначения The Inquiry («Исследование»), стратегической группы, которая была предшественницей как CFR, так и Королевского института международных отношений (Royal Institute of International Affairs, RIIA) в Лондоне. Автором идеи этой группы был Эдвард Мэндел Хаус (Гюйс), председателем — 28-летний советник президента по печати и информации, один из его спичрайтеров Уолтер Липпман. Существенно, что университетское сообщество было представлено специалистами лишь трех высших школ — Гарварда (А.К. Кулидж), Йеля (Дж. Т. Шотуэлл) и Колумбийского университета (Ч.Симур).

Профессор Джорджтаунского университета Кэрол Квигли позже писал в монографии «Трагедия и надежда», что CFR является «дочерней структурой британской организации». Квигли имел в виду не RIIA, а ранее возникший британский закрытый клуб Round Table («Круглый стол») (Сесил Родс, Лайонел Ротшильд, Реджинальд Эшер, Альфред Милнер и его ученики, в том числе заместитель министра иностранных дел Лайонел Кертис, который в 1920 году выступил основателем RIIA).

Группа Inquiry, 24 участника которой, в частности Э.М. Хаус, Пол (Пауль Мориц) Варбург, Герберт Гувер, Кристиан Гертер, Джон Фостер Даллес, Гамильтон Фиш Армстронг и Арчибальд Кулидж, встретились с британской делегацией во главе с Лайонелом Кертисом на полях Парижской мирной конференции в отеле Majestique, где останавливались британцы, рассматривается официальным биографом как «подлинный» родоначальник CFR, а группа крупных банкиров и юристов во главе с экс-госсекретарем США Элиху Рутом — лишь как «примкнувшие» конкуренты. Между тем название CFR, еще в качестве неформального частного клуба, принадлежало именно группе Рута, в то время как группа Inquiry по аналогии с британским RIIA проектировали «Американский институт международных отношений».

Согласия между собой две группы достигли лишь спустя два года. Почему именно группа Inquiry — подлинный родоначальник CFR? Из «краткого курса» П. Гроссе не следует внятного объяснения. Официальный историк камуфлирует целый ряд обстоятельств:

— присутствие в группе Inquiry двух лиц, имевших непосредственное отношение к созданию Федеральной резервной системы (Хаус и Варбург, в качестве совладельца Kuhn&Loeb),

— участие тех же лиц в демонтаже не только Германской, но и Российской империи,

— мотивы создания Лиги наций, в том числе в контексте сопротивления английскому владычеству в Азии под влиянием событий в России,

— параллельные усилия Рокфеллеров по созданию еще одной наднациональной структуры — Института тихоокеанских отношений (IPR), с участием левых британских философов (существовал с 1925 по 1960 г., предшественник Asia Society).

— разногласия в высшем американском истеблишменте, касающиеся участия США в глобалистских проектах вместе с Лондоном, в особенности в проекте Лиги наций, который был расценен большинством Конгресса как уступка части суверенитета, противоречащая американской конституции.

Элиху Рут, госсекретарь при президенте Теодоре Рузвельте, был первым руководителем учрежденного в 1910 году Фонда Карнеги за международный мир. Сталелитейный магнат, шотландец по происхождению Эндрю Карнеги отнюдь не симпатизировал британской монархии, его книга The Triumphant Democracy была последовательным прогрессистским (в понимании индустриального периода) доказательством архаичности британской модели. Более того, он публично высказывался против британского империализма, само это слово для него имело негативную коннотацию.

Напротив, The Inquiry, характеризовавшаяся журналом Time как «группа выскочек», была ориентирована на теснейшее партнерство с Великобританией и столь же последовательное развитие глобалистских представлений Вильсона.

Королевский институт международных отношений (RIIA) открылся уже в 1920 году и сразу же получил в распоряжение роскошный Chatham House; его возглавил заместитель министра иностранных дел лорд Роберт Сесил, вместе с Милнером участвовавший в парижских переговорах декабря 1917 года, а исполнительным секретарем стал Лайонел Кертис. Лорд Сесил, снискавший славу «архитектора Лиги наций», был эсперантистом и считал, что синтетический язык должен стать языком международных институтов.

Американцы смогли разрешить внутренний спор лишь в 1922 году. Компромисс завершился в пользу рокфеллеровской Standard Oil: первым президентом CFR стал Джон Уильям Дэвис, бывший посол США в Великобритании, юрист, в том же 1922 году вошедший в совет попечителей Rockefeller Foundation.

В «кратком курсе» П. Гроссе утверждается, что CFR не интересовался Советской Россией вплоть до 1923 года, но и тогда эта тема была для него новой и неизведанной. Это уже не умолчание, а подтасовка: подробная аналитическая статья о Советской России Арчибальда Кулиджа была опубликована в Foreign Affairs — журнале CFR — в первом же номере, в сентябре 1922 года, и рассматривала конкретные сценарии «благоприятных сдвигов», из которых самым благоприятным считался раскол партии большевиков.

Далее в тексте проскальзывает намек на роль Ф.Д. Рузвельта в предоставлении CFR первого офиса в Нью-Йорке в период его губернаторства — после чего «сквозь зубы» упоминается, что затем Рузвельт попытался использовать локальные филиалы учреждения для своей кампании, но ему «был дан отпор». Опускается бэкграунд как краткого сближения, так и долгой последующей вражды.

О мотивах сближения писал, в частности, Адриан Сальбучи (2003): «Среди основателей CFR — президент Американского географического общества Исайя Боуман, который вместе с командой англо-североамериканцев занимался разработкой новой карты Европы. Эта карта, подкрепленная Версальским договором, спровоцировала множество волнений в последующие десятилетия. Именно два экономиста CFR, Оуэн Д. Янг и Чарльз Дэйвз в двадцатые годы разработали планы “рефинансирования” долга, навязанного Германии Версальским договором. Именно члены CFR, как высокопоставленные руководители ФРС, спровоцировали фальсификации и уменьшение денежной массы, которые помогли развязать финансовый кризис 1929 года. А дальше уже из кризиса всегда выходят победителями те, кто обладает большим количеством денег»…

Таким образом, консенсус CFR с Рузвельтом был антигерманским, в то время как расхождение приходится на разгар кризиса, когда финансовые круги, стоявшие за CFR, противостояли рузвельтовскому «новому курсу». Тогда Джон Уильям Дэвис, будучи также личным юридическим советником Дж. П. Моргана, принял участие в заговоре банкиров против Рузвельта, известном как Business Plot.

Старательнее всего автор «краткого курса» обходит период между 1933 и 1939 годом, когда англо-американские деловые круги активно содействуют экономическому успеху гитлеровской Германии (братья Варбурги, Монтегю Норман, Эверел Гарриман, Прескотт Буш и др.) Зато подчеркивается, что именно CFR, в лице Гамильтона Армстронга и Аллена Даллеса, настоял на том, что США «не могут быть нейтральными» во Второй мировой войне — якобы в связи с вступлением немецких войск в Польшу, а не в связи с успешными опытами немецких физиков по расщеплению атома (о которых Нильс Бор сообщил в актовом зале Университета имени Джорджа Вашингтона). Тема Манхэттенского проекта полностью выведена за скобки. Целеуказующая статья Джорджа Кеннана «Об истоках советского поведения» (1947), подписанная «Х» и впервые содержащая термин «сдерживание», выдается за выражение частного мнения. Зато приводится обширная цитата из дружественного к СССР документа Джорджа Франклина (1946), с указанием на близость составителя документа к Дэвиду Рокфеллеру.

Еще одна деликатная тема, которую обходит автор «краткого курса» истории CFR, — это обстоятельства прихода к власти Линдона Джонсона после ликвидации Джона Кеннеди, который, по свидетельству его биографа Артура Шлесинджера, был «далек от сердца американского истеблишмента, то есть CFR вместе с фондами Рокфеллера, Форда и Карнеги, журналом Foreign Affairs и газетой New York Times».

В тексте П. Гроссе не отрицается, что в 1968 и 1970 годах в CFR произошло «два решающих поворота» — сначала в связи с войной во Вьетнаме, которую именно CFR признал проигранной, а затем в связи с Уотергейтским скандалом, приведшим к импичменту президента Р. Никсона. Последняя тема не раскрывается, однако автор считает нужным указать, что за всю историю CFR из него было исключены лишь два пожизненных члена — Элджер Хисс (обвиненный в шпионаже в пользу СССР) и Ричард Никсон.

История противоборства между Никсоном и CFR излагается в интереснейшей работе Уилла Баньяна «Никсон, Киссинджер и новый мировой порядок» (2007). В конце 1960-х Никсон не только поставил себе целью во внутреннем элитном раскладе в США «дать шанс юго-западу, западу и югу бросить вызов восточной либеральной элите» в «контроле над ключевыми национальными институтами», но и рассматривал систему мировых отношений как баланс власти пяти крупнейших держав, считая, что «альтернативой баланса может быть только дисбаланс». Возражения со стороны Рокфеллеров изложил тогда гарвардский профессор Стэнли Хоффман: «Сколь бы ни была совершенна модель баланса держав, пять держав — это не ответ. Даже биполярная модель устаревает, поскольку сегодня на политику государств влияют транснациональные силы — от корпораций до групп ученых. Идея баланса держав неадекватна этой реальности, потому что целью должна быть единая глобальная система». Ему вторил Збигнев Бжезинский: «Необходим переход от традиционной международной политики к новому глобальному политическому процессу, в котором старые национальные государства утрачивают свое центральное значение». Еще один оппонент, Ричард Фальк, утверждал, что «концепция баланса пяти держав недооценивает экологические ограничения и риски, возникающие в связи с сохраняющимися тенденциями бесконтрольного экономического роста в децентрализованном миропорядке».

У. Баньян называет еще два повода для Уотергейтского дела. Один из них — сугубо идеологический: Нельсон Рокфеллер возмутился письмом Никсона к католическому кардиналу Нью-Йорка в поддержку его позиции против абортов. Второй — на поверхности кадровый: Никсон составил «черный список» лиц, лишаемых допуска к специальной информации, где числилось имя Макджорджа Банди — друга семьи Рокфеллеров, на тот момент президента Ford Foundation.

Макджордж Банди был одним из соучредителей Римского клуба, «родившегося» в Белладжио, итальянском поместье Рокфеллеров, а идеологическим продуктом этого неформального транснационального института была аксиома о «пределах роста» — о чем и напоминал Фальк. Таким образом, конфликт, вынесший на политическую сцену Джимми Картера, «самого рокфеллеровского из американских президентов», касался фундаментальных вопросов идеологии, равно как и системы геополитических приоритетов, прямо проистекающих из картины мира. Напомним, именно в период президентства Картера а) создается Трехсторонняя комиссия, т. е. воплощается замысел, заложенный еще в проекте рокфеллеровского Института тихоокеанских отношений (IPR), б) в правительстве США получает исключительный статус Агентство по охране окружающей среды (EPA), в) внедрение EPA все более жестких стандартов становится ключевым стимулом аутсорсинга индустрии из США.

Опуская «деликатные эпизоды» элитного противоборства, Питер Гроссе воздает должное заслугам CFR в развитии американо-китайской дипломатии — от «провидческого» доклада профессора Доука Барнетта (1960) и разработок Збигнева Бжезинского и главы Asia Society Роберта Блюма (1964) до «прорывного» визита Киссинджера (1971), считая нужным подчеркнуть, что первым на китайскую землю из самолета вышел не Киссинджер, а тогдашний президент CFR Уинстон Лорд. Антисоветский мотив американо-китайского флирта и роль размолвки Хрущева с Мао, открывшей для него возможность, остается «за кадром».

Таким образом, CFR в корректировке своего имиджа стремится:

а) камуфлировать связь англо-американской дипломатии 1916–1919 годов с распадом Российской империи,

б) приуменьшить свою роль как в гонке ядерных вооружений, так и в стратегии сдерживания (создание НАТО, сдерживающий аспект плана Маршалла),

в) позиционировать стратегии, связанные с именами Д. Рокфеллера и З. Бжезинского, как «инициативы мира и прогресса».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.