«Саюдис» — дитя Кремля и КГБ
«Саюдис» — дитя Кремля и КГБ
Весной 1988 г. Горбачеву стало ясно, что его перестройка (именно его) встречает все большее противодействие. В Политбюро ЦК КПСС и в партии в целом усилилось противодействие горбачевским экспериментам, которые ставили под угрозу безопасность и единство страны. В этой связи Горбачеву было необходимо во что бы то ни стало укрепить свои позиции в стране и найти средство оказания давления на КПСС в целом.
Поскольку смена партийных кадров (партаппарат всех уровней к этому времени Горбачев трижды полностью обновил) эффекта не дала, то главный идеолог перестройки, секретарь ЦК КПСС Александр Яковлев, предложил создать подконтрольные общественные организации, которые могли бы стать политическим противовесом КПСС. В какой-то мере это повторяло опыт царского жандарма полковника Зубатова, создававшего в России начала XX века подконтрольные марксистские кружки и профсоюзы.
Идея Яковлева заслуживала внимания. Не секрет, что многие региональные партийные лидеры «забронзовели» и считали подведомственные регионы своими вотчинами. Во время поездок в 1990 г. по Украине и России я это явственно почувствовал. Появление реальной оппозиции у партии могло заставить ее измениться. Однако следует иметь в виду, что основной целью Горбачева и Яковлева являлась не столько перестройка КПСС, сколько стремление нанести ей смертельный удар, так как она являлась основным препятствием на пути капитализации страны.
В этой связи следует рассказать об одном разговоре, невольным свидетелем которого я стал осенью 1990 г. в пустом буфете ЦК на Старой площади (основное здание ЦК КПСС).
Двое сидели за столиком, пили кофе и, сдвинув головы, о чем-то спорили. Я присел незамеченным за соседний столик и случайно услышал несколько фраз. Спор шел о том, как затею с общественными движениями в национальных республиках вернуть под контроль ЦК. Один считал, что следует жестко применять законы, другой настаивал на диалоге с национальными лидерами. Персонажей своего спора они называли «колченогим» и «Он». Тут они заметили меня и, допив кофе, удалились. Поразмышляв, я понял, что собеседники имели в виду Яковлева и Горбачева и неудачную реализацию идеи с подконтрольными общественными движениями в национальных республиках.
Судя по Литве, дело по созданию движений и фронтов в поддержку перестройки поручили КГБ СССР. Не случайно по всей стране в течение весны и лета 1988 г. как по мановению палочки стали создаваться общественные организации в поддержку перестройки. Однако этот процесс вскоре вышел из-под контроля КГБ и приобрел не управляемый стихийный характер. Поэтому утверждать, что в тот период все организации создавались с подачи КГБ, весьма опрометчиво.
Что же касается литовского «Саюдиса», то к его созданию, несомненно, приложил руку КГБ Лит. ССР. Об этом в 1988 г. вполголоса говорил партийный актив республики. Ну, а Витаутас Петкявичюс в книге «Корабль дураков» впервые публично раскрыл некоторые аспекты этой акции. Но об этом ниже, а сейчас о ситуации в Литве, после того как Горбачев провозгласил так называемую демократизацию. Тогда лозунгом дня стал девиз «Разрешено все, что не запрещено законом!». Первые ласточки этой «демократизации» появились в Литве в августе 1987 г.
Здесь следует отступить несколько назад. В 1976 году литовский диссидент Антанас Терляцкас создал Лигу свободы Литвы. 23 августа 1979 г. члены этой Лиги подписали «Меморандум 45 прибалтов», в котором требовалось ликвидировать последствия пакта Молотова — Риббентропа и Второй мировой войны, в результате которых страны Балтии были включены в состав СССР. Меморандум был адресован Генеральному секретарю ООН Курту Вальдхайму и руководителям государств, подписавшим Хельсинкский акт 1975 г. Из 45 подписантов 37 были членами Лиги свободы Литвы.
Возмездие за обнародование Меморандума не заставило себя ждать. Уже в октябре 1979 г. А. Терляцкас был арестован и приговорен к 3 годам лагерей и 4 годам ссылки в районах Сибири. В Литву он вернулся в январе 1987 г. По информации, изложенной в книге Ю. Петкявичюса «Корабль дураков», этому возвращению способствовала просьба тогдашнего Председателя КГБ Лит. ССР Петкявичюса в соответствующие союзные органы. Возникает вопрос — с чего бы это главе республиканского КГБ, отличавшегося нетерпимостью к врагам советской власти, проявлять такую заботу о диссиденте? Видимо, тут не обошлось без «руки» Москвы, имеющей планы на Терляцкаса. Но это уже догадка.
Вышеизложенное не заслуживало бы такого внимания, если бы не последующие события. А. Терляцкас спустя всего лишь семь с небольшим месяцев после возвращения из мест отдаленных, 23 августа 1987 г., решил организовать митингу памятника Адаму Мицкевичу, находящегося вроде бы на отшибе, но в нескольких сотнях метров от центра Вильнюса. На митинге планировалось осудить пакт Молотова — Риббентропа и его последствия для Литвы. Заметим, что приглашение прибыть на митинг к памятнику А. Мицкевичу передали зарубежные радиостанции, вещавшие на Прибалтику. Сегодня в Литве этот митинг преподносят как состоявшийся. По утверждениям А. Терляцкаса в нем приняло участие около 200 человек. Однако это не совсем так.
Спорить по поводу того, был ли митинг или нет, вроде бы несерьезно. Какая разница, был он или не был. Главное — сам факт протеста. Тем не менее, следует рассказать, как это было, так как в Литве события 1980–1990-х годов изрядно мифологизируются. Литовские «герои» борьбы за независимость пытаются создать впечатление, что в советский период они, невзирая на все запреты, успешно проводили мероприятия, приближавшие независимость республики.
На самом деле система запретов, которая существовала тогда в СССР, была весьма сильна и была способна любого скрутить в «бараний рог». Позволялось лишь то, на что была санкция «сверху». Говорю об этом с полным знанием, так как партийной организации Октябрьского района г. Вильнюса в августе 1987 г. было поручено организовать противодействие проведению митинга, задуманного Терляцкасом. Как первый секретарь райкома я был ответственен за эту акцию.
К сожалению, это противодействие, как и большинство контрпропагандистских акций того времени, было осуществлено просто бездарно. Заставили согнать в близлежащий от памятника зал несколько сотен партийных активистов и держали их там двое суток на случай попытки проведения несанкционированного митинга.
Мои попытки добиться, чтобы кто-то толково и аргументированно выступил перед активом и объяснил значение пакта Молотова — Риббентропа и его влияние на судьбу Литвы, везде наталкивался на один ответ: «Вам поручено не допустить проведение митинга, вот и выполняйте и не пытайтесь искать оправданий!» Соответственно, 23 августа противодействие возле памятника Мицкевичу вылилось в банальное физическое противостояние районного партийного актива и организаторов митинга. В итоге митинг как таковой не состоялся, а была бессмысленная словесная перепалка с одной и другой стороны. После этого мне стало ясно, что советская система утратила способность достойно обороняться. Дальнейшие события подтвердили правоту этих выводов.
Несмотря на то что 23 августа 1987 г. митинг фактически провалился, попытка его проведения оказала существенное влияние на общественно-политическую атмосферу в республике. Большую услугу организаторам митинга оказала партийная и комсомольская печать: газеты «Тиеса» и «Комъяунимо тиеса» («Tiesa» и «Komjaunimo tiesa»). На все лады ругая организаторов митинга А. Терляцкаса и Н. Садунайте, эти издания донесли до литовской общественности суть произошедшего 23 августа 1987 г. у памятника А. Мицкевичу. Так, тема «преступности» пакта и «незаконности» пребывания Литвы в составе СССР впервые, хоть и с недомолвками, была публично озвучена и стала предметом обсуждения в кулуарах и на кухнях.
Добавим, что к главному организатору митинга, рецидивисту-антисоветчику А. Терляцкасу, никаких мер воздействия правового характера не было принято. Власть сделала вид, что ничего особенного не произошло, хотя в 1979 г. за меньшие грехи Терляцкас был осужден. В этом не было бы ничего странного, если бы этот вопрос находился только в компетенции республики. Однако известно, что о любом антисоветском проявлении в республике КГБ обязан был докладывать в Москву. Скрыть это было невозможно. Сексотов Москвы в Литве было достаточно. А уж в Москве соглашались или нет с мерами воздействия к антисоветчикам, которые предлагали республиканские власти. Без сомнения, индульгенцию Терляцкасу выдали в Москве.
Но на этом дело не кончилось. В феврале 1988 г. в райком вновь поступила команда мобилизовать актив, так как Лига свободы Литвы уже по случаю 70-летия провозглашения независимости Литвы вновь планировала провести митинг у памятника Мицкевичу. На этот раз районный актив провел в «засаде» уже три дня, с 14 по 17 февраля. Однако напрасно. Ни митинга, ни попыток не последовало. Можно представить себе реакцию районного партактива после этого. Вместо того, чтобы разъяснить суть противодействия Лиге, актив использовали как людскую массу, которая должна была, не рассуждая, выполнять указания сверху. Думаю, что после этого не один из активистов задумался: а той ли дорогой идет партия?
Весной 1988 г. всю республику всколыхнула подготовка к XIX Всесоюзной партийной конференции. Впервые всесоюзного партийного форума ждало большинство литовцев. Но ожидания перемен не оправдались. Несмотря на провозглашенный на январском Пленуме ЦК КПСС (1987 г.) «демократизм при проведении выборов», партийная организация республики получила из Москвы жестко регламентированную разнарядку, касающуюся того, какие делегаты в республике должны быть избраны на партконференцию. Это вызвало всеобщий протест в партийных организациях республики, и ЦК КПСС пришлось уступить. Разнарядка была отменена. Но недовольство политикой Москвы получило новый импульс. На первых порах это недовольство камуфлировалось недовольством ходом перестроечных реформ, в первую очередь, экономических. Тогда в республике было впервые публично озвучено утверждение, что Литва кормит Москву и Ленинград.
Следует напомнить, что 13 апреля 1988 г. был создан Народный фронт Эстонии. Это была практическая апробация идеи создания массовых общественных движений в Прибалтике. Эстонский опыт удовлетворил московских организаторов. Вторым этапом стало создание «Саюдиса» в Литве. Поговорим об этом подробнее.
Известно, что 2 июня 1988 г. в Доме ученых, находящимся в Веркяй (пригород Вильнюса), была организована узкая дискуссия под названием «Преодолеем ли бюрократию?», на которой и было принято решение по примеру эстонцев создать организацию. Современные участники дискуссии утверждают, что собирались создать организацию, «способную противостоять бюрократическому режиму». На самом деле все в один голос говорили о создании организации в поддержку перестройки и Горбачева.
Решено было сделать это на следующий день, 3 июня, во время широкой публичной дискуссии на тему совершенствования управления экономикой, проводимой в большом зале Академии наук Лит. ССР на тему совершенствования управления экономикой. Утверждается, что 3 июня в ходе дискуссии молодые литовские ученые А. Медалинскас и 3. Вайшвила, преодолев сопротивление консервативного президиума, взяли инициативу в свои руки, предложили создать инициативную группу будущего органа по защите конституционных прав граждан (посмели бы они тогда озвучить это предложение!) и стали записывать предлагаемые кандидатуры. Так якобы и родился «Саюдис», а точнее. Инициативная группа Литовского движения за перестройку (Lietuvos persitvarkymo S^j?diio Iniciatyvine grupe).
В нее вошли 36 известных деятелей культуры, искусства, науки, журналистики. Среди них актер Регимантас Адомайтис, известный экономист Казимирас Антанавичюс, писатель Витаутас Бубнис, член-корреспондент Академии наук Литовской ССР, бывший ректор Вильнюсского университета Юозас Булавас, философ профессор Бронюс Гензялис, музыковед Витаутас Ландсбергис, поэт Юстинас Марцинкявичюс, писатель Витаутас Петкявичюс, экономист Казимера Прунскене, писатель и переводчик Виргилиюс Чепайтис, кинорежиссер Арунас Жебрюнас, архитектор Альгимантас Насвитис и другие. 17 из них были членами Коммунистической партии Литвы. И не меньше состояли в формальной и неформальной связи с КГБ Литовской ССР.
На самом деле, как свидетельствует один из организаторов и первый лидер «Саюдиса» писатель Витаутас Петкявичюс, накануне XIX Всесоюзной партийной конференции в зале Академии наук Лит. ССР таинственным образом вдруг собрался практически весь интеллектуальный бомонд Литвы. Среди них было немало тех, кто никогда не ходил на такие мероприятия. Как потом выяснилось, существовали списки, по которым приглашались эти люди. По словам В. Петкявичюса, некоторые приходили, заранее кем-то проинструктированные, с предложениями, записанными на бумажках. Одним словом, было традиционное подконтрольное мероприятие в советском стиле. Подобное об учредительном собрании «Саюдиса» мне довелось слышать от нескольких его участников.
Одним из формальных поводов проведения дискуссии послужила излишняя регламентация со стороны ЦК КПСС при избрании в республике делегатов на партконференцию. Но в зал Академии пришли и те, кого волновало, что на фоне провозглашаемых Горбачевым грандиозных планов, реальная социально-экономическая ситуация ухудшалась. Вести протокол этого собрания поручили молодому физику Зигмасу Вайшвиле, который имел тесные контакты с КГБ. Все было предусмотрено заранее. Итогом этого собрания стало создание инициативной группы «Саюдиса» — Движения в поддержку перестройки.
Сегодня существуют неопровержимые свидетельства того, что литовское движение за перестройку «Саюдис» было создано по указанию Москвы. Непосредственной организацией «Саюдиса» в Литве занимался КГБ Лит. ССР. Он, как утверждают, скрупулезно руководствовался некой инструкцией, присланной из Центра. В Литве ее называли «черным сценарием».
Основную идею этого сценария раскрыл в своей книге «Корабль дураков» В. Петкявичюс. Она состояла в том, что «органы безопасности обязаны через своих людей влиять на все появляющиеся движения и постепенно перенимать инициативу. Допустимы всевозможные словесные, лозунговые отклонения, даже перегибы, но непосредственные действия должны согласовываться…».
Конечным результатом деятельности «Саюдиса» в республике должны были стать «нестабильность, хаос, охота на ведьм, которые отпугнут большинство народа. Вперед выступит агрессивное меньшинство, разговор с которым всегда более краток и перспективен». То есть по московскому сценарию планировалось дать проявить себя в Литве агрессивному антисоветскому меньшинству, довести дело до хаоса, а потом организаторов этого хаоса или заставить работать на КГБ, или изолировать. Все в духе полковника Зубатова.
В некотором плане «черный сценарий» перекликался с так называемым секретным планом перестройки под названием «Голгофа». «Операция «Голгофа» после появления публикации под тем же названием в 1995 г. в газете «Совершенно секретно» публикации получила широкую известность в России. Автором этой публикации был бывший сотрудник КГБ СССР полковник Михаил Любимов.
Суть операции «Голгофа» (если таковая планировалась) заключалась в том, чтобы провести Россию через «дикий капитализм», и, используя негодование народных масс, вернуть страну на коммунистический путь. Возможно, Литву также хотели провести через «дикий» национализм и сепаратизм, дабы литовское общество получило хорошую прививку от этих явлений. Но на деле получилось наоборот. Хотя я уверен, что основная задумка кремлевских организаторов была в создании ситуации, которая должна была неизбежно привести к выходу Литвы из СССР.
Что же касается достоверности «черного сценария», то я лично видел его в руках у известного литовского писателя и общественного деятеля Витаутаса Петкявичюса. Это произошло летом 1993 г., когда я приезжал в Вильнюс свидетелем по делу о так называемом захвате издательского предприятия «Spauda». Тогда я еще не числился в числе организаторов этой акции. Всю вину литовские прокуроры возложили на Управляющего делами ЦК КПЛ/КПСС Николая Грибанова и рядового сотрудника этого управления Сергея Резника. Но их вина состояла лишь в том, что они присутствовали при взятии военными под охрану этого предприятия.
По приезде в Вильнюс я решил позвонить Петкявичюсу, с которым в советский период изредка общался на мероприятиях. Мы не были с ним друзьями, но после нескольких выступлений в 1988–1989 гг. на пленумах ЦК Компартии Литвы, в которых я позволил себе покритиковать Москву и ЦК КПСС, он обратил на меня внимание. В дальнейшем при встречах мы стали обмениваться мнениями о происходящем в республике и Союзе.
В ходе телефонного разговора Петкявичюс пригласил меня в гости. Проговорили мы почти всю ночь. Тогда я располагал лишь обрывочными сведениями о том, как создавался «Саюдис» и каким образом Ландсбергис прорвался к власти. После рассказа Петкявичюса я вспомнил разговор, услышанный в буфете ЦК КПСС. Детали, которые рассказал мне Петкявичюс, дополнили имевшуюся у меня информацию. Не поверить ему я не мог. Более того, я не раз имел возможность убедиться, что Петкявичюс никогда не говорил того, в чем он не уверен. Напомним, что в 1993 г. он уже являлся председателем Комитета национальной безопасности литовского Сейма, то есть был весьма информированным человеком.
В ходе разговора возник какой-то спорный вопрос, и Петкявичюс стал искать то ли фотографию, то ли документ, который бы подтвердил его слова. Тогда, между прочим, он и показал мне скрепленные бумаги, сказав, что это и есть «черный сценарий». Писатель рассказал, что за небольшую плату получил его от бывшего полковника КГБ Лит. ССР. Но это было где-то под утро, и у меня уже не оставалось сил интересоваться этим сценарием.
Петкявичюса в разговоре со мной интересовали подробности о том, что происходило в ЦК КП Литвы/КПСС и в ЦК КПСС в 1990–91 гг. Видимо, это ему было необходимо для книги «Корабль дураков». Таких встреч у Петкявичюса, несомненно, была не одна. Все факты, которые он использовал в своих произведениях, писатель тщательно проверял, pacсматривая их через призму свидетельств нескольких очевидцев. Одним словом, поговорили мы в ту ночь по душам, выпили несметное количество чашек кофе и кое-чего еще. Утром Петкявичюс на своих стареньких «Жигулях» отвез меня к зданию суда. Больше я его, к сожалению, не видел.
Однако вернемся к «Саюдису». В первоначальный период там не было официального лидера. Но по уровню влияния и общественному весу эту функцию выполнял Витаутас Петкявичюс. При нем «Саюдис» был привлекателен и для многих русскоязычных. Лично я тоже считал, что «Саюдис» заставит очнуться партию от «спячки» и заставит повернуться к людям.
Однако для московских и литовских создателей «Саюдиса» Петкявичюс оказался неудобной и плохо управляемой фигурой. Он мог «поставить на место» любого из тогдашних секретарей ЦК КП Литвы, в том числе и первого секретаря Рингаудаса Сонгайлу. Не особенно считался он и с авторитетом КГБ и московских гостей. Вот здесь и возникло противоречие с основным условием, которое предписывал «черный сценарий» — никакой самодеятельности в рамках «Саюдиса». То есть полная подконтрольность лидеров Движения организаторам. Волевой и авторитетный Петкявичюс под это условие никак не подходил. Немудрено, что и в Москве и в Вильнюсе пришли к выводу о необходимости заменить его на более покладистого человека.
Где-то в сентябре месяце 1988 г. (накануне одного из митингов) тогдашний председатель КГБ Лит. ССР генерал Эдуардас Эйсмунтас предложил Бюро ЦК Компартии Литвы на пост главы «Саюдиса» внешне невзрачного, но вполне «управляемого» и «проверенного» музыковеда Витаутаса Ландсбергиса. Основные аргументы Эйсмунтаса в пользу Ландсбергиса были следующие: интеллигентен, незаметен, плохой оратор, связан с КГБ и поэтому будет легко управляем. Особо акцентировалось, что семья Ландсбергисов стоит на «советских позициях», а его отец оказал неоценимые услуги советской власти. Бюро ЦК Компартии Литвы предложение Эйсмунтаса одобрило.
«Наверху» полагали, что с назначением Ландсбергиса «Саюдис» станет послушным орудием в руках КГБ и партийной элиты. Однако «проверенный» музыковед вскоре показал железную хватку и стальные зубы в борьбе за власть. Оказывается, он за 4 месяца сумел в Инициативной группе сколотить вокруг себя группу прихлебателей-единомышленников. Поэтому на очередном заседании Инициативной группы Ландсбергис сразу поставил вопрос ребром, заявив, что ЦК партии утвердил его руководителем «Саюдиса» и вопрос не обсуждается. Заявление Ландсбергиса поддержало его шумливое окружение, остальные согласились.
В маленькой Литве эта информация под «большим секретом» стала распространяться среди партийного актива республики. Большинство недоумевало такой неоднозначной замене руководства «Саюдиса». Ходили разные слухи. Утверждали, что Витаутас Ландсбергис проверенный человек, преданный советской власти. Якобы в годы войны на квартире его отца архитектора Витаутаса Ландсбергиса-Жямкальниса скрывался Первый секретарь Вильнюсского подпольного горкома Компартии Литвы Витас. Другие говорили, что именно Ландсбергис-старший выдал Витаса гестаповцам. Одним словом понять, где правда, а где ложь, было сложно.
В то время по работе мне приходилось достаточно часто общаться с секретарями ЦК Компартии Литвы. На мои недоуменные вопросы по поводу смены руководства «Саюдиса» они лишь загадочно улыбались и говорили: «Все под контролем!» Интерес к «Саюдису» у меня был не праздный. Петкявичюс для меня и многих русскоязычных Литвы был тем гарантом в «Саюдисе», который не допустил бы националистической вакханалии, которая потом разразилась при Ландсбергисе.
На эту тему я разговаривал с первым замом председателя КГБ Лит. ССР Станиславом Александровичем Цаплиным. Но и он на мой вопрос о неравнозначной замене в «Саюдисе» ответил: «Все под контролем. Это наш проверенный человек».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.