III.

III.

Все чаще стала мерещиться музыка Тихона Хренникова. Все чаще пальцы отстукивали мелодию, подозрительно похожую на «И в какой стороне я не буду», стихи Виктора Бокова. Так вот куда октавы нас вели!

«Свинарка и пастух», как известно, - это производственная поэма про ВДНХ. Советское колхозное изобилие, выставочные россыпи поросячьих стад и золотых пшеничных дождей, неиссякаемость голубоглазого девичьего озорства и лукавства, хитринки и живинки - и ямочки на щеках, - все это, помноженное на совершенство солярного советского климата, генерировало небывалое чувство полноты жизни. Одни идиоты скажут, что все так и было, а че, - а другие идиоты возразят им, что это подлый сталинский лубок, сделанный в согласии с эйзенштейновским «монтажом аттракционов», «в то время как на Колыме», - но мы не будем их слушать. Свинарка Новикова Глаша и пастух Мусаиб Гатуев, протягивающие друг к другу руки сквозь метели, и кривомордый Кузьма Петров с лохматым цветком в петлице - все они играли не любовь и нежность, но, выражаясь современным языком, сугубый и тотальный позитив. Они играли личное счастье, выросшее из колхозной сытости, продовольственного благополучия, государственно значимого и государственно одобренного труда, они играли то, чего никогда не было, потому что никогда не могло быть.

Канал «Домашний» - наше ВДНХ. Великую территорию, как известно, опоганили, переделали «вдохновенное» имя в цокающее ВВЦ, а в тамошних шашлыках можно встретить суровый свиной волос.

Хорошо, что она возвратилась вот так, эта страна разрешенного счастья, прикровенных, но при этом государственно одобренных смыслов и простого, честного достатка. Это та же сытая, счастливая страна, то же фантастическое - пусть и бытовое - самодовольство, та же герметичная территория легитимного народного благополучия и процветания.

Как прекрасно, что она есть.

Я хожу туда пить газировку.