49 Неправительственные организации: ставка на консервацию бедности Африки

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

49

Неправительственные организации: ставка на консервацию бедности Африки

«Нас что же, просто используют? — задала вопрос Дженни Уильямс, имея в виду свою работу на одну из действующих в Африке неправительственных организаций. — Неужели концепции помощи и развития — это всего лишь инструменты в арсенале Запада, сконструированные не ради благотворительности, а специально для того, чтобы сохранять за собой контроль?»

С Дженни я познакомился, когда моя «Исповедь» готовилась к печати. Тогда она была стажером в издательстве Berrett-Koehler, выпустившем мою книгу в твердом переплете. Дженни подала несколько блестящих идей, а затем отправилась работать в одну из неправительственных организаций, осуществлявших в Уганде и Судане проекты экстренной помощи и развития.

«Я поняла, что сыта по горло неприкрытым лицемерием Запада. Надоело быть кабинетным критиком» — так в электронном послании объясняла мне Дженни свое решение. — Мне хотелось самой побывать там, куда направляется помощь, своими глазами увидеть, куда утекают все эти деньги».

Для меня ее точка зрения представляла особый интерес, потому что, проведя детство в Сан-Диего и окончив в 2004 году Калифорнийский университет в Беркли, Дженни как раз и была одним из объектов идеологического оболванивания средствами массовой информации, которые насаждают идеалы безудержного меркантилизма и выставляют иностранную помощь как главное средство преодоления нищеты в развивающихся странах. Как и моя дочь Джессика, Дженни была представителем нового поколения, которому суждено вести нас в будущее.

Далее в письме, которое она в сентябре 2006 года прислала мне по электронной почте из Уганды, говорилось:

В Африке наиболее отчетливо видны следы вестернинизации: в измученных продолжительной засухой северных районах Кении над каждым киоском с напитками реют флаги компании Coca-Cola; молодежь захлестнула волна увлечения дурацкой атрибутикой рэпа и хип-хопа, а старшее поколение предпочитает настоящему ароматному кофе из выращенных у них же в стране кофейных бобов растворимую бурду, уверяя себя и друг друга, что она вкуснее, хотя на самом деле местные продукты им не по карману из-за всяких тарифов и налогов, которыми обложила их корпоратократия.

Не сомневаюсь, что корпорации и так готовы разграбить Африку, не дожидаясь, пока она превратится в механический слепок нашего общества, но вот неправительственные организации всеми силами поддерживают этот процесс, начиная с насаждения стиля руководства и заканчивая щедрой платой специалистам-иностранцам.

Неправительственные организации служат мощным проводником бытующих на Западе культурных, социальных и экономических стандартов, что само по себе создает ощутимый разрыв в уровне жизни их сотрудников и тех людей, которым они приехали помогать. Постоянно ощущая этот разрыв, африканцы пытаются преодолеть его, копируя кто как умеет повадки, поведение и вкусы благополучных иностранцев. Западные ценности приобретают в их глазах куда большее значение, чем идеалы собственной культуры, и это задерживает развитие и без того слабых местных экономических систем.

А вот вам еще один гордиев узел: в северных районах Уганды, где местные повстанцы уже 20 лет ведут кровопролитную войну, уже унесшую 20 тысяч жизней и лишившую крова около двух миллионов угандийцев, неправительственные организации открыто обвиняют в том, что своим присутствием в этом районе они способствуют затягиванию конфликта. Получается замкнутый круг: пока здесь идет гражданская война, эти места считаются зоной чрезвычайного положения, доноры продолжают направлять сюда средства, и неправительственные организации слетаются в такие районы, чтобы окружать заботами людей, которые вынуждены жить в ужасающих условиях здешних лагерей беженцев. (Одна угандийская радиостанция пошутила, что неправительственных организаций здесь не меньше, чем бода-бода — местных велотакси, которые заполоняют улицы каждого угандийского города.)

И так понятно, что угандийцы, живущие в этих лагерях — некоторые по десять и более лет — без источников питьевой воды, элементарной санитарии, образовательных учреждений и продовольственной помощи, которую предоставляют им неправительственные организации, обречены на гибель еще более верную, чем от непрекращающихся боевых действий.

Но сам факт присутствия неправительственных организаций в зоне конфликта позволяет Западу и угандийскому правительству сваливать друг на друга ответственность за происходящее и не предпринимать никаких действий, чтобы положить конец кровопролитным беспорядкам, которые тормозят развитие всего этого региона. Мирные переговоры, открывшиеся здесь летом 2006 года, должны были начаться уже давным-давно.

«Неправительственные организации здесь выполняют роль фигового листка, которым западные правительства прикрывают отсутствие реального дипломатического или политического решения здешних проблем — или свое нежелание их искать, — так сказал мне один мой коллега. — Когда где-нибудь разражается кризис или конфликт, кто первым оказывается на месте действия? Конечно, всякие организации, оказывающие помощь в чрезвычайных ситуациях. Поэтому Запад всегда может сказать: посмотрите, мы не бездействуем, мы помогаем, — даже если на самом деле он не желает решать реальных проблем, которые вызвали кризис».

К несчастью, все упирается не только в апатию Запада или отсутствие у него мотивов разрешать местные конфликты — Запад на самом деле заинтересован в том, чтобы Африка и дальше пребывала в бедности. Простые люди в странах Запада искренне сочувствуют благотворительности, считая, что она приносит пользу, но правительствам и транснациональным корпорациям постоянная нестабильность и нищета африканских государств позволяют получать громадные прибыли.

Их источники — ловкие манипуляции с дешевой рабочей силой, спекуляция недорогими местными сельскохозяйственными продуктами, контрабандный вывоз ценных природных ресурсов, торговля оружием.

Все это возможно из-за коррумпированных национальных политиков, затяжных вооруженных конфликтов и неразвитого гражданского общества, которому не хватает сил и рычагов, чтобы защищать гражданские права населения.

Если бы в Конго было хоть какое-то подобие мира и определенности, иностранным корпорациям было бы куда как трудно, если не сказать невозможно, так нагло эксплуатировать ресурсы этой страны; не будь в Конго повстанческих группировок и племенных конфликтов, не было бы и обширного рынка стрелкового оружия.

Конечно, не все причины бедности и насилия в Африке обусловлены мотивами, которые движут западными правительствами. В том, что африканские страны страдают от слабой государственности и разобщенности, не менее повинны поголовная коррупция в их правящих верхушках и скрытые межплеменные противоречия.

Но я уверена, что, если бы Запад действительно хотел видеть Африку зоной стабильности и устойчивого развития, она давно уже шагала бы по этому пути. А в итоге за те десятилетия, что Запад «помогает» Африке, да при том, что сюда направлены миллиарды долларов, положение континента только ухудшается.

Я глубоко убеждена в порядочности, честности и трудолюбии большинства тех, кто работает в неправительственных организациях, кто искренне хочет помогать неимущим и обездоленным жителям развивающихся стран. Они, точнее, мы выступаем против системы, которую не то что перебороть, но и понять-то трудно. И все же это наша задача. Мы должны изменить эту систему.

Дженни не одинока в своем понимании сути ситуации и стремлении ее изменить. Университетская молодежь и недавние выпускники американских вузов, кажется, лучше понимают проблемы, стоящие перед их поколением, чем в свое время их родители. Путешествуя по миру, они все чаще отказываются от протоптанных маршрутов вроде Парижа, Рима, Афин, а устремляются в Африку, Азию, Латинскую Америку. Они проявляют активность, участвуя в конференциях и съездах вроде Всемирного социального форума, и не боятся общаться с местным населением. Они с удовольствием слушают музыку, танцуют, пьют пиво, влюбляются, но в первую очередь обсуждают мировые проблемы, спорят о своих идеях, строят планы.

Однако есть нечто, к пониманию чего еще не пришли даже самые сознательные представители молодого поколения, которых заботят социальные и экологические проблемы. А именно того, что одна из общепризнанных специфических особенностей современной молодежи — любовь ко всевозможным цифровым и компьютерным технологиям — уничтожает жизни миллионов людей на планете.