У истоков правового нигилизма

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

У истоков правового нигилизма

22 января 2008 года Дмитрий Медведев – уже в качестве официального кандидата в Президенты России – принял участие в масштабном мероприятии под названием «II Гражданский форум», который состоялся в Москве. В этот день, как сообщала, в частности, газета «Труд» в номере от 23 января 2008 года, Дмитрий Анатольевич впервые произнёс свой знаменитый тезис о пренебрежении россиянами нормами действующего законодательства.

Кандидат в Президенты России тогда, помимо прочего, заявил: «Россия – страна правового нигилизма, таким уровнем пренебрежения к праву не может похвастаться ни одна европейская страна…»

Есть весомые основания полагать, что Дмитрий Анатольевич прекрасно знал то, о чём говорил. «Продовольственная афера» 1991–1992 годов, безусловно, не являлась чем-то уникальным для России периода первоначального накопления капитала. Но в ней, как в капле воды, чётко видны те тенденции, которые потом получили в нашей стране бурный рост и дальнейшее «творческое развитие». В «продовольственной афере» мы видим истоки того самого правового нигилизма, наличие которого в общегосударственном масштабе через 16 лет зорко подметит юрист Дмитрий Медведев.

На примере петербургской «продовольственной аферы» сейчас, по прошествии двадцати лет, очень хорошо видно, что фундамент пресловутого правового нигилизма в России закладывался, мягко говоря, не в последнюю очередь именно теми, кто по долгу службы обязан был стоять на страже буквы и духа Закона – чиновниками муниципального и государственного уровня, сотрудниками правоохранительных и надзорных органов.

Понимали ли тогда, в 1991–1992 годах, участники петербургской «бартерно-продовольственной» аферы, как, с точки зрения уголовного права, классифицируется то, чем они занимаются? Конечно. О чём в очередной раз свидетельствуют документы группы депутатов Ленсовета во главе с Мариной Салье.

Понимая, что «коммерческую тайну» сохранить не удастся, ещё 4 декабря 1991 года председатель Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга Владимир Путин направляет письмо на имя председателя Комитета по внешним экономическим связям РСФСР Петра Авена. Не исключено, что письмо это было оформлено задним числом – когда лицензионной деятельностью КВС плотно заинтересовались депутаты Ленсовета.

«Для установления оперативного контроля по запродажам на экспорт сырья и материалов право на распоряжение квотами и выдачу в соответствии с ними экспортных лицензий прошу предоставить Комитету по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга». Председатель Комитета В.В. Путин. Подпись.

Это письмо, копию которого можно обнаружить в печатных и интернет-источниках, вызывает много вопросов. Именно этим «документом» и руководствовался КВС во главе с Владимиром Путиным, выдавая лицензии на вывоз за рубеж сырья на многие и многие миллионы долларов. Не надо обладать глубокими познаниями в области юриспруденции, чтобы понять, сколь юридически ничтожными были все эти бумажки.

Плохо читаемая резолюция на этом письме гласит: «Разрешить выдачу квот и лицензий по указанной номенклатуре КВС в указанных количествах мэрии Санкт-Петербурга до 15.11.91». Видно, что в цифре, обозначающей год («91»), единица исправлена на двойку. Под разрешением стоит чья-то подпись – вроде бы Петра Авена.

Справа стоит гриф: «Согласовано». Его датировка вызывает большие вопросы: формально, если верить тому же Путину, дату следует читать так: «9 января 1992 года». Но цифра, обозначающая число месяца, больше похожа на пятёрку, нежели на девятку. Порядковый номер месяца также вызывает вопросы: то ли это двойка, написанная римской цифрой «II», то ли это и в самом деле обозначение ноября, сделанное двумя арабскими единицами.

Над датой этой визы стоит чья-то подпись – вроде бы это автограф Егора Гайдара. Правда, если сравнить этот автограф с подписью Гайдара на письме, адресованном Егором Тимуровичем в январе всё того же, 1992-го, года Председателю Таможенного комитета РФ Круглову (об этом письме – чуть позже), легко сделать вывод: один из этих автографов Е.Т. Гайдару явно не принадлежит.

Ниже видим ещё один автограф: «Подпись Гайдара Е.Т. подтверждаю», под которым стоит подпись с проблемно читаемой расшифровкой без указания даты. Всё это венчает печать, в центре которой мы видим надпись: «Отдел кадров № 2», а по окружности печати значится: «Администрация Президента РСФСР».

Разрешения на осуществление внешнеэкономической деятельности тогда давал только Комитет по внешнеэкономическим связям Правительства РСФСР. Стало быть, под разрешением мэрии Санкт-Петербурга на распоряжение квотами и выдачу лицензий на экспорт сырья за рубеж должна была стоять подпись председателя КВЭС Петра Авена. Допустим, это разрешение должен был завизировать заместитель Председателя Правительства РСФСР Егор Гайдар, либо – сам глава российского Правительства, которым в период с 6 ноября 1991 года по 15 июня 1992 года, одновременно исполняя обязанности Президента РСФСР, руководил Борис Ельцин. Но, как несложно догадаться, это, опять-таки, должны были оформить письменно на официальном бланке либо КВЭС, либо Правительства РСФСР.

Почему подпись Егора Гайдара заверяет сотрудник Администрации Президента РСФСР? Почему эта печать относится к подразделению отдела кадров АП? И при чём здесь вообще Администрация Президента РСФСР, если все вопросы, касающиеся внешнеэкономической деятельности, на тот момент относились исключительно к сфере компетенции российского Правительства?

Но даже если признать за факт, что на прошении Путина и в самом деле стоит разрешительная резолюция Авена и это разрешение согласовано с Гайдаром, всё равно остаётся много вопросов.

Итак, допустим, что на прошении Путина и в самом деле стоит подпись Гайдара. Допустим, она датирована 9 января 1992 года. Почему же в таком случае подписывать договоры с фирмами-подрядчиками на вывоз сырья и выдавать им лицензии возглавляемый Путиным КВС начал ещё до этой даты – с конца декабря 1991 года? Например, разовая лицензия, выданная АОЗТ «Фивекор» на вывоз 50 тыс. кубометров древесины в соседнюю Финляндию, была подписана лично Путиным 26 декабря 1991 года. Почему, на каком основании?

Такие же резонные вопросы возникли и у начальника Санкт-Петербургской таможни Владимира Степанова, который не воспринимал предоставляемые мэрией Санкт-Петербурга бумажки в качестве разрешения Правительства РСФСР на выдачу КВС мэрии лицензий на экспортные операции. В.Г. Степанов тогда же, в январе 1992 года, обращается к Председателю Таможенного комитета РСФСР А.А. Круглову с просьбой подтвердить полномочия путинского КВС. Круглов, в свою очередь, адресует эти вопросы зампреду российского Правительства Е.Т. Гайдару. Гайдар не позднее 14 января 1992 года недвусмысленно отвечает Круглову в том ключе, что «Правительство Российской Федерации не предоставляло право выдачи лицензий каким-либо другим государственным органам или организациям», и просит главу Таможенного комитета дать «указание не пропускать грузы по лицензиям, оформленным государственными органами или организациями, на то не уполномоченными».

По таможенной вертикали директива Гайдара тут же спускается вниз. Указание Председателя Таможенного комитета России в Санкт-Петербурге было исполнено в полной мере. Как только запрет на экспорт сырья вступил в действие, Владимир Путин 27 января 1992 года направляет тревожное послание на имя начальника Санкт-Петербургской таможни Владимира Степанова с просьбой незамедлительно дать указание на выпуск экспортных товаров, ссылаясь на якобы имеющееся распоряжение Правительства РФ от 09.01.92 г.

Из таможни 30 января 1992 года Владимир Путин получает ответ, в котором, в частности, перечислены замеченные таможенниками нарушения, а также содержится просьба, адресованная председателю КВС Путину, рассмотреть экономическую целесообразность совершённых Комитетом по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга сделок.

Происходившим в Санкт-Петербурге «беспределом» заинтересовались тогда и представители федеральных структур. В начале февраля 1992 года уполномоченный Министерства внешних экономических связей по Северо-Западному региону Анатолий Пахомов направил главе Министерства – Петру Авену – письмо, в котором объяснял шефу суть нарушений с лицензиями. Пахомов, в частности, подчёркивал, что выделенные квоты не подтверждены, как того требуют законы и постановления Правительства РФ, в Министерстве экономики и финансов. Кроме того, Пахомов, кратко проанализировав лишь несколько договоров и лицензий, заключённых и выданных КВС во главе с Путиным, сделал вывод: эти бумажки юридически значимыми документами признавать нельзя, ибо при их подготовке «нарушены все правила составления таких документов».

В феврале 2010 года Марина Салье, проживающая ныне в одной из деревень Псковской области, дала обширное интервью корреспонденту «Радио Свобода». О том, какие махинации с ценами на вывозимое за рубеж сырьё осуществляли Собчак и Путин, и о том, какая реакция последовала на обращения депутатов Ленсовета, Марина Евгеньевна, в частности, рассказала следующее: «Что касается скандия: в контракте указана цена 72,6 дойчмарки. В реальности цена самого дешёвого скандия – 2000 долларов за килограмм. Это – в сорок раз выше цены, указанной в контракте. А в 1992 году, когда этот металл был вывезен, цена на металлический порошок скандия составляла 372 000 долларов за килограмм. В сотни раз выше. Скандия было вывезено 7 килограммов. Вот и умножьте! В целом по этим контрактам речь шла о миллионах, о десятках миллионов долларов прибыли.

Когда Егор Гайдар спохватился, что в Петербурге происходит что-то невероятное с этим бартером, он отреагировал. А спохватился он потому, что я известила Фёдора Шкруднева – на тот период исполнявшего обязанности представителя Президента РФ в Санкт-Петербурге; в этом мне очень помогал тогдашний председатель Ленсовета Александр Беляев. Все наши материалы мы, кроме того, отослали Егору Гайдару».

Обращение Марины Салье к представителю Президента РФ в Санкт-Петербурге также не осталось без последствий. В феврале 1992 года Фёдор Шкруднев направил письмо уполномоченному МВЭС по Северо-Западному району Анатолию Пахомову, в котором попросил того «не производить оформление лицензий по квотам, выделенным Комитету внешних связей мэрии». Свою просьбу Шкруднев объяснил тем, что на все его запросы в КВС о выданных лицензиях он так и не получил ответа.

Фактически это был конец. «Продовольственная афера» на этом вполне могла завершиться очень крупными неприятностями для мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. А его подчинённому – Владимиру Путину – такой финал грозил реальным возбуждением уголовного дела. Уже в конце января 1992 года как для Собчака, так и для Путина стало совершенно очевидно, к каким выводам придёт группа депутатов Ленсовета во главе с Мариной Салье. Положение надо было спасать любой ценой.

И правовой нигилизм восторжествовал. Уже тогда откровенно противозаконные деяния предпочитали обозначать более политкорректной формулировкой: «политическая целесообразность». Что мы имеем в виду? Вот как развивались события дальше.

Мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак обращается напрямую к заместителю Председателя Правительства РФ Егору Гайдару. В своём письме, датированном 27 января 1992 года, он витиевато просит подтвердить право мэрии Санкт-Петербурга выдавать лицензии и, более того, просит освободить осуществляющие экспортные операции фирмы-посредники от обязательной продажи государству части валютной выручки. Что интересно: в этом письме Анатолий Собчак ссылается на некое «разрешение» Егора Гайдара, дающее мэрии Санкт-Петербурга право выдавать экспортные лицензии. Это «разрешение», как следует из письма Собчака, оказывается, вице-премьер Гайдар выдал ещё… 5 декабря 1991 года.

Мотивируя необходимость принятия решений, весьма двусмысленных с точки зрения действовавшего на тот момент законодательства РФ, Анатолий Собчак выдвигал откровенно спекулятивные тезисы из разряда так называемой политической целесообразности. Дескать, если не узаконить то, что уже успела «наворотить» мэрия Санкт-Петербурга, «население останется без продовольствия», а «мэрия и областная администрация, как органы местной власти, потеряют авторитет среди населения».

В этой связи возникает естественный вопрос: были ли в курсе разворачивавшейся в Санкт-Петербурге аферы глава МВЭС Пётр Авен и зампред Правительства РФ Егор Гайдар? Можно сформулировать этот вопрос и более жёстко: были Авен и Гайдар в доле с Собчаком, Путиным и теми, кто за ними стоял, или нет? Увы, но, скорее всего, – да. Иначе чем объяснить тот факт, что Егор Гайдар так старательно избегал ставить свой автограф на документах, дававших Собчаку и Путину возможность в массовом порядке гнать сырьё за рубеж, не поставляя взамен в Санкт-Петербург ни килограмма продовольствия?

Так вот, на письмо Анатолия Собчака, адресованное Егору Гайдару, последовал ответ от Петра Авена. На собчаковском обращении стоят две визы за подписью главы МВЭС РФ. Первая из них гласит: «Поддерживаю без изменения квот и экспортных пошлин». Вторая виза уточняет: «По экспортным пошлинам согласен по договорам, заключённым между мэрией и поставщиками до 15.1.92. В.В. Путину под личную ответственность».

Спасая не только своего подчинённого, но и, конечно же, самого себя, Анатолий Собчак в тот же период времени (ориентировочно – в феврале-марте 1992 года) пробил подписание любопытного документа – Протокола о сотрудничестве между мэрией Санкт-Петербурга и Министерством внешних экономических связей РФ. Основной упор в этом «сотрудничестве» делался на то, чтобы, пусть и постфактум, прикрыть те вопиющие нарушения, которые мэрия уже допустила в деле выдачи экспортных лицензий и заключения договоров на поставки продовольствия в обмен на экспорт сырья.

Для этого, как определено в пункте 1 Протокола («Общие положения»), МВЭС выделяет из состава своего управления по Северо-Западному региону РФ отделение МВЭС по Санкт-Петербургу в отдельную структуру и передаёт его в подчинение Комитету по внешним связям мэрии во главе с Владимиром Путиным. При этом отделение уполномоченного МВЭС России в Санкт-Петербурге становится органом двойного подчинения. По вопросам внешнеэкономической деятельности оно подчиняется напрямую МВЭС РФ, а вот по всем остальным – мэрии города. И ещё: руководителя этого самого «органа двойного подчинения» назначает мэр Санкт-Петербурга по согласованию с МВЭС.

Вскоре, 23 марта 1992 года, Санкт-Петербургский городской Совет народных депутатов заслушал отчёт рабочей депутатской группы по вопросу квотирования и лицензирования экспорта и импорта товаров на территории Санкт-Петербурга. Отчёт был подписан народным депутатом РСФСР и Санкт-Петербургского горсовета М.Е. Салье и её заместителем – народным депутатом Санкт-Петербургского горсовета Ю.П. Гладковым. Восьмой, заключительный раздел этого отчёта содержал пять совершенно убойных пунктов – как для Путина, так и для самого Собчака:

«8.1. Передать материалы, подготовленные рабочей депутатской группой, в прокуратуру города.

8.2. Отстранить Путина В.В., Аникина А.Г. (заместитель Путина по КВС, также имел право подписи при выдаче лицензий) от занимаемых должностей.

8.3. При назначении нового руководителя КВС мэрии председателю Совета согласовать кандидатуры с мэром города.

8.4. Изъять у КВС мэрии и других комитетов мэрии право на ведение коммерческой деятельности.

8.5. Дальнейшую реализацию квот и лицензий проводить в строгом соответствии с Постановлением Правительства РФ от 31.12.91 г., а также по согласованию с Комитетом по международным и внешнеэкономическим связям горсовета».

Через день, 25 марта 1992 года, Министерство внешних экономических связей Российской Федерации за подписью министра Петра Авена издаёт Приказ № 172. На этот раз документ оформлен как полагается: фирменный бланк, печать… Приказ является результатом пролоббированного Анатолием Собчаком Протокола о сотрудничестве между мэрией Санкт-Петербурга и МВЭС. Согласно этому Приказу предписывается, помимо прочих мероприятий, в трёхдневный срок выделить из состава Управления уполномоченного МВЭС по Северо-Западному региону РФ отделение по г. Санкт-Петербургу в количестве 8 штатных единиц и «назначить по представлению Мэрии г. Санкт-Петербурга его руководителя».

Материалы отчёта депутатской рабочей группы во главе с Мариной Салье направляются в прокуратуру Санкт-Петербурга. Прокуратура, как вспоминала Марина Евгеньевна, долго не отвечала, а потом из этого уважаемого органа в Ленсовет пришла эпистола, в которой было сказано, что прокуратура вызывает по «продовольственному делу» секретаря Ленсовета Голубева, который не имел ни малейшего отношения ни к «продовольственной афере», ни к обстоятельствам депутатского расследования.

После чего Марина Салье отвезла материалы отчёта своей депутатской группы начальнику Контрольного управления Администрации Президента РФ Юрию Болдыреву. Реакция Болдырева была мгновенной. 31 марта 1992 года он направляет официальное письмо на имя главы МВЭС Петра Авена следующего содержания: «Уважаемый Пётр Олегович! В Контрольное управление Администрации Президента Российской Федерации поступили материалы от депутатов рабочей группы Санкт-Петербургского городского Совета народных депутатов, свидетельствующие о возможной необходимости отстранения председателя Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга Путина В.В. от занимаемой должности.

В связи с этим прошу Вас не рассматривать вопрос о назначении Путина В.В. на какие-либо должности впредь до рассмотрения этих материалов Контрольным управлением».

Позднее в интервью «Радио Свобода» (эфир от 9 марта 2010 года) Юрий Болдырев вспоминал, что Пётр Авен его письмо проигнорировал. А проверка деятельности мэрии Санкт-Петербурга в связи с высокой загруженностью Контрольного управления АП РФ несколько раз переносилась: сначала с марта – на апрель, затем – на май 1992 года. Когда же проверка состоялась, то были выявлены, по словам Юрия Болдырева, «достаточно существенные факты». Для дачи объяснений в Контрольное управление вызывались и Собчак, и Путин, и практически все заместители мэра Санкт-Петербурга. Причём руководители инспекций Контрольного управления АП РФ, ранее выезжавшие в Санкт-Петербург, обратили внимание на то обстоятельство, что руководство мэрии города первоначально в принципе отказывалось давать какие бы то ни было объяснения по выявленным нарушениям.

Вскоре Анатолий Собчак назначил Владимира Путина уполномоченным МВЭС по Санкт-Петербургу. Кандидатура Путина, естественно, прошла успешное согласование в Министерстве внешних экономических связей РФ. Через весьма непродолжительное время Владимир Владимирович упрочил свои позиции в мэрии, став ещё и заместителем мэра Санкт-Петербурга.

Впоследствии Юрий Болдырев оставил пост начальника Контрольного управления Администрации Президента РФ. Как и Анатолий Пахомов – пост уполномоченного МВЭС по Северо-Западному региону РФ. Прокуратура никакого расследования по материалам депутатской группы во главе с Мариной Салье так и не провела. В угоду «политической целесообразности» дальнейший ход делу дан не был.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.