А дальше?

А дальше?

Но самое главное другое. Хорошо, — скажете вы мне, — пускай эти ценности не общечеловеческие и не европейские. Пусть правящая европейская бюрократия и левые европейские интеллектуалы тут нам врут.

Но ведь мир не стоит на месте! Мало ли что там было в XVIII в. В XVIII в. вешали за кражу курицы. В XVIII в. в Лондоне не было полиции, а количество убийств составляло 52 трупа на 100 тыс. (в 52 раза больше, чем сейчас). В XVIII в. люди не мылись неделями, в Лондоне не было канализации, а 9-летние дети на мануфактурах вкалывали 14-часовой рабочий день. В XVIII в. женщины носили корсеты, к парикам их полагались блохоловки — вы же, Юлия Леонидовна, не хотите ходить в корсете и с блохоловкой? И, наверное, вам не кажется справедливым, чтобы дети работали 14 часов?

Вот были такие ценности, а стали другие. Лучше.

На это я отвечу так. Во-первых, нечего примазываться. Кошку надо называть кошкой, а не утконосом. Не называйте свои ценности «европейскими», а честно называйте их «социал-демократическими». И докладывайте без утайки, что вот, мол, исходные европейские ценности были дрянь, но мы их всех аннулировали и построили прекрасный новый мир.

Второе. Перечисляйте мне все ценности. Не рассказывайте мне, пожалуйста, что в Европе осталась свобода предпринимательства. А говорите честно: «Мы, государство, считаем правильным забирать деньги у работающих людей и отдавать их неработающим. Потому что чем больше мы забираем денег, тем больше возрастает наше могущество, и тем больше возрастает количество избирателей, которые зависят от распределяемых нами денег и голосуют за нас». Перечисляйте свои ценности в правильном порядке и, если торгуете курицей, не называйте ее карпом.

А в-третьих, понимаете, какое дело. Конечно, в мире все меняется — кроме желания толпы жить на халяву и иметь вожака, который эту халяву подарит. Но вот какая проблема. Пятьсот лет крошечная часть света — Европа — властвовала над миром. Она добилась этой власти благодаря частной собственности, техническому прогрессу, конкуренции европейских стран между собой, ощущению собственного цивилизационного превосходства и минимальному — по сравнению с азиатскими — государству. И за двадцать лет, прошедших с момента объединения Европы и торжества «общечеловеческих» ценностей, это лидерство просрали.

Такого фантастического отрицательного результата не добивался даже Китай эпохи Цинь.