Обратная связь

Обратная связь

Одна из самых популярных социальных аксиом гласит, что в демократиях через выборы и через свободную прессу существует обратная связь между правительством и народом, и это делает режим устойчивым.

В Китае ни выборов, ни свободных СМИ нет, но обратная связь очень высока. Это вопрос выживания власти. Как я уже писала, в Китае народ организован превосходно, и все великие китайские династии пали в результате народных восстаний.

Локальные волнения — когда община сообща громит девелопера, требует перенести вредное производство или забрасывает камнями полицейский участок — случаются довольно часто, но это именно локальные пожары, которые не опасны. Опасны они станут в двух случаях. Если они превратятся во всеобщий пожар с помощью некой идеологии (это могут быть рациональные и законные требования прав и свобод граждан, а может быть и безумная секта вроде фалунь гун) или если власти не будут на них реагировать.

Поэтому власть реагирует и прислушивается.

Один из самых удивительных инструментов обратной связи — это агентство Синьхуа. Синьхуа отличается от прочих новостных агентств тем, что его журналисты зачастую пишут статьи для внутреннего пользования. Это совершенно официально. Есть статьи для внутреннего, есть для внешнего пользования. Есть глава Синьхуа в провинции, и это второй человек после партсекретаря. Он занимается чем-то средним между журналистикой и внутренней разведкой.

Сейчас появился второй механизм обратной связи — блоги. Все знают, что в Китае нет свободного Интернета и запрещен Twitter , Youtube и Facebook . Это на 40 % коммерческая история, потому что в Китае 300 млн. потребителей Интернета (в абсолютных цифрах это больше, чем в любой другой стране, включая США), и жалко их отдавать иностранным дьяволам, а на 60 % — политическая, потому что китайцам важно, чтобы поставщик данной услуги и его сервер находился на территории Китая и в любой момент снял бы что-то или был отключен.

При этом вместо Google есть Baidu , а вместо Twitter — куча китайских микроблогов (а китайский микроблог — это вам не английский, 140 иероглифов — это не 140 букв), и там сидят 300 млн. человек.

Среди них, разумеется, хватает китайской сурковщины. За поддерживающий правительство коммент вроде бы платят по пол-юаня, но самое главное — в Китае отслеживают то, что пишут в блогах, в рамках обратной связи. Правда, логику китайской бюрократии трудно понять. Например, в 2009 году, в разгар погромов в Урумчи, Китай запретил сразу три местных клона Twitter — Фанфу, Цзивай и Дигу, заподозрив их в том, что погромщики использовали их для координации. Новые клоны Twitter вроде бы имеют внутреннюю цензуру — там сидит целая команда, которая проверяет сообщения.

Но вот парадокс — сразу после недавнего крушения скоростного поезда по местным микроблогам пронеслась лавиной волна сообщений о том, что власти спешно похоронили вагоны вместе с телами. Это было заведомое вранье, геббельсовщина настолько откровенная, что я лично не сомневаюсь, что ее придумали либо фалунь гун, либо новые левые. Но удивительно, что ее не останавливали — похоже, что китайская власть хотела оценить скорость распространения эпидемии и замерить градус недовольства.

В Китае, в отличие от России, к Интернету реально прислушиваются. Когда два года назад парочка студентов, Ли Лигуо и Бай Ванлун записали всколыхнувшую Интернет «Песенку муравьев», ее обсуждал всекитайский съезд народных депутатов.