Александр Яковлев избежал покушения, но обнаружил у своих дверей похоронный венок

Александр Яковлев избежал покушения, но обнаружил у своих дверей похоронный венок

Первой его заметила жена, когда вышла на лестничную площадку. Траурный венок лежал возле двери именно их квартиры. Супруга схватилась за сердце. Александр Николаевич держался более мужественно.

После того как он поведал об этом происшествии журналистам, те исписали немало бумаги, гадая, каким образом удалось пронести венок в престижный, до сих пор охраняемый дом. Что это — хулиганская выходка или акция устрашения?

Стала известна еще одна подробность. Старый друг предупредил тогда еще не исключенного из КПСС Яковлева: для тебя готовится транспортное происшествие. Яковлев сказал кому надо:

— Передай своим — они просчитаются. Я оставил письмо, и его опубликуют по трем адресам.

Письмо начиналось словами: «В случае моей внезапной смерти...» Покушение не состоялось. Ему дали задний ход. Но в покое, как видно из эпизода с траурным венком, не оставили.

В последнее время Яковлев, один из «архитекторов» горбачевской перестройки и «отцов» советской гласности, стал чаще появляться на людях и давать интервью. Период некоторого ослабления политической активности, пришедшийся на зиму и весну нынешнего года, сменился полосой кипучей деятельности. Его заявления вновь комментируются на все лады.

Я присутствовал на многих пресс-конференциях Александра Николаевича, внимательно изучаю его эксклюзивные интервью. Эволюция бывшего члена Политбюро потрясающа. Яковлев, сидевший в кабинете на третьем этаже первого подъезда комплекса зданий ЦК КПСС на Старой площади, и нынешний Яковлев, занимающий скромную комнатку в Горбачев-фонде на Ленинградском проспекте, — это два совершенно разных человека. Тот, прежний Яковлев — умный, глубокомысленный — поражал свежестью суждений, остротой анализа, блестящим знанием теории, трудов Маркса и Ленина. А нынешний?

Открываю блокнот. Вот свежайшие августовско-сентябрьские записи этого года, сделанные по следам его выступлений: «Я отвергаю вот эти термины — капитализм, социализм. Считаю их очень условными. По сути, своему содержанию я не знаю, что такое капитализм. Не знаю его основополагающих принципов и признаков. Думаю, никто сегодня не знает и того, что такое социализм. Это пока что только идея».

«Вопрос. Скажите, не случись путч, продержалась бы руководящая и направляющая еще год или два?

Ответ.

Нет, конечно. Дни партии были к этому времени уже сочтены. Да и когда мы организовывали Движение демократических реформ, то всерьез задумывали, чтобы КПСС к нему никакого отношения не имела. Однако я и теперь считаю — она могла бы реформироваться, перейти конструктивную оппозицию. В этом случае она омолодилась бы, прогнала своих идиотов-руководителей, очистилась бы от аппаратных мерзостей, сократилась, наконец. Могу ошибаться, но мне кажется, осталось бы все-таки не менее 3,5 миллиона. То есть КПСС имела шанс выжить, если бы она решительным образом отказалась от наиболее свирепых положений марксизма, от отрицания гражданского общества и среднего класса...»

И еще одна запись.

«Вопрос.

Что, на ваш взгляд, можно отнести к достижениям нынешнего руководства?

Ответ.

Конечно же, указ о приостановлении деятельности руководящих партийных структур. В тех конкретных условиях, когда стоял вопрос: быть или не быть и как быть, когда некоторые обкомы поддержали ГКЧП, когда в путче участвовала самая что ни на есть правящая верхушка, нужно было поступить именно так, а не иначе. Что касается полного запрещения? Я в принципе против запрещения любых партий, если они, конечно, не проповедуют насилия. Второе достижение — удалось, наконец, серьезно потеснить военно-промышленный комплекс. Он оказался в некоторой растерянности и страхе, что могут докопаться до его корней, до того, откуда есть пошел путч...»

Каково слушать эти рассуждения людям, помнящим другого Яковлева — образца хотя бы августа 1985 года, только что возглавившего Отдел пропаганды ЦК КПСС, яростно защищавшего марксизм-ленинизм — вершину и трепетный сгусток, по его запомнившимся словам, живой человеческой мысли. Но это было семь лет назад. А сегодня Александр Николаевич — вице-президент Горбачев-фонда, получает девять тысяч рублей в месяц (у самого Михаила Сергеевича — 11 тысяч) и мечтает о том времени, когда фонд сможет оказывать не только консультативную, но и финансовую помощь.

Пока же возможности не очень велики: средства Горбачев-фонда оцениваются Яковлевым в 40 миллионов рублей, которые в основном пока идут на себя, на содержание здания и аппарата. Впрочем, появились неплохие заказы на исследования. Идут они и из-за рубежа. Платные, разумеется, на коммерческой основе. Вот труды последнего времени: «Политические силы России», «Опыт Запада и перспективы России», «Россия на мировой карте».

Забавно, наверное, представить, как горстка высокопоставленных стариков пенсионеров — отвергнутых, оказавшихся в одиночестве отцов перестройки, — топчется возле этой самой мировой карты и, водрузив очки, пытается найти на ней то, что осталось от принятой ими в 1985 году великой державы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.