Есть причины более простые
Есть причины более простые
Ну а как должна выглядеть настоящая «голова» — настоящий руководитель страны, а не марионетка своего аппарата или иностранного лобби? Руководить — это настолько многообразная сфера человеческой деятельности, что указать на «голову» всего лишь по одному признаку невозможно — их сотни. Но здесь, как в идентификации личности по портретам: чтобы сказать, что на двух фото один и тот же человек, необходимо, чтобы совпали все до одного признаки, а вот для того, чтобы сказать, что это разные люди, достаточно, чтобы не совпадал всего один признак. Поэтому я укажу лишь на бросающиеся в глаза признаки того, как выглядит и что делает настоящая «голова» и как выглядит декоративный кочан на ее месте.
Комментируя одну из моих статей, редактор http://forum-msk. org/ А. Баранов так охарактеризовал Троцкого:
«Среди врагов Сталина было немало очень неприятного народа, запятнанного колоссальными преступлениями, а вот нарицательным стало именно имя Троцкого, который за всю свою жизнь так и не совершил ни одного поступка, за который его действительно можно было бы упрекать по-серьезному, без домыслов. Нет в природе ни одного «преступления Троцкого», только вымышленные. А поди ж ты — до сего дня быть троцкистом — стремно!»
Если бы речь шла только об идейных разногласиях между Сталиным и Троцким, то «стремного» в этом ничего нет, но кто на самом деле эти разногласия понимал? Ведь даже вожди революции не пронимали, что происходит. Очевидец событий Герберт Уэллс писал: «…Большевистское правительство — самое смелое и в то же время самое неопытное из всех правительств мира. В некоторых отношениях оно поразительно неумело и во многих вопросах совершенно несведуще. Оно исполнено нелепых подозрений насчет дьявольских хитростей «капитализма» и незримых интриг реакции; временами оно начинает испытывать страх и совершает жестокости. Но по существу своему оно честно. В наше время это самое бесхитростное правительство в мире.
О его простодушии свидетельствует вопрос, который мне постоянно задавали в России: «Когда произойдет социальная революция в Англии?» Меня спрашивали об этом Ленин, руководитель Северной коммуны Зиновьев, Зорин и многие другие. Дело в том, что, согласно учению Маркса, социальная революция должна была в первую очередь произойти не в России, и это смущает всех большевиков, знакомых с теорией. По Марксу, социальная революция должна была сначала произойти в странах с наиболее старой и развитой промышленностью, где сложился многочисленный, в основном лишенный собственности и работающий по найму рабочий класс (пролетариат). Революция должна была начаться в Англии, охватить Францию и Германию, затем пришел бы черед Америки и т. д. Вместо этого коммунизм оказался у власти в России, где на фабриках и заводах работают крестьяне, тесно связанные с деревней, и где по существу вообще нет особого рабочего класса — «пролетариата», который мог бы «соединиться с пролетариями всего мира». Я ясно видел, что многие большевики, с которыми я беседовал, начинают с ужасом понимать: то, что в действительности произошло на самом деле, — вовсе не обещанная Марксом социальная революция, и речь идет не столько о том, что они захватили государственную власть, сколько о том, что они оказались на борту брошенного корабля».
А что понимали в теории коммунизма реальные коммунисты, сражавшиеся за коммунизм на фронтах Гражданской войны? И им для различия Сталина и Троцкого, для понимания того, за кем идти, требовалось что-то попроще. Поэтому я позволю себе указать на одно простое обстоятельство.
Бессменный вождь большевиков (расколовший социал-демократов на большевиков и меньшевиков) В. И. Ленин практически всю свою революционную жизнь провел за границей, по этой причине реальный русский народ знал плохо и посему свято верил в марксизм. Работал он упорно, не унывал ни при каких неудачах и трудностях. Вернулся Ленин в Россию только после Февральской революции в 1917 г., и надо отдать должное его мужеству и упорству за то, что он, не имея никакого опыта, взял власть в России в то время, когда ее уже все боялись брать.
Совершенно другую судьбу и другой опыт имел И. В. Сталин. Вступил в партию в 1898 г., революционную работу вел только в России, за границей бывал лишь на съездах партии. В связи с этим народ России он знал и понимал прекрасно, в работе руководствовался не столько догмами Маркса и теоретическими рассуждениями, сколько реальным состоянием дел. С 1912 г. он — член ЦК большевиков, с момента учреждения Политбюро — член Политбюро. В 1917 г., после Февральской революции, он возвращается из очередной ссылки (арестовывался царскими властями семь раз, бежал из ссылки — пять раз) в Петроград и возглавляет главную газету большевиков «Правду», а после ее закрытия — очередные газеты, которые большевики выпускают взамен закрываемых. Летом 1917 г. практически возглавляет партию в связи с уходом Ленина в подполье, накануне Октябрьской революции руководит партийным центром по вооруженному восстанию — Революционным военным советом Петрограда, т. е. является по сути техническим руководителем захвата власти.
Однако после взятия власти большевиками в России он отодвигается на второй план — в правительстве большевиков под председательством Ленина он занимал довольно скромное место наркома по делам национальностей. Но зато его непрерывно используют вне Москвы во всех жизненно важных для России случаях. В 1918 г. он обеспечивает большевиков хлебом, удерживая для этого Царицын от захвата белыми; его посылают комиссаром на все фронты, где большевикам грозит наиболее сильная опасность.
Думаю, что уже в это время ему начали очень сильно завидовать другие вожди большевиков, особенно масса набежавших к большевикам в 1917 г. социалистов-евреев. Думаю, что ему завидовал и Ленин. В отличие от других лидеров партии Сталин хорошо знал Россию, непрерывно учился и мог организовать выполнение тяжелейших дел. Остальные вожди, многие из которых умели только революционно болтать, вряд ли могли спокойно относиться к этому. Вот такой штрих.
К пятилетию взятия большевиками власти журнал «Октябрь» выпустил большую фотографию-лубок «Творцы революции» со 100 большевистскими деятелями. Интересно было то, что среди сонма и по сей день никому не известных «творцов» не было Сталина — старейшего члена партии, члена ее ЦК, члена Политбюро и технического организатора самой революции!
Но зато были какие-то люди, заслуги которых перед революцией вряд ли способны вспомнить даже профессиональные историки той эпохи! Скажем, кто способен вспомнить, кем были: Невский, Лурский, Лашевич, Зорин, Балабанова, Лилина, Рабич? В связи с чем они вдруг стали творцами революции, большими, чем член Политбюро партии большевиков? Это, так сказать, издержки антисталинской пропаганды Троцкого. Тогда было выгодно быть большевиком — и большинство евреев было большевиками, сегодня выгодно быть демократом — и теперь масса евреев утверждает, что они в начале века были не вождями революции, а ее жертвами.
В первые годы после захвата власти в органах пропаганды большевиков было засилье евреев, и они, поддерживая Троцкого, шельмовали кого угодно по его указке. К примеру, Сталина посылали на самые трудные фронты Гражданской войны комиссаром (членом Военного совета фронта). В своем Постановлении от 27 ноября 1919 г. благодарный ВЦИК (Верховный Совет) писал:
«В минуту смертельной опасности, когда окруженная со всех сторон тесным кольцом врагов Советская власть отражала удары неприятеля; в минуту, когда враги Рабоче-крестьянской Революции в июле 1919 г. подступали к Красному Питеру и уже овладели Красной Горкой, в этот тяжелый для Советской России час, назначенный Президиумом ВЦИК на боевой пост Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин) своей энергией и неутомимой работой сумел сплотить дрогнувшие ряды Красной армии.
Будучи сам в районе боевой линии, он под боевым огнем личным примером воодушевлял ряды борющихся за Советскую Республику.
В ознаменование всех заслуг по обороне Петрограда, а также самоотверженной его дальнейшей работы на Южном фронте, Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет постановил наградить И. В. Джугашвили (Сталина) орденом «Красного Знамени»».
В отличие от Сталина ЦК дважды не давал Троцкому командовать войсками Красной армии — запрещал вмешиваться в разгром Колчака Восточным фронтом и в разгром Деникина Южным фронтом. Причину пояснил примкнувший к большевикам генерал М. А. Бонч-Бруевич: Троцкий не только не скрывал «своего равнодушия к военному делу, но и порой афишировал его». Троцкий обижался на отстранения, подавал в отставку, но его не отпускали. Тогда вопрос: почему же большевики не сняли его за негодностью с должности председателя Реввоенсовета Республики? А это специфика революции. Хотя Троцкий и считал себя великим оратором и полемистом, но в делах практической пропаганды пользовался другим приемом — расстрелами по малейшему поводу. «Расстрел, — не скрывал он, — был жестоким орудием предостережения другим». ЦК опасался, что вдруг по непредсказуемому революционному времени где-то кого-то придется «предостеречь», а Троцкого не будет, вот его и держали.
Имея неограниченную власть, Троцкий в своем местечковом славолюбии дошел до маразма. Его не только пресса хвалила, он заставил в Политический Устав РККА внести § 41 со своей биографией, заканчивающейся словами: «Тов. Троцкий — вождь и организатор Красной Армии. Стоя во главе Красной Армии, тов. Троцкий ведет ее к победе над всеми врагами Советской республики». А в 1922 г. троцкисты выпускают двухтомник «Гражданская война. Собрание документов и материалов по истории Красной Армии». В этом сборнике о Сталине — ни слова! Чем еще, кроме злобной зависти и попытки замолчать успехи более способного конкурента, можно это объяснить?
И только этим, как ни странно, можно объяснить и то, что Сталина в 1922 г. назначают Генеральным секретарем партии. Тут ведь что надо понять. Взяв власть, вожди большевиков продолжали руководить собственно партией попутно. То есть Ленин и другие лидеры, имевшие посты в государстве, собирались по мере надобности на Политбюро и решали накопившиеся в партии вопросы. Но партия быстро росла численно и, главное, неимоверно быстро росло количество встающих перед партийными организациями вопросов. Тогда ввели должности секретарей партии, т. е. людей, которые принимали от Политбюро решения, доводили их до партийных организаций, контролировали их исполнение.
Официально секретариат возглавлял Я. М. Свердлов, но ведь он был главой законодательного органа страны — главой советской власти. Поэтому фактически партией руководила, как могла, его жена К. Т. Новгородцева, занимавшая должность заведующей Секретариатом ЦК. Фактически на ее должность и задвинули Сталина, только назвали эту должность красивее — Генеральным секретарем. Предусматривалось, что Сталин будет организовывать то, что прикажет Политбюро. И только.
Довольный Троцкий так комментировал это назначение: «Победила, однако, на съезде руководимая Зиновьевым петроградская делегация. Победа далась ей тем легче, что Ленин не принял боя. Он не довел сопротивление кандидатуре Сталина до конца только потому, что пост секретаря в тогдашних условиях имел совершенно подчиненное значение. Своему предупреждению сам он не хотел придавать преувеличенного значения: пока оставалось у власти старое Политбюро, Генеральный секретарь мог быть только подчиненной фигурой».
Ни Троцкому, ни Ленину, и наверное, самому Сталину не приходило в голову, что если партия берется контролировать госаппарат, то в этом случае не технический руководитель госаппарата — глава страны, а технический руководитель партии становится главой страны. Но правда, все это зависело от человека на этом посту. Ведь предшественники Сталина на этой должности даже приблизительно не имели в стране того веса, который очень быстро начал набирать Сталин. Он стал работать лучше Ленина, Троцкого и других, и соответственно все стали именно на него смотреть как на вождя.
Вдумайтесь. В чем заключалась работа Ленина как руководителя государства? К нему приходили чиновники и спрашивали, как сделать то-то и то-то. Ленин думал и находил решение.
А в чем заключалась работа Сталина как руководителя партии? К нему приходили партийные работники, у которых голова болела по поводу тех же вопросов, что и у чиновников, и спрашивали Сталина, что делать. Сталин думал и находил решение. Но благодаря знанию людей России, неустанному самообразованию и тщательному изучению дел он делал это лучше Ленина. И в своем «Завещании», в «Письмах к съезду» Ленин в декабре 1922 г. пишет строчку, в которой сквозит недоумение: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть…» Как?
Он же не «сделался», это вы, Политбюро (Ленин, Троцкий и др.), его назначили на должность, занимаемую ранее женой Свердлова. Никакую власть он «не сосредоточивал», всю власть ему дали вы, больше, чем вы ему дали, ему власти просто неоткуда было взять.
Вот эта фраза Ленина свидетельствует, что ни Ленин, ни Троцкий до конца своей жизни так и не поняли, что произошло: почему их секретарь стал иметь власти больше, чем они, занимающие официальные высокие посты в государстве. Будь Сталин таким же дураком-краснобаем, как Троцкий, Бухарин или другие, несть им числа, то все было бы так, как Троцкий с Лениным и предполагали, но не место красит человека, а человек место. И Сталин его украсил, став через десяток лет признанным вождем — «головой» — страны, не занимая никакого конституционного поста, т. е. никакой официальной должности.
Эту тонкость по сей день мало кто понимает. Все думают, что власть дает должность. Так-то это так. Но вопрос надо рассматривать принципиальнее: власть возникает у того, кому люди подчиняются. Не от должности она возникает, а от подчинения. А из этого следует, что если люди сочтут полезным подчиняться данному человеку, то у него появится власть и без должности. Сталин — яркий пример этого. Он только исполнял решения Политбюро, на котором председательствовали официальные главы Правительства СССР: В. И. Ленин, А. И. Рыков, а потом В. М. Молотов. Но последние вождями страны не стали, а Сталин — стал!
Короче: работать надо, как Сталин, и народ к вам потянется…
Впоследствии мифы создавались и под руководством Сталина. Одним из таких его мифов, свидетельствующим о его собственной глубокой порядочности и благородстве, является миф о том, что Сталин был учеником Ленина. На самом же деле Сталин своими знаниями и умом превосходил Ленина, поскольку благодаря уму и опыту предвидел события гораздо точнее, нежели Ленин.
Кое-что понять можно только сейчас, после развала СССР, скажем, стремление Сталина, в противовес Ленину, создать СССР не союзным, а федеративным государством. Ко времени написания первой Конституции СССР, Ленин заболел и комиссию возглавил Сталин, который проигнорировал его требование создать Союз совершенно открытым, с полным суверенитетом всех народностей. В связи с этим Ленин даже хотел его назвать «Союз советских республик Европы и Азии». Когда же Ленин увидел, что Россия федеративна, а СССР имеет сильное центральное правительство, то в день принятия 1-м съездом Советов СССР Договора об образовании СССР написал записку с извинениями «рабочему классу», с обвинениями Сталину («Грузин… который сам является держимордой») и с пророчествами о будущем центрального правительства СССР, в котором «ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в море великорусской шовинистической швали».
В 1991 г. мы увидели, как эта «великорусская шваль» (Горбачев, Яковлев, Ельцин) под радостные вопли «советизированных рабочих» в Верховном Совете РСФСР, с поддержкой «советский рабочих» Кузбасса разорвала СССР и предала дело самого Ленина.
А кое-что было видно и тогда. Например, Сталин был, пожалуй, единственным, кто в 1920 г. страстно протестовал против ввода Красной армии в Польшу. Зная народ не из книжек, он был уверен, что никакой революции в Польше не будет, никто войска Красной армии там не поддержит и они бесславно погибнут. Он предлагал наступать только до линии Керзона, разделявшей собственно поляков, с одной стороны, и украинцев с белорусами — с другой.
Но Ленин, базировавшийся в своих размышлениях все же на книжных знаниях и «теории» Маркса, поверил брехливым реляциям «полководцев» Троцкого и Тухачевского (и это несмотря на то, что Сталин решился на отчаянный шаг: опубликовал свое предупреждение в «Правде»). Войска Красной армии вошли в Польшу и потерпели под Варшавой позорное поражение, Ленин вынужден был признать свою вину, но Сталин впоследствии этот эпизод своего предвидения из истории изъял, чтобы не компрометировать Ленина.
Взяв власть, все большевики оказались в одной лодке — поражение всем им грозило смертью. Тем не менее, даже по этому соображению они разделились на два идейных направления. Первое возглавлял Лев Давидович Троцкий, второе — Ленин. Но, полагаю, у журналиста А. Баранова есть свои соображения по этому вопросу, не буду затевать дискуссию, поскольку не об этом хочу сказать.
Скажу только то, что Баранов вряд ли станет отрицать: огромное влияние на борьбу этих направлений оказывали личные качества вождей.
Ленин был чистым фанатиком марксизма, которому ничего, кроме победы пролетариата (победы его ленинских идей), не было нужно. Ленин был абсолютно безразличен к еде, одежде и к развлечениям.
Сталин был похож на Ленина, но его фанатизм распространялся не на Маркса, а на конкретный советский народ — Сталин фанатически служил ему. Он не был аскетом, но ему просто ничего лишнего не было нужно. Очень долгое время он с семьей жил чрезвычайно скромно, и жене его не всегда хватало денег даже на такую жизнь. У них не было поваров; когда после смерти жены Сталину готовила обед домработница, то обед состоял из щей на первое, каши с отварным мясом из щей на второе и компота на десерт. Либо ему приносили обед из столовой полка, охранявшего Кремль. Из сохранившейся переписки того времени видно, с какой радостью дети Сталина воспринимали посылки с фруктами, которые отец им высылал, когда отдыхал и лечился на Кавказе.
Анри Барбюс так описывает жилье и быт Сталина в начале 30-х гг.:
«Поднимаемся по лестнице. На окнах — белые полотняные занавески. Это три окна квартиры Сталина. В крохотной передней бросается в глаза длинная солдатская шинель, над ней висит фуражка. Три комнаты и столовая обставлены просто, как в приличной, но скромной гостинице. (Постановлением СНК от 1 декабря 1917 г. Ленин определил, что для наркомов «квартиры допускаются не свыше 1 комнаты на члена семьи». — ю. м.) Столовая имеет овальную форму; сюда подается обед — из кремлевской кухни или домашний, приготовленный кухаркой. В капиталистической стране ни такой квартирой, ни таким меню не удовлетворился бы средний служащий. Тут же играет маленький мальчик. Старший сын Яша спит в столовой — ему стелют на диване; младший — в крохотной комнатке, вроде ниши.
Покончив с едой, человек курит трубку в кресле у окна. Одет он всегда одинаково. Военная форма? — это не совсем так. Скорее намек на форму — нечто такое, что еще проще, чем одежда рядового солдата: наглухо застегнутая куртка и шаровары защитного цвета, сапоги. Думаешь, припоминаешь… Нет, вы никогда не видели его одетым по-другому — только летом он ходит в белом полотняном костюме. В месяц он зарабатывает несколько сот рублей — скромный максимум партийного работника (полторы-две тысячи франков на французские деньги)».
По воспоминаниям начальника его охраны, на 1927 г. дача Сталина не имела ни удобств, ни прислуги, и он с семьей приезжал туда на выходные с приготовленными дома бутербродами. (Сталин провел постановление о том, что дачи партработников не могут быть больше, чем в три-четыре комнаты. Тем не менее, «жертвы сталинизма» Рудзутак, Розенгольц, Межлаук, Карахан, Ягода и др. к моменту своего ареста успели построить дворцы в 15–20 комнат.) Со временем его быт был усовершенствован, что было вызвано скорее необходимостью приема иностранных гостей, но его безразличие к быту сохранилось: он не имел практически никаких личных вещей, даже лишней пары обуви или какой-то одежды. Полковник Н. Захаров в 1953 г. был начальником отдела управления правительственной охраны и описывал имущество Сталина после его смерти. Спустя почти 50 лет Захаров вспоминал с удивлением: «Когда открыл гардероб Сталина, то подумал, что я богаче его. Два френча, шинель, ботинки, 2 пары валенок — новенькие и подшитые, новенькие ни разу не обуты. Все!»). Единственным его богатством была огромная библиотека (обычная норма чтения Сталиным литературы была около 300–400 страниц в день).
При таком вожде и его соратники подбирались соответственно, особенно тогда, когда он в идейной борьбе с Троцким не имел еще подавляющего преимущества.
Прямой противоположностью Сталину в этом вопросе был Троцкий. Этому требовались результаты победы в материальном виде. Если ездить — то в поезде царя, если жить — то во дворце, если есть — то только еду, приготовленную личным поваром, если проститутки — то только высшего класса. Взял власть — гуляй всласть! Правда, сам Троцкий называл это скромно «заботой о товарищах». Само собой, что благодаря этой «заботе» среди товарищей Троцкого и его идейных союзников никогда не переводились мерзавцы.
Такие вот сравнения. Нет ни единого намека, что Сталин, или Молотов, или Каганович хоть раз в жизни провели вечер в ресторане. А вот, скажем, сторонник Троцкого Г. Ягода, фактически возглавлявший органы госбезопасности страны (ОГПУ), в честь десятилетия своей организации снял в Москве все самые дорогие рестораны. У этого павиана, кстати, при обыске кроме обилия бархата была найдена и огромная коллекция крайне дефицитной тогда во всем мире порнографии. (По статье 182 тогдашнего Уголовного кодекса за ввоз порнографии в страну судом могло быть дано до пяти лет лишения свободы.) Это к вопросу, куда Ягода направлял деньги, выделяемые на разведку.
В архиве расстрелянного в 1938 г. «любимца партии» Н. И. Бухарина, который после революции был главным редактором главной газеты большевиков «Правды», было найдено такое вот неопубликованное письмо в газету, которое я дам с некоторым сокращением для иллюстрации нравов окружения Троцкого, поскольку все упомянутые в письме деятели именно оттуда.
«Центральному Комитету Р.К.П.
Копия: т. Ленину, Московскому Комитету, Редакции «Правда», всем Райкомам, Петроградскому Губкому.
Уважаемые товарищи! Я, раненый красный командир, немного подлечился и на днях снова уезжаю на Южный фронт. Прожив в Москве 3 месяца, я видел то, о чем никогда и не догадывался.
Видел разврат среди наших ответственных работников-коммунистов и видел поощрения творимого ими произвола со стороны ЦЕКА. Видел, как мещанство делается преобладающим элементом в жизни семейных коммунистов.
Вот характерный пример бессилия ЦЕКА против разыгравшихся аппетитов отдельных своих членов.
Находясь в Москве, я состоял в резерве Московского Окружного Штаба и жил на квартире у рабочего завода «Мотор», своего старого товарища. Там же жил сотрудник, один из близко стоящих к Окрвоенкому Бурдукову. И вот из разговоров с ним и после проверки у ответственного товарища я выяснил следующее.
Рабочие завода «Мотор» взяли себе для коллективной обработки одно имение с хорошим дворцом, в котором они думали устроить колонию для своих детей. Но на их беду, это же имение понравилось Коменданту гор. Москвы «коммунисту» Ганшину, «коммунисту» Бурдукову и «коммунисту» Аюблину, и они стали отнимать у рабочих имение, которое те не отдавали — дело перешло в Совнарком и… Рабоче-крестьянская власть, отняв имение у рабочих (которые по своей сознательности не протестовали с оружием в руках, что, по моему мнению, они должны были бы сделать), передала его нескольким «зубрам от революции», которые, как, например, Бурдуков, и в Москве занимают особняки.
…Мне сказали, что Ильич ответил одному товарищу, рассказывавшему о положении, что «еще не слышно голоса организованного пролетариата».
Дорогой Владимир Ильич, хоть ты и очень чуток, но, смотри, не ошибись. Не будет ли слишком поздно, когда услышим голос организованного пролетариата? Ведь если раздастся этот голос, то это будет голос свинца и железа. Я всю старую войну и всю гражданскую был на фронте, командовал батальоном и полком, имею очень много товарищей, как на фронте, так и в Москве. Мне, как Антону Власову — рабочему, масса верит, и я, как кровно заинтересованный (а не как интеллигент) в сохранении завоеваний Революции, говорю: да, будет поздно, ибо в сердце у каждого сознательного товарища-фронтовика, привыкшего на фронте к почти полному равенству, отвыкшего от холопства, разврата и роскоши, чем окружают себя наши самые лучшие партийные товарищи, кипит ненависть и негодование, когда он, раненый, бредет с одного конца города в другой, в то время как жены склянских, бурдуковых, каменевых, стекловых, аванесовых, таратути и прочей ниже и вышестоящей «коммунистической» публики едут на дачи в трехаршинных, с перьями райских птиц шляпах, едут в разные «Архангельские», «Тарасовки» и прочие, отнятые рабочим классом у буржуазии особняки и дворцы, и мимо которых этим же рабочим не дают пройти, уж не говоря о пользовании, как хотели сделать товарищи с завода «Мотор». Рабочие запачкают дворец — лучше отдать его Ганшину, Бурдукову или наркомам, как «Тарасовку» которую зовут теперь «Царским Селом», и правильно — смотрите, как живут там наркомы. Один Таратути занимает 12 комнат и его охраняют 4 милиционера. Чем хуже министра старых времен! И это представители Коммунистической партии, представители Интернационала — позор! И что всего позорней — Комитеты Партии Цека и Московский знают это и бессильны что-либо сделать.
А вы, сидящие в Кремле! Думаете, масса не знает ваших дел — все знает. Каждый день тысячами уст разносится, как ведут себя стекловы, крыленки, ездящие в автомобилях на охоту, и жены склянских и троцких, рядящиеся в шелка и бриллианты.
Вы думаете, масса этим не возмущается, разве нам не все равно, кто занимается бонапартизмом — Керенский или Рыков с Троцким. Вы думаете, что мы не знаем, что как какой-нибудь товарищ поднял голос, так его ссылают на окраину. Вы думаете, мы не знаем, что большинство ответственных должностей занимаются бездарностями, по знакомству. Смотрите в Главполитпуть — ведь там Розенгольц, этот научившийся кричать и командовать торговец, разогнал всех лучших товарищей. А Склянский — ведь это ничтожество в квадрате! А жены Каменева, Троцкого, Луначарского — ведь это карикатуры на общественных работниц; они только мешают работе, а их держат, потому что их мужья имеют силу и власть.
…Я от имени всех фронтовиков, куда я сейчас еду и которым откровенно расскажу о вашей работе, обращаюсь в Центральный Комитет Р. К. П. как к руководящему органу, к тебе, дорогой товарищ Ленин, к тебе, единственно настоящему революционеру — спартанцу по жизни — подумай, помоги, одерни, кого следует, не справишься сам — нам скажи — поможем. Скорей, пока не поздно, скоро зима, армия разута, раздета, побежит — восставать будет. Спеши, Ильич!
… С коммунистическим приветом.
Красный Командир, рабочий-металлист Антон ВЛАСОВ,
сентябрь 1920 г.».
Кстати, письмо это не было опубликовано — уже тогда ушлые «партийцы» знали, что публиковать, а что»— нет.
Надо сказать, что Сталин, один из старейших членов Политбюро ВКП(б) — высшего органа партии, состоявшего из пяти-шести человек, — до середины Гражданской войны вообще не имел в Москве даже комнаты; в свои возвращения в Москву с фронта он жил у знакомых или в гостинице. Никогда ни Сталин, ни его соратники не лечились и не отдыхали за границей. Но будущие «жертвы сталинизма» предпочитали лечиться только на заграничных курортах. К примеру, Н. Крестинский, выехав в 1922 г. за границу расширять воздушные проходы в носу, несколько месяцев провел на немецких курортах и Рижском взморье, привезя чемоданы барахла и разом израсходовав всю сумму, предназначавшуюся десяткам действительно больных революционеров. В том же году за границу ездил и И. Смилга, тоже в будущем «Жертва сталинизма».
Вернувшись, не смог отчитаться за 2 тыс. рублей золотом, поэтому написал просто: «Не экономил на еде».
В этом плане интересна стенограмма судебного заседания по делу так называемого «правотроцкистского блока», проходившего 2-12 марта 1938 г. Из допросов подсудимых (и на это не обращается никакого внимания) следует, что они, сторонники Троцкого, практически все, включая личных врачей, свои отпуска проводили за границей, естественно, за государственный счет. Это, кстати, интересный момент, который показывает, как и с помощью чего троцкисты вербовали себе сторонников.
Один из подсудимых, М. А. Чернов, работал в наркомате торговли Украины. Летом 1928 г. его по служебным делам вызывает находящийся на отдыхе в Крыму нарком внешней торговли СССР, в те годы соратник Сталина, А. И. Микоян. Заметьте: нарком СССР отдыхает всего лишь в Крыму. Здесь Чернову посчастливилось встретиться с тогдашним главой СССР — А. И. Рыковым. А. И. Рыков, который также был подсудимым на упомянутом процессе, в перекрестном допросе с Черновым по этой встрече показывал: «Я с Черновым виделся и старался убедить его в правильности моей тогдашней контрреволюционной деятельности, собирался сделать его своим сторонником, но нашел готового сторонника в лице Чернова». Материальный результат вербовки лично для Чернова был практически немедленным: его тут же переводят на работу в Москву и почти сразу направляют «на лечение» в Германию за государственный счет и валюту. Заметьте, это сразу после 1927 г., когда в СССР был голод, а единственным источником валюты был экспорт зерна. И тем не менее валюта для Чернова немедленно нашлась. Но ему мало, и он сообщает: «Я позвонил секретарю Рыкова Нестерову о том, что я еду за границу и мне по валютным делам, по вопросу повышения валюты, нужно поговорить с Рыковым…» Глава СССР нахала, но уже своего сторонника-троцкиста, естественно, принимает, дает вадюту и задание антисталинского толка. То есть быть антисталинистом было материально очень выгодно даже тогда, когда Троцкий был выслан за границу.
Вот это тот аспект — материальная заинтересованность в антисталинизме, на который историки не обращают внимания, а его вес, на мой взгляд, гораздо более значителен, чем вся идейная «марксистская» борьба. Марксизма рядовые члены партии не понимали, а вот это не понять было трудно.
Поэтому я разделил бы Сталина и Троцкого по главному критерию: сталинисты шли в революцию, чтобы народ жил лучше, а троцкисты — чтобы революционеры жили лучше.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.