ПУЛЕМЕТ В БАРДАЧКЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПУЛЕМЕТ В БАРДАЧКЕ

Главарь «оборотней»-2 — старший опер 1-го отдела МУРа (резонансные убийства) Алексей Киреев. Этот человек проработал в милиции девять лет.

До перехода в МУР капитан Киреев трудился в розыске ОВД «Очаково-Матвеевское». Славился виртуозностью при «загрузке» наркотиков. Однажды он сумел разом задержать в квартире пятерых граждан, «найдя» у каждого ровно 0, 01 грамма героина. Перейдя в МУР, Киреев отточил свое мастерство до абсолютной филигранности.

И вновь задаюсь я все тем же вопросом: разве могли на Петровке не знать, чем занимается этот человек? Вопрос риторический. Конечно, знали. Как знали (и знают наверняка) о делах многих других коммерсантов в милицейских погонах, но по-прежнему предпочитают закрывать глаза.

Вот и об этой скандальной истории в МУРе тоже стараются не говорить. Вечером 15 мая 2003 года в ста метрах от ГУВД Москвы сотрудники УСБ ГУ МВД по Центральному федеральному округу задержали зам. начальника того самого 1-го отдела МУРа, где служил капитан Киреев, полковника Богословского.

В тайнике, оборудованном в его «форде эксплорере», они нашли пистолет-пулемет «скорпион» чешского производства, пару десятков патронов и резиновые перчатки.

«Скорпион» — машина мощная. Когда-то изобрели его для спецназа и разведподразделений, но в последние годы оно было взято на вооружение исключительно наемными убийцами. Киллеры по достоинству оценили миниатюрные размеры оружия и его высокую скорострельность.

Для чего орденоносный полковник возил в тайнике «скорпион»? Любовно смазанный маслом, с досланным в патронник патроном? Зачем нужны были ему резиновые перчатки?

Увы, выяснить это следствие не сумело. На выручку коллеги съехалось все руководство МУРа, и под его напором прокурорским пришлось отступить, хоть поначалу и собирались они отправить полковника за решетку.

Сам он, понятно, утверждал, что о «скорпионе» ничего не знает, а посему его никто даже не стал отстранять от должности…

Если ружье висит на стене — оно обязательно должно выстрелить. Вопрос только: в кого? И почему задержание полковника вызвало в МУРе такую панику, ведь пока сидел он в близлежащем отделении, его соратники до самого рассвета вывозили из кабинетов все лишнее: документы, оружие, деньги. Они очень боялись обысков…

Обычно подобные вопросы остаются без ответов, но на сей раз мне, кажется, повезло…

— Наш последний разговор состоялся весной. В принципе, я уже понимал, к чему идет дело, потому что накануне меня вызвал замначальника МУРа Бабанов. «Уходи, — сказал он, — это приказ начальника».

— А как ты думаешь, была в самом деле такая команда?

— Не исключаю, потому что я пытался поговорить с начальником МУРа Трутневым, но он и слушать меня не захотел.

Так вот, о последнем разговоре. Присутствовали на нем Богословский и Енин: два замначальника нашего отдела. Эмоций своих они не скрывали.

«Ну так что, отдашь нам документы или будешь и дальше ваньку валять?» — спросил Богословский. Я ответил, что вернул им все, что было.

«Что ж, — сказал Богословский, — ты сам подписал себе смертный приговор. Теперь тебе не жить».

Буквально через неделю после этого в машине Богословского находят «скорпион». Надежные люди сказали, что этот «ствол» готовился под меня: Богословский должен был передать его киллеру. А еще я узнал о том, что по месту моего жительства приказано провести оперативную установку.

Той же ночью я покинул Москву, не сказав никому ни слова. Мне было понятно, что эти люди готовы на все. Для них я — слишком опасный свидетель.

Да, этот человек действительно очень опасный свидетель. На протяжении ряда лет он был очевидцем многих преступлений, которые совершали старшие офицеры МУРа.

Они считали его своим. Доверяли самые сокровенные тайны. Но недаром говорят, что злейшие враги — это бывшие друзья.

Не суть важно, как удалось мне разыскать и разговорить этого человека. Впрочем, он особо и не упирался. Опасность грозила ему, лишь пока он хранил молчание. Убивать заговорившего свидетеля — себе дороже.

Единственное условие, которое поставил подполковник МУРа, — его фамилия не должна называться. Не потому, что он боится расправы — это как раз глупо, ведь участники истории вычислят его безо всякого труда. Но у него есть родные, друзья, и моему визави очень не хотелось, чтобы они узнали о другой, закулисной стороне его жизни…

Когда на страницах «Московского комсомольца» вышел мой большой материал с откровениями этого сыщика, группировка, к которой он был близок, еще не была раскрыта. И лидеры, и участники ее служили тогда в МУРе.

По иронии судьбы, я неплохо знал практически всех этих людей, а с некоторыми даже и приятельствовал.

Теперь все они из милиции уволены. Работают, как принято было раньше говорить, в народном хозяйстве.

Именно поэтому подлинные фамилии «Скорпионов» я заменяю псевдонимами. Вряд ли читателям столь важны их настоящие имена. Куда важнее другое: порочная, извращенная система. Которая, увы, не стала намного чище из-за увольнения пятерых зарвавшихся коммерсантов в погонах и ареста семерых «оборотней».

Граненым стаканом невозможно вычерпать бескрайнее море…