Мэтью Хопкинс — главный охотник на ведьм

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Мэтью Хопкинс — главный охотник на ведьм

Мэтью Хопкинс, самая зловещая и печально знаменитая фигура в истории английского ведовства, нашел себе занятие, которое не только выделило его из числа прочих, но и принесло солидный доход. Он называл себя главным охотником на ведьм и, когда власти обратились к нему с вопросом, каков их долг перед ним, ответил, что один фунт с головы за каждое успешное обнаружение (а неудач он не ведал). Помимо Джона Стерна, помощника в охоте на ведьм, и двух женщин, которые обыскивали обвиняемых, он взял с собой еще двоих мужчин для той же цели, и маленькая команда устремилась на просторы Саффолка.

Переходя из деревни в деревню и из города в город, он разоблачал одну ведьму за другой. У большинства его жертв на теле присутствовали какие-нибудь наросты — бородавки, родинки, выросты плоти, — которые можно было принять за ведьмин знак. У многих женщин лишняя грудь обнаруживалась в половом органе и вполне могла быть особенно хорошо развитым клитором. Несмотря на то что прибегать к испытанию водой в восточных графствах было запрещено, «наблюдения» и «выгуливания» было вполне достаточно для доказательства обвинения в ведовстве, в особенности если удавалось вырвать признание. Приговор выносили на основании добытых Хопкинсом доказательств, не прибегая к поддержке независимых свидетельств.

Саффолк оказался особенно богатым полем деятельности. За два-три месяца Хопкинс заполнил тюрьму городка Бери-Сент-Эдмондс двумя сотнями своих жертв, которые ожидали суда. Однако правосудие главного охотника на ведьм вовсе не интересовало, и он продолжил свою деятельность в Норфолке и Хантингдоншире, Кембридже, а также на острове Или и Бекингемшире. Повсюду судебные комиссии принимали его доказательства без тени сомнения и вешали мужчин и женщин по одному его слову. Судьи, роль которых исполняли в то смутное время местные городские чиновники, приходили в такое замешательство при столкновении с этим самопровозглашенным экспертом и внешней бесспорностью его доводов, что не задумываясь выносили обвинительные приговоры и приводили их в исполнение.

Обычно присутствия чего-нибудь, что можно было назвать ведьминым знаком, было достаточно для вынесения смертного приговора без дополнительных доказательств. Однажды возмущенный пекарь по имени Меггс потребовал, чтобы его обыскали тоже. Из-за маленькой бородавки, обнаруженной у него возле пупка, он и угодил на виселицу. Находились и другие, столь же безрассудно требовавшие, чтобы их «окунули»; несмотря на то что центральные власти без одобрения смотрели на эту процедуру и сам Хопкинс ее обычно не использовал, но все же он не видел причины отказывать, если намеченная жертва сама об этом просила.

Добиться желаемого вердикта было несложно, ибо обвиняемого обвязывали вокруг пояса веревкой, концы которой находились в руках мужчин, стоявших на противоположных берегах речки или пруда. Совсем немного изобретательности требовалось, чтобы удержать жертву на поверхности легким натяжением веревки, которое несложно было замаскировать. Судя по всему, Хопкинс показывал властям длинный нос и применял процедуру «окунания», стоило жертве лишь намекнуть.

В каждом расследованном Хопкинсом случае присутствуют упоминания о демонах-помощниках и дьяволе. Один мужчина из Саффолка, отличавшийся, видно, деловой сметкой, продал свою душу дьяволу за ежегодный пансион в 14 фунтов. А одна женщина умудрилась даже продать нескольких помощников. К несчастью, дальновидностью она не обладала, ибо потребовала и получила всего 2 шиллинга за одного и 18 пенсов за другого, а третьего и вовсе отдала сыну, который заявил, что хочет перейти в противоположный лагерь — в то время он был солдатом в армии парламента.

Иногда дьявол появлялся в виде животного, но чаще всего — в облике человека в черном. Одна женщина, которой он явился под видом теленка, вполне естественно, отказалась от его предложения совокупиться с ним, но он тут же превратился в пригожего молодого человека и был с энтузиазмом принят. А другая женщина из Хантингдоншира получила трех бесенят, одного из которых звали Жадные Кишки, в обмен на то, что согласилась побывать в объятиях человека в черном.

Хопкинс был неплохо знаком с литературой своего времени и, вероятно, читал памфлет, в котором описывался случай фавершемских ведьм. В начале 1646 г. одна молодая женщина, которую Хопкинс во время своего визита в прославленный университетский город порекомендовал отправить в Кембриджский замок, рассказала о шабаше, во время которого за столом председательствовал дьявол собственной персоной. До сих пор в истории английского ведовства подобное описание возникало лишь однажды, когда Джоан Кариден исповедовалась мэру Фавершема Роберту Гринстриту. Кажется немного странным, что дьявол счел возможным оказать столь исключительные почести обитателям деревушки Лендалл неподалеку от Кембриджа, причем почти сразу после фавершемской истории, но так и не повторил ничего подобного за все время карьеры Хопкинса.

Однако случалось Хопкинсу и проявить оригинальность: так, в истории шабаша в деревеньке Лендалл упоминается некий колдун, который, летя на сборище на спине черной собаки, пронесся слишком близко от шпиля церкви в Грейт-Шелфорде, зацепился штанами за флюгер и порвал их.

Скорость, с которой передвигался Хопкинс и его команда, воистину удивительна. Не успело наступить 26 июля, как 20 ведьм, разоблаченные им в Норфолке, были уже казнены, причем 5 из них были жительницами Большого Ярмута, куда Хопкинс приезжал по приглашению местных властей и куда наведывался еще дважды в сентябре и декабре. Затем мы встречаем его в Ипсвиче, откуда он двинулся в Альдборо, а затем в Стоумаркет. Эти городки заплатили 23 фунта за его услуги. Оттуда он двинулся в Кингз-Линн и снова в Саффолк, оставляя свою кровавую печать и след горя и несчастья в каждом городе или деревне, через которые проезжал.

Тюрьма в Бери-Сент-Эдмондсе, битком набитая его жертвами, превратилась в серьезную проблему, для решения которой в конце августа была созвана специальная комиссия. Слушания дел завершились 68 смертными приговорами, которые тут же привели в исполнение, и еще множество других обвиняемых остались гнить в тюрьме, условия содержания в которой в те времена были просто отвратительны.

Среди жертв обвиняемого был и один престарелый священник, история которого в конечном итоге и стала причиной падения главного охотника на ведьм. Джону Лоусу, викарию из Брандстона, исполнилось 80, и он занимал свой пост со времен славного царствования Елизаветы, более полувека. С возрастом он стал сварлив, и многие его прихожане чувствовали, что забота о благе их душ ему больше не по плечу. Время от времени ему предлагали уйти на покой, но он каждый раз отвечал на такие предложения недвусмысленным «нет».

Когда в Брандстон явился Хопкинс, рассерженных обитателей деревни посетила прекрасная мысль, как им избавиться от надоевшего священника, — они решили донести на него Хопкинсу, как на колдуна (во всех своих странствиях Хопкинс неизменно пользовался помощью мужчин и женщин, враждовавших между собой). Поначалу старый Джон Лоус категорически отрицал свою причастность к ведовству, но Хопкинс его утверждениям не поверил, а подверг его испытанию; именно жестокое обращение с этим стариком и вызвало первые критические высказывания по поводу методов Хопкинса, а затем и открытое осуждение хантингдонширского пастора.

Хопкинс «выгуливал» Джона Лоуса и не давал ему спать. Более двух столетий спустя епископ Фрэнсис Хатчинсон описал это происшествие. Следившие за Лоусом люди работали посменно и «не давали ему заснуть несколько ночей подряд, гоняли его туда и сюда по комнате, пока он совершенно не выбивался из сил. Тогда они давали ему немножко передохнуть и начинали сначала. И так продолжалось несколько дней и ночей подряд, пока собственная жизнь не надоела ему, и он едва понимал, что говорит и делает».

Неудивительно, что, когда правда об этой пытке стала распространяться по восточным графствам, порядочные люди просто вынуждены были заявить протест. Даже парламентский журнал «Модерат интелиженсер» обратил внимание на опустошения, произведенные одним только главным охотником на ведьм, и указал, что «жизнь — большая драгоценность, и необходимо провести сначала подробное расследование, а уж потом отнимать ее».

Однако члены судебной комиссии Бери-СентЭдмондса — сержант Джон Годболт, местный судья и двое радикально настроенных пуританских священников, Сэмюэл Фейрклот и Эдуард Калами Старший — испытывали слишком сильное предубеждение против ведовства в целом, чтобы обращать внимание на конкретные обвинения. «Едва понимая, что говорит», старый Джон Лоус признал, что пятью годами раньше он вступил в союз с дьяволом. Тот дал ему четверых демонов-помощников, Тома, Фло, Бесс и Мэри, которых он кормил собственной кровью и с помощью которых околдовал обитателей Брандстона и его окрестностей. Одно из предъявленных ему обвинений гласило, что он при помощи ведовства пустил ко дну корабль с командой из 14 человек на борту неподалеку от Харвича. Судьи не пытались найти никаких подтверждений этому, не узнали даже, исчез ли вообще в Харвиче какой-нибудь корабль в день, указанный в обвинительном акте.

Удивительно, что кто-то из тех 200, что угодили в тюрьму Бери-Сент-Эдмондса в соответствии с обвинениями Хопкинса, вообще остался в живых. У старого Джона Лоуса на спасение не было и шанса. Немного оправившись от пыток, он отказался от своих признаний и стал защищаться. Но судьи прервали его на полуслове и вынесли обвинительный приговор. По пути к виселице старик читал заупокойную службу по самому себе, ибо, в отличие от многих осужденных на смерть ведьм, ему отказали даже в священнике.

С приходом нового года другой голос, сильный и бесстрашный, стал раздаваться в восточных графствах, осуждая Хопкинса и его методы самым недвусмысленным образом. Преподобный Джон Гол был викарием в Грейт-Стаутоне, Хантингдоншир, где он воскресенье за воскресеньем обличал главного охотника на ведьм со своей кафедры. Хотя весть о его сопротивлении распространилась по окрестным графствам, он понимал, что его еженедельных выступлений в Стаутоне недостаточно, чтобы повлиять на общественное мнение в такой степени, чтобы оно, в свою очередь, настроило против Хопкинса власти, и потому он изложил свои соображения на бумаге и напечатал их в виде небольшой книги под названием «Избранные случаи угрызений совести касательно ведьм и ведовства». Его аргументы были убедительны, факты неуязвимы, осуждение методов Хопкинса очевидно. Книга произвела именно такой эффект, на который и надеялся автор, и Хопкинс почувствовал, что должен защищаться, и написал «Разоблачение ведьм». Однако его попытки придать собственной деятельности видимость законности были неубедительны, и хотя власти, как обычно, оказались неповоротливы, реакция населения изменилась, и ему стали все чаще препятствовать в работе. Там, где раньше источников информации у него было хоть отбавляй, теперь ему приходилось копать очень глубоко, ибо люди стали бояться быть замеченными в связи с ним.

К апрелю 1646 г. он уже вынужден был действовать крайне осторожно, что заметно по следующему письму, адресованному одному из прихожан Джона Гола в ответ на его приглашение посетить Стаутон.

Мое почтение Вашей милости. Сегодня я получил письмо с приглашением приехать в город, называемый Грейт-Стаутон, для обнаружения людей, питающих злые намерения, коих я называю ведьмами (хотя до меня доходили слухи, что ваш викарий, по своему невежеству, настроен против нас). Тем скорее я намереваюсь приехать, чтобы услышать его необычное суждение об упомянутых персонах. Я знавал одного священника в Саффолке, который также проповедовал против их поисков с церковной кафедры, а потом был вынужден (по распоряжению судебной комиссии) с той же кафедры от своих слов отказаться. Я очень удивлен тем, что находятся люди (к тому же из числа священников), чьей обязанностью является ежедневно напоминать о грозящих ужасах всякому отступнику, который встает на сторону сих злонамеренных людей против истцов короля, вместе со своими семьями и состоянием пострадавших. Я намерен нанести визит в Ваш город неожиданно. На этой неделе я должен поехать в Кимболтон, но десять шансов против одного за то, что я окажусь в Вашем городе раньше, однако не прежде, чем узнаю, много ли у Вас приверженцев такой скотинки и готовы ли жители оказать нам хороший прием и гостеприимство, как и в других местах, где доводилось нам бывать. Если же нет, то я махну на Ваше графство рукой (а я еще ни в какой части его не приступил к делу) и отправлюсь туда, где мне не будут чинить препон, а встретят со словами благодарности и заплатят хорошее вознаграждение. За сим откланиваюсь и остаюсь Вашим покорным слугой.

Мэтью Хопкинс

До Грейт-Стаутона он так и не доехал. Возможно, за приглашением стоял сам Джон Гол.

Вскоре так же неожиданно, как и появился, главный охотник на ведьм исчез. Возможно, учитывая растущую оппозицию, он решил, пока не поздно, уйти на покой. Однако жаловаться ему было не на что, так как по приблизительным оценкам за год своей деятельности он заработал около 1000 фунтов стерлингов одних только гонораров за «разоблачение». Эти деньги составили почти целиком чистую прибыль, поскольку Хопкинс всегда требовал приличного содержания для себя и своей команды. Следует все же отдать дьяволу должное: возможно, он уже тогда заболел чахоткой, от которой год спустя и умер. Последние месяцы его жизни прошли в такой же безвестности, как и начало его существования и карьеры. Однако историй о нем ходило немало. Епископ Фрэнсис Хатчинсон и Сэмюэл Батлер, к примеру, утверждают, что Хопкинс погиб насильственной смертью, захлебнувшись во время «окунания», которому кто-то подверг его самого, однако доказательств этому не существует.

За те 12 месяцев, что он орудовал в Англии, на основании его свидетельств казнили несколько сот мужчин и женщин. Точную цифру установить невозможно, так как не все архивы сохранились, однако стоит вспомнить, что в одном только Бери-Сент-Эдмондсе повесили 68 человек, как любые сомнения относительно размаха его деятельности отпадают сами собой.

После гражданской войны, когда под властью Кромвеля восстановилась политическая стабильность, массовая охота на ведьм стихла, хотя их еще время от времени продолжали привлекать к суду, когда молва возлагала на них вину за какое-нибудь происшествие.

Разоблачение ведьм:

недавно представлено в форме ответов на перечень вопросов судьям на выездной сессии в Норфолке. Ныне публикуется Мэтью Хопкинсом, ведьмоискателем. Ради блага всего королевства. Исход, 22.18: «Ворожеи не оставляй в живых».

Ответы на некоторые вопросы, которые часто задают и впредь будут задавать Мэтью Хопкинсу касательно его способа обнаружения ведьм.

Вопрос 1: Уж не является ли он сам величайшим колдуном, чародеем и волшебником, иначе как бы ему удавалось такое.

Ответ: Если бы царство сатаны разделилось надвое, и одна половина стала враждовать с другой, как бы оно устояло?

Вопрос 2: Пусть он не зашел так далеко, как сказано выше, но все же встречался с дьяволом и обманом выманил у того книгу, в которой записаны имена всех английских ведьм, и теперь, только взглянув на ведьму, может по лицу определить, виновна она или нет, значит, помощь его от дьявола.

Ответ: Если он оказался достаточно хитер, чтобы выманить у дьявола книгу, честь ему и хвала; что до суждения по внешнему виду, то здесь его способности не больше, чем способности всякого другого человека.

Вопрос 3: Каков же источник его искусства? Длительное учение или чтение ученых авторов?

Ответ: Ни то ни другое, а только опыт, который, как бы низко ни ценили его другие, есть вернейший и скорейший способ вынесения суждения.

Вопрос 4: Но где же он набрался такого опыта? И почему его не набрались другие?

Ответ: Ему не пришлось далеко ходить за опытом, ибо в марте 1644 года в городе, где он жил, обнаружилась секта из семи или восьми ужасных созданий, называемых ведьмами. Город этот находится в Эссексе и носит название Манингтри. В округе тоже обитали ведьмы, которые встречались со своими городскими товарками каждые шесть недель по ночам (и всегда то была ночь пятницы) неподалеку от его дома, где торжественно приносили жертвы дьяволу. Однажды обнаружитель услышал, как одна ведьма разговаривала со своими помощниками и велела им отправляться к другой ведьме, которую накануне задержали, обыскали в присутствии женщин, поднаторевших в поиске дьявольских отметин, и нашли на ее теле три соска, каких у честных женщин не бывает. После этого по приказу судьи они не давали ей спать три ночи, ожидая, что помощники придут к ней во время бодрствования, и действительно, на четвертую ночь она перечислила их по именам и рассказала, как выглядит каждый из них, за четверть часа до того, как они пришли в комнату. Первого она назвала:

1. Холт, который явился в облике белого котенка.

2. Фармара, толстый спаниель без ног, про которого ведьма, хлопнув себя ладонью по животу, сказала, что это она его так раскормила своей доброй кровью.

3. Уксусный Том, похожий на длинноногую борзую с бычьей головой, длинным хвостом и широко расставленными глазами, который, стоило обнаружителю заговорить с ним и приказать ему идти в место, отведенное ему и его ангелам, немедленно превратился в четырехлетнего ребенка без головы, обежал не менее двенадцати раз всю комнату кругом и исчез у дверей.

4. Сосун и Сахарок, два черных кролика.

5. Ньюз, черный хорек. Все исчезли, как только ведьма назвала нескольких других ведьм, от которых она этих помощников получила, указала других женщин, у которых были дьявольские отметины, и сказала, в каких местах их следует искать и сколько их там, а также назвала по именам их помощников, которых звали Элеманзер, Пайвакет, Пекин Корона, Гриззель Жадные Кишки, и других, каких имен ни один смертный не выдумает. И точно, когда обыскали и допросили указанных ею женщин, обнаружили у каждой точно такое количество дьявольских меток и в тех же самых местах, на которые она указала, и имена помощников они назвали те же самые, хотя и не слышали, о чем шла речь раньше, и так продолжали друг друга выдавать, пока в одном только Эссексе не набралась сотня женщин, преданных подобным дьявольским занятиям, из которых двадцать девять были осуждены и привезены на казнь в тот самый город, где жил обнаружитель, и даже послали дьявола по имени Медведь убить его в его собственном саду. Вот так, посмотрев, как обнаруживают на телах ведьм противоестественные соски, и повидав сотни их, он и приобрел свой опыт и теперь убежден, что любой человек, обладая таким же опытом, мог бы определять ведьм не хуже, чем он и его помощники.

Вопрос 5: Многих несчастных осудили за то, что на их теле обнаружили какие-то соски, однако всем известно, что немало людей, в особенности в преклонных летах, страдают от бородавок на разных частях тела и прочих естественных наростов, которые происходят от геморроя, деторождения и других причин, и лишь на этом основании один человек в компании одной женщины решает, объявить подозреваемого виновным или оправдать.

Ответ: Те, кто выносит суждение, в состоянии доказать его основательность кому угодно и привести причины, почему такие отметины не только противоестественного свойства, но и не происходят ни от одной из тех причин, которые указаны выше. Что же до решения, которое они якобы принимают с глазу на глаз, то это ложь и неправда, ибо нет ни одного человека, которого осудили бы только на основании обнаруженных на его теле отметин, и каждый раз, когда обыскивают мужчину, делают это в присутствии не менее дюжины самых надежных и здравомыслящих обитателей прихода, а когда обыскивают женщину, то присутствуют опытнейшие женщины и повитухи, и все они, а не только обнаружитель и его помощники, подтверждают подозрительный характер найденных отметин, и все, включая зрителей, выражают свое неодобрительное к ним отношение и соглашаются, что эти знаки не могут происходить ни от одной из упомянутых выше причин.

Вопрос 6: Ни один мужчина и ни одна женщина на свете не могут верно судить о том, что такое эти отметины, ибо они очень близки к естественным наростам, а те, кто их обнаруживает, не могут показать под присягой, что их сосали злые духи, пока не подвергнут обвиняемых противозаконным пыткам, под которыми те признают что угодно, да и кто бы не признал? Хотелось бы знать, как же ему удается отличать противоестественные выросты на теле от естественных?

Ответ: Вкратце способов, при помощи которых он отличает противоестественные отметины от естественных, три, а именно:

1. Необычность расположения сосков, далеко от тех мест, где они бывают, если вызываются естественными причинами. К примеру, если колдун уверяет, что шишка, найденная мною у него на кобчике, геморрой, неужели я должен ему верить, когда знаю, что ничего подобного не бывает; также и другая уверяет, что шишка у нее вылезла после родов, тогда как находится она прямо в противоположном месте.

2. Чаще всего такие наросты нечувствительны к боли, что бы в них ни воткнуть, булавку, иглу, шило или что другое.

3. Форма этих отметин часто колеблется и меняется, что подтверждает истинность обвинений. Ведьмы, за месяц или два услышав о приближении обнаружителя, отваживают от себя своих помощников и отправляют их сосать других, не щадя даже собственных своих новорожденных детей. Когда ведьм обыскивают, то соски у них сухие, сморщенные, почти сросшиеся с кожей. Но если такую ведьму продержать взаперти 24 часа, не спуская с нее глаз, чтобы ни один помощник не проник к ней незамеченным, то ее соски снова набухнут так, что того гляди лопнут. И стоит ее оставить одну всего на четверть часа, как помощник придет и опустошит ее, так что соски снова усохнут.

Probatum est. (Проверено). Что касается применения пыток, то об этом в свое время.

Вопрос 7: Как это может быть, чтобы дьявол, дух, не нуждающийся в питании и поддержке, желал чужой крови? К тому же, будучи духом, он не может сосать никакие такие выступы, ибо у него нет ни плоти, ни костей, его нельзя почувствовать и так далее.

Ответ: Он не ищет их крови, поскольку может жить без этой поддержки, но приходит к ним и берет у них кровь, чтобы усугубить проклятие ведьмы и не дать ей забыть о заключенном договоре. А поскольку он дух и князь воздуха, то он может прийти к ним в любом обличье, которое создает из частичек сконцентрированного загустевшего воздуха, и так принимает облик любого живого существа. Создать же что-нибудь не в его власти, ибо эта способность принадлежит только Богу. Однако для того, чтобы сосать кровь ведьм, дьявол входит в тела настоящих существ из плоти и крови и заставляет эти существа (находясь внутри них) делать то, что ему нужно, приводит в движение органы их тела, в кого бы он ни вошел — в кошку, крысу или мышь, — так что они говорят с ведьмами, и так заключает с ними договор.