Глава 15 Прогнозы Айзека

Глава 15

Прогнозы Айзека

Закат сегодняшнее состояние России или очередной этап в эволюции громадной континентальной империи, переживающей на наших глазах череду кризисов, среди которых демографический – едва ли не самый острый? Выйдет ли она из этих испытаний обновленной, а не просто изменившейся? Причем так, как меняются Япония, Китай или Израиль, которые, изменяясь, остаются собой? Кто, как и почему имеет шанс уцелеть в истории – проблема, подход к которой наметил в своем «Основании» Айзек (Исаак) Азимов, всемирно известный американский фантаст и популяризатор науки, рожденный в забытом Богом и людьми местечке сегодняшней Смоленской области. Азимов как великий футуролог от политологии – не слишком популярная среди ее признанных мэтров фигура. Между тем именно он интуитивно нащупал подход, который при удачном стечении обстоятельств может дать ответ на вопрос, поставленный в начале настоящего абзаца автором с провокационной целью: заставить читателя осознать, что человек живет и строит будущее для детей и внуков, не предполагая, что ждет его страну за следующим углом. Мы смертны – но не думаем об этом, да еще и суеверны и потому-то сплошь и рядом не пишем завещания. Государства не вечны, и это нормально, но мы учим в школе историю так, как будто наше собственное существование не является частью истории, которую будут учить те, кто придет за нами. Мы зарабатываем деньги, интригуем, женимся, разводимся или живем долго и счастливо, забыв о том, что в любой момент наш мир может опрокинуть война, революция или экономический кризис. Точнее, мы видим вокруг войны, революции и кризисы – но это не про нас, нас пронесет. И так – пока не накроет нас самих, после чего единственное, что остается, выгребать, кто как и куда сможет, пытаясь увернуться от свистящего мимо виска и не попасть на линию огня. А также увезти с нее семью – куда получше, если есть время и возможности. Куда попало, если их нет. Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах.

Идея конструирования будущего на тысячелетия вперед не так проста, как может показаться. Это азимовские принципы просты: высокая концентрация знаний при небольших ресурсах, подстегивающих прогресс. Конкуренция центров знаний – на одном конце Галактики у него фонд, создающий Энциклопедию, а на другом, точнее в ее центре, – университет. Невозможность точного учета роли личности в истории, поскольку эта роль, в отличие от всего, что нам вбивали в головы в советской школе, чрезвычайно велика и может оказаться ключевой. Примерами, из которых он черпал свои идеи, были не только события, сопровождавшие распад Римской империи, о чем писал он сам. Перед ним были Соединенные Штаты, где он жил. Европа, с помощью все тех же США выбиравшаяся из послевоенной разрухи. Лишенная сколь бы то ни было значительных природных ресурсов Япония с ее стремительным технологическим и экономическим взлетом. Непрерывно воюющий Израиль, построенный практически с нуля, не обладавший ни ресурсами, ни военным потенциалом своих соседей. Китай, прошедший катастрофу Культурной революции. Советский Союз, преодолевающий последствия войны и Большого Террора. Индия, причудливо сочетающая новое и патриархальное, демократию британского и бюрократию восточного типа. Из этого калейдоскопа государств, систем, экономических стратегий, успехов и провалов он и создал небольшую книгу, открывшую одну из лучших серий в мировой фантастике. Азимов не Жюль-Верн, изобретения которого шли на конвейер немедленно после его публикаций, хотя роботехнику А.А. придумал гениально. Но сама по себе идея о том, что если вы владеете всей информацией о том, как на протяжении тысячелетий развивалось человеческое общество, то можете на основании этих данных смоделировать будущее, – чудо как хороша. Проблема в том, что этих данных нет, не существовало и не будет существовать ни в каком исследовательском центре, по крайней мере, если не будет изобретена машина времени. Да и то – большой вопрос.

Мы слабо представляем себе, что происходило с человечеством за последние пять с половиной тысяч лет, только благодаря письменности, причем представляем исключительно фрагментарно. Археология прибавляет несколько десятков тысячелетий и большой массив данных по бесписьменным цивилизациям, хотя интерпретация тех данных, что она дает, – огромная проблема. Сравнительное языкознание, огромный вклад в который внесла российская школа, восходящая к работам безвременно погибшего Илич-Свитыча, которую трагически рано ушедший Сергей Старостин поднял на уровень высших достижений мировой науки, позволяет многое понять по основным изученным языковым семьям планеты за последние десять-двенадцать с небольшим тысяч лет и сделать некоторые обоснованные догадки в отношении времен более ранних. Однако соотнесение лингвистических данных с генетическим и археологическим материалом – сизифов труд, который только начался. Имеющая дело с ранними этапами человеческой истории палеонтология совсем уж ничего для решения поставленной задачи дать не может. Как следствие, в качестве опоры, если не считать исследований современности, роль которых отнюдь не стоит приуменьшать, оставляя то, что на поверхности ради погружения в глубину веков, остается лишь история и археология, подтверждающая или опровергающая данные исторических хроник.

Из немногих народов, видевших своими глазами несколько последних тысяч лет, в течение которых человечество записывало свою историю, два вели свои хроники непрерывно и дожили до наших дней: евреи и китайцы. Совершенно разные стратегии выживания с одинаковым успехом привели к одному и тому же результату: еврейское и китайское государства сегодня существуют и динамично развиваются так же, как еврейская и китайская диаспоры. При всей колоссальной разнице между ними эти народы в XXI веке явно будут в числе лидеров, хотя и совершенно по разным причинам. Китайцы выстроили государство и создали цивилизацию, вбирающие в себя окружающие их народы и растворяющие их в самом эффективном плавильном котле, который только знала история. При этом они сами перенимали многое у своих соседей, хотя не меньше дали окружающему миру. Завоеватели – монголы и маньчжуры – в конечном счете стали частью мира, центром которого оставалась Срединная Империя. Да и современные «варвары», судя по величине китайской диаспоры и распространенности китайских прачечных и ресторанов в США и странах Европы, оказались восприимчивы к китайской традиции. О многомиллионных колониях хуацяо в государствах Юго-Восточной Азии, процветающем Сингапуре и других «малых Китаях» умолчим. В конечном счете около четверти сегодняшнего человечества – китайцы, и если это не успех, что тогда можно назвать успехом?

Их ровесники евреи, чья история началась на противоположном конце Азии, несколько раз восстанавливали государственную независимость и в конечном счете построили государство без государственных институтов, опираясь исключительно на знания и историческую память. Еврейские общины на протяжении почти двух тысяч лет жили в диаспоре, не имея собственной страны. Приспосабливаясь к языкам, религиям, системам правления и жизненному укладу десятков и сотен стран и народов, на территории которых и среди которых они жили и живут, именно евреи оказались свидетелями, иногда единственными, того, что происходило в Древнем мире и его наследниках – мирах христианском, исламском и их соседей – на протяжении тысячелетий. Лишенные страны, они в конечном счете умудрились ее восстановить после катастрофы, которая, по всем расчетам, должна была с евреями покончить. Причем создание еврейского государства не привело к уничтожению еврейской диаспоры: существующая в разных уголках современного мира, она – залог бессмертия народа. Ассимиляция, которая так страшила еще еврейских современников Кира Великого, как оказалось, не меняет главного: теряя многое, смешиваясь с окружающими, переходя на другие языки, нося другую одежду, используя другие продукты и кухонные рецепты, овладев в совершенстве чужой культурой и, как правило, обогатив ее непропорционально своей численности, евреи остаются самими собой. При этом, если говорить о персональном вкладе в общую копилку достижений человечества, они занимают одно из первых мест, что более чем объяснимо. Больше никому, кроме евреев, за всю историю не довелось существовать в таком разнообразном наборе времен и пространств, что не могло не привести и привело к взрывному распространению знаний, технологий и всего того, что сегодня называют информацией. Открытия и прорывы делаются на стыке – дисциплин или культур, неважно. Что сильно помогло евреям, помимо прочего, сформировав в них еще в патриархальном состоянии модель поведения, которая оказалась наиболее успешной и востребованной в современном мире: непрерывной учебы, усидчивости, способности к абстрактным дисциплинам, тренировки памяти, интереса к новому, восприимчивости чужих достижений и приверженности сочетанию теории и практики. Свободные профессии, наука и предпринимательство требуют именно такого сочетания качеств. Поняв это, мы сможем понять, почему современный Израиль при его более чем скромных размерах – технологическая, информационная и политическая сверхдержава. Абсолютное число старт-апов: новых бизнесов в сфере высоких технологий, в этой стране – второе, после США. На третьем месте вся Западная Европа, точнее, страны Европейского Сообщества. Количество публикаций в мировых СМИ, посвященных еврейскому государству, на порядок превышает все, что пишут о мировых гигантах: Индии, Китае и Бразилии. Что до политики – без чего Израиль с удовольствием бы обошелся, статистика деклараций ООН, ЛАГ и ОИК показывает, что эта страна является предметом основного интереса не только стран арабского и в целом исламского мира, что легко объяснимо, но и всего мирового сообщества, уделяющего ей непропорционально большое внимание и оказывающего на нее столь же непропорционально большое давление.

Благодаря причудам биографии и собственным склонностям автор располагает некоторым знанием истории, в том числе еврейской, которая позволяет словно через увеличительное стекло разглядеть в истории мировой детали, которые в России мало кому известны. Первый документ, написанный в Киевской Руси, – найденное в XIX веке в Каирской генизе (хранилище документов при заброшенной еще в Средневековье синагоге) «Киевское письмо», сюжет которого касался неудачного набега «конунга Хольге» на хазар. Даже современный российский школьник, откалиброванный ЕГЭ до состояния шарикоподшипника, легко узнает в этом персонаже вещего Олега. Исследователи старофранцузского вынуждены читать комментарии к Талмуду Раши: никто, кроме евреев с их ненормальной страстью к вещам непрактичным и бесполезным, во Франции его времени на местном языке записи не вел – клирики писали на латыни, прочим грамота не полагалась. О классической арабо-испанской поэзии золотого века Гранады и прочих кунштюках такого же масштаба, что и говорить. Соответственно, автор в свое время и сделал некоторые выводы, исходя из имеющейся у него информации. Подталкивала его к этому исключительно природная любознательность, свойственная любому живому человеку. Так же, впрочем, как и персонажу «Жука в муравейнике», разумному головану Щекну, который, по Стругацким, был «любознателен, но не любопытен».

Из выводов 1986 г. следовало, что если процессы на национальных окраинах, о которых автору поведали друзья-этнографы, вернувшиеся из экспедиций в Среднюю Азию и на Кавказ, пойдут так дальше, не будут купированы на корню и в зародыше, то страна, в которой все они жили, долго не протянет. Протянула она, как известно, лишь до 1991 года. Сделанный в 2000 г. анализ палестинской интифады «Аль-Акса» и событий на российском Северном Кавказе заставил сделать вывод о глобализации исламского терроризма и скором нанесении им ударов по Нью-Йорку и столицам европейских стран. Американские и израильские коллеги автора немало веселились по этому поводу. Веселиться они перестали после «Одиннадцатого сентября» и взрывов в Лондоне, Париже и Мадриде, когда об «Аль-Каиде» и «Зеленом интернационале» не заговорил только ленивый. О частных случаях, вроде того, кто выиграет те или иные выборы в Иране и Израиле, почему сорвутся те или иные палестино-израильские переговоры и к чему может привести несменяемость власти в арабском мире, не стоит и упоминать. Именно этот опыт позволяет сделать некоторые выводы относительно будущего современной нам России, и выводы эти много оптимистичнее эсхатологических прогнозов, которые по большей части сулят ей исключительные беды.

Не стоит исключать, что беды будут, точнее, многое из того плохого, что с ней может приключиться, с огромной вероятностью обвалится на бедную страну. В том числе потому, что вождизм, воровство, всеобщее вранье и бюрократия не приводят к добру, какие бы замечательные демократические процедуры их ни сопровождали. Речь не о том, и суть не в этом. Когда мы говорим о будущем страны, предполагается, что оно есть. Какое будет государство, что будет с демографией, расколется страна и ее придется собирать по частям или нет – неважно. Как говорил все тот же Карлсон, который жил на крыше: «Пустяки, дело житейское». Даже если правда, что на самом деле, как утверждают историки литературы, эту фразу говорил будущий глава немецких Люфтваффе Герман Геринг, послуживший дружившей с ним в молодые годы Астрид Линдгрен прототипом милейшего из ее персонажей, фраза хороша. Так вот, Россия как таковая имеет все шансы в грядущих исторических катаклизмах сохраниться, хотя вряд ли будет выглядеть такой, как сегодня, или такой, как мы ее себе в будущем представляем. Люди, которые в ней будут жить, с огромной степенью вероятности будут иметь другую внешность, чем сегодняшние среднестатистические русские, и тот язык, на котором они будут говорить, от нынешнего будет отличаться. Не в смысле «кофе – среднего рода», с чем не так давно в утешение руководящим троечникам согласились оголодавшие без бюджетных денег бывшие отличники, но более серьезным образом. Тому есть несколько прямых и примерно столько же косвенных доводов.

Во-первых, СССР как сверхдержава сделал то, чего его предшественницы сделать не могли: он создал миф – фундамент будущего возрождения нации и воссоединения территорий, составлявших основу советской империи после любых катаклизмов. Такой же миф о Римской империи полторы тысячи лет вдохновлял мировых лидеров на попытки воспроизведения ее как образца государственного устройства. Следствием этого служили и служат Британская империя, Объединенная Европа и США. Последние, как сверхдержава, создали и продолжают корректировать свой собственный миф, который отправил эту страну в такое же историческое бессмертие, как их самораспустившегося в 1991-м советского соперника. К Китаю, бывшему сверхдержавой в прошлом и имеющему все шансы восстановить этот статус в ближайшем будущем, это также относится. Эта страна, которую на протяжении нескольких столетий не принято было рассматривать иначе, чем как колониальную добычу, вплоть до второй половины ХХ века не учитывалась в качестве серьезного игрока никем, кроме ближайших соседей. Сегодняшний Китай – пример того, как возрождается буквально из ничего один из основных экономических, политических и военных игроков мирового масштаба. Израиль – другой пример такого рода. Он не является территориальной империей, как США, Россия и Китай, но статус империи духа заслужил по заслугам, став экономической, военной и научной сверхдержавой региона и войдя в число наиболее развитых государств. Говоря попросту: китайцы и евреи знают, что они были и будут всегда. Неважно, что с ними было. Неважно, что с ними еще будет. Они – хранители памяти и о том, что происходило в их собственных мирах на протяжении нескольких тысяч лет, что было с окружающим миром на протяжении всего этого времени, и на этом фундаменте строят свое будущее – каждый по-своему.

Соединенные Штаты с их имперскими традициями – первая демократия планеты. Самая могущественная. Самая вооруженная. Самая, самая, самая. Их мессианство раздражает. Их стремление всюду воспроизвести привычные для них формы организации часто оборачивается против них самих. Их спесивое самолюбование создает им больше врагов, чем друзей. Их прагматизм отталкивает: не случайно в арабском мире говорят, что «быть врагом Америки опасно – быть ее другом опасней вдвойне». Но американцы совершенно точно знают, что именно они – главные на планете, поскольку впереди всей остальной планеты во всем. Это не так на самом деле, но мы же говорим о мифе. Так вот, в основе национального характера у русских, вне зависимости от их этнического происхождения, точно такие же черты. Гипертрофированная самокритичность сопровождается готовностью вцепиться в глотку любому, кто посмеет согласиться, что Россия на самом деле так плоха, как об этом говорят ее аборигены. «Смирение паче гордости». Именно в этом причина того стремительного возрождения и возвращения на мировую арену, которое в начале 2000-х так удивило мир. Население и начальство, помимо растаскивания всего, что плохо лежало, и вздохов при луне о славном прошлом, частично вытерли слезы и сопли, начав строить настоящее. Результаты много и справедливо критикуются, но впечатляют.

Кроме того, страна взломала отделявшие ее от окружающего мира барьеры и не проявляет ни малейшего желания вернуться в свою изоляцию. Тот уровень, на котором Россия, точнее ее деловая, научная и культурная элита, интегрирована в современный мир, позволяет сохранить ее достижения и ее кадры вне зависимости от того, что будет происходить на территории самой страны. Евреи знают, какой колоссальный толчок в развитии дает перемешивание «своих» и «чужих». России это только предстоит узнать: впервые в ее истории контакты эмигрантов со страной не прерываются с отъездом, есть общая коммуникационная среда, и язык общения в этой среде – русский. Плюс «понаехавшие» – не случайно именно Россия является второй после США страной по уровню притока на ее территорию иммигрантов. То, что сегодня происходит в отношениях России с миром, – не утечка мозгов, о которой горько плачут представители профильных ведомств, а русификация планеты. Русские – которые, повторим еще раз, вне зависимости от их национальности везде воспринимаются именно в этом качестве, осваивают внешний мир, который был от подавляющего большинства населения закрыт на протяжении предшествующих эпох, поскольку эмиграция обратной связи не имела.

«Круговорот евреев в природе», который в свое время превратил провинциальную ближневосточную толпу в самый образованный народ на планете, захватил сегодня русских. Жизнь за пределами родного медвежьего угла порою некомфортна и тех, кто остался в углу, раздражает чрезвычайно. Но Нобелевские премии пошли, хотя и в сотрудничестве с западными академическими центрами, без которых работы, за которые эти премии вручены, просто не были бы сделаны. Патриотическая общественность этим оскорблена, но это – ее личное дело. Раздражение такого рода можно воткнуть в причинное место и проворачивать там до достижения полного удовлетворения в личной жизни. Или недостижения оного. Грозный своих стрельцов копировал с турецких янычар. Петр гвардию формировал исключительно по европейским образцам. Сталину создавали промышленность американские и немецкие инженеры и техники. Да и все прочие успешные реформы проводились теми, кто их проводил, на основании не только и не столько отечественного опыта.

Сверх исторического мифа, как основы возрождения, вне зависимости от того, до какого цугундера может быть доведена страна, и помимо интеграции миллионов ее уроженцев в окружающий мир, которая создала базу для ее возрождения в случае наличия благоприятных условий, отметим третий из краеугольных камней, на которых стоит уверенность автора в будущем России. Это ее способность к эволюции и развитию того, что ей необходимо более всего. Как правило, главную беду современной Московии полагают в том, что демократические институты страны неразвиты и представляют в большей мере имитацию, чем реально действующую систему. Что, несомненно, правда, но при этом не означает ровно ничего. То, что стране необходимо, она осваивает, впитывает и строит с колоссальной скоростью и большим успехом. Достаточно вспомнить, что представляли собой отечественный потребительский рынок, жилье, офисы, землепользование и система юридических отношений между «хозяйствующими субъектами» в начале 2000-х, и сравнить все это с тем, что в этих сферах происходит. Неприятная для политического мира истина состоит в том, что нормальным людям, озабоченным своей текущей жизнью, а не теоретическим обоснованием того, почему только демократия дает возможность строить хорошие дороги, важны квартиры и дома, в которых они живут. Машины, в которых они ездят, и качество дорог, по которым эти машины несутся. Магазины, в которые они ходят. Возможность отдыхать там и так, как они хотят. А также безопасность близких, будущее детей и собственное душевное равновесие. Тот, кто их лишит чего-то из этого набора, может огрести гораздо жестче, чем при любом другом варианте развития событий. Но значит это совсем не то, что у страны, озабоченной исключительно материальным, нет будущего, а то, что она строит реальное будущее, перестав гоняться за фантомами. Да и дороги в насквозь авторитарных Катаре и Сингапуре не хуже, чем в Европе или США. Скорее лучше. Тем более что американские хайвеи были копиями с итальянских трасс и немецких автобанов, а их строили при Гитлере и Муссолини – небольших демократах, хотя к власти они пришли как раз демократическим путем.

Косвенные свидетельства наличия у страны будущего – ее язык и ее евреи. Стало общим местом трагически заламывать руки по поводу иноязычной экспансии в русском языке. Михаил Задорнов построил на этом целую программу, политические пикейные жилеты в Думе и вне ее стен об этом говорят непрерывно, и телевидение тоже не молчит. На самом деле просто пациент скорее жив, чем мертв. «Золотой ключик» в детстве все читали? Это оттуда. Язык меняется, значит, страна живет и не окостенела. Она способна заимствовать из окружающего мира то, что ей необходимо для развития. Заимствует, не изобретая велосипеда, блоками вместе с терминологией у того, кто первым изобрел. Точно так же, как в историческом прошлом заимствовала тюркские, голландские, немецкие, французские, английские или идишские слова и выражения. Отсюда то, что так раздражает современных ревнителей чистоты языка: компьютерная, деловая и прочая, по преимуществу американская, лексика. Интеграция России в большой мир подразумевает общение огромной массы населения с иностранными коллегами и партнерами в объемах, немыслимых для эпохи ОВИРов, выездных комиссий райкомов и обкомов и характеристик, за подписями и печатями советской птицы-тройки (партком, профком, комитет комсомола). На каждый чих переводчика не напасешь: народ практичен и предпочитает в правильных ситуациях употреблять понятные всем, кому его нужно понять, слова. Кому не нравится – его проблемы. Помнится, повальное остекление лоджий и балконов и установка стальных дверей в квартирах тоже никому в руководстве не нравились. За кем осталось поле боя? С языком так же. Сколько его ни маринуй, если живой – изменится. Если мертвый, тогда, конечно, нет. Классический греческий или там латынь. Все довольны, никто ничего ниоткуда не заимствует. Некому. Трупное окоченение, как идеальный для пуристов результат. Не дай бог, чтобы с русским языком когда-нибудь так было.

И, наконец, последнее по порядку перечисления, но не по значению свидетельство того, что апокалипсис в стране отложен, хотя его провозвестников среди местных «интеллектуалов» – как буревестников и матерей на вступительных экзаменах по русскому языку, если тема сочинения – Горький. Евреи. Не то чтоб это радовало тех, кто искренне мечтал избавиться от них, проклятых, хоть бы даже и по принципу «назло бабушке уши отморожу». Более того, согласно всероссийской переписи населения, численность евреев в России неуклонно снижается, о чем пишут больше всего в мировой еврейской прессе. На самом деле ситуация другая: кто хочет – едет. Или возвращается, с американскими, израильскими и немецкими паспортами. Численность экспатов такого рода в России – десятки тысяч человек, переходящие в небольшие сотни тысяч. Нормальная для США, Канады и Европы и до недавнего времени совершенно нехарактерная для России ситуация. Прочие детали еврейской демографии в России оставим в стороне, в конце концов, это не книга о евреях, но то, о чем сказано выше, – не просто отметим, но и подчеркнем для памяти. Страна, откуда евреи бегут, находится в кризисе или в предшествии коллапса. Страна, куда евреи приезжают на работу, заводят бизнес и привозят семьи, – в большом порядке, вне зависимости от того, какая в ней партийная система. Аксиома – утверждение, не требующее доказательств. Это аксиома. Такая же, как поведение золотых рыбок в японском аквариуме перед землетрясением. Исторический опыт позволяет многое почувствовать, даже если большую часть из того, что чувствуют имеющие этот опыт, сложно выразить словами. Кто помнит, что такое погром, концлагерь, гетто и зондеркоманда, – тот понимает. Прочие могут поверить на слово. Так вот, сегодня этот показатель работает в пользу наличия у России будущего. Невзирая на дело ЮКОСа, рэкет криминала, рейдерство и беспредел отдельно взятых силовиков в отдельно взятых населенных пунктах. Что есть сильнейший аргумент для западных инвесторов – автор проверял.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.