ВОЕННЫЕ ОПЕРАЦИИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВОЕННЫЕ ОПЕРАЦИИ

Летный и технический состав Группы Гольтерса в Морицфельде на первых порах занимался приведением в порядок трофейных советских самолетов. Затем, постепенно, русским летчикам разрешили совершать учебно-тренировочные полеты, как на советских, так и на немецких самолетах. Русские летчики под руководством опытных немецких инструкторов быстро освоили немецкую технику и стали летать не хуже немцев.

С течением времени русские летчики начали получать боевые задания. Сначала занимались воздушной разведкой и забрасыванием в советский тыл пропагандного материала и парашютистов-разведчиков. Одновременно с этим была выделена особая группа летчиков-«перегонщиков», в обязанности которой входила доставка боевых самолетов с авиационных заводов на фронтовые аэродромы. База «перегонщиков» находилась в Гильдесхейме, около Ганновера. Кроме того, была сформирована инженерно-техническая группа, состоявшая примерно из 40 авиационных инженеров и техников, которая занималась ремонтом трофейных самолетов. По окончании ремонта эти самолеты направлялись в Темпельгоф, где немецкие авиационные инженеры с помощью русского инженерно-технического персонала изучали материальную и техническую структуры и летные и боевые качества советских самолетов новейших выпусков.

Русский летный и технический состав группы Гольтерса очень старательно относился к выполнению возложенных на него обязанностей и заслужил высокую оценку немецкого командования. Работали не за страх, а за совесть, и вызвали полное доверие к себе со стороны немцев. Русские летчики стали получать все более ответственные задания. Полковник Мальцев не только следил за безукоризненным выполнением таких заданий, но и сам лично участвовал во многих боевых операциях на фронте. Эти операции производились с прифронтовых аэродромов, сначала в составе немецких эскадрилий, а затем русские летчики стали выполнять и самостоятельные задания.

Русские летчики участвовали в боевых операциях под командой знаменитого немецкого летчика майора Грассера, одержавшего 103 воздушные победы и награжденного дубовыми листьями к рыцарскому железному кресту. Он был кадровым офицером и до начала войны был адъютантом «бессмертного» полковника Вернера Моелдерса. Во время войны был ближайшим помощником другого знаменитого летчика — подполковника Германа Графа. В конце войны майор Грассер сдался в плен американцам в районе гор. Пильзен. Он, полковник Герман Граф и майор Эрих Гартман были выданы американцами в Советский Союз, где пробыли в лагерях ГУЛага несколько лет, но затем были отпущены в Германию. В советском плену они находились вместе с графом Зигфридом фон дер Шуленбургом, командиром батальона 6-го кубанского казачьего полка.

Перед каждой боевой операцией разведывательными самолетами производилась воздушная разведка и аэрофотосъемка района операции; это было необходимо для успешного планирования и проведения операции. Русские летчики-добровольцы быстро освоили и стали применять новые тактические приемы: подходить к объектам небольшими группами на малых высотах и совершать последовательные заходы на цель с разных направлений. Эти тактические приемы снижали до минимума эффективность огня зенитной артиллерии противника. Кроме того в целях скрытности полетов в зоны боевых операций строго ограничивалась радиосвязь.

Группа Гольтерса-Мальцева совершила около 100 самолето-вылетов и нанесла противнику значительные потери.

За успешное выполнение боевых заданий на фронте многие добровольцы-летчики были награждены медалями, установленными для чинов добровольческих войск. Полковник Мальцев был также награжден серебряной медалью первой степени с мечами и золотой медалью второй степени с мечами.

Надо отметить, что участие в боевых операциях не обошлось без потерь: 9 русских добровольцев погибли в воздушных сражениях, 12 получили ранения. Было потеряно 3 самолета.

В газете «Доброволец» 3 мая 1944 г. была напечатана следующая статья:

ОРЛЫ

«Летчики-добровольцы звена командира Ивана Победоносцева стоят у машин подтянутые, чуть-чуть взволнованные, но твердые и решительные.

Зимний день только начинается. Стоит тихая, но облачная погода. Под серебристыми крыльями грозных скоростных бомбардировщиков подвешены бомбы.

Командир звена Иван Победоносцев, его стрелок-радист Березов и штурман Струев стоят у своего самолета. Взлетают ракеты.

— По местам! — раздается голос командира. Самолет Победоносцева, плавно оторвавшись от земли, набирает высоту. За ним следуют остальные. Через несколько минут самолеты ложатся на заданный курс и летят, соблюдая точно боевой порядок.

Прижатые низкой облачностью, машины набирают высоту, где легче свободный полет и откуда возможен скрытый подход к печи.

До цели остается несколько километров. Внизу виден вражеский объект — узловая станция Б., дымят паровозы.

Штурман Струев следит за сигналами командира, его рука крепко сжимает рукоятку электро-сбрасывателя.

Под крыльями самолетов вспыхивают голубые и красные разрывы снарядов зенитных батарей. Противник ставит заградительный огонь из многоэтажных завесов. Становится „жарко“.

Командир спокоен. Он уверен в боевых качествах своих летчиков. Уверенно ведет он звено на цель. Немало смелых воздушных рейсов совершил Победоносцев с тех пор, как перелетел линию фронта, чтобы вместе с добровольческими русскими войсками сражаться против большевиков.

Цель… Самолет сильно качнуло, бомбы со свистом устремились вниз… Вспыхнули разрывы, железнодорожная станция окуталась огромными клубами черного дыма… Самолет ложится на обратный курс, а остальные идут на цель. В это время в воздухе показались истребители. Они наседают на звено, чтобы не дать нашим летчикам сбросить бомбы на цель. Командир идет на помощь товарищам и принимает главный удар на себя. Стрелок-радист Березов, прильнув к пулемету, дал продолжительную очередь по наседавшему с левой стороны „ястребку“. Охваченный пламенем, тот падает вниз.

Сбросив смертоносный груз точно в цель, летчики идут на помощь командиру. В это время второй вражеский истребитель пошел на снижение с горящим мотором. Не выдержав ответного удара, повернули назад и остальные истребители.

Самолеты звена Ивана Победоносцева без потерь пошли на обратный курс»… М. Фокин.

(Из книги «Генерал Мальцев», Борис Плющев. Издательство СБОРН, 1982 г., стр. 32–36).

«До цели остается несколько километров. Внизу виден вражеский объект — узловая станция Б., дымят паровозы»…

До какого же это «вражеского объекта» остается несколько километров, на кого летит этот упомянутый в книге «смертоносный груз»? Да это один из наших советских городов, в которых после бомбежек власовско-мальцевских подонков погибали наши матери, малые дети и старики.

Как реагирует Галя на прочитанное? По принципу: плюнь в глаза — божья роса. Она так привыкла к своей ненависти, что расстаться с нею и на минуту не собирается, хотя поймана на вранье прямо за язык.

— Галя, — говорю я ей, — а если бы под этими бомбами погиб твой отец?

Гостья поджала губы, но думала меньше минуты и пробубнила:

— Я бы потом это поняла…

Вот так… И родного отца не жалко во имя победы фашистского оружия, которое, к великому несчастью, взяли в руки и некоторые русские мерзавцы.

Выходит, не врали мои однокурсники, когда рассказывали, что Галя во время своих прежних наездов в Советский Союз завозила мешками власовскую и антисоветскую литературу, то есть делала многое для того, чтобы сломать в стране нашу жизнь. Значит, и она причастна хоть в какой-то степени к тому, что начались в наших республиках гражданские войны, резня, изгнание из своих квартир мирного населения.

Но судьба беженцев абсолютно не интересует гражданку США, прикидывающуюся патриоткой России.

В то время как миллионы советских людей обустраивали свое государство, создавали огромную промышленность, проводили мелиорацию, создавали ГЭС, ТЭЦ, ЛЭП, сажали около новых домов деревца, охраняли и приумножали леса, эмиграция, нагло присвоившая себе звание охранительницы Российского государства, а вместе с нею и Галя, обливали помоями каждое наше достижение, пытаясь оправдать этим предательство собственной же родины.

Что поделать, коль представители имущественного класса не приняли политическую смену полюсов: когда вместо помещика во главе села — председатель колхоза, вместо «Ваше сиятельство» — секретарь райкома партии. А тем более не приняли положение, при котором благосостояние, тысячелетием наработанное народом, шедшее прежде на постройку дворцов и вилл в Ницце и Фонтенбло, теперь, видите ли, тратится на простого крестьянского мальчишку, который, по Лескову, в октябре по слякоти босиком бегал и тайком собирал хворост в помещичьем лесу.

Ваше сиятельство привыкло, видите ли, пороть выстроившего ему имение «ленивого» мужика на конюшне или казацкими нагайками прямо в поле. Но прежние методы вдруг перестали работать. Тогда поскакали по русским полям приглашенные князьями да графьями чужестранные солдаты из 14 государств, чтобы уже пулями урезонить невесть откуда взявшихся борцов за справедливость.

Не вышло? В ход пошла идеологическая и психотронная диверсия: революцию, дескать, сделали жиды. И ничто происходящее дома не производило на нашу эмиграцию доброго впечатления. Даже когда заработанные всем народом блага через созданную впервые в мире большевиками социальную сеть детских садов, школ, больниц, санаториев, академий, институтов, огромного жилищного строительства доставались и простому работяге, даже это великое благо в огромной по территории и холодной по климату Руси не вызывало у них радости.

Галина, ежели верить молве, однажды процедила сквозь зубы своей московской приятельнице, мол, как же ты плохо живешь. Даже не знаешь, насколько плохо!

Ольга жила в это время в городской квартире, строила дачу и учила в университете двух дочерей. В США дом на пленэре — неслыханная роскошь. Сама же Галя о даче под Нью-Йорком может только мечтать. В стране пребывания у нее крошечная, к тому же съемная квартира: в ней кухня, ванна, коридор, спальня — один закуток, плавно переходящий в другой закуток с газовой плитой и душем. Это и квартирой трудно назвать.

И это Галя, видите ли, хорошо живет. А Ольга, коль у себя на Родине, значит, — плохо.

Поскольку в девяностые годы эту фразу часто проговаривали те, кто свергал советскую власть, приходится с грустью заметить, что Галина во время своих наездов на родину где ни попадя пускала в ход идеологические наработки интриганской эмиграции. Она, оказывается, мнила себя выходцем элиты из дореволюционных кругов, уничтоженных, видите ли, советской властью. Хотя никто не мешал ей и в советское время подняться по ступеням судьбы за счет труда и ума. Но без рабов. И без злобы.

Однако червь классового превосходства, оказывается, точил, гнобил Галю, мы были для нее лишь гнидами, о чем она в пылу ярости еще в далекой молодости заявила как-то. Эта же мания величия и вытолкала ее в спину на чужбину, где пришлось ночевать на вокзале, а доживать — на чужой съемной квартире. Да еще в стране, в которой влияние еврейского капитала так велико, что весь Брайтон уже бесплатно наслаждается жизнью за счет великого труда американского рабочего.

И чтобы как-то защититься от таких крутых жизненных диссонансов, Галина, возможно, поневоле и выбрала для себя позицию русского националиста: тут же огромное поле для ненависти. А этим гражданам — пальцы в рот не клади, каждый прямо как воинственный израильский националист Кахане, — лишь наоборот. Конечно, для таких октябрьская революция была — жидовской.

Позвольте, кто такой Марк Александрович Алданов (Ландау), писатель-эмигрант, ненавидевший большевиков, в изложении которого деятели советского государства той поры выглядели так, будто у них вместо уха — хвост динозавра? Даже великий художественный талант и интеллект не спасли этого эмигрантского писателя от перехлестов. Это ли не классовая борьба?

Кстати, послереволюционная эмиграция, особенно меньшевики, как показывают нынешние исследователи той эпохи, на две трети, оказывается, была еврейской.

Кто, опять же, устроил покушение на Ленина? Еврейка Фанни Каплан.

— Ленин тоже жид! — едко заметила Галя, которая четверть еврейской крови в себе не замечает, ибо ощущать себя русской она ей не мешает. Только вот к гению у нее особый счет… Хотя за всю свою жизнь могла бы заметить, что люди не кровью, а душою объединяются. Мыслями, интеллектом, менталитетом… Мы все когда-то произошли от гамадрилов, и что же, каждый из нас по сей день гамадрил?

Уж поскольку Галина доказывает, что революция была жидовской, хочу еще спросить, а кто такой Леонид Каннегисер, убийца Урицкого? Еврейский юноша, пишущий стихи.

«Судьба поставила его в очень благоприятные условия, — пишет о Каннегисере Марк Алданов в очерке „Урицкий“. — Сын знаменитого инженера, имеющего европейское имя, он родился в богатстве, вырос в культурнейшей обстановке; в доме, в котором бывал весь Петербург. В гостиной его родителей царские министры встречались с Германом Лопатиным, изломанные молодые поэты со старыми заслуженными генералами».

Тем не менее, знаменитый эмигрантский писатель, принявший жесткую белогвардейскую позицию, лепит из убийцы портрет ангела, а из Урицкого, большевистского комиссара, такого морального урода, будто это он уложил шустрого юношу в землю, а не наоборот.

Почему же Каннегисер кинулся на Урицкого с наганом в руке? Из-за того, что незадолго перед этим в ЧК был расстрелян его друг из Михайловского училища Перельцвейг, тоже юноша еврейского происхождения, участвовавший в контрреволюционном заговоре, участники которого, ежели верить писателю Николаю Коняеву, «должны были в момент выступления перерезать телефонный провод, снять часового или же принять на себя управление городским районом…

…Судя по показаниям Перельцвейга, на игру это не похоже. Скорее всего, такое задание и Перельцвейгу, и Каннегисеру было дано организацией, к которой они принадлежали».

При упоминании имени Урицкого Галя оживилась и гневно вымолвила:

— Они были любовниками… Урицкий и Каннегисер… Просто кто-то из них изменил.

В общем, тут же измазала и этих персонажей Истории. И у обоих отняла подвиг, хотя он у каждого свой.

У моей гостьи хобби: она во всякую минуту старается поднести собеседникам чашу с цикутой: вот, мол, пейте бокал с ядом, коль вы все еще за советскую власть, хлебайте дерьмо, которое я сполна присочиню.

Мне же никого не хочется марать, рука не поворачивается, целый век нет этих людей в живых. Но, может, удастся в чем-то разобраться? Открываю Интернет, ловлю любую информацию и прихожу к выводу, что это очередной эмигрантский пасквиль, а Галина с удовольствием занимается грязным пиаром, лишь бы опустить и обесчестить тех, кто был на стороне революции.

Брат на брата — той поры, это не только ведь в русских семьях было. Яков Свердлов — с большевиками. Его брат — Зиновий Пешков, любимец Горького, принявший фамилию великого писателя, оказался в армии Колчака. Националисты любят напоминать, что американский банкир Шифф финансировал Троцкого. Но тот же Шифф финансировал и колчаковскую армию.

«Ч. Никкебокер, журналист, знакомый с закулисными тайнами американских толстосумов, 3 февраля 1949 г. писал в „Нью-Йорк джорнал америкен“: „Теперь даже внук Джейкоба Шиффа, видный член нью-йоркского общества, считает, что старик выкинул около 20 млн долларов ради укрепления позиций своих друзей и партнеров из Временного правительства“. Для укрепления власти Временного правительства Ротшильды также одолжили Керенскому один миллион рублей золотом» (Е. Евсеев. «Фашизм под голубой звездой». М. 1971. с. 93).

Почему же об этом Наталья Нарочницкая с придыханием в голосе не рассказывает по телевидению всей стране, а только выборочно, лишь о Ленине? Все выступления Нарочницкой — с позиций классовой борьбы: лишь бы не пришли к власти коммунисты и не отняли бы у нее и подобных хоть что-то.

Информация из Интернета, статья без подписи: «Среди юнкеров юнкерских училищ и школ прапорщиков, защищавших Временное правительство в Петрограде и Москве, было много евреев. Так, среди защитников Зимнего Дворца — юнкеров Школы прапорщиков инженерных войск встречаются фамилии Гольдман, Шапиро, Шварцман, братья Эпштейн и др.

После победы большевиков в обеих столицах по всей стране стали создаваться различные антибольшевистские центры, руководившие контрреволюционной борьбой. В их создании и деятельности также приняли участие евреи. Например, в ходе первого антибольшевистского восстания в Петрограде 29–30 октября 1917 г., организованного Комитетом спасения родины и революции, погибло более 50 юнкеров-евреев.

Евреи принимали участие в знаменитом Ледовом походе (1-й Кубанский поход) добровольцев под командованием Л. Г. Корнилова — первом опыте добровольческого выступления. 92 офицера-еврея из корниловской армии были награждены знаком участника „Ледового похода“, одной из самых высоких наград. В Париже долгое время существовал эмигрантский „Союз евреев-воинов“.

Евреи становились активными участниками казачьих партизанских соединений, боровшихся с большевиками в конце 1917 — начале 1918 гг. Еврейская буржуазия Ростова-на-Дону приняла активное участие в финансировании белых казачьих отрядов. Атаману А. Каледину было передано еврейской общиной 800 тыс. руб.

В многочисленных декларациях и заявлениях руководителей Добровольческой армии в то время провозглашалась не только цель движения — „восстановление единой и неделимой России“, но и признавалась идея самой широкой автономии составных частей Российского государства. А. И. Деникин неоднократно обращался с призывом к своим командирам „не настраивать одну национальность против другой“.

Та же ситуация сложилась и в провозглашенной 7 ноября 1917 г. Украинской Народной Республике, объявившей себя независимой от России 14 января 1918 г. В Центральной Раде и в правительстве активное участие принимали евреи. В Раду они входили по партийному принципу: представители Бунда, Поалей Цион, Демократическое Еврейское Объединение и сионисты. В Генеральном секретариате было создано министерство по еврейским делам, которое возглавлял М. Зильберфорб. Пост генерального контролера делили между собой члены Бунда М. Рафес и А. Золотарев.

В Третьем универсале Центральной рады говорилось о предоставлении национальным меньшинствам, в т. ч. и евреям, „национально-персональной автономии“. 9 января 1918 г. закон об этом был принят. Законопроект был подготовлен еврейской комиссией под руководством М. Зильберфарба».

Почему же произошел массовый переход евреев на сторону революции, хотя поначалу только еврейская партия Поалей Цион поддержала большевистский переворот, а сионисты и еврейские социал-демократы отвернулись от Ленина?

Одной из причин роста антисемитских настроений в Украинской Раде стал отказ еврейских партий проголосовать 14 011 918 г. за отделение от России.

Православные религиозные институты на территориях, неподконтрольных красным, а также деникинский пропагандистский орган — ОСВАГ (осведомительское агентство), вдруг объявили все еврейское население России большевистским и призвали к крестовому походу против евреев. Подзаголовок одной из деникинских газет: «Возьми хворостину, гони жида в Палестину».

Традиционное распространение ксенофобии среди сил контрреволюции, считавших большевиков продуктом зарубежного происхождения (Ленин, видите ли, германский шпион), и широкое распространение антисемитских предрассудков, существовавших в высших слоях российского общества, и погубило белогвардейцев.

Илья Эренбург вспоминает («Люди, годы, жизнь»), что осенью 1919 г. он оказался в захваченном деникинской армией Киеве. Начался сильный погром. Вдруг где-то евреи закричали, крик подхватили, и казалось, весь город кричит от ужаса. Деникинское командование было смущено, в город послали патрули. После этого даже черносотенная газета «Киевлянин» выступила со статьей В. Шульгина, в которой осуждалась практика погромов!

Антисемитские настроения в Добровольческой армии вызвали волну кровавых погромов: только армейские части устроили 296 погромов в 267 населенных пунктах (в основном на Украине), в которых погибло более 8000 человек. Ожесточенный характер погромы приняли при отступлении добровольцев с Украины в Крым в дек. 1919 — марте 1920 гг., во время которых белые сжигали все еврейские дома, попадавшиеся на их пути.

Руководство белых армий понимало, что погромы разлагают армию, отворачивают от нее население, вызывают самую негативную реакцию со стороны иностранных союзников. Как писал А. И. Деникину в декабре 1919 г. русский посол в Париже бывший депутат Государственной Думы от партии кадетов В. А. Маклаков, «около него (еврейского вопроса) идет такая агитация, которая может оказаться нам прямо гибельною; Америка, сейчас к нам очень расположенная, может прекратить всякую помощь Добровольческой армии.

Однако никто из командующих белыми армиями ничего не сделал для обуздания погромщиков. Отдельные командиры белых соединений пытались принять меры, но безрезультатно».

Совершались погромы и со стороны красных. Конная армия Буденного после поражения в бою под Замостьем от польских улан генерала Галлера в августе 1920 г. тоже увлеклась погромами… Но красное командование боролось с разбоем, поэтому многие евреи только в красных видели защиту. После погромов Троцкий надавил на Ворошилова, под суд был отдан комдив Апанасенко, 6-я кавдивизия расформирована. Около 135 активных погромщиков были расстреляны.

В Красной армии появились части, состоявшие из евреев, например, 1-й Еврейский полк. Отряды еврейской самообороны преобразовывались в регулярные части Красной армии и отправлялись на фронт. Отдельные случаи еврейских погромов жестоко карались ВЧК и армией согласно декрету Совнаркома 1918 г. «О пресечении в корне антисемитского движения».

Большевики отказались от оценки евреев как национального меньшинства. В эти годы происходит расцвет еврейского театра. Был создан специализированный отдел по еврейскому образованию при Наркомпросе, с 1919 г. при Украинской академии наук возникла еврейская историко-археографическая комиссия, в Киеве функционировал Еврейский народный университет с преподаванием на идиш. В Москве с 1920 г. действовал вечерний Еврейский университет, с 1921 г. — Коммунистический университет национальных меньшинств Запада.

При этом большевики, в основном, члены Евсекции и Евкомиссариата Наркомнаца, проводили политику на вытеснение языка иврит из образовательных учреждений как контрреволюционного, преследовали сионистские организации, закрывали в массовом порядке синагоги и иешивы. В декрете Еврейского комиссариата Наркомнаца от 19 августа 1918 г. провозглашалось, что в еврейских школах языком обучения должен быть только идиш, подчеркивалось, что «религия должна быть полностью исключена из еврейских народных школ».

Евсекция также боролась против любых форм еврейской жизни, не находившихся под ее контролем. В 1919 г. было разогнано Центральное Бюро еврейских общин России, большинство в котором были сионисты.

Однако все это могло отпугивать евреев в 1917–1918 гг., но уже в 1919 г., после того, как по Украине прокатилась волна погромов, эти события уже казались не существенными. Да и иврит не был родным языком подавляющего большинства русских евреев, а религиозные путы стремилось сорвать с себя большинство еврейской молодежи, опьяненной отменой черты оседлости и стремившейся вырваться из религиозного гетто. Поэтому большинство евреев под воздействием обстоятельств сделали выбор в пользу большевистской России. Евсекции были не какими-то органами управления и власти, а национальными подотделами местных партийных органов, ведавшими большевистской пропагандой и агитацией среди местного еврейского населения.

К тому же революционеры еврейского происхождения, большевики, были не просто ассимилированными, а порвавшими любую связь с еврейством. Ленин же еще на первом этапе существования сионизма отметил, что «сионистская идея — совершенно ложная и реакционная по своей сущности». (В. И. Ленин, ПСС, т. 8, с. 72).

Как видим, евреи в то время поделились: одни — за международный сионизм, другие — за красных, третьи — пошли с белыми. А четверть — ничего не хотели, лишь бы отсидеться в своих хатках. Но жизнь именно их больше всего и не пощадила. Впрочем, как и всех мещан того времени. Это они и надумали поговорку: «белые пришли — грабят, красные пришли…».

Евреи, которые пошли за красными, тоже со временем раскололись. Атеисты-большевики полностью приняли советскую власть. Из их среды и сформировалась группа артистов и режиссеров, которые создали лучшие в мире фильмы, один из которых — шедевр мирового кино — фильм «Коммунист».

Бунд после победы революции начал было диктовать большевикам свой национализм: признание субботы, открытие большого числа синагог, а когда этих парней поставили на место, не в Палестине, мол, живете, ребята, то бундовцы, далее их потомки и сторонники ушли в глухое подполье, позднее сформировали сионизм местного разлива. Эти-то граждане, яростно, как и русские националисты, не принявшие советскую власть, в разрушении Советского Союза сыграли роль подпольного Моссада, а заодно и негласного ЦРУ.

Это они в синагогах под видом раввинов, впрочем, как и в русских церквях, для свержения советской власти диктовали идеологические наработки: «Если не проголосуете за Ельцина, будут еврейские погромы. Унижайте людей при общении, говорите о том, как они плохо одеты, что они за свою жизнь ничего не заработали. А вот теперь начнут жить хорошо, ибо будут неплохо зарабатывать, мол, на образование детей хватит, на покупку квартиры, на платную медицину — тем более».

И наш очень доверчивый советский народ, все триста миллионов, поверили той чушне, что водопадом вываливалась в это время из церквей, синагог, мечетей.

В результате все религиозные конфессии потом чудовищно разбогатели, любо-дорого глянуть, какие сытые и громадные перед нами священники, муллы и раввины, как смущенно мнутся перед ними простые и скверно одетые граждане. Мы видим, как мощно покровительствуют всем религиям олигархи русского и еврейского происхождения, благодарят их за этот великий подковерный труд.

Моя однокурсница опять оживилась, глянула на меня снисходительно и произнесла саркастически:

— Можно подумать, ты не знаешь, что первое советское правительство было сплошь еврейским!

Галина глядит вызывающе, мол, видишь, нетрудно тебя припереть к стене, что ты защищаешь?

Исследователь русской культуры Ю. М. Лотман как-то сказал: «В истории знать какие-либо факты и понимать их — вещи совершенно разные. События совершаются людьми. А люди действуют по мотивам, побуждениям своей эпохи. Если не знать этих мотивов, то действия людей часто будут казаться необъяснимыми или бессмысленными».

Поэт Александр Блок вскоре констатировал: «…Происходит совершенно необыкновенная вещь: „интеллигенты“, люди, проповедовавшие революцию, „пророки революции“ оказались ее предателями. Трусы, натравители, прихлебатели буржуазной сволочи».

Из книги В. А Клименко. «Борьба с контрреволюцией в Москве. 1917–1920». Издательство «Наука», Москва, 1978 год. OCR Biografia.Ru: «Чтобы пробраться в здание управы, нам пришлось ползти по булыжной мостовой», — писала большевичка А. П. Мухина, которую однажды вместе с товарищами забросали камнями и обстреляли, пытаясь не допустить в отдел снабжения армии.

…Среди них наиболее непримиримую позицию заняли Союз инженеров, Союз служащих государственных учреждений, Академический союз, Союз деятелей искусств, Совет трудовой интеллигенции, Петроградский учительский союз, Пироговское общество врачей и некоторые другие организации. Речь шла в первую очередь об отказе интеллигенции и служащих в первые месяцы большевистской диктатуры от сотрудничества с новой властью в надежде на ее скорое крушение и возвращение к «нормальному государственному устройству».

Термин «саботаж» использовался большевиками, а в дальнейшем вошел в советскую историографию для обозначения одного из методов «борьбы контрреволюции против Советской власти», когда «чиновники и служащие старых государственных и общественных учреждений» путем отказа от работы «рассчитывали дезорганизовать и вывести из строя продовольственные учреждения, банки, почту, телеграф, железные дороги, торгово-промышленные предприятия».

Многих интеллигентов приглашали к себе в кабинет Ленин, Дзержинский, Луначарский, уговаривая взять на себя ответственность за работу банков, железных дорог, фабрик, заводов… Увы… Желающих было мало. Хотя и без того образованных людей в России было не очень много: в 1913 г. в стране было 136 тысяч специалистов с высшим образованием, 54 тысячи — со средним специальным образованием из 1 миллиона лиц.

«Отказ большой части интеллигенции от профессионального сотрудничества с советской властью, особенно в первые месяцы ее существования, привел к тяжелым последствиям для многих отраслей культуры. Забастовали государственные чиновники Министерства народного образования, и комиссия Луначарского, созданная первым советским правительством для руководства культурой, повисла в воздухе. Система государственного руководства культурой была разрушена, и новые органы формировались практически на пустом месте. Была разрушена старая система финансирования отраслей культуры. Нарастание экономического кризиса в условиях войны и революции неизбежно сказывалось на бюджетных средствах, выделяемых на культурные нужды. Экономическая экспроприация, начатая новым правительством, подорвала меценатство. Финансирование культуры сокращалось.

Практически приостановились научные исследования, с большими перебоями работали университеты и школы, боролись за выживание музеи, библиотеки, театры. Разрушалось нечто более важное, чем отдельные учреждения культуры.

„Прежней культурной среды уже нет — она погибла, — писал в 1919 г. К Чуковский, — и нужно столетие, чтобы создать ее“.

…Стремясь усилить поддержку в среде интеллигенции, СНК 29 октября 1917 г. обратился с воззванием „К интеллигенции России“, в котором призывал ее участвовать в социалистическом строительстве, в изменении существовавших порядков. В своем обращении нарком просвещения А. В. Луначарский объявил первой заботой правительства — „добиться в кратчайший срок всеобщей грамотности“, введения всеобщего обязательного бесплатного образования, призывая интеллигенцию к сотрудничеству в решении этих и других задач». (Ратьковский И. С., Ходяков М. В., «История советской России», Санкт-Петербург, 2001).

Николай Устрялов, воевавший на стороне Колчака, предлагал: «Лояльное, деловое сотрудничество с наличной властью, стремление в плане реальных мероприятий приближать советское правительство к русским условиям и растворять обрывки доктринерских директив в трезвой повседневной работе. Какое же тут отсутствие тактики? Тут цельная идеология умных и порядочных спецов, работающих не за страх, а за совесть (и не коммунистическую, а свою собственную). Никакого „анабиоза“ в моих рецептах нет — ни идеологического, ни тактического»…

В. В. Маяковский писал в автобиографии иное: «Октябрь. Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня и не было. Моя революция. Пошел в Смольный. Работал. Все, что приходилось».

Владимир Петрович Аничков, служащий Волго-Камского банка, затем управляющий Симбирского отделения этого банка. Был главой Алапаевского округа: «Ведь концентрация капитала в руках правительства неразрывно связана с другим вопросом, и не только связана, но единый капитал является только могучим средством для достижения другой цели, а эта цель — „диктатура пролетариата“. А ведь в огромной своей массе пролетариат не только необразован и даже неграмотен, а обладает теми же клыками, указывающими на инстинкты хищничества, благодаря присутствию которого немыслимо разумное и честное управление государственным капиталом. Ведь вот тебе хорошо был знаком круг капиталистов. Скажи, любил ли ты их, служа им, или ненавидел? И я должен был признаться, что, глядя на их алчность и властность, скорее ненавидел, чем любил. Ну, а пролетариат как таковой, не представляет ли собой овечку, по форме зубов которой она легче бы всего могла воспринять и даже христианское учение. О нет, конечно, нет! Пролетарий, и каждый в отдельности, и в целом, обладает теми же клыками хищничества, что и капиталист. Его стремление к собственности, богатству отнюдь не меньшее, чем у капиталистов. Этот последний во всех своих стремлениях к главной цели — увеличению своего богатства — руководствуется реальными возможностями, здравым смыслом. У пролетариата же действует, скорее, не разум, а инстинкт. Его требования часто неосуществимы. В своих экономических забастовках он не только предъявляет требования, граничащие с абсурдом, но отнюдь не считается с тем обстоятельством, что во всякой забастовке не только сталкиваются интересы труда и капитала, а всегда есть и третья заинтересованная в этой борьбе сторона — это все общество.

Мне возразят, что и капиталист грабит все общество. Это верно, конечно, но капиталист всегда считается с возможностью повышения цен на товары, ибо эта возможность стоит в прямой зависимости от наличия конкуренции.

Итак, диктатура пролетариата для меня значительно менее приемлема, чем диктатура капиталистов, ибо таковая находится в опытных руках, сумевших создавать капитал для своего личного благополучия, почему им и легче управлять страной, так как создание капитала — это большая наука, далеко не присущая всему человечеству.

Где же таких хозяйственных людей найдет пролетариат, кто его водители? Огромное большинство революционеров потому и пошли по этой дороге, что потерпели неудачи в капиталистическом строе. Недаром же Ленин заявил, что всякая кухарка может управлять страной. Не лучше ли ломать шапку перед опытным капиталистом, чем перед безграмотной кухаркой. Ведь и сейчас начали образовываться в деревнях комитеты бедноты, на которые Лениным делается большая ставка. Из кого же они состоят? Исключительно из лентяев и пьяниц. Эта власть будет и похуже ленинской кухарки. Можно ли при таких правителях ожидать успеха в проведении коммунизма, основанного на уничтожении частной собственности, когда вся та шпана только и будет грабить имущество не с целью внесения его в казну, а для собственных целей.

…Нет, я должен не только саботировать коммунизм, а с оружием в руках, пока еще не поздно, бороться с ним» (В. П. Аничков, архив Гуверского института войны, революции и мира Стенфордского университета (Anichkov Vladimir N. Box 18)).

Как же в это тревожное для России время вел себя рабочий класс? Так ли пил, как утверждал банкир Аничков, все ли разворовывал, ощущал ли себя хищником? И против кого на самом деле собирался с оружием уйти к Духонину Владимир Петрович? Это мы узнаем уже из других воспоминаний:

«Шла гражданская война. Промышленность, транспорт в стране были парализованы. Предприятия Юга, Урала разрушены. Сырьевая база подорвана.

В этих условиях Кулебакский горный завод приобретает важное значение в жизни молодой Республики. Положение осложняется нехваткой специалистов и саботажем старых спецов.

Буржуазное охвостье сознательно создает трудности. Так, еще в конце 1917 года предприятию потребовались дымогарные трубы для ремонта заводских паровозов. На заявку правление акционерного общества не ответило. Тогда в комиссии рабочего контроля возникает мысль: попробовать достать трубы в Выксе. Однако управляющий Выксунским заводом Гуцков ответил: „Без разрешения правления отпустить не могу“».

И на помощь приходит комиссия рабочего контроля Выксунского завода, которая добивается отпуска труб в Кулебаки.

В эти трудные, голодные годы утверждаются в жизни новые отношения. «Вокруг нас, — вспоминал М. И. Капралов, — словно все преобразилось. Все было то же и не то: остались те же деревянные домишки, те же улицы с непролазной грязью, пыль, копоть, жара в цехах. Но мы стали другими. Веселее поглядывали люди, появилась какая-то открытая уверенность в глазах и во всем облике рабочего, теплота во взаимоотношениях…».

Перед молодыми органами Советской власти ежедневно, ежечасно жизнь выдвигала задачи, которые порой нелегко решить. Не хватало дров, не хватало продовольствия, надо было налаживать нормальную работу учреждений. Обращается, например, в Совет заведующая женской школой с просьбой: «Во вверенной мне школе класс только на 40 человек, а учащихся 120 человек. В одном классе одновременно приходится заниматься двум учительницам. Необходимо открыть два учительских комплекта, сделать пристрой к школе».

Постепенно Советы налаживают просвещение, открывают доступ читателям к библиотечным фондам, отменяют плату за пользование книгами. Перед коллегиальным заводоуправлением стоят не менее серьезные и важные задачи: Советское государство нуждается в металле, а между тем производство его упало по сравнению с 1916 годом в 5–7 раз. Война поглотила многие квалифицированные кадры металлургов. Голод, холод, нехватка квартир.

В феврале 1919 года рабочее заводоуправление постановило: «Ввиду острого квартирного кризиса произвести срочно уплотнение, не считаясь со служебным положением. Оставить для семьи до 4 человек — 2 комнаты и кухню, для семьи от 4 до 8 человек — 3 комнаты и кухню. Для семьи более 8 человек — 4 комнаты и кухню».

Выражение «не считаясь со служебным положением» было направлено против некоторых служащих завода. В каждой из квартир, некогда принадлежавших высшей администрации, потом стали проживать по 5–12 семей. А это значит, что десятки и сотни нуждающихся рабочих получили крышу над головой.

Несмотря на трудности и лишения, рабочие выплавляли сталь, катали бандажи. По-прежнему дымили заводские трубы.

В 1921 году… директором стал Василий Андреевич Зиновьев, рабочий бандажепрокатного цеха, с большой жизненной школой.

Его трудовая биография началась в 14 лет. Рано приобщился он к революционному движению… Хлебнул и тюремного лиха.

Когда Василий Андреевич стал первым красным директором, недоброжелатели Советской власти иронизировали: «Красный директор!.. Большевик, неуч… Все провалит…»

Но этого не случилось. «Красный директор», имея всего-навсего три класса образования, знал людей, умел слушать их, советоваться с ними, учиться у них и вместе одолевать трудности. Нужно было — сутками не уходил с завода. Его худощавую фигуру можно было видеть в цехах, на собраниях, на субботниках с ломиком или лопатой в руках. Многие удивлялись: «Когда только директор спит?» Нередко в шутку говорили ему:

— Не похож ты, Василий, на директора. Нет у тебя ни жира, ни мяса.

— Что вы, ребята! Нам сейчас не до жиру, быть бы живу. Отоспимся потом, когда белогвардейцев к ногтю прижмем.

И уже в 1921 году, благодаря усилиям коллектива и «красного директора», производство стало медленно набирать темпы. (Г. И. Долбилкин, С. А. Елизаров и др. «Приокские зарницы», Очерки истории завода 1866–1966 гг., Волго-Вятское кн. изд-во, Горький, 1972 г.).

«…Стремление вернуть старый рай для эксплуататоров и старый ад для трудящихся, — говорил Ленин, — кончилось ничем» (ПСС, т. 8, с. 72).

Но специалистов в стране отчаянно не хватает. И тогда Владимир Ильич дает разрешение, о чем пишет даже А. Солженицын, принимать на работу евреев. Активных, урбанизированных, образованных, рвущихся к работе и, конечно, к доминированию над всеми. Как выяснилось позднее.

Активный саботаж русской интеллигенции длился с Октябрьского вооруженного восстания до начала Гражданской войны, то есть с октября 1917 г. по май 1918 г.

Русская интеллигенция в этот малый исторический отрезок воротила нос от собственной страны, строила ей лукавые глазки, ломала в учреждениях столы и стулья, прятала ключи, рвала документы — вроде не таким уж долгим был этот период по времени — одна молекула в масштабах Вселенной, лишь несколько минут в настоящей и грядущей жизни России. Но этого малого времени хватило, чтобы в стране произошел… этнический переворот. С всем хорошим в нем и плохим. Переворот, которым десятилетиями спекулирует эмиграция, сама же и спровоцировавшая его, добровольно отказавшаяся быть элитой на собственной Родине, кинувшаяся на чужбину, чтобы обслуживать другие народы.

Но если бы в Гражданской войне победили белые, воевавшие за Россию с диктатурой частной собственности, то ситуация 1991 года, когда собственность почти вся оказалось в руках олигархов еврейского происхождения, случилась бы на 70 лет раньше.

Нет бы понять промах, спохватившись, исправить бы его в мощном соревновании знаний и умений, чтобы помочь своему народу встать на ноги и зажить куда лучше, чем мог позволить это капиталистический способ производства; вместо этого после гражданской войны фрондирующая интеллигенция, не желающая жить рядом, видите ли, с быдлом, вообще покинула страну, обозвав на весь мир свой народ пришедшим Хамом. И добавила к этому тысячу категоричных и бранных слов, обхамив уже великие творения гуманного русского писательского мира из царского периода, известных и не совсем известных философов, публицистов, а также погибших на каторгах и оставшихся в живых революционеров, и вообще простых мужиков, набравшихся в дореволюционные времена мужества, чтобы заметить грабеж и несправедливость окрестной жизни. Это огромное творение Революции, в которую десятилетиями прибавляли свой труд и женщины, благодаря эмиграции семьдесят лет было под колоссальным обстрелом. В общем, ребята и до кухарки не дотянули, взвалив на себя миссию вечно лающей подворотни.

Потом поток лжецов разбавили еще колбасные диссиденты с вечной обидой на своих кривых физиономиях, которая, кажется, даже ночью не сползала с их лиц.

А жизнь в отместку с их неплохим высшим образованием предоставила им работу только менял всего чего только можно, перепродавцов, мойщиков окон, адвокатов, объясняющих, что такое в чужом мире жалкое иммиграционное право. Пусть доят… других. Может, и неплохо, что они от нас уехали.

Нам же всего и дома хватает! Мы… свой мир будем строить дальше. Несмотря на огромное постигшее нас несчастье: возврат буржуазного нелюдя. Плавающего на бронированных танкерах в океане удовольствий, когда горят наши леса, деревни, селения, закрываются школы, и вновь утекает заработанное нами в ниццы и на чужие лазурные берега. Как с этим справиться? Революция подскажет, когда придет ее время. В нужный час она откроет свои секреты, организует батальоны, тут же найдет лидеров.

Что на прощанье хотелось бы сказать моей бывшей однокурснице?

Мы у себя дома посадили березки. Дома родили детей. Не заримся на чужие цветы. Любуемся небом, купаемся в своих реках. Не метем чужие тротуары. И многие из нас делают все, чтобы не отдать Родину в чужие лапы.

Что же плохого в том, что мы, хоть и смертельно нынче обиженные отъемом у простого народа всего и вся, не ринулись в другие страны? За чужими идеалами и благами, чтобы быть там приймаками и нахлебниками, как наша бывшая однокурсница Галя. Живя у себя дома, мы уже одним этим мощно защищаем свою страну.

«Я у себя дома каблучками на улице громко стучу», — как-то вырвалось у меня среди русских эмигрантов в Канаде.

Вначале они рассмеялись, затем погрустнели. Их Вселенная по сей день расколота надвое: прошлого не забыть и в будущее с головой не нырнуть. Родина из забвения, будто Китеж, всплывает да всплывает, мелькает и мелькает дальней и такой прекрасной тенью. Поднимется ли теперь рука, как когда-то, кинуть в нее хоть комок пыли из собственных бед, случившихся лишь потому, что из-за гонора, спеси, отсутствия мудрости, малой политической смышлености не хватило у них ума вовремя разобраться во всем и любить в России не только себя, но и народ?

А коль Октябрьская революция была, видите ли, жидовской, то почему, спрашивается, бесплатное образование, медицину, жилье, отсутствие безработицы… абсолютно для каждого человека в стране, притом, любой национальности, что для русского, что для орочи или адыга, такие же жиды не устроили больше ни в какой другой стране мира? Почему в Израиле блага — только для одной национальности? А у нас они были для всех!

Революцию создал и воплотил в жизнь ее планы Великий коллективный интернациональный гений всех наших народов! С огромным вкладом, как говорят нынче, от всей души, русского цивилизаторского человека. Эгоистам и космополитам такая ноша не по плечу. Понять ли это вечному одиночке?

В последнее время некоторые писатели говорят о примирении белых и красных. Вон оно, это «примирение», сидит у меня за столом, слушает последние известия, радуется, что облили краской памятник Карлу Марксу. Галя безразлична к памяти тех, кого расстреляли в 1993 году (это не ее герои), и подводит под событиями черту: лишь бы не вернулись к власти коммунисты…

То есть лишь бы не вернулось к нам… бесплатное образование («можно выучиться и на кредиты» но, правда, выскочить в жизнь по уши в долгах). Лишь бы не вернулось бесплатное жилье («можно жить и на съемных квартирах», в которых ни кошку, ни собаку нельзя завести, да придется съехать в любой момент по чужой воле). Лечиться бы нам только за свой малый счет. А им, которые у нас тут наездами, вахтовым методом, чтоб вернулись имения, фабрики и заводы да еще с процентами за 70 лет.

И крепостные чтоб вернулись. Без них как же? А по реформе ТСЖ чтобы постепенно стали бы их собственностью и наши квартиры.

Все по Марксу. Классовая борьба продолжается. Будем ли мы и дальше уступать, как и бесхребетная интеллигенция 20-х годов прошлого столетия? Которую мгновенно подменил другой пласт людей. И нас ведь уже подменяют. Миллионами гастарбайтеров.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.