«Библия» для мужчин

«Библия» для мужчин

На каких же мужчин рассчитан журнал, названный «новой библией XX века»? На тех, кого стали называть плейбоями. Все критерии плейбоя были детально разработаны Хефнером. Это — мужчина, ценящий домашний уют, взращенный городом и интересующийся только тем, как хорошо поесть, выпить, получше одеться и развлечься в женской компании. И ничего больше. Плейбоем может стать каждый, уверяет журнал, и сразу же становится на защиту любителя удовольствий и сладкой жизни от тех возможных оппонентов, которые посмели бы упрекнуть сего любителя в бездуховности и бездельничанье.

«Кто такой плейбой?» — спрашивают издатели журнала и с пафосом сами же отвечают: «Никчемная личность? Неудачник? Или модный бездельник? Ничего подобного! Он может стать очень толковым, знающим дело администратором, заниматься искусством, быть преподавателем, архитектором или инженером. Он может заниматься любым делом, но при этом проповедовать определенную точку зрения. Он должен рассматривать мир не как юдоль слез, а как возможность счастливого времяпрепровождения; он должен получать удовольствие от своего дела, но не рассматривать его как основную цель жизни; он должен быть самоуверенным человеком утонченного вкуса, который умеет тонко наслаждаться, человеком, которому в одинаковой степени чужд и разврат, и дилетантство; в целом, это человек, который может брать от жизни все, жить «по самую рукоятку». Вот именно такой мужчина и есть плейбой».

Этот буржуазный идеал образа жизни и пропагандирует Хефнер. Он прямо призывает молодежь быть подальше от неприглядной действительности, предложив ей бегство в мир «счастливого» времяпрепровождения и вседозволенности.

Да, Хефнер «позволяет» плейбою заниматься разнообразными делами, но главное в нем должно быть абсолютным — этот мужчина обязан придерживаться определенной точки зрения. Благодаря «новой библии XX века» формируется мировоззрение существа, крайне равнодушного ко всему вокруг, а поэтому довольного собой и жизнью. Плейбой всеми силами старается не видеть теневые стороны жизни, не замечать острые социальные конфликты. Ему не интересна любая мало-мальски серьезная критика недостатков или тем более пороков общества. Если он и не был, то под влиянием журнала становится непременно конформистом и сознательным защитником существующих политических и общественных институтов. Это и определяет его принадлежность, как говорит Хефнер, к «классу суперменов XX века».

Хефнер и созданное им детище беспрерывно льстят своему читателю, внушая ему убежденность в собственной полноценности. Журнал из номера в номер в различных вариациях повторяет: «Читатель «Плейбоя» богат, преуспевающ, физически здоров («Настоящий американский мужчина, — сказано в одном из номеров ежемесячника, — не может быть больным»), перед ним открыты все двери, он может жить в своем мирке так, как он хочет, и пользоваться при этом всеми благами цивилизации». В общем, настоящий стопроцентный американец.

Такие идеи, проповедуемые Хефнером, устраивают и правящие круги Америки. Поэтому-то к журналу практически с первых же дней благоволили и администрация, и высшее военное командование, которым стопроцентные американцы были ох как нужны во время кровавых авантюр во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе…

«Плейбой» с первого дня вовсю насаждался в армии.

«Медным каскам» из Пентагона журнал мил тем, что он постоянно и целенаправленно внедряет в сознание своего читателя мысль о том, что любое деяние, совершенное представителем США за их пределами, даже нравственно весьма сомнительное, не только оправдывается высшими государственными интересами и практической необходимостью, но и является актом героизма. Так возникает апология военного разбоя, которому посвящалось и посвящается множество страниц ежемесячника.

И при этом с поразительной настойчивостью Хефнер продолжает уверять, что миссия «Плейбоя» заключается лишь в том, чтобы быть гидом… в области проведения досуга и достижения успеха!

«Мне кажется, — заявил еще в 1963 году Хефнер, — что человек, потративший доллар (отметим про себя, что за время, прошедшее после этих слов, стоимость журнала увеличилась более чем вдвое.—Я. Б.) на покупку журнала… вовсе не желает, чтобы ему напоминали о том, что он лысый, толстый, необразованный». Патрону вторит почти слово в слово руководитель отдела рекламы журнала Говард Ледерер: «Плейбой» уводит читателя в мир грез, мы создаем ему обстановку восторженности и не хотим, чтобы что-то малопривлекательное испортило его настроение…»

Трудно даже сказать, чего больше в этих рассуждениях: бессовестной лести читателю или полного презрения к нему. Ясно одно: для Хефнера и всего руководства журнала читатель, в любви к которому они не устают клясться в каждом номере, существует лишь как объект, которого надо заставить тратить свои доллары на покупку журнала.

Журнал часто проводит различные социологические опросы. Их цель — «научно обосновать» или, точнее, создать иллюзию обоснованности философских воззрений Хефнера. Один из подобных опросов был посвящен выяснению профессий людей, читающих «Плейбой». Как оказалось, среди них весьма значительную прослойку составляют люди, играющие важную роль в жизни современной Америки. Почитателем «Плейбоя» был президент США Джон Кеннеди. Бывший президент Соединенных Штатов Джимми Картер тоже неоднократно подчеркивал свое глубокое расположение к ежемесячнику. Причина их увлечения «Плейбоем» ясна. Прежде всего сами они выходцы из тех самых зажиточных слоев населения Америки, для которых журнал, в сущности, и предназначен. С другой стороны, ежемесячник стал для них трибуной общения с теми американцами, которые составляют определенный — и весьма существенный — контингент избирателей. Налицо замкнутый круг интересов: для «Плейбоя» выступления высоких должностных лиц, так называемых VIP («очень важных персон»), служат еще одной рекламой журнала, подчеркивают его респектабельность. Для сильных мира сего выступление в «Плейбое» — тоже реклама их деятельности, важная составная часть предвыборных кампаний.

В число читателей «Плейбоя» входят люди разных возрастов, объединенных одним убеждением: все они счастливы принадлежать к особой касте людей, к плейбоям. Журнал всеяден: он старается привлечь к себе, завербовать как можно больше сторонников из обеспеченных социальных слоев. Но в основном ежемесячник адресован молодежи, которую он учит, сошлемся на свидетельство «Плейбоя», «как начинающему плейбою следует вести себя, дабы выглядеть в глазах женщины умудренным опытом мужчиной».

Новоявленный миллионер точно сделал расчет на тех американцев, которые, по данным социологических опросов службы Гэллапа, «предпочитают не думать».

Среди них Хефнер особенно выделяет молодых мужчин в возрасте от 18 до 35 лет, богатых от рождения и преуспевающих в делах. В конце 60-х годов их прожиточный минимум определялся не менее чем в 10 тысяч долларов в год. В 1973 году редакция журнала сама сделала поправку: большая часть читателей «Плейбоя» — городские цветущие мужчины с доходом более 15 тысяч долларов в год. И вот спустя семь лет ежемесячник, вынужденный считаться с растущей день ото дня инфляцией в Соединенных Штатах, делает новую поправку: среднегодовой доход плейбоя должен составлять не менее 25 тысяч долларов в год.

Среди них не найдешь, разумеется, людей, занятых изнурительной работой на капиталистических предприятиях, представителей национальных меньшинств и прочих «неприятных» плейбою социальных групп, которых интересуют не такие «сложные» проблемы, как, скажем, растранжирить деньги. Нет среди них и тех, чьи помыслы направлены на поиски хлеба насущного. Все они, терзаемые житейскими заботами и тревогами, презрительно заносятся в разряд неудачников и если и появляются на страницах журнала, то лишь в качестве отрицательных героев.

Хефнер, как уже отмечалось, не жалеет денег на проведение социологических опросов. Конечно, не сентиментальными и благотворительными устремлениями руководствовался опытный делец, когда предоставлял 100 тысяч долларов Институту сексуальных исследований (есть в Америке и такое научное заведение) или субсидировал многолетнюю научную деятельность 430 психиатров, сексологов и психологов в Чикагском университете. Ученые мужи, как правило, приходят к выводам, которые выгодны человеку, «заказывающему музыку».

Так, например, ученые университета в Чикаго констатировали, что «цензура больше способствует созданию социальных и сексуальных проблем, нежели разрешению их». И «Плейбой» рьяно выступает за полную отмену цензуры в искусстве и литературе, финансовыми дотациями поддерживает работы тех «ученых», которые считают, что при любых обстоятельствах порнография безопасна для общества, а в большинстве случаев даже полезна для его нравственного здоровья.

Социологическим и прочим исследованиям, проводимым на деньги Хефнера, не особенно можно доверять.

Иногда дело кончается скандалом. Так произошло, например, в 1979 году, когда служба Харриса официально обвинила «Плейбой» в подтасовке данных. Журнал в ходе проведенного им опроса представил среднего американца как любителя «наркотиков, усов, бороды, ярких одежд, легализованной игры в азартные игры, проституции…». То есть именно таким, каким хотел бы его видеть сам Хефнер — истым плейбоем.

На самом деле все, конечно, не так, как хотелось бы Хефнеру и иже с ним. Далеко не все американцы почитают за благо принадлежать к избранной элите плейбоев. Многие совершенно справедливо считают, что это весьма сомнительная честь!

…Казалось бы, что может быть безобиднее повесы и вертопраха, на знамени которого нарисован симпатичный кролик (он ведь действительно очень мил, этот самый кролик!)? Какую, кажется, социальную и политическую роль может играть плейбой, занятый вечно лишь удовлетворением сугубо личных амбиций? Но в том-то и дело, что безобидный, далекий от политики, самоуверенный плейбой, кичащийся своей свободой, на самом деле стал — хочет он того или нет — марионеткой в руках опытных кукловодов.

Немного о «подружках месяца»

Хефнер всегда строго придерживался раз и навсегда установленных в буржуазном обществе правил игры и ни на дюйм не переходил границу дозволенного в тот или иной период времени. Он вел журнал, по словам Муссо, «строго в соответствии с эволюцией нравов в обществе». Издатель безжалостно карал тех своих сотрудников, которые пытались предложить какие-либо новшества, не вписывающиеся в господствующие в обществе рамки приличия.

В 50-е годы в Америке была принята та «норма раздетости», которую установила культура чиз-кейка, справедливо названная каким-то острословом «культурой зада». Еще с 20-х годов нашего века Америка снабжала западный мир фотографиями девиц в легкомысленных одеяниях и позах. Многие «звезды фабрики грез» — Голливуда — получили изначальную известность в таком обличии. Вспомним, к слову, одну кощунственную деталь: на стальном боку бомбы, сброшенной американцами на Нагасаки, была изображена кинозвезда Рита Хэйуорт в коротком ночном халатике!..

В 1966 году, во многом под давлением боссов порнобизнеса, Верховный суд США принял «историческое решение»: разрешил публикацию и распространение порнографических произведений и фотографий. Лишь тогда Хефнер перешел к новой, более откровенной, норме раздетости своих натурщиц, а затем и к полностью нагой натуре. Этих девочек, так называемых «подружек месяца», издатель «Плейбоя» тем не менее продолжает гордо именовать «символом неповиновения, триумфом сексуальности и победой над пуританизмом».

Вначале в их качестве на страницах ежемесячника выступали многие известные актрисы Голливуда. Но затем Хефнер стал выбирать «подружек месяца» не из кинозвезд, недоступных рядовому, пускай и богатому, американцу, а из молодых здоровых девиц, живущих, как говорится, за соседней дверью. Нет, издатель не забывает знаменитых кинодив и поныне, просто он нашел им иное применение: им посвящаются развороты с фотографиями в дни их юбилеев. Но приоритет остается за девицами, более доступными для плейбоя в его сладкой жизни.

Хефнер сумел, уловив нарастание аморализма американского общества, стать идеологом и проповедником философского учения, названного «поп-гедонизмом», сумел убедить некоторую часть молодежи США и вообще западной молодежи — и молодых мужчин, и молодых женщин — в том, что отныне чувственные удовольствия являются «единственно признанными ценностями общества».

Подобная эксплуатация низменных человеческих инстинктов, которой небезуспешно занимается Хефнер, помогает сильным мира сего формировать мировоззрение молодого поколения страны. Поклоняющиеся культу секса, эгоцентризма и насилия, с детства впитавшие гнилую мораль буржуазного мира, многие молодые американцы готовы на все ради достижения личного успеха и приобретения материальных благ. Именно поэтому обычные, казалось бы, девушки торопятся сняться обнаженными в журнале, имеющем подзаголовок «развлечения для мужчин». Появиться в первозданном виде на страницах журнала, настойчиво уверяет своих читателей и читательниц Хефнер, вовсе не грех, а скорее доблесть и ключ к дальнейшему успеху и продвижению в жизни.

В назидание другим молоденьким девушкам Хефнер на протяжении ряда номеров приводил историю некой Шарлен Дрэйн, которая работала в середине 50-х годов в отделе подписки журнала. Однажды она пришла с каким-то докладом к редактору «Плейбоя». Хефнер, не знавший ее до того момента, увидел перед собой хорошенькую молодую женщину, которая ему явно понравилась. Не дослушав до конца ее сообщение, редактор «Плейбоя» предложил Дрэйн сняться голой на полосе «подружки месяца». Шарлен согласилась, и ее фотография появилась в журнале. И что же? Шарлен перешла никому не нужные, по мнению Хефнера, рамки приличия и стала великолепным образцом для подражания.

Это позирование, настойчиво убеждает своих читательпринесло Дрэйн только блага: ее сразу же продвинули по службе, повысили зарплату, затем она удачно вышла замуж за преуспевающего бизнесмена и сделала карьеру, став в дальнейшем членом редколлегии журнала «Плейбой».

Стереотип «девочки, живущей за соседней дверью», почти не меняется годами. Вот одна из «подружек месяца» за 1969 год. На протяжении ряда страниц она изображается, разумеется, нагой в естественной, непринужденной обстановке. Вот она жарит оладьи, взбивает тесто для пудинга, а вот она на отдыхе — играет на гитаре. Все очень мило: девушка в анкете сообщает, что хочет стать «медсестрой и приносить людям радость». Она преклоняется перед всемирно известным врачом- гуманистом Альбертом Швейцером и даже «прочитала каждую из книг профессора по меньшей мере дважды».

Настоящий образец для подражания, не правда ли?

А теперь познакомимся с одной из героинь последних лет. Вот она в чем мать родила гуляет с афганской борзой, качается на качелях и, конечно, жарит оладьи. Она хочет стать специалистом по Востоку, любит Уолта Диснея, хорошую легкую музыку, мороженое, большую теплую кровать в холодную дождливую погоду; не любит хвастунов, толстяков, не умеющих пить молодых людей. Для нее величайшая радость — «сделать всех кругом счастливыми».

Появление на страницах «Плейбоя» каждой новой «подружки месяца» обязательно сопровождается анкетой. Из нее читатель узнает имя, дату рождения, рост, вес, объем груди и бедер, а также знак зодиака, под которым появилась на свет очередная избранница Хефнера. Уже в самой постановке вопросов в анкете заложена изрядная доля пошлости и примитивизма. На стандартные облегченные вопросы типа «Что вам по душе?» или «Что вам не нравится в жизни?» девушка непременно дает такой же стандартный, упрощенный ответ.

Среди ее любимых писателей, киноактеров и эстрадных звезд вы обязательно найдете тех, кто регулярно появляется на страницах журнала. Ответы «подружек» при этом не отличаются особым разнообразием- Так, весь 1979 год любимцем большинства девушек неизменно был киноактер Джон Траволта, а лучшей кинолентой признавался фильм «Субботняя лихорадка». «Индивидуальность» проявляется лишь при ответе на коронный вопрос: «Кем вы мечтаете стать?» Одна из последних героинь «Плейбоя» мечтает посетить другую планету и стать ни больше ни меньше как… любовницей Людовика XIV.

Тексты, сопровождающие фотографии «подружек», основной упор делают на описании интимных сторон их жизни. Журнал «Плейбой» «обогатил» образ современной американской женщины, сформированной в рамках буржуазной массовой культуры, новой чертой. Теперь энергия американок должна быть направлена не только на устройство быта и потребление все новых и новых материальных ценностей, но прежде всего на приобретение тех сексуальных достоинств, которые возвысят их в глазах плейбоев — читателей журнала. Только такие американки, по Хефнеру, могут приносить людям радость и сделать всех кругом счастливыми. Так в качестве образца для подражания преподносятся вопиющая пошлость и духовный примитивизм.

Оставляя в стороне голливудские критерии красоты, уровень которых недосягаем для большей части американских девушек, Хефнер и его журнал внедрили в сознание читателей свои собственные стереотипы. Повсеместно молодые американки, чтобы нравиться мужчинам, желали выглядеть непременно так, как изображали «подружек месяца» на глянцевых фотографиях в «Плейбое». Для мужчин-снобов, истых плейбоев, не было большей радости, как появиться где-нибудь в большой компании, «в обществе», с девушкой, о которой кто-нибудь мог сказать: «Она выглядит, как с обложки «Плейбоя».

Хефнер стремится формировать не только взгляды и жизненные позиции молодых американцев-мужчин, но и подружек этих самых суперменов XX века. Он хотел бы, чтобы героини «Плейбоя» — представительницы самых обычных профессий (машинистки, продавщицы, медсестры…) — были лишены серьезных устремлений в жизни и стали бы заводными куклами, напрочь забывшими все нормы морали и порядочности. Незавидную участь готовит Хефнер молодым американкам, вступающим в жизнь.

О чем мечтает новая «подружка месяца»? Она хотела бы стать — не больше, не меньше! — …«любовницей Людовика XIV».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.