Тотально разгороженное пространство

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Тотально разгороженное пространство

Вообще в полноценном культурном ландшафте выделяются четыре главные зоны — центр, провинция, периферия и граница; они должны быть сбалансированы. Центр — ядро, репрезентирующее и организующее систему как целое, источник норм, гарант единства системы; сложный искусственный ландшафт. Провинция — относительно самодостаточная, стабильная базовая зона культурного ландшафта, зона здоровой обыденной жизни, баланса телесности и семиотичности, искусственности и естественности. Места решают собственные задачи на основе соседских горизонтальных связей. Ресурсы, в том числе природные, воспроизводятся. Здесь преобладает местное (укорененное в конкретном месте) население, есть традиция самопознания и самоописания. Периферия — несамостоятельное зависимое фрагментированное пространство. Внешние центры решают в ее пространстве свои задачи, не принимая во внимание интересы, особенности местного ландшафта и населения, ресурсы используются по колониальному типу. Периферия себя не мыслит и не описывает. И наконец, граница — пограничная окраина системы и зона-посредник в связях с внешним миром.

Тотальная централизация российского ландшафта привела к его тотальной периферизации, сокращению такой существенной для полноценности культурного ландшафта зоны, как провинция, и гипертрофии значимости не только центра, но и границ.

Пространство российского культурного ландшафта чрезвычайно дискретно, и эта дискретность вещественна. Отдельные районы, ячейки и части пространства разделены отнюдь не только статусно, но и физически — изгородями, заборами, барьерами, запретными и пограничными зонами, широкими полосами безлюдья и бездорожья, непроходимыми даже для военных вездеходов. Общая протяженность внутренних границ куда больше внешних (я оцениваю их длину в бывшем СССР в миллион километров), и они куда сильнее изолируют места друг от друга.

Доминантой развития культурного ландшафта России многие века был прирост территории, постоянное раздвижение внешних рубежей. В иные времена каждое новое поколение жило в территориально иной стране: новая столица, новая резиденция или новая граница, только что присоединили (чаще) или потеряли (реже) крупный край. Почти все территории побывали приграничными в том или ином смысле — как покоряемая заграница или возвращаемая родина, как осваиваемая «пустая» земля, как удерживаемые внутренние рубежи, как обустраиваемая или охраняемая государственная граница. Можно сказать, границы прокатились по всему пространству России. Вследствие такой подвижности в физическом и статусном пространстве России они играли формирующую роль в устройстве культурного ландшафта, породили особые зоны с особым образом жизни. И смена систем административных ячеек, и их застойность, когда все стягивалось к центру, превратила почти все пространство во внутреннее приграничье.

В нашем культурном ландшафте явно доминирует периферия — и абсолютно, и относительно. «Советизация» ландшафта, в частности, и состояла в том, что места жизни превращались в ячейки для решения задач. Более того, осмелюсь утверждать, что у нас сформировался и главенствует особый вид периферийного пространства — приграничная периферия. Поэтому самое важное из происходящего сегодня в постсоветском культурном ландшафте — попытки периферий разных масштабов (люди, группы, города, регионы) преодолеть этот статус и развиваться в сторону «провинции».

Однако если в полноценном культурном ландшафте какое-либо место, потеряв свою исконную функцию, ищет и находит для себя какую-то другую (например, заброшенные сельскохозяйственные и промышленные территории приобретают экологические и рекреационные функции), в российском культурном ландшафте утрата хозяйственной функции ведет обычно к деградации расселения, одичанию ландшафта. Поскольку это происходит, как правило, с территориями внутри страны, образуются своеобразные зоны внутренней периферии — огромной и растущей, но почти не известной зоны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.