Миф № 20 На Западе нет нищеты
Миф № 20
На Западе нет нищеты
«Жизнь подорожала, так как перестала быть предметом первой необходимости»
Армянское радио
Бездомный в Париже[201]
Пояснение мифа: русская народная пословица учит: «от сумы да от тюрьмы не зарекайся», а западный мир обеспечивает всем достойную жизнь. люди могут иметь скромный достаток, но никогда не опустятся за черту бедности, у всех будет гарантированный угол и кусок хлеба.
США. Бедность в Соединенных Штатах имеет циклический характер: от 13 до 17 % населения постоянно живет ниже официального уровня бедности, и около 40 % попадает за черту бедности на какое-то время в течение 10 лет. Около 43.6 миллионов (14.3 %) американцев жили в бедности в 2009 году, и около 39.8 миллионов (13.2 %) — в 2008 году. Официальный уровень бедности в США в 2011 году определялся как годовой доход $22 350 на семью из 4 человек. Большинство американцев (58.5 %) проведут хотя бы один год за чертой бедности в возрасте от 25 до 75 лет.[202]
После того, как были обработаны результаты переписи населения 2009 года, газета USA Today сообщила: «Число людей, живущих в бедности, достигло наивысшего уровня за последний 51 год (т. е. так плохо, как в 2009 году последний раз было в 1958 году)».[203]
Работая над этой главой, авторы решили совершить прогулку по Чикаго и узнать о бедности из первых рук, поговорить с теми, кого обычно не замечают белые воротнички, спешащие в кондиционированные офисы.
На главной улице Чикаго Мичиган Авеню, около музея искусств «Арт Институт»,[204] мы познакомились с Рики Грэнтом. Его не интересуют шедевры искусства, он бездомный и просит милостыню.
— Я потерял работу, живу на улице и пытаюсь выжить, — говорит Рики Грэнт. — Я работал строителем, получил травму на работе, потом была операция, и я больше не смог работать — он сильно хромает на правую ногу.
— Ох, ребята, тяжело жить на улице! Ох, тяжело, но я стараюсь, как могу пройти через все это. Все, что я могу, это молиться Богу и надеяться, что для меня что-то измениться к лучшему. Живу я в разных местах: в ночлежках, в приютах при церквях, иногда сплю в парке. Была у меня жена, но она ушла, семьи у меня больше нет.
Я должен постараться наладить свою жизнь, должен хотя бы попробовать. Иногда находятся люди, которые мне немного помогают, дают мне приют, но я должен и сам пройти свою половину пути, чтобы выбраться отсюда.
Такая жизнь меня убьет рано или поздно, я только надеюсь, что что-нибудь изменится к лучшему, стараюсь хранить веру в Бога и молиться.
— Живу в ночлежках, денег нет, ищу еду по помойкам, вот у меня табличка, — он показывает кусок картона с надписью «подайте на пропитание» и несколько полиэтиленовых мешков с объедками, — вот где я нахожу себе еду, а без этого помер бы с голоду. Хорошо, что еще остались люди, кому не наплевать, а так — чертовски трудно жить на улице. Все, что я могу, молиться и пытаться выжить.
Одна из жемчужин Чикаго — Букингемский фонтан,[205] он особенно красив в солнечные дни. Среди гуляющих горожан и туристов, старающихся сделать красивые фотографии, мы заметили человека, копающегося в мусорном баке, и подошли познакомиться.
— Меня зовут Деррик Вильямс. Я уже восемь лет живу на улице. Когда-то я работал уборщиком, меня несправедливо уволили, обещали заплатить выходное пособие, но так ничего и не дали. Я получаю талоны на бесплатную еду, иногда хожу в благотворительные организации за горячим обедом. Зимой я ночую в приютах, а летом — на улице. Стараюсь крутиться, как могу, чтобы прожить.
У меня остались сын и дочь, они живут с моими родителями, у меня нет денег, чтобы съездить их проведать, иногда я им звоню. Вот, так уже восемь лет.
Этот парень — просто счастливчик, по сравнению с предыдущим: получает талоны на еду, хотя это не спасает его от необходимости копаться в мусоре.
На Стейт Стрит нашим собеседником оказался 57-летний Тони Джонсон, разорившийся бизнесмен, просящий милостыню около входа в магазин дизайнерской одежды.
— Я живу на улице, — говорит Тони, — иногда люди приглашают меня в ресторан и кормят.
— Тут столько бездомных людей, но они (власти. — прим Г. И.) почему-то помогают тем, кто в других городах и странах. Направляют миллионы долларов в Китай и еще куда-то, а у них под носом люди живут на улице.
У железнодорожного вокзала мы встретили старика, выпрашивающего мелочь у прохожих. От наших предыдущих знакомых он отличался белым цветом кожи и внешностью, напоминающей спившегося художника, мы почти не ошиблись…
— Меня зовут Фил Бернстин, мне 61 год, — выглядит Фил лет на десять старше.
— Я иллюстратор. Когда-то я служил в армии, немного учился в колледже. Сейчас я живу в Чикаго, ну, на самом деле, в пригороде. Живу где-то около уровня бедности. Иногда, зарабатываю себе на жизнь азартными играми, когда-то мне даже удалось немного скопить. Питаюсь я на благотворительной кухне. Иногда заваляются кое-какие деньги на еду.
— В будущем я хочу добиться успеха в своем деле и делать самое лучшее, на что я способен.
Интересно, какое дело он имел в виду, — подумали мы, — нищенство, или иллюстраторство?
— Я верю, что каждый может помочь изменить мир в лучшую сторону.
Вежливо попрощавшись с нами, этот аристократ среди нищих направился в ближайший МакДональдс, подтягивая на ходу грязные джинсы.[206]
Наша прогулка оставила сложное впечатление, мы еще раз почувствовали, какая тонкая грань отделяет «успех» от «обочины жизни». Болезнь, разорение, серия неудач — и вот уже «белый воротничок» отложит в сторону свой лэптоп и, потихоньку от людей, полезет в мусорный бак.
Вот что пишет из Канады учитель, биолог Михаил Шатурин:
Канада. «Экспертами в данном вопросе правильнее всего выбрать кого-либо из многочисленных бездомных, ночующих на решётках теплотрасс самого благополучного западного города — Торонто. Или тех стариков, что тысячами замерзают каждую зиму в нетопленых квартирах крупных американских городов при исправной системе отопления: просто платить за тепло нечем. Или кого-нибудь из, примерно, 40 млн. граждан США, которые не имеют медицинской страховки (дорого-с) и, соответственно, доступа к какой бы то ни было медицинской помощи. Или тех, кто лез на стену от зубной боли, ожидая, когда зуб «переболит» и выпадет сам: стоматология не покрывается медицинскими страховками даже в Канаде (где остальная медицина оплачивается государством), а идти к зубному — без штанов останешься.
Ещё можно всмотреться внимательнее в фотографии 30-х годов, где засняты огромные очереди за бесплатным супом в Нью-Йорке, опустившиеся безработные и разорившиеся фермеры. Можно ещё прочесть замечательную документальную книгу МакВильямса «Бедствующая Земля» (о сельскохозяйственных рабочих США).
Мне скажут, что это, мол, дело прошлое, что теперь такого в Америке нет. Не спорю: поскольку США с тех пор усиленно эксплуатировали другие народы и целые континенты, то такой вопиющей нищеты сейчас там нет. США стали богаче, а другие народы и континенты, соответственно, беднее. Но ведь, говоря о нищете на Западе, имеют в виду какую-то мифическую «несовместимость» западной жизни с нищетой! Тут-то и стоит вспомнить все эти документы XX-го века, а также и художественную литературу, которую мы читали в советском детстве («Отверженные» Гюго, романы Диккенса), чтобы понять: западный образ жизни очень даже с нищетой совместим».
Германия. Печальная статья о бедности в современной Германии еще раз подтверждает эту истину. Приводим здесь статью с сокращениями:
«Нищета в Германии. Новые «низшие слои».
Некоторые пали очень низко, другие, так и не смогли подняться: В Германии распространяется нищета. Она захватывает как безработных, так и недостаточно зарабатывающих, а также неудавшихся предпринимателей.
Семья Бергеров живет будто в музее. С садом, гаражом и балконом. В коридоре стоят тапочки, в зале сын разбросал игрушки. На стене — весёлые фотографии из отпуска. Сейчас это выставка из их прошлого, через пару недель Бергерам придётся покинуть дом.
Петер и Гизела Бергер, 58 и 44 лет от роду, оба с высшим образованием архитекторов, не могут себе больше позволить выплачивать арендную плату. Сберкнижки, акции, страховки — всё пропало. Остались только долги в 300 тысяч евро. «Посмотрим, кто теперь захочет сдать нам квартиру», — говорит Петер Бергер.
Ещё совсем недавно, в начале девяностых оба работали и хорошо зарабатывали. Они купили себе в кредит две квартиры в Лейпциге в качестве гарантии пенсии и сдавали их внаём.
И тут Петер потерял работу. Точнее он был уволен по сокращению кадров. Новую работу Петер найти не смог. Он, честно проработавший на строительную фирму, слышал отовсюду только следующий ответ: «Вы слишком старый». В 48 лет.
Петер постарался открыть дело — безуспешно. Из-за кризиса строительства их квартиры в Лейпциге никто не хотел снимать. Они стали понижать арендную плату и должны были ежемесячно вносить 500 евро за кредит. Долги не уменьшались, они росли. Это был второй удар.
Но его жена продолжала работать и получать зарплату. Если будут квартиросъемщики в Лейпциге, то есть надежда.
Весной 2004 уволили Гизелу Бергер. Из-за недостатка товарооборота. Это был третий удар. Теперь у них почти нет прибыли, зато есть убытки. Аренда. Проценты по кредиту. Проценты с процентов. Бергеры разорены.
Это история семьи Бергер. Она складывается из трёх факторов: жилищный кредит, потеря работы, кризис строительства. Ни тяжёлых заболеваний, ни финансовых махинаторов, ни несчастных случаев. Ничего такого, что мы и так читаем ежедневно в газетах. Трагедия становится буднями: в Германии не должно произойти ничего особенного, для того чтобы ввергнуть в нищету целую семью. Как замечательно для Германии!
«Восходящее общество» — социальные исследователи десятилетиями так обозначали жизнь в Германии. Общество, в котором не все были богатыми, но все были уверены, что через десять лет будут иметь больше, чем сейчас. А их дети через двадцать лет — ещё больше. «В Германии XX столетия действовало коллективное обещание: жизнь каждого улучшается, пусть медленно, но постоянно», — сказал геттингенский социолог Бертольд Фогель.
Республика разделена. Ещё ни разу в её истории не было такой пропасти между богатыми и бедными. «С одной стороны увеличивается благосостояние населения, а с другой, — растёт количество людей, в экономическом смысле выброшенных за борт», — отметил берлинский социальный аналитик Мартин Кронауер. Согласно новому отчёту федерального правительства о соотношении богатых и бедных, почти половина всего фактического имущества Германии принадлежит всего десяти процентам немцев из самого богатого сословия. Другие десять процентов немцев не имеют ничего. У них есть только долги.
Так в Германии появляется новая прослойка неимущих. Она не похожа на пролетариат прошедших дней, она так же разнообразна, как и оставшееся общество. К ней принадлежат неудавшиеся адвокаты или архитекторы, так же как и люди с мизерной зарплатой или получающие социальную помощь. Одни упали со своих высот, другие туда и не поднимались. Все они встретились на дне. Но у них есть кое-что общее: в финансовом плане они уже ничего не ждут от жизни.
По всей стране можно встретить людей, принадлежащих к этим новым нижним слоям общества. В Гамбурге, Берлине и в Шварцвальде — или в Мюнхене в доме, где живёт семья Бергер.
Недавно они опять были в социальной службе. Спрашивали, есть ли для них социальная квартира. «Возможно, через три года», — ответили им. Семье осталось ждать только три недели. Потом им придётся покинуть собственный дом.
Дальше статья рассказывает о социальной финансовой поддержке, которую всё-таки получила семья Бергер с шестилетним сыном и которая позволила им снять лишь очень дешёвое жильё. В тексте также описывается, как Петер постепенно распродавал всё своё имущество, вплоть до книг и картин. Как они с женой занимались плетением венков, оформлением открыток, выпечкой и продажей пряников и давали уроки латинского, пробовали всюду устроиться на любую работу, но конкуренция была слишком велика. Немало людей в похожей ситуации с таким же отчаянием искали место работы.
3,13 миллионов семей в Германии не справляются с долгами, это в полтора раза больше, чем 10 лет назад. Их долговые обязательства слишком высоки, нет шансов их покрыть. Иногда за личным крахом скрывается просто неумение обходиться с деньгами, но, к сожалению, появляется всё больше примеров несостоятельности простой схемы: работать, брать жилищный кредит, покупать жильё, обустраивать жизнь. То, что десятками лет было нормой, превращается даже для хорошо обеспеченных инженеров в финансовую катастрофу. Как сказал социальный аналитик Мюнхена Дитер Корчак: «Средний класс разваливается на куски»».[207]
Из писем эмигрантов:
Канада. «Кто сказал, что на Западе нет бедности? В Калгари 23 165 семей (не людей, а семей!) официально живет в экстремальной нищете (extreme poverty).
Вы думаете, на Западе нет бомжей? Совсем наоборот, их очень много. Я разговаривала с одним волонтером из Distress Center (телефонная служба поддержки людей, находящихся в стрессовом состоянии). Он говорит, что в Калгари более 2000 бомжей. На самом деле в Калгари в 2008 году было 4060 бездомных. Население города около миллиона».
Из воспоминаний Авторов:
Австрия. «В Австрии, по данным портала Statistik Austria,[208] в нищете живут 12 % населения — это около миллиона человек. Люди не могут позволить себе оплатить услуги ЖКХ, им отключают свет, газ, отопление. За неуплату выбрасывают из квартир. Приходится искать социальное жильё. Желающих много, квартир мало. Наши русские друзья ютились всемером в маленькой, смежной двухкомнатной квартире, где кухня и обе комнаты совмещены, отопление и горячая вода работают с большими перебоями, а дом вот-вот развалится, и таких примеров масса.
По всем городам, у многих магазинов лежат нищие и выпрашивают «копеечку». Они регулярно звонят в квартиры и достаточно упорно просят подать на пропитание. Это явление не из приятных, особенно когда с ними приходится общаться женщине. Полиция сообщает, что просить подаяния по домам не запрещается, даже в самом назойливом виде. Полиция подключается, только если просящие милостыню ограбили кого-нибудь или совершили насилие. Как интересно, особенно когда дверь открывают ваши дети.
От нищеты здесь никто не застрахован. Особенно иммигранты. Они представляют собой социальные анклавы, поселяются, как правило, в таких районах, где почти нет местных жителей, а жильё оставляет желать лучшего. По таким районам вечером ходить крайне опасно. Преступность там очень высокая. А как же дети, школы? А вот так: в классах по 1–2 австрийских ребёнка, остальные — дети со всего мира, почти не знающие немецкого. Ежедневные драки в классах. Дети приходят из школ с синяками на всём теле. Вмешиваться — бесполезно. Там и убить могут.
Недавно я прочитала об очередном мифе: «Даже минимальное социальное обеспечение в Австрии делает возможным удобное существование для бедных». Так вот: после уплаты услуг ЖКХ, примерно для трети всех людей, которые получают социальную помощь в местной организации «Каритас», в день остаётся меньше 4 евро на человека. И это — для покрытия ВСЕХ остальных потребностей. 44 000 человек из тех, кто получает социальную помощь, являются детьми и подростками, это составляет 29 % от всех, кому государство социально помогает. Всего по Австрии 100 000 детей и подростков, живущих в нищете.»[209]
Из писем эмигрантов:
Канада. «Представьте себе, что Вы встали в 6утра и идете на завод, где работаете не инженером, а работягой среди китайцев и индусов уже не первый год. Работа тупая, и платят ровно столько, чтобы не убежали, но Вы уже и этой работе рады, поскольку за время поисков чего-то лучшего спустили все, что привезли из России.
Жена, видя Ваши «перспективы», ушла через пару лет после приезда, Вы одиноки. Вечером бредете домой, заходите в LCBO (продажа ликероводочных изделий — прим. Я. С.) и покупаете что-то для поднятия настроения.
Я не пессимист, но и к такому варианту нужно быть готовым, и готовиться к этому надо в России. Пойдите на стройку, найдите работу потяжелей, желательно среди китайцев, постарайтесь представить себе, что вы в Канаде, для пущего эффекта включите английскую музыку и обращайтесь к бригадиру — «СЭР».
Уверяю, через полгода такого «канадского счастья» все ваши сегодняшние проблемы станут совсем незначительными. Через год после потери здоровья у Вас будут абсолютно другие расчеты и цели.
Иммиграция — это типа лотереи: выигравших немного, но они есть. Они кидают такие фразы: «Наш доход на двоих — 120 тыс», «Сейчас ищу работу на 50 долларов в час», «100 тыс. в год — легко». С этими фразами надо быть поосторожнее, многие понимают их буквально и срываются за океан чуть ли не вплавь. Причем срываются вполне вменяемые в России люди, которые понимают, что в то время, когда закрывали институты и средняя зарплата была 100 долларов, Березовский делал по 100 тыс. долларов в день, несмотря на кризис и проблемы. Интересно, что в России разницу между собой и «аллигархом» они видят, а разницу между собой и человеком, зарабатывающим в Канаде в десяток раз больше, чем они, не замечают.
Эмигрируя, вы ввязываетесь в игру, правил которой не знаете, и расчеты в Канаде совсем другие, поэтому объяснить человеку из России, как иммигранты живут здесь, почти невозможно…
По поводу «везунчиков» в Канаде: это преходящая категория, никто из них даже на пару лет вперед не заглядывает, поскольку сейчас ты на коне, а завтра — под конем. Это скорее подходит к вопросу о Канаде и иммигрантах.
Особенно нестабильная ситуация у программистов: например, поймал волну, получил контракт, всем рассказал, как хорошо в Канаде. Контракт закончился, наступил длинный антракт, во время которого ушли все деньги.
Перед иммиграцией помните, что в России только 20 лет капитализма, а в Канаде 200, так что здесь всё раз в 10 изощрённее, и иммигрант здесь — жертва».
Великобритания. Район Восточного Лондона Эйлсбери-истейт (Aylesbury Estate) считался вполне благополучным до начала 80-х годов XX века. Сейчас он называется «зоной чрезвычайно высокого социального неудобства», где каждые 4 часа совершается преступление.[210] Туда отважились заглянуть корреспонденты портала «Эксперт» и рассказали о том, от Эйлсбери-истейт до Лондонского Сити не просто 4 остановки на метро, а целая пропасть в доходах, образовании, образе жизни и перспективах на будущее. У большинства обитателей этих домов нет работы, банковского счета и каких-либо сбережений. В квартирах не хватает элементарной мебели и царит антисанитария. Хуже всего, что дети, родившиеся в таких районах, с самого рождения попадают в этакую ловушку бедности. У таких детей очень высоки шансы повторить печальный путь своих родителей.
Латвия. Портал «Эксперт» сообщает о том, что в нынешней Латвии главные кандидаты в бедняки — это работающие бюджетники. Например, учитель с высшим образованием, получающий 200 латов (около 282 евро), или полицейский, который получает до 300 латов (423 Евро). Такой зарплаты хватит, чтобы заплатить за квартиру и скромно питаться. Для того, чтобы позволить себе что-то большее, люди стараются подработать, кто как может.
В Лиепае был случай, когда начальник дорожной полиции города каждый год в отпуск ездил в Данию на пушную ферму, чтобы подработать на неквалифицированной работе: он сдирал там шкуры.
Для многих латвийцев жизнь в Евросоюзе приносит все больше разочарований и заставляет вспоминать о другом союзе — Советском.
После исчезновения Советского Союза у правящей элиты западного мира пропал стимул поддерживать минимально приличное существование своих народов. Свертываются социальные гарантии, нарастает поляризация в распределении доходов, на одном полюсе — ночлежка и гамбургер из помойки, на другом — вилла, яхта и персональный самолет.
В 1997 году половиной акционерного капитала Соединенных Штатов владел 1 % граждан США и почти 90 % его принадлежало 1/10 наиболее богатых семейств.[211]
Наша книга — не для представителей этой 1/10 части. Всех, кто не принадлежит к наиболее богатым семействам мира сего и хочет эмигрировать на Запад, мы призываем помнить о русской пословице из начала главы.