Против мусульманского мира

Против мусульманского мира

Ставка на экспорт демократии столкнула республиканскую администрацию США с исламом. Как бы президент Буш ни пытался, следуя, очевидно, советам тех в его окружении, кто не испытывал или в меньшей степени испытывал влияние неоконсерваторов, показать, что американская политика не имеет своей целью и не ведет к противоборству с исламом, на самом деле конфронтация становилась неизбежной. Участвовавший в написании речей президента Буша Дэвид Фрам, о котором уже упоминалось, заявил: «До 11 сентября мы действовали по теории домино. Ее суть: мы должны работать с умеренными арабскими режимами, побуждать их к постепенным реформам, а их внутренняя политика не так уж важна для нас. Проблемы представляют лишь небольшие группы экстремистов. Эта теория в той или иной мере присутствовала в американской политике с 1973 года. И только атаки на Нью-Йорк вывели ее из строя. 11 сентября показало нам, что прежде всего важно внутреннее поведение государств. Проповеди в мечетях Саудовской Аравии имеют прямое отношение к внешней политике этого государства». «Мы хотели использовать эти идеи в президентской речи, – сказал Фрам. – Президент согласился с ними»[8].

Именно с внутренней ситуацией в странах, население которых исповедует ислам, была связана идея демократизации Большого Ближнего Востока. Администрация США решила через «Большую восьмерку» (G8) легализовать этот план по навязыванию западного типа демократии всем, кто вошел в этот новый географический регион, то есть мусульманскому миру от Афганистана до Марокко. Но попытка осуществления этого замысла закончилась ничем. Точку зрения тех, кто не поддержал американский план, высказал президент Франции Жак Ширак, заявив, что ближневосточные страны сами должны решать, нуждаются ли они в «миссионерах демократии». Египет и Саудовская Аравия не приняли приглашения участвовать в заседании G8. Никто из лидеров других арабских стран, за исключением лишь одного – президента Ирака, не выступил в пользу «демократического миссионерства».

В конечном счете обречены на поражение также попытки настраивать против ислама, эксплуатируя анти-террористические настроения и чувства преобладающего большинства государств и значительного большинства населения земного шара. Хотя нужно признать, что стремление ряда деятелей представить ислам как источник опасности для мирового сообщества пользуется, к сожалению, поддержкой среди многих на Западе.

Международный терроризм действительно имеет окраску экстремистского ислама. Сегодняшняя реальность такова, что ряд экстремистских террористических организаций и групп, в первую очередь «Аль-Каида», одеваются в исламские одежды. Но это не дает оснований «выводить» терроризм из ислама. А именно к такой логике подталкивают представления об исламе как об агрессивной религии, проповедующей необходимость войны с «неверными», то есть представителями другого вероисповедания.

Между тем ислам, как и другие мировые религии, не порождает и не оправдывает убийства мирных жителей, расправ с мирным населением. Коран, как известно, признает единобожие, то есть единого Бога для всех. Изречение «нет Бога, кроме Бога» направлено не против других религий, а против тех, кто проповедует многобожие. Утверждение в Коране, что Мухаммед является посланником Бога, призвано показать, что он последним из всех получил предначертания от Бога. Но Коран отнюдь не перечеркивает наличие других посланников, «более ранних», чем Мухаммед. В Коране они называются: Ибрагим – Авраам, Исхак – Исаак, Муса – Моисей, Иса – Иисус и другие. Нельзя оправдывать, например, «Хизбаллу», когда ее военное крыло совершало обстрелы израильского мирного населения. Но никто не может обвинить эту шиитскую организацию, названную «Партией Аллаха», в том, что она ведет борьбу, скажем, против иудаизма, или христианства, или с израильской армией на религиозной основе.

Советник правительства США по борьбе с терроризмом Марк Сейджман[9], несомненно, представляет собой специалиста, чьи оценки заслуживают внимания. Изучая биографии террористов, он пришел к выводам, что «практически никто из них не имел религиозного образования», «радикальных мечетей очень немного», и те, кто посвятил себя террору, «шли в мечети не из религиозных побуждений, а потому, что искали там общения»[10].

Терроризм не имеет никакого права на существование. Однако он не идентичен понятию исламской религиозности. Более того, самый худший метод борьбы с террористами – ассоциировать их с мировой религией, которую исповедует более миллиарда жителей Земли.

Характерно и то, что международные террористические группы активизируют свою преступную деятельность не только против Соединенных Штатов, но в неменьшей степени и против умеренных и светских режимов стран с мусульманским населением. Это и понятно, так как идеологией «Аль-Каиды» является создание халифата на всех территориях, которые населены мусульманами. Но для этого нужно ликвидировать умеренные и светские режимы, расположенные на этих территориях.

Первоначально в прицеле современного международного терроризма США оказались как государство, способствующее сохранению режимов в Саудовской Аравии и Египте. Затем «претензии» к США приумножились, и среди них одна из главных – американская поддержка израильской политики территориального расширения за счет арабов.

Вместе с тем объектом деятельности террористов становятся и те государства, где мусульманское население находится в меньшинстве. При этом совершаются попытки разжечь сепаратизм у этой части населения. Так, например, действовали и действуют экстремисты в отношении Чечни и некоторых других российских республик Северного Кавказа. Так они действуют в Индии и Китае. Например, за четыре дня до открытия Олимпиады 2008 года в Пекине группа боевиков атаковала китайскую пограничную заставу в Синьцзян-Уйгурском автономном округе. В результате неожиданного нападения погибло 16 пограничников и еще 16 получили ранения. Нападение связывалось с сепаратистами, добивающимися отделения этого автономного округа от КНР и создания там исламского государства. По данным правительства КНР, в Китае проживает 21 млн мусульман. В 2004 году были подавлены серьезные беспорядки, вспыхнувшие в мусульманских районах страны. Китайские власти объявили эти беспорядки происками международных террористов.

Требует уточнения понятие исламского фундаментализма. Было бы неправильно идентифицировать его как исламский экстремизм. Фундаментализм свойствен не только исламу, но и другим религиям. Он сам по себе не практикует навязывания религиозных моделей государственного управления или общественной жизни силовыми приемами. Одновременно многие исламские последователи фундаментализма (во многих исламоведческих работах считается более адекватным термин «салафизм»)[11] считают своим долгом «очищение» ислама, возвращение его к тем принципам, которые господствовали при пророке Мухаммеде и четырех «праведных халифах» (Абу Бакре, Омаре, Османе и Али). Но опасность возникает, когда фундаментализм (салафизм) или объединяющиеся в нем исламские школы принимают экстремистскую, агрессивную форму. История знала время, когда и христианский фундаментализм перерастал в христианско-католический экстремизм. Об этом свидетельствуют и кровавая практика иезуитов, и расправы над мусульманами во время Крестовых походов.

Борьба против международного терроризма неэффективна без участия в ней, причем в первых рядах, мусульманских стран и организаций. Среди них особое место может принадлежать Саудовской Аравии, на территории которой, в Мекке, расположена святыня мусульман – Кааба. Попытки показать, будто при поддержке руководства Саудовской Аравии и других стран с умеренными исламскими режимами действуют террористические группы в различных частях мира, – это не что иное, как фальсификация, извращение фактов. Умеренные исламские режимы, равно как и светские режимы в государствах с мусульманским населением, не находятся по одну сторону баррикады с террористами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.