Нужно быть когом…

Нужно быть когом…

– Великолепно! – Верховный отложил в сторону свежий номер «Сверхновой реальности». – Хорошо сработано.

– Параллельно прошел сюжет по первому каналу, товарищ Верховный, – удовлетворенно откликнулся глава имперского Агентства передовых разработок, сидя за столом напротив правителя. – Вызвать президента РАН?

– Не надо, Игорь Витальевич, – поморщился его собеседник. – Не следует перегибать палку. Ты же наше национальное дуроломство знаешь. Кинутся угождать – и погонят брак. Начнут нам действительно шарлатанов из страха поставлять. Ничего – они читать тоже умеют. Пусть академик Бастионов сам мылит шею своему главе Комитета по псевдонауке. Нехай сами шевелятся – не для того мы их когда-то от медвежьей власти спасали…

Верховный еще раз довольно хмыкнул, погладив номер ежедневной газеты, которую шутливо называл «Штурмовиком НТР». Статья-расследование вышла хорошей. Она повествовала о том, что Агентство передовых разработок – АПР – выдвинуло перед наукой конкретную задачу: нужна технология, способная на десятки процентов снизить себестоимость отопления административных и промышленных зданий. Одним из претендентов выступили вихревые теплогенераторы компании «Энергия будущего». Естественно, Комитет по псевдонауке во главе с незабвенным академиком Санько разразилась гневной статьей в своем вестнике, объявившей эту технику лженаучной. Но корреспондент газеты выяснил, что Комитет не устроил ни единого выезда своих экспертов на работающие объекты и не провел ни одного реального испытания техники, рождая свое заключение исключительно в кабинете, из головы Санько. Статья сообщала, что это, наоборот, сделала Академия естествоиспытателей – конкурирующая государственная структура, созданная недавно. И оказалось, что непонятный пока эффект есть – при кавитации вода действительно выделяет тепло. Более того, сравнительные испытания показали, что экономия по сравнению с обычными электрическими обогревателями-кипятильниками дает почти двукратный выигрыш. Оказывается, эта техника уже успешно прошла два отопительных сезона в зданиях Опытных заводов столичного технополиса, ею уже пользуются на ряде складских терминалов, она обогревает жилые корпуса нескольких частей Военно-научных сил. Газета задавала резонный вопрос: РАН живет на средства налогоплательщиков и должна исследовать непознанное. Как она может так поступать, отрицая очевидно обнаруженное новое явление вместо того, чтобы его исследовать и объяснять? И вообще – сама РАН жалуется на большие затраты каждый отопительный сезон. Не воспользоваться ли ей самой новыми генераторами?

– Мы тоже проведем открытые испытания, – заверил Верховного глава АПР. – И вынесем результаты на публику.

Руководитель страны еще раз улыбнулся. Он хорошо помнил тщедушного, носатого главу Комитета по псевдонауке с вечно пугливым, бегающим взглядом. Ох, и достанется же ему от начальника за такую работу! Кажется, в здании на Ленинском проспекте не приняли всерьез разговор о том, что РАН нужен центр опытной проверки новых изобретений и открытий.

Зуммер интеркома запел на высокой ноте. Верховный ткнул кнопку – звонил президент РАН.

– Соедините, – коротко бросил правитель.

Президент Академии звонил именно по этому поводу и приносил свои извинения за подчиненного.

– Полноте, Евгений Владимирович! – пробасил Верховный в трубку нарочито добродушно. – Вы же понимаете, что такие вещи не могут оставаться без изучения. Времена изменились, мы на науку средств не жалеем. Если нужно – то и институт создадим, и проблемную комиссию. Нам нужны новые фундаментальные знания. В сороковом году Урановую комиссию создали – а мы с тех пор побогаче стали. Работайте, товарищ Бастионов, а мы поддержим.

Что? Конечно, мы всячески поддержим укрепление и расширение вашей Секции прикладных проблем. С тех пор, как страна прекратила транжирить деньги на стадионы и на заграничных футболистов, средств у нас стало вдоволь. Так что о финансировании прошу не беспокоиться. Главное – нам нужны результаты, товарищ Бастионов. Проявляйте инициативу, тревожьте нас, не бойтесь взбаламутить спокойствие.

Рад был слышать, Евгений Владимирович. До свидания!

– Ну вот, процесс пошел, – насмешливо поделился впечатлениями с собеседником Верховный. – Вот что делает крест животворящий, если не о горных лыжах думать и не дурные стадионы строить. И не на черных футболистов бабки спускать. Как, оказывается, немного нужно для счастья…

– А главное – мы конкретные задачи ставим, – согласился глава АПР. – Мне тут подумалось: именно это и двигает науку вперед. Страшно подумать, что ждало знаменитого Торричелли, будь в его времена Комитет по псевдонауке…

– Ты это о том, как он атмосферное давление открыл? – улыбнулся Верховный.

– Точно так! Великий Эванджелиста Торричелли в 1643 году неопровержимо доказал, что воздух имеет вес, а все мы живем на дне огромного воздушного океана, испытывая его давление.

Воздух – и что-то весит? Не может что-то весить невесомое, это противоречит здравому смыслу и повседневному опыту миллионов людей! Торичеллиева мысль казалась тогда дикой и не сразу была принята учеными даже после открытия великого итальянца. До Торричелли незыблемым считался «физический закон» Аристотеля: природа не терпит пустоты. То есть, согласно ему вода будет подниматься вслед за поршнем в трубе всасывающего насоса на любую высоту. А когда, кажется, герцог Тосканский решил поднять воду для своих фонтанов вверх, то оказалось, что выше десяти метров поршень засосать водичку не в состоянии. Именно тогда Торричелли, заменив воду гораздо более тяжелой ртутью, доказал, что атмосфера давит на нас со знаменитым показателем в 762 миллиметра ртутного столба, затягиваемого в вакуумную трубку. Разрушив мертвящий «закон» «неоспоримого авторитета», Эванджелиста смог породить огромное, новое направление в физике, двинул вперед познание мира, подарил миру барометр, чем привел к развитию и метеорологии, и дальнего мореплавания, и физической географии. Да и не перечислить всех последствий, что дало тогда всего одно открытие.

А если бы тогда существовал идиотский Комитет по псевдонауке при тогдашней РАН? Жутко подумать! Какие-нибудь академики Круглин или Санько провозгласили бы Торричелли лжеученым, нарушающим фундаментальный закон Аристотеля. Причем объявили бы, даже не выехав на объекты и не поприсутствовав при его опытах. Так, на основании бумажных сообщений приговор бы состряпали. И выгнали бы Торричелли из науки. Но, слава богу, был герцог Тосканский, которому нужно было решить конкретную задачу – запустить фонтаны. И ему было плевать, нарушает ли Торричелли какие-то фундаментальные законы науки или нет, лишь бы система заработала. Послал бы он гипотетических санько-круглиных куда подальше – и сделал бы Эванджелисту придворным ученым. Что, в общем, в реальности и случилось. Никакие шипения церковников насчет того, что непогрешимость Аристотеля, признанного папами величайшим авторитетом, не помогли.

– Ну да, выступим-ка в роли нынешних герцогов Тосканских, – засмеялся Верховный, срезая кончик гаванской сигары. Он закурил, со смаком выпустил в воздух струю голубоватого ароматного дыма.

– Ну, а как дела с Анджело Росси идут? – спросил он и выслушал ответ, откинувшись в кресле.

Верховный еще летом 2013 года понял, что западный мир не примет реакторов Росси, даже если все проверки покажут их подлинность и работоспособность. Ибо если бы хозяева «свободного мира» всерьез хотели бы иметь технологию низкоэнергетического ядерного реактора с бутылку величиной, то засекретили бы эти работы уже в начале того года, а Росси продолжил бы работу негласно в закрытой лаборатории либо Пентагона, либо какой-нибудь гигантской международной корпорации. А потом его реакторы появились бы внезапно, как снег на голову. Тогда уже Верховный понял, что никаким американским правящим кругам, никаким Ротшильдам или Рокфеллерам не нужно подобное открытие, потому что оно ведет к слишком большим переменам. К потрясению основ их власти и богатства. Да, исследования по физическому бессмертию они профинансируют – но только не работы по овладению запасами дешевой и огромной энергии. И именно в этом слабость архитекторов Вечного рейха. И шанс для русских.

– Росси на тайных переговорах требует буквально золотых гор и твердых гарантий, – говорил глава АПР.

– Обещайте ему все! – махнул рукой Верховный. – Миллиарды, поместья, земли. Ну, расстанется со своим имуществом еще парочка расейских сановных воров – так они же воры, низшая раса, расходный материал. Даже в бюджет не залезем. Одарим Росси замком во Франции, скажем. Или в Англии. У нас их теперь много, «подаренных»-то. Мы теперь, поди, не беднее папского престола будем. Так что полномочия, считайте, получили от меня. По этому вопросу приму в любое время дня и ночи: ставка в игре слишком высока. А обманет нас Росси – ледорубом угостим. Но чутье мне говорит: не обманывает он, наткнулся все-таки на чудо. Слишком много видел до этого, уже интуиция выработалась…

– Вас понял, товарищ Верховный, – кивнул головой его собеседник.

Чутье и ему подсказывало: успех где-то рядом. Эксцентричный Росси слишком походил на всеволожского Мастера, принесшего в технологическую сокровищницу страны множество необычного и полезного. Творцы всегда ершисты и необычны. А вот тот, кто творить не умеет, как правило – сух и банален. Или подл да низок, да еще и с гомосексуально-садистскими наклонностями. Кто не умеет творить сам, двигает в борцы за чистоту учения, в инквизиторы. Глава АПР прекрасно помнил досье на одного академика-инквизитора. Тщедущный, щуплый физик, родственник одного из сподвижников великого Курчатова, этот носатенький субъект отличался какой-то суетливостью и вороватым взглядом. На его совести были гонения и на Мастера, и на других новаторов. Носатый карлик не брезговал даже тем, что прибегал к помощи эмигрантского писаки в Америке, в советское время изгнанного из вуза за то, что показывал свой детородный орган студенткам. Да и сам-то птиценосый академик был не без греха: однажды в бане стал мыть мошонку приятелю. Бр-р, выродок! Таких точно нужно сметать с дороги развития, как кучи дерьма.

– Как у вас с программой «Агрополис» дело движется? – ворвался в мысли Игоря голос Верховного.

– Пока нормально движемся, товарищ Верховный, – отрапортовал директор агентства, – Сводим в него все, что можно, все, что повышает производительность и продуктивность, позволяя обходиться минимум людей. Все – начиная от комбайнов-роботов и новых летательных аппаратов и кончая технологиями повышения урожайности. Задействуем технологию водоочистки Петрика и строим завод по производству протиевоей воды по его технологии. Смеляков там у нас генконструктором, он дело туго знает. Но проблемы возникают…

Игорь вкратце доложил: вода из кавитационно-вихревой установки Черкаса действительно повышает урожайность растений. Экономия на удобрениях – колоссальная. Но вот пробовали поить этой водой кроликов – так плоды буквально разрывали чрева самок. Так что тут еще нужно изучать механизмы, да и людям эту воду употреблять рановато. Хотя один из разработчиков поил этой водой новорожденного сына – и тот рос очень быстро, поражая всех размерами. Но изобретатели – известные экстремалы.

– Потому, товарищ Верховный, покамест ничего для прессы не даем. Изучаем действие воды на живые организмы, за сыном того изобретателя наблюдаем, обследуем, – закончил Игорь.

– Правильно делаете, – одобрил глава государства, прищурив глаз от дыма сигары, – тут наверняка нужно еще много работать. Но для технических культур, для льна нашего уже сейчас можно установки в ход пускать. Кто активно занимается проблемой?

– Вторая Академия, считайте – Владислав Жигалов, – задорно ответил Игорь. – Ну, Влад спуску не даст. Он еще поставит РАН перед фактом, заставит признать новые эффекты.

А Верховный дружески пожал Игорю руку и тоже рассмеялся.

– Черт, Игорь, иногда дух захватывает, – промолвил он. – Мы давно наткнулись на целый пласт совершенно безумных, внешне очень простых и дешевых технологий вроде этой кавитации. Помню, как Делягин говорил об их принципиальной нерыночности, некапиталистичности. Что они существуют где-то между господствующими направлениями, между информационными и нанобиотехнологиями. Но мы даже не представляли до конца, что это за золотая жила для нашего национального возрождения. Для этого стоило создать центры экспериментальной проверки подобного…

Верховный словно запнулся. Вихрь мыслей и ощущений захватил его. У него были неразвитые зачатки необычных способностей, подчас его память, в которую вторгались импульсы текущих впечатлений, могла воскресить в его мозгу то, что он видел и слышал много-много лет назад. Иногда Верховный мог на какой-то миг вспомнить даже запахи, стоявшие тогда в комнате или на улице. И в этот момент он словно возвратился в тело мальчишки 1977 года. На какой-то краткий миг пахнуло летним жарким днем, запахом книг из большого шкафа. Вспыхнула в памяти обложка журнала с большим аэропланом на нем. Книжка о приключениях Аргуса, написанная Аскольдом Якубовским. Роскошное издание о Марсе и будущих полетах на него – Клушанцева. Волна какой-то дикой радости нахлынула в грудь Верховного, уже далеко не молодого человека. Ощущение того, что детские мечты исполняются и он созидает тот самый новый мир, о котором так грезил тогда.

«Да, мы – коги. И нам очень хорошо быть вместе. Мы живем среди погасших, опримитивленных, не умеющих мечтать и создавать миры леммингов, слепых простецов», – мелькнула мысль. – Но мы отвечаем за них. Мы дадим им и мечты, и новую жизнь, и новые занятия…»

После развала СССР на территории так называемой «новой России» образовалась действительно новая историческая общность: бывшие русские – безвольные, циничные, разобщенные, не верящие в дерзкие прорывы и ненавидящие всех, кто на них способен. Беспомощные перед властью, глупые лемминги с обывательским мышлением, продажные в душе своей. Озабоченные только мелким потребительством. Эти лемминги покорялись любой мало-мальски организованной силе и никогда не могли восстать. С ними можно было делать все, что угодно, и именно поэтому власть над обломками Союза так долго удерживало племя откровенных мерзавцев и грабителей. Но когда власть перешла в руки Верховного, это оказалоь очень удобным: лемминги стали воском, из которых можно было лепить все, что нужно, не опасаясь никаких бунтов. Теперь покорность и податливость бывших русских играли на руку когам. Теперь нужно было из этих живых мертвецов, из этого распавшегося народа создать новый, живой и сильный народ. Сталину почти удалось родить живое дитя от мертвой матери – старой России, умершей в 1917-м. Но он не успел завершить великого дела. Теперь его нужно закончить им, когам.

Верховный вдруг вспомнил, как где-то в середине 2010-х пересекся на одном из великосветских раутов с финансистом не из последних, парнем на пятнадцать лет младше. Его тогда поразило до глубины души то, как человек 1981 года рождения, который должен был относиться к уже потерянному поколению, с ужасом говорил о том, что студенты вузов 2010-х годов – уже умственно недоразвитые. Не умеющие ни читать, ни связно выразить свои мысли, ни стремиться к большой цели. Молодой финансист тогда сказал, что не удивится приходу нового Сталина. Ибо эти молодые уже ни на что не годны, что их нужно просто сгонять в трудовые армии – чтобы хоть какая-то польза от них была. На строительство дорог, на приведение в порядок ландшафтов.

«Пожалуй», – подумал Верховный. – «Но даже этим безмозглым леммингам нужно дать интересные занятия. Для этого и надо создавать внешне простые технологии, которыми смогут пользоваться и они. Пусть строят новые города для самих себя. Пусть они не станут лишними. Их детей мы все равно сформируем так, как нужно для будущего. Но править всегда будут умные – коги, когнитарии. Познающие и мыслящие самостоятельно, не лемминги, живущие тем, что внушают им СМИ. Пусть коги станут как боги. Те светлые, те вечные мальчишки, что не знают слова «невозможно». Они и овладеют технологиями уже не Шестой, а Седьмой технологической эры!»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.