ЗИГЗАГ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

ЗИГЗАГ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Антон Суриков

Антон Суриков

ЗИГЗАГ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

ВАШИНГТОН И "ПОЛИТИЧЕСКИЙ ШИИЗМ"

За дымовой завесой демагогии о "свободном волеизъявлении" в Афганистане и Ираке и грядущем торжестве демократии на всем Большом Ближнем Востоке в настоящее время происходит коренной пересмотр американской глобальной стратегии. Имперская линия правых республиканцев, делавших ставку на военную силу как на главный инструмент обеспечения доминирования США, по мере все новых неудач в Ираке уходит в прошлое. На смену ей идет стратегия "управления хаосом", ведущими апологетами которой выступают политологические круги, близкие к Демократической партии. Применительно к Большому Ближнему Востоку эта стратегия заключается в противодействии так называемому "политическому шиизму". Ее смысл состоит, с одной стороны, в провоцировании проиранских шиитов, в том числе в Ираке и Ливане, к активным действиям против "умеренных" арабских сил и режимов, а с другой — в предоставлении "умеренным" арабам дополнительных американских гарантий безопасности взамен на полную лояльность внешнеполитического курса. Причем лояльность не только в самом регионе, но и за его пределами. Включая Кавказ. Чем же вызвана столь масштабная переоценка политической стратегии США?

Начиная войну против Саддама Хусейна, администрация Буша преследовала широкие экспансионистские цели, касавшиеся именно всего окружающего региона. По первоначальным планам, Ирак де-факто должен был стать американским протекторатом с марионеточным правительством и контролем корпораций США над нефтяными ресурсами. Следующим объектом агрессии намечалась Саудовская Аравия. На первый взгляд это парадоксально. Эта монархия всегда считалась ближайшим союзником Вашингтона, тогда как, например, Сирия и Иран уже давно объявлены Вашингтоном частью мировой "оси зла". Однако ни Иран, ни Сирию американцы оккупировать никогда всерьез не собирались и сейчас не собираются, несмотря на периодически раздающиеся угрозы. Военная оккупация 70-миллионного Ирана технически вообще невозможна — у США просто нет необходимого для этого количества войск. Максимум, что может себе позволить Вашингтон, — нанести "точечные" удары по объектам иранской военной и ядерной инфраструктуры. А в случае Сирии оккупация вообще бессмысленна — нефти там нет. Другое дело — Саудовская Аравия. Где-то с середины 1990-х годов королевство проводило относительно самостоятельную политику на мировом нефтяном рынке и в сфере экспорта радикального исламизма, что вызывало у США большое раздражение. На определенном этапе в Вашингтоне возобладала точка зрения о целесообразности прямого контроля над энергетическими ресурсами монархии. Для чего королевство предлагалось расчленить на три части: западную, центральную и восточную, где сосредоточены основные запасы нефти. При этом восток должен был быть оккупирован. Тогда, с учетом зависимости от Вашингтона малых стран — Омана, Кувейта, ОАЭ, Катара и Бахрейна, а также принимая во внимание существовавшие до осени прошлого года планы свержения президента Венесуэлы Уго Чавеса, под непосредственным американским контролем оказалось бы более половины мирового экспорта нефти. Случись такое, страны Европы и Азии оказались бы в сильнейшей зависимости от США. В чем, собственно говоря, и состоял замысел неоконсерваторов в администрации Буша, первым шагом в реализации которого стал Ирак.

Однако в Ираке план сразу же и провалился. Не секрет, что легкая военная победа весной 2003-го года была достигнута не на поле боя, а путем сговора с правившей в Багдаде суннитской элитой, предавшей Саддама в обмен на обещания сохранить ее лидирующую роль в послевоенном Ираке. Однако на следующий же день после оккупации Багдада американцы суннитов банально "кинули", начав политические игры с шиитами и курдами. В ответ сунниты развернули вооруженное сопротивление, тайную поддержку которому на начальном этапе оказала Саудовская Аравия, не желавшая стать следующей мишенью. С другой стороны, ситуацией воспользовался Иран, негласно поощряемый государствами "старой Европы" и Китаем. Инструментом иранской политики стали иракские шииты. В отличие от суннитов, шииты в противоборстве с США решили не полагаться всецело на силовой ресурс. Составляя большинство населения, основную ставку они сделали на демократические процедуры для постепенного перехвата власти. Прошедшие в январе выборы, показали, что эта ставка пока себя оправдывает. Таким образом, Тегеран достаточно близко подошел к достижению цели, которую он так и не смог реализовать в ходе войны с Саддамом в 1980-е годы — установить в Багдаде исламский режим.

Описанная тенденция на формирование в Ираке (или как минимум на богатом нефтью юге страны и в столице) шиитского исламского государства означает переформатирование всего политического пространства Большого Ближнего Востока. Наметилась ось "политического шиизма", которая, очевидно, свяжет Иран, Ирак, алавитский режим в Сирии и шиитов в Ливане, политические интересы которых представляет партия "Хезбалла". Это радикально повысит вес и влияние Тегерана как минимум в двух критически важных зонах — в Персидском заливе и в Палестине. В странах Залива, как известно, весьма велика доля шиитского населения. В Бахрейне и Омане они составляют большинство населения. В Кувейте и на востоке Саудовской Аравии их от четверти до трети. При поддержке из Тегерана и Багдада это может оказаться достаточным если не для свержения нефтяных монархий, то для их тотальной дестабилизации. Аналогично Ливан и Палестина. В последние два года до трех четвертей всего объема финансирования палестинской "Интифады" шло из Ирана по каналам партии "Хезбалла" и ее филиала на западном берегу Иордана и в секторе Газа, группировки "Исламский джихад". Происходящий сейчас под давлением Запада вывод из Ливана сирийских войск обещает лишь усилить конфронтацию в ливанском обществе. Так как "Хезбалла", видимо, сильнее своих оппонентов — христиан-маронитов, друзов и мусульман-суннитов, конфронтация рано или поздно приведет к израильскому вмешательству на стороне противников проиранских сил. А тогда симметричные действия "Хезбаллы" и "Исламского джихада" в Палестине станут неизбежными. Причем новый всплеск "Интифады", вероятно, не просто нанесет непоправимый ущерб плану "Дорожная карта", но и крайне негативно повлияет на внутреннюю стабильность в Египте и Иордании.

Изложенный сценарий означает полный крах имперской политики неоконсерваторов. Видимо, не случайно главного "ястреба" — Вулфовица — Буш срочно перемещает из Пентагона во Всемирный банк. После произведенной общей переоценки ценностей сейчас все практические действия Вашингтона в регионе направлены на формирование образа "шиитской угрозы". Американцы, окончательно убедившись, что их первоначальные замыслы прямого военного контроля над нефтяными ресурсами нереализуемы, судорожно пытаются обратить свое стратегическое поражение в некое подобие победы. Ведь еще больше, чем США и даже Израиль, "политический шиизм" напугал арабские режимы, в первую очередь — Саудовскую Аравию. Сейчас в Эр-Риаде уже не опасаются американской оккупации восточной части страны. Там понимают, что неудачи в Ираке сняли подобную затею с повестки дня. Зато рост влияния Ирана воскресил у саудитов и других "умеренных" арабов худшие страхи времен имама Хомейни и ирано-иракской войны. Единственной силой, которая в состоянии сдержать шиитскую экспансию в условиях резкого ослабления иракских суннитов, нефтяные шейхи считают тех же американцев. А те, в обмен на все более возрастающие в цене гарантии безопасности, требуют полной внешнеполитической лояльности и экономических преференций. По некоторым признакам, взаимное понимание на сей счет практически достигнуто. Американо-арабские отношения вновь возвращаются в формат 1980-х годов. Надолго ли?

ОТ СЕПАРАТИЗМА К ХАЛИФАТУ

В 1980-е годы "дружба" между США и саудитами не ограничивалась гарантиями безопасности. Важным направлением сотрудничества, у истоков которого стояли директор ЦРУ Билл Кейси и глава внешней разведки Саудовской Аравии принц Турки аль-Фейсал, по инициативе Вашингтона" стал тогда комплекс целенаправленных действий по дестабилизации СССР. Именно этим было вызвано искусственное обрушение мировых цен на нефть в середине 1980-х годов, поставившее советскую экономику в крайне затруднительное положение. Другая важная сфера — поддержка моджахедов в Афганистане при "руководящей и направляющей роли" США и заметном финансовом и идеологическом участии саудовского королевства. Сегодня имеются основания полагать, что подобная же схема может быть вновь применена, на этот раз на Кавказе. Цель — дестабилизация и последующее расчленение РФ.

То ли 6, то ли 8 марта где-то в Чечне был уничтожен Масхадов. Кем уничтожен, с чьей санкции и почему сразу же после саммита США-РФ в Братиславе — вопросы крайне интересные. Для понимания истинного значения этого события особенно важна реалистичная оценка личности преемника покойного президента Ичкерии. Им стал 38-летний Абдулхалим Садулаев, он же Ахмад Файруз шейх Абдулхалим. Легковесные политтехнологи, обслуживающие Кремль, уже успели запустить версии, что шейх якобы вовсе и не шейх, что его вообще не существует, что он араб из Саудовской Аравии, что он является марионеткой в руках Басаева. Это, конечно, глупости, однако далеко не безобидные. На деле РФ получила в лице шейха Абдулхалима весьма опасного противника, которого нельзя недооценивать. Будучи одним из идеологов салафизма, он имеет серьезные связи и авторитет в исламском мире, в той же Саудовской Аравии. Его приход будет иметь заметные последствия как для стратегии, так и для тактики "джихада". Бывший советский полковник Масхадов, несмотря ни на что, оставался сторонником независимой Ичкерии как относительно светского национального государства. Шейх Абдулхалим — поборник Халифата. Это такой тип государственного устройства, когда отрицаются национальные обычаи и традиции, а источником права являются только Коран и Шариат. Для Халифата не принципиальна национальная принадлежность человека. Главное, чтобы он был мусульманином. Не случайно после объявления Абдулхалима президентом, не только в Чечне, но и в джамаатах за ее пределами была проведена процедура принесения ему присяги на Коране как верховному амиру Кавказа и всех мусульман России. В случае Масхадова подобного не было.

Различие целей дополняется различием методов. Масхадов был сторонником принуждения Кремля к переговорам о предоставлении Ичкерии независимости по образцу Хасавюрта. Шейх Абдулхалим является противником любых форм диалога с нынешней властью. По его мнению, главная задача боевиков — содействие революционному свержению кремлевского режима, после чего вопрос о создании на Северном Кавказе Халифата якобы решится сам собой. Исходя из этого, шейх весьма скептически настроен относительно массовых захватов заложников наподобие "Норд-Оста" и Беслана. Но не по причине жалости к "кафирам", а из прагматических соображений. Игра в "доброго и злого следователей" по типу Масхадов — Басаев хотя им до конца и не отрицается, но в качестве главного инструмента диверсионной войны также не рассматривается. Абдулхалим не настроен вообще ни на какой диалог с Кремлем, даже с позиции силы. Он непримиримый враг режима, считающий джамааты ударной силой и авангардом будущей "оранжевой" революции, которая, по замыслу, "освободит" Кавказ. Основные его методы — индивидуальный террор против высших должностных лиц и масштабные теракты в форме искусственных техногенных катастроф, в том числе с применением биохимического и радиологического оружия. Это должно деморализовать российское общество, посеять страх и панику, продемонстрировать населению, что власть не в состоянии его защитить. Проще говоря, что власти в РФ нет. При этом сам шейх заниматься технической стороной диверсий не намерен. Для этого есть другие люди, есть сетевые террористические структуры. Однако принятие политических решений и религиозное оправдание террора Абдулхалим, безусловно, оставит за собой. А публичную ответственность за теракты возьмет на себя Басаев. Или, если Басаев в каких-то случаях этого делать не захочет или будет убит, в виртуальном пространстве существует еще один террорист — Павел Косолапов, которого, в силу виртуальности, убить невозможно. Таким образом, устранение Масхадова и приход Абдулхалима означают завершение трансформации чеченского сепаратистского сопротивления в религиозно-идеологическую диверсионную войну на всем Северном Кавказе и в других регионах РФ.

В международном плане смерть Масхадова — это удар по кавказской политике Евросоюза. Теперь Шредеру, Блэру и Шираку затруднительно будет призывать Кремль к диалогу с "умеренными сепаратистами". Таковых в Чечне уже нет. Единственное, что осталось, — критика "федералов" за "нарушение прав человека". Или использование в пропагандистских целях оказавшегося не у дел Закаева. На днях Закаев заявил западной прессе, что Басаев якобы свободно перемещается по России и фактически является агентом ее спецслужб. Видимо, в скором времени британская разведка МИ-6, плотно опекающая бывшего представителя Масхадова в Лондоне, разовьет эту тему. Например, Закаев может обвинить российские официальные структуры, пусть и бездоказательно, в организации "Норд-Оста" и Беслана.

У США же, наоборот, сейчас в руках оказались все реальные рычаги давления на РФ через Кавказ. Используя своего "старого-нового" младшего партнера в Эр-Риаде, они могут гибко управлять ситуацией, повышая или понижая градус конфликта. Вопрос в том, насколько долговечным окажется союз Вашингтона с саудитами? И в чьих интересах будет использоваться описанный механизм дестабилизации, если на каком-то этапе американо-саудовское взаимопонимание вдруг исчезнет? А то, что это рано или поздно произойдет, сомнений нет. Американцы — большие мастера устраивать хаос. Но управлять хаосом они не умеют. В отличие от англичан, исламских радикалов или, например, Китая. Как в свое время говорил Мао Цзэдун: "Хаос усиливается, ситуация бесподобная".