РЕВОЛЮЦИЯ МАКА

РЕВОЛЮЦИЯ МАКА.

Кыргызстан: проблема геополитического выбора

Эмиль Джумабаев

КЫРГЫЗСТАН ГЕОГРАФИЧЕСКИ, исторически, культурно, расово принадлежит к Средней Азии или Туркестану. В этногенезе всех народов Туркестана, за исключением таджиков, участвовали древние тюрки — выходцы из Южной Сибири, поэтому "сибирский компонент" присутствует в казахах, каракалпаках, туркменах, узбеках. Но единственным народом Средней Азии, сложившимся уже в Сибири, являются киргизы. Это и определило особенности национальной психологии и мироощущения. Вплоть до революции 1917 года киргизы были наименее мусульманским народом в Средней Азии, и в то же время сохраняли больше всего откровенно шаманских представлений и практик, буквально совпадающих с обрядами алтайских народов. Еще в XVII веке мусульманские авторы называли киргизов "кяфирами" или "ни кяфирами, ни мусульманами". Ислам стал по-настоящему распространяться среди киргизов только с начала XIX века под военно-административным давлением Кокандского ханства. В результате Юг Кыргызстана можно отнести к окраине мусульманской цивилизации, а Север — к евразийской кочевой Великой Степи. Мало где разные части одной страны принадлежат разным цивилизациям (на память приходит разве что бывшая Югославия или нынешняя Украина с делением на "униатский Запад" и "православный Восток").

Поэтому северные киргизы добровольно приняли подданство Российской империи — не только из-за экономических или других выгод (налоговый гнет России превосходил соответствующий кокандский, после присоединения появилось и много других "неудобств"). Нет, киргизы отвергли власть мусульманского Коканда и приняли власть русского "белого царя" как единственно легитимную в Евразии, восходящую к Чингиз-хану, далее к тюркским каганам и хуннскому шаньюю Моде (Огуз-хану эпической истории). Российская империя в глазах северных киргизов, через Московскую Русь была законной наследницей Монгольского Улуса — идеального государства кочевой Евразии.

В то же время южные киргизы оказали российским войскам упорное сопротивление, из них состояла значительная часть кокандской кавалерии. Киргизы же составили основную и самую активную силу в восстании под предводительством муллы Исхака-Болот-хана, этого "кокандского Пугачева", киргиза из рода бостон племени кесек, направленного одновременно и против Коканда, и против России. В алайской экспедиции генерала Скобелева 1876 года, подавившей последние очаги этого восстания, принял участие отряд северокиргизского (из племени сарыбагыш) манапа Шабдана Джантаева, который отнюдь не считал свое участие в жестокой карательной операции предательством. Значит, в его сознании поход против "южан" не был войной против своего народа.

Точно так же в Северной Киргизии без особого труда установилась Советская власть. В то время как Юг стал одним из самых горячих участков так называемого басмаческого Ферганского фронта, полностью ликвидированного лишь в 1924 году. Никаких иных, кроме цивилизационных, объяснений такой разницы в действиях одного, причем небольшого народа — нет.

Во времена российского подданства различия между Севером и Югом из цивилизационных превращались в культурные, а при советской власти стали исчезать и они, поскольку были уничтожены как остатки кочевой культуры, так и живая мусульманская традиция. В настоящее время эта инерциальная оппозиция "Север-Юг" разжигается внешними силами в политических целях.

Если с Казахстаном и Таджикистаном налицо в целом дружественные и добрососедские отношения, и единственной серьезной проблемой остается контроль за южными границами, потому что через Таджикистан из Афганистана идет печально известный наркотрафик и всё еще не исключается возможность проникновения вооруженных групп исламских фундаменталистов (напомним, что оба вторжения в Баткен были совершены с территории Таджикистана), то с Узбекистаном ситуация намного сложнее.

Официальный Ташкент постоянно претендовал на лидерство и гегемонию в Средней Азии. Претензии эти были подкреплены ставкой большевиков именно на узбеков. Москва, совершенно не считаясь с вековыми национально-государственными традициями Туркестана, создала "Узбекистан" из территорий, исторически принадлежащих другим народам. Хорезм, бывшее Хивинское ханство, принадлежал туркменам, каракалпаки были насильно "пристегнуты" к Узбекистану, Ташкент и окрестности принадлежали казахам, Бухара и Самарканд — таджикам, а большая часть Ферганской долины — кыпчакам, то есть южным киргизам. Возникает уместный вопрос: а где же собственно "узбекские" земли?

В Средней Азии — этом перекрестке цивилизаций и котле народов, начиная с XVI века сложилось особое население городов и предместий — сарты, потомки древних согдийцев и тюрок, арабов, монголов, средневековых тюркских народов (последних обобщенно называли в Восточной Европе "татары", в Средней Азии "моголы"). Сарты жили по всему Туркестану и своей национальной территории не имели, будучи "гражданами" всего Туркестана. Вплоть до 1917 года в Средней Азии никогда не путали "сартов" и "узбеков" — наследников Золотой Орды, то есть, в конечном счете, отюреченных монголов. Но при образовании Узбекистана в "узбеки" были записаны не только все сарты, но и множество таджиков, туркмен, казахов, кыпчаков, киргизов — вместе с их историческими землями. Непредвзятый наблюдатель легко заметит искусственность нынешнего "узбекского народа" по его этнографической и даже расовой пестроте.

Но, как бы то ни было, сегодня Узбекистан предъявляет территориальные претензии на Ошскую и Джалал-Абадскую области, где роль "пятой колонны" играет многочисленная узбекская диаспора, обладающая весомой экономической властью (в руках киргизов на Юге политико-административный ресурс, не всегда эффективно используемый). Первой открытой попыткой территориального передела в пользу Узбекистана явились ошские события 1990 года. Тогда гегемонистские планы Ташкента и закулисные махинации КГБ были сорваны народным сопротивлением, без всякой поддержки со стороны официальных структур Киргизской ССР.

После распада Союза давление официального Ташкента на Кыргызстан выражалось в форме минирования границ, оккупации спорных участков и даже прямо киргизской территории, таможенном произволе, прекращении подачи газа в самые холодные месяцы и т.д. Бишкек только успевал "подставлять щеки". В 1999 году в Кыргызстан из Таджикистана вторглись отряды ИДУ ("Исламское Движение Узбекистана"). И хотя заявленной целью вторжения был Узбекистан, киргизские власти, правильно оценив возможную угрозу для региона в целом, преградили путь боевикам. Первое вторжение, с грехом пополам, было отбито, и мы все помним узбекского президента, расточавшего похвалы мужеству и стойкости киргизской армии. Но в ту же зиму, в самое холодное время, газ снова был аккуратно перекрыт "за долги". Долги долгами, но киргизы своей кровью защитили каримовский режим, однако после разгрома отрядов "Талибана" и гибели Джумы Намангани, официальный Ташкент вздохнул свободно и с новой силой возобновил свою прежнюю политику в отношении Кыргызстана, косвенным следствием которой стали и нынешние события. Нужно ли снова и снова, по русской поговорке, плевать в колодец?

Определенную роль играет в нынешних событиях и Турция. Еще в конце XIX века, на закате Османской империи, в среде турецкой буржуазной интеллигенции зародились идеи так называемого "пантюркизма". В воображении пантюркистов "Тюркский каганат" простирался от Гагаузии на западе до Якутии на востоке. Активность Турции в Кыргызстане несколько поутихла по сравнению с началом 90-х, к тому же стали ясно видны утопизм и двусмысленность этой концепции. Утопизм ее в том, что языковое родство, общность происхождения, общая религиозная принадлежность — тем не менее, не гарантируют единства, сотрудничества, дружбы, процветания. Все подобные движения — например, "панславизм", "панарабизм" и др., оказались фикцией, народы и государства не смогли преодолеть взаимных противоречий и предпочли "одиночное плавание". Такие "панславянские" государства, как СССР, Югославия и даже Чехословакия распались. Известны и такие неудачные опыты "панарабизма", как недолгое объединение Египта и Сирии. Двусмысленность же "турецкого проекта" в том, что Турция — член НАТО и сателлит США. "Тюркская империя", даже если смогла бы осуществиться, была бы зависимым и прозападным государством, а не "воплощенной мечтой тюрков" о новом Каганате...

Кыргызстан сегодня и без того — безусловно прозападная страна, выполняющая геополитические задачи США в регионе. После исчезновения СССР Кыргызстан втянуло в сферу американских интересов, а эта сфера, как известно, включает в себя весь мир. База "Ганси" в аэропорту "Манас" и на земле Манаса — символ. Само существование Кыргызстана как государства целиком зависит от финансовой помощи и кредитов международных организаций: либо западных, либо контролируемых Западом. Понятие "суверенности" в таком контексте становится фикцией. Ну что же, внешне всё нормально — у нас утвердились демократия и рынок, существует свобода слова, кредиты поступают, национальная валюта стабильна, американцы аккуратно платят за аренду земли под военную базу, за каждый взлет своих бомбардировщиков, молодежь поголовно учит английский и мечтает о работе на Западе.

Но задумываемся ли мы о фундаментальных последствиях нынешнего геополитического выбора? Усыпленные долларовыми подачками, мы уже встали на путь, ведущий к полной потере национальной идентичности, к духовной, а затем и к физической смерти. И можем повторить судьбу индейцев в тех же самых США, кстати, наших далеких родственников по Сибири. Только их убивали алкоголем, а нас будут убивать, скорее всего, наркотиками — если нынешние события приведут к негласной легализации "афганского" наркотрафика, на что они, собственно, и направлены. Поэтому "ошским" и "джелалабадским" революционерам и демократам в качестве символического цветка их действий — куда же теперь без него — можно рекомендовать вовсе не желтый горный тюльпан, а розовый опиумный мак — так будет ближе к действительности.

Бишкек