Золотой век России. Исторический опыт национального успеха

Золотой век России. Исторический опыт национального успеха

В конце первого срока президентства Путина одна американская газета написала о нем: «Он может оказаться лучшим правителем, когда-либо руководившим Россией, хотя, конечно, у него не так много конкурентов». По моему мнению, таким конкурентом и его духовным предшественником является Екатерина Великая, которая сделала Россию великой европейской державой, к чему стремится и Путин. Царствование Екатерины можно назвать золотым веком России. Она стала преемницей дела Петра I. Петр решительно начал модернизировать Россию, Екатерина довершила начатое им, причем так великолепно, как Петр мог только мечтать. »Русский ренессанс» Екатерининская эпоха стала временем небывалого расцвета военного и экономического могущества России, ее культуры и просвещения. Никогда Россия не одерживала такого количества блестящих побед, никогда не приобретала такое множество сокровищ мировой культуры, никогда к нам не переселялось такое количество знаменитых художников и ученых, никогда прежде успехи нашего государства не вызывали такого изумления и уважения в Европе. Некоторым иностранцам Россия тогда представлялась волшебной страной. »С Петра, едва смея считать себя людьми и еще не считая себя настоящими европейцами, русские при Екатерине почувствовали себя не только людьми, но чуть ли не первыми людьми в Европе. Держава второго класса стала считаться первою военною державой в Европе и даже, по признанию англичан, «морским государством, очень почтенным»; сам Фридрих Великий в 1770 году называл ее страшным могуществом, а граф Безбородко в конце своей дипломатической карьеры говорил молодым русским дипломатам: «Не знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволения нашего выпалить не смела». Самого неповоротливого воображения не могли не тронуть такие ослепительные успехи», - писал Ключевский. А Фридрих Великий говорил про Екатерину: «Она претендовала бы как минимум на равенство, даже если бы переписывалась с самим Господом Богом». Небывалый рост могущества страны, превративший екатерининскую Россию в великую державу, характеризуется только несколькими цифрами. За время правления Екатерины Великой: - число жителей выросло с 19 миллионов до 36 миллионов; - доходы государства - с 16 миллионов рублей до 69 миллионов рублей; - ввоз-вывоз капитала - с 9 миллионов рублей до 44 миллионов рублей; - число фабрик и мануфактур - с 500 до 2000; - выплавка чугуна - с 3,7 миллиона пудов до 9,8 миллиона пудов; - производство железа - с 2,2 миллиона пудов до 6,2 миллиона пудов. Особенно ярко экономическое могущество России, рост ее материальной и духовной культуры проявились в приобретении огромного количества художественных сокровищ мировой цивилизации. За одно только это россияне должны быть бесконечно благодарны Екатерине - за возможность восхищаться лучшими творениями мировой культуры в созданном ею Эрмитаже. К концу XVIII века Россия стала крупнейшей в мире обладательницей художественных сокровищ. Только за 18 лет - с 1763 по 1781 год - Екатерина купила шесть крупнейших коллекций Европы, истратив колоссальные деньги. Фридрих Великий, славившийся на всю Европу покровительством наукам и искусствам, из-за финансовых трудностей вынужден был отказаться от предназначенных для него произведений, закупленных берлинским торговцем картинами Гоцовским, и тогда Екатерина перекупила все картины для Эрмитажа. В 1779 году покупается ценнейшее собрание картин лорда Роберта Уолпола, бывшего премьер-министра при двух английских королях. Английское общество хотело поместить это собрание в будущую национальную галерею и требовало у парламента выделить средства на его приобретение, а также запретить вывоз собрания за пределы страны. Однако русский посланник Мусин-Пушкин, получив указание Екатерины приобрести картины для Эрмитажа, быстро сговорился с наследником лорда, который, получив огромную по тем временам сумму в 36 тысяч фунтов стерлингов, быстро вывез из родового замка 198 картин. Мусин-Пушкин тотчас же переправил их в Петербург. Это вызвало в Англии бурю негодования, но было уже поздно. Эрмитаж стал обладателем прекрасных картин гениальных художников - Рафаэля, Рембрандта, Рубенса, Ван Дейка, Мурильо и многих других. По отзыву побывавшего в России в конце XVIII века английского путешественника Кларка, «дома русской знати наполнялись редкостными коллекциями мраморов, антиков, «болванчиков» и картин. Можно подумать, что русские богачи обобрали всю Европу для составления своих замечательных коллекций». Вот как знаменитая французская художница Виже-Лебрен описывала свой диалог с екатерининским вельможей при посещении его картинной галереи: »- На что вы пожаловали полюбоваться, сударыня? - На ваши картины, князь. - У меня их много! Какой школы? - Римской. - В ней столько художников! Какого вы желаете посмотреть? - Рафаэля. - Сударыня, Рафаэль писал в трех жанрах. Какой вы желаете видеть сначала?» В эту замечательную эпоху европейцы переселялись в Россию. За 10 лет - с 1764 по 1774 год - в России поселились 26 000 семейств. Много известных архитекторов, скульпторов, художников прибыли в Петербург из Франции: Фальконе - создатель памятника Петру I, Гудон - автор статуи Вольтера, Ламот - зодчий Эрмитажа, художники Лоррен, Валуа, Лагренэ, Дойен и другие. Чтобы остановить подобное бегство знаменитостей, во Франции приняли меры. В Страсбурге был задержан некто Борель за преступную вербовку для России талантливых людей, которых Франция не хотела отпускать. Для нас сегодня это звучит фантастично, но так было! Европейцы стремились в Россию, как в Эльдорадо. Петр прорубил окно в Европу, Екатерина широко распахнула дверь в нее. В 1766 году переехал из Пруссии в Петербург в зените научной славы великий математик Эйлер. Привлечение в Академию наук Эйлера рассматривалось Екатериной как своего рода победа над прусским королем, не сумевшим создать ученому такие хорошие условия, как в России. Научная деятельность Эйлера в Петербурге оказалась поразительно плодотворной. Им было опубликовано более 365 работ по математике, механике, астрономии, физике, статистике, демографии и другим разделам науки. Петербургская академия наук превратилась в своеобразный научный центр, куда было устремлено внимание самых знаменитых ученых того времени - Бернулли, д»Аламбера, Лагранжа, Лапласа, находившихся с Эйлером в постоянном общении. Была создана система народного образования, и население стало учиться по единым программам и учебникам. Екатерина спонсировала и ученых за рубежом - покупка библиотек Вольтера и Дидро, щедрые подарки европейским талантам вызывали восхищение Екатериной и благодарность ей. Вот какие послания она получала в ответ: «С тех пор как ваше величество осыпали милостями одного из знаменитейших философов Франции, все, кто занимается литературой и кто не считает Европу вполне погибшей, смотрят на себя, как на ваших подданных». Екатерина подписалась на «Энциклопедию» Дидро, когда во Франции она была запрещена. «В какое время мы живем! - восклицал Вольтер. - Франция преследует философов, а скифы им покровительствуют!» Все эти успехи в экономике, просвещении, культуре тем более поразительны, что царствование Екатерины II нельзя причислить к спокойным и легким временам - из 34 лет царствования на 17 лет мира пришлись 17 лет войны. Екатерина считала: «Мир необходим этой обширной империи: мы нуждаемся в населении, а не в опустошениях». Но ей пришлось завершить задачи внешней политики, которые веками мечтали осуществить московские государи. Широко известны блестящие победы Суворова и Ушакова. Но не менее поразительны успехи и других екатерининских полководцев. Кратко упомяну события, происшедшие в течение только одного года - 1770-го. 24 июня русский флот под начальством графа Орлова в Чесменской гавани уничтожил турецкий флот, имевший вдвое больше кораблей. 7 июля генерал Румянцев с малочисленным войском напал на берегу реки Ларги на восьмидесятитысячное турецкое войско и разгромил его. На поле сражения противник оставил более 1000 убитых, русские - 29. 21 июля была одержана другая блестящая победа над великим визирем при Кагуле. При этом у Румянцева было не более 17 000 человек, у визиря - 150 000, да с тыла русским грозили татары в числе 80 000. На поле сражения противник оставил более 20 000 убитых, русские - 353. Историк Соловьев утверждал: «Победа эта напомнила древнюю историю, когда горсть греков разбила полчища персидские; обстоятельства были одинаковые, и тогда и теперь шла борьба между европейским качеством и азиатским количеством». Румянцев писал Екатерине: «Армия вашего императорского величества не спрашивает, как велик неприятель, а ищет только, где он. Войска, мне вверенные, собою дали бы примеры мужества самим римлянам, если бы тех веки позже нашего наступили». В июле 1771 года князь Долгорукий в две недели занял весь Крым. В письме к нему Екатерина сообщала: «Вчерашний день (17 июля. - С.В.) обрадована была вашими вестниками, кои приехали друг за другом следующим порядком: на рассвете - конной гвардии секунд-ротмистр Одоевский с взятием Корфы, в полдень - гвардии подпоручик Щербинин с занятием Керчи и Еникале и пред захождением солнца - поручик Семенов с ключами всех сих мест». А ведь прежде гонец за гонцом скакали в Москву со страшными известиями о приближении грозного крымского хана, все уничтожавшего на своем пути. Такой была вся екатерининская эпоха - «победа подрядилась служить» России. Не надо думать, что турецкая армия была тогда слабой. Она разгромила сильную австрийскую армию, при паническом бегстве которой едва не погиб сам австрийский император, что дало повод говорить в Европе, что свои поражения от России Турция вымещает на Австрии. Мир был ошеломлен блестящими победами русского оружия на суше и на море. Эта эпоха стала вершиной военной доблести и искусства русской армии. Такого числа побед малой кровью над многократно превосходящим по численности противником, как в то время, русская армия никогда не одерживала. Чувство национального достоинства поднялось в России на небывалую высоту. Россияне считали, что никто в мире не может одолеть их. Екатерина приучила русских людей к победам настолько, что при ее преемниках в обществе не могли поверить, что русская армия может терпеть поражения. Вот как описывает Толстой в романе «Война и мир» реакцию москвичей на известие об Аустерлицком сражении, происшедшем через девять лет после смерти Екатерины: «В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких-нибудь необыкновенных причинах. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты». Чем же объясняются все эти небывалые успехи в екатерининское время? Россия до Екатерины Татаро-монгольское иго оставило на Руси тяжелое наследие. Карамзин писал: «Забыв гордость народную, мы выучились низким хитростям рабства, заменяющим силу в слабых; обманывая татар, более обманывали и друг друга: откупаясь деньгами от насилия варваров, стали гораздо корыстолюбивее и гораздо бесчувственнее к обидам, к стыду». Во главе русских князей Золотая Орда поставила московского князя, который был наделен единоличной властью. Неподчинение ему каралось самым жестоким образом. Золотая Орда распалась, а оставшаяся в наследие авторитарная ментальность московских государей сохранилась. Необычный симбиоз азиатского деспотизма с христианской религией определил особый цивилизационный путь России. Цари требовали покорности не только от простого люда, но и от дворян, и от бояр, которые были лишь холопами государя - «жаловать своих холопей вольны мы и казнить их вольны же». Все это отдаляло Россию от Европы, которая пережила рыцарство, Ренессанс, Реформацию и первые буржуазные революции, изолировало нашу страну и тормозило ее развитие. Такая ситуация сохранялась вплоть до XVIII века с некоторыми вариациями, зависевшими только от личности самого государя. При Петре I, широко вводившем европейские промышленные и военные усовершенствования, нравы в России не смягчились, не стали европейскими, а тяжелое чувство учеников, во всем отставших от своих западных учителей, угнетало национальный дух. За 37 лет после смерти Петра I и до воцарения Екатерины II череда сменявших друг друга правителей довела страну до того, что, по отзыву иностранных наблюдателей, Россия стала «скуднее всех европейских держав». Подъем национального духа И вот самодержавной властительницей России по воле случая, а может быть - Провидения, становится немка Екатерина II, по происхождению, воспитанию и менталитету человек из совершенно другого мира. Конечно, Екатерина не могла смириться со сложившимся в России порядком вещей, тем более что она усвоила либеральные политические взгляды западноевропейских философов на законы происхождения и развития государств, их нормального устройства. Екатерина решила перевоспитать государевых холопов в граждан государства и в воспитательных целях с ними обходилась уже как с гражданами. Она повелела в прошениях слово «раб» заменить словом «подданный». «Хочу повиновения законам, а не рабов», - заявляла она. Ключевский писал: «Когда с людьми, привыкшими к рабьему унижению перед властью, эта власть заговорила как с гражданами, как с народом свободным, в них как бы в оправдание оказанной им чести стали вскрываться чувства и понятия, дотоле прятавшиеся или дремавшие. Началось это сверху, с ближайшего окружения власти, и, расширяясь, разрослось в устойчивое общественное настроение. Это пробуждение умов по призыву власти - едва ли не самый важный момент в царствовании Екатерины». Для пересмотра российских законов в 1767 году в Петербурге по приказу императрицы собралась Уложенная комиссия, составленная из 560 депутатов от всех сословий и народностей. Перед началом работы Комиссии Екатерина обратилась к ней с посланием - «Наказом». Россияне впервые призывались рассуждать о вольности, о веротерпимости, о вреде пыток, о равенстве граждан, о самом понятии гражданина. «Из грозной силы, готовой только карать, о которой страшно было говорить и думать, власть превращалась в благодетельное и попечительное существо, о котором не могли наговориться, которым не умели нахвалиться. Современники Екатерины и их ближайшие потомки были уверены, что при Екатерине показались первые искры национального самолюбия, просвещенного патриотизма, что при ней родились общественное мнение, первые понятия о чести, о личной свободе, о власти законов», - отмечал Ключевский. По «Жалованной грамоте» дворянство получило все гражданские права и свободы, давно закрепленные в европейском обществе. Екатерина сняла строгий надзор, установленный над торговлей и промышленностью Петром I, который без правительственного принуждения не надеялся добиться успеха: «Хотя, что добро и надобно, а новое дело, то наши люди без принуждения не сделают». Екатерина поверила в русских людей и не ошиблась. Она стала придерживаться в отношении торговли и промышленности политики невмешательства государства, принципа свободы предпринимательства, уничтожив самые органы контроля - петровские Берг- и Мануфактур-коллегии. Всем дозволено было открывать производства без какого-либо разрешения. Результаты этих реформ были показаны выше. У Екатерины были проекты постепенного уничтожения крепостной зависимости путем освобождения крестьян в отдельных имениях при их купле-продаже. Однако большинство членов Уложенной комиссии были против отмены крепостного права. Отстаивали крепостное право и просвещенные деятели той эпохи: поэты Державин и Сумароков, президент Академии наук Дашкова и многие другие. Екатерина была очень недовольна этим. Она писала: «Если крепостного нельзя признать персоною, следовательно, он не человек; но его скотом извольте признавать, что к немалой славе и человеколюбию от всего света нам приписано будет. Все, что следует о рабе, есть следствие сего богоугодного положения и совершенно для скотины и скотиною делано». Ясно, что, обзывая крепостников «скотинами», Екатерина желала освобождения крестьян. «Чем больше над крестьянином притеснителей, тем хуже для него и для земледелия. Великий двигатель земледелия - свобода и собственность», - писала она. Екатерина назначила сумму в 1000 червонцев в награду за лучшее сочинение об отмене крепостного права. Впервые в России с высоты царского трона заговорили об освобождении крестьян, и этот вопрос стал на повестку дня. Но тогда страна не созрела для этого. Увлечение благородными идеями не затмевало от Екатерины реальных экономических отношений, которые служат почвой политического устройства государства. Чтобы обеспечить благополучие крестьян, нужно было думать не только о личной свободе, но и об их материальном положении, о собственности на землю, об обеспечении их труда. В Соборном уложении царя Алексея Михайловича есть удивительная статья, в которой закон грозит кнутом и ссылкой на Лену свободному человеку, вступившему в личную зависимость от другого. Чтобы пресечь распространенное явление - отдавать себя и свой труд в распоряжение другого в обмен на ссуду, землю, защиту, отец Петра I вынужден был одно из самых ценных прав человека - его свободу - защищать от него самого угрозой сурового наказания. Екатерина, конечно, все это учитывала. Вопросы собственности на землю и через 100 лет правнуком Екатерины не смогли быть удовлетворительно разрешены при отмене крепостного права. А обосновывая свою знаменитую аграрную реформу, Столыпин ссылался на опыт Екатерины: «Ведь раздача земли при Екатерине Великой оправдывалась необходимостью заселения громадных незаселенных пространств, и тут была государственная мысль». Екатерина не вводила ни либеральной конституции, ни новых учреждений, если сознавала, что этому не соответствуют экономические и политические отношения внутри страны, не выработался соответствующий менталитет общества. Свобода и просвещение не даются как милостыня, а приобретаются развитием и сознанием самого общества, зарабатываются собственным трудом. Екатерина не стремилась добиться последствий раньше причин, которые должны к ним привести. Необходимо «умы людские к тому приуготовить». В этом заключался ее по-европейски прагматичный, рациональный подход к реформам. Екатерина, приехав к нам из Европы, уже по одному этому не могла страдать комплексом неполноценности перед европейцами, относиться к Европе с особым пиететом и уж тем более ради европейских теоретических идей радикально разрушать исторически сложившиеся основы русского государственного строя. «Российская империя есть столь обширна, что, кроме самодержавного государя, всякая другая форма правления вредна ей, ибо все прочие медлительнее в исполнении и многое множество страстей разных в себе имеют, которые все к раздроблению власти и силы влекут», - писала она. А Дидро, который был у нее в гостях, она говорила: «Я вполне понимаю ваши великие начала, только с ними хорошо писать книги, но плохо действовать. Вы имеете дело с бумагой, которая все терпит, а я, бедная императрица, тружусь для простых смертных, которые почувствительнее и пощекотливее бумаги». И все же своим методичным, последовательным, постепенным реформированием страны, без чрезмерного напряжения народных сил, она добилась такого величия и благоденствия России, какого не добивался ни один ее правитель. Пушкин еще по свежим преданиям писал: «Ее великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали». Именно такой она предстает в «Капитанской дочке», в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» Гоголя и в народных преданиях. Несомненно, это отражает общее впечатление о Екатерине Великой - Матери Отечества. В народном сознании она осталась самой справедливой и попечительной государыней. В истории России никогда не было, чтобы ближайшее окружение трона чувствовало себя так свободно, непринужденно и даже дерзко. Разве можно было этих дворян называть холопами государыни? Это были свободные, смелые, честолюбивые люди, которые считали, что для них нет никаких преград. Поощряемые Екатериной, стараясь отличиться, завоевать ее благосклонность и любовь, они свершили много полезных дел для России. Самым известным, оказавшим наибольшее влияние на судьбу страны и самой Екатерины был потомок бедного мелкопоместного дворянина Потемкин, с которым императрица тайно сочеталась браком. Потемкин был энергичен и отважен. «Я вовсе не хочу быть вашей содержанкой. Я хочу работать для славы России и своей собственной и смею надеяться, что способен к этому не хуже других», - говорил он императрице. Взаимоотношения этих людей характеризует их личная переписка. Вот как заканчивала Екатерина письмо к Потемкину, в котором она исповедовалась своему подданному в прошлых сердечных увлечениях: «Ну, Господин Богатырь, после сей исповеди могу ли я надеяться получить отпущение грехов своих. Бог видит, что не от распутства, к которому никакой склонности не имею, и если б я в участь получила с молода мужа, которого бы любить могла, я бы вечно к нему не переменилась. Беда та, что сердце мое не хочет *ыть ни на час охотно *ез лю*ви а если хочешь на век меня к себе привязать, то покажи мне столько же дружбы, как и любви, а наипаче люби и говори правду». По словам современников, Екатерина всегда сохраняла достоинство самодержицы российской и «чуть ли не целого мира». Это был расцвет дворянской аристократической эпохи, легкомысленной и мудрой, без всякой рефлексии. Люди той эпохи были фанатами России, но они не противопоставляли ее Европе, не делились на западников и славянофилов, потому что не комплексовали перед Европой, а считали себя «чуть ли не первыми людьми в Европе». Они готовы были не задумываясь умереть за Россию, хотя безумно любили жизнь и наслаждались ею сверх всякой меры. Они сильно отличались как от своих предков, так и от россиян последующих двух веков, когда тургеневский Базаров говорил, что «русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения». В екатерининскую эпоху россияне нравились сами себе. Карамзин, переживший после смерти Екатерины еще двух императоров, писал, что Россия «в это деятельное царствование, которого главною целью было народное просвещение, столь преобразовалась, возвысилась духом, созрела умом, что отцы наши, если бы они теперь воскресли, не узнали бы ее». Развилась литература, и особенно поэзия. Сама Екатерина овладела русским языком и часто писала на нем. Обойтись без книги и пера ей было так же трудно, как Петру I без топора и токарного станка. Ее литературные труды составили 12 академических томов. Это политические памфлеты и пьесы, детские сказки и «Житие Сергия Радонежского». Она же написала первую популярную книгу по русской истории - «Записки касательно русской истории». В эту просвещенную эпоху выковался русский литературный язык, в чем большая заслуга Карамзина. Увенчал же дело созидания языка гений Пушкина, который стал поэтическим выразителем того блестящего времени - если не хронологически, то по существу. Недаром некоторые современники Пушкина, например писатель и историк Полевой, считали его отсталым. Пушкин как бы опоздал родиться (через два с половиной года после смерти Екатерины) и чувствовал себя чужим в николаевской эпохе апатии и уныния, такой контрастной его блистательной вдохновенной поэзии, созвучной атмосфере екатерининского времени. Этим объясняются слова Блока: «Пушкина убила вовсе не пуля Дантеса. Его убило отсутствие воздуха. С ним умирала его культура». Может быть, секрет особой, непреходящей любви к Пушкину кроется в том, что мы, не отдавая себе отчета, восхищаемся чудесной атмосферой той эпохи, последним из могикан которой оставался «наше все» и которой нам сейчас так недостает? В золотой век Екатерины расцвели все виды искусств, и не только из-за приезда европейских знаменитостей. Появилась целая плеяда выдающихся отечественных архитекторов, скульпторов, художников: Казаков и Баженов, Шубин и Гордеев, Рокотов и Левицкий и многие, многие другие таланты. Екатерину часто сравнивали с Минервой - покровительницей искусств. Екатерина оставалась «с душой республиканской», как она сама себя неоднократно характеризовала. Императрица не приняла участия в подавлении Французской революции и отказала Суворову в его просьбе отпустить его в армию антифранцузской коалиции. Воспитатель любимых внуков Екатерины Лагарп, которого она звала «месье якобинец», оставался на своем посту, будучи приверженцем революции. Его воспитанник, будущий император Александр I, признавался князю Чарторыйскому, что «принимает сердечное участие во Французской революции и ненавидит деспотизм во всяком его проявлении». Лагарп, естественно, вызывал ненависть французских эмигрантов при петербургском дворе. Однажды, когда они восхваляли порядки дореволюционной Франции, великий князь Константин Павлович - другой воспитанник Лагарпа - прервал их, аргументированно опровергая услышанное, к удовольствию Екатерины. Сказанное, казалось бы, входит в противоречие с разгоном Екатериной масонских лож и ссылкой входивших в них русских интеллектуалов, в том числе Новикова, ее давнего оппонента, к которому она ранее относилась снисходительно. Но объяснение этому весьма прозаично. Масоны, идеализировавшие Павла, тайно приняли его в масонскую ложу, и Екатерина стала видеть в масонах заговорщиков, которые ставят своей целью свергнуть ее и возвести на престол ее сына, который по закону имел на него больше прав, чем она. По восшествии на престол Павел, естественно, сразу вернул их из ссылки. Подчеркивая, что свобода - не вольница, не анархия, Екатерина приводила слова великого гуманиста Руссо: «Законы свободы более строги, чем жестокий произвол царей». Ключевский обращает внимание на одну черту в записках современников Екатерины, ее переживших: «Когда они отрывались от привычных вседневных явлений своего быта и пытались обыкновенно по поводу смерти Екатерины бросить общий взгляд на ее век, отдать себе отчет в его значении, их мысль как бы невольно переносилась в другой, высший порядок представлений, и тогда они начинали говорить о всесветной славе Екатерины, о мировой роли России, о национальном достоинстве и народной гордости, об общем подъеме русского духа. Такое впечатление было небывалым явлением в нашей истории. Ни одно царствование, даже царствование Петра Великого, не оставило такого энтузиастического впечатления в о*ществе. Блестящий век, покрывший Россию бессмертной, всесветной славой ее властительницы, время героев и героических дел, эпоха широкого, небывалого размаха русских сил, изумившего и напугавшего вселенную». Последующие два столетия Последующие два столетия оказались полной противоположностью екатерининской эпохе: поражения, внешнеполитические унижения, революции, территориальные разделы, несбывшиеся надежды, горькие разочарования. Не спасла Россию от унизительного поражения в Крымской войне и официальная национальная идея - «православие, самодержавие, народность». Россия проиграла и другую войну менее мощной, чем она, державе - Японии. Парадоксальный факт: Россия умудрилась потерпеть поражение в Первой мировой войне, тогда как союзники России в ней победили. Проданные за бесценок Советским Союзом шедевры созданного Екатериной Эрмитажа послужили основой вашингтонской Национальной галереи, а победа во Второй мировой войне досталась России немыслимыми потерями. Наконец, распад Советского Союза - преемника Российской империи… Все это породило пессимизм и теории о неизбежной судьбе России плестись в хвосте цивилизованного мира, оставаться второстепенной державой. Но екатерининская эпоха - время изумительной энергии русского народа, увенчанное счастливыми достижениями и успехами, громом побед и литавр, - убедительно опровергает все эти теории. Судьба России сложилась так, что она оказалась между Европой и Азией, но именно европейский стиль правления Екатерины Великой оказался самым эффективным для нас. Екатерина не переносила слепо в Россию Европу, а по-европейски рационально реформировала страну, сообразуясь с российской действительностью. Она, как никто другой, сумела раскрыть потенциальные возможности русского народа и оказать огромное влияние на формирование его национального самосознания, национального самоуважения. Вяземский писал, что английский министр, присутствовавший на похоронах Екатерины, сказал: «Хоронят Россию». И он оказался провидцем - такой блистательной России больше не было. В России как нигде важны личные качества человека, стоящего во главе страны. Новая Россия Глубокая апатия охватила русских в результате неудавшейся перестройки в конце ХХ века. Чернуха захлестнула СМИ, и россияне, о которых Достоевский сказал, что мы «все нигилисты», подсели на этот наркотик. Сверлящие мозг осознание несправедливости жизни и низкий уровень национального самоуважения наряду с жизненными реалиями (стремительным падением курса рубля, обнищанием населения, сокращением объема ВВП, утратой страной своего статуса) стали угрожать самому демократическому процессу в государстве. Это показали события октября 1993-го и августа 1998-го. В нищей деморализованной стране демократию не построить. Весь мир с тревогой следил и не знал, как помочь России, обладающей к тому же еще мощными ядерными зарядами… Можно сколько угодно называть путинский режим авторитарным, но Путина выбрали россияне, и они его всецело поддерживают. Он стал моральным лидером в деморализованной стране. Он спас демократию в России, покончив с социальным беспределом и беспорядочной приватизацией. Действия Путина способствовали созданию экономических предпосылок для дальнейшего уверенного и стабильного процветания демократии. Страна восемь лет подряд демонстрировала устойчивый экономический рост почти в 7 процентов. И хотя это достижение отчасти стало результатом высоких цен на энергоносители, проводимая Путиным макроэкономическая политика была чрезвычайно разумной и успешной. Путин собрал завидную казну с самыми большими в мире резервами валюты на душу населения, попутно почти целиком выплатив государственный долг. Россия стала шестым по объемам потребительским рынком Европы и самым большим автомобильным. Мировые лидеры и СМИ пели Путину дифирамбы, один из которых приводится в начале статьи. Даже завзятый русофоб Бжезинский вынужден был с досадой констатировать: «Какое место отведет история в своем пантеоне человеку, которого американский президент однажды назвал «родственной душой», в честь которого английская королева устроила торжественный банкет в Букингемском дворце, чей день рождения президент Франции желал официально отпраздновать в рамках встречи, где по идее должны были участвовать только представители стран НАТО, человеку, которому удалось «купить с потрохами» бывшего германского канцлера, сделав его деловым партнером, которому бывший итальянский премьер чуть ли не кланялся в пояс? Низкопоклонство западной прессы, сопровождавшее стремительное превращение Путина в мировую знаменитость, вознесло его на такой пьедестал, на котором не оказывался ни один российский лидер в истории - даже Александра I после победы над Наполеоном восторженные дамы в лондонских, парижских и венских салонах не превозносили с таким пылом». Подняв страну, Путин, естественно, стал восстанавливать и традиционный статус России как великой державы, отказавшись послушно следовать в фарватере Запада. Это почему-то вызвало разочарование в нем на Западе, и его стали обвинять во всех грехах. Но он никогда не обещал ублажать Запад и неоднократно подчеркивал, что русские установили демократию для себя, а не для Запада, и такую, какую они могут сегодня переварить. Главное, чего сейчас недостает россиянам, так это энтузиазма и энергетики екатерининской эпохи, без которых немыслимы были бы блестящие победы Суворова, Румянцева, Ушакова и многих других «екатерининских орлов». Без такого энтузиазма и без такой энергетики невозможен был бы тогда могучий рывок в экономике, просвещении, культуре, и в результате в XXI веке России трудно было бы стать конкурентоспособным государством. Если людям постоянно твердят о недостатках, они падают духом, опускают руки и свыкаются с этим. И наоборот, когда людям указывают на их достоинства (что постоянно делала Екатерина), они стараются в оправдание оказанной чести подтвердить их делом. «Русский народ есть особенный народ в целом свете, который отличается догадкою, умом, силою. Я это знаю по опыту царствования», - не уставала подчеркивать Екатерина. Она всегда стремилась усилить впечатление и создать настроение, без которого победы и достижения не произвели бы на общество такого сильного впечатления. Никакие реформы не удадутся без перевоспитания самого человека, его души и сознания. Однако перестройка менталитета идет медленно. Огонь критики должен озарять путь, а не сжигать душу, не уничтожать мотивацию людей к успеху. Наши политики - странные люди: они озаботились улучшением имиджа страны за рубежом, но их мало волнует настрой граждан внутри страны. По степени удовлетворенности своей работой русские занимают последнее место в мире. Изменив этот менталитет, мы получим значительный подъем производительности труда. Можно постоянно взывать о необходимости развития малого и среднего бизнеса, но до сих пор не найти ни в СМИ, ни в выступлениях политиков ярких позитивных примеров предпринимательской деятельности. Нужны примеры «стахановцев» малого и среднего бизнеса, которых в стране много, учитывая экономический бум, но СМИ их не популяризуют. Чтобы максимально пробудить дух инициативы и творчества, нужно не стесняться использовать лучшие образцы сталинской агитации. Парадоксально, но и сегодня все еще надо иметь чуть ли не гражданское мужество, чтобы положительно высказаться о работе чиновника. Само слово «чиновник» стало в СМИ фактически ругательным и без эпитета «коррумпированный» почти не употребляется, а все это только деморализует людей, которые стали считать, что коррупция - неизбежное и ординарное явление. И уже только треть русских верят, что коррупцию вообще можно обуздать. Государственные деятели всех рангов должны воздержаться от общих разговоров о коррупции, и в то же время все конкретные случаи коррупции, доведенные до суда, должны широко освещаться в СМИ, что покажет эффективность государства, а не его беспомощность. Критике надлежит стать конкретной и конструктивной. Вот тогда она будет выполнять свою позитивную роль. »Зажги огонь внутри себя» - этот девиз американской зимней Олимпиады в Солт-Лейк-Сити, проходившей после трагедии 11 сентября, нам не мешало бы перенять. Возможно, страстное желание Путина заполучить для своей страны зимнюю Олимпиаду в Сочи объясняется интуитивным желанием сотворить нечто подобное. В XXI веке в конкурентной борьбе победят нации наиболее оптимистичные, наиболее уверенные в себе, и россиянам над этим придется еще много поработать. Русский народ - Богом избранный народ: только русскому народу Творец даровал такие колоссальные природные ресурсы, в таких объемах и в такой компоновке, каких не имеет ни одно другое государство мира. Сейчас фактически весь мир становится обществом потребления, и значение природных ресурсов и экологии стремительно возрастает. В этих условиях Россия в перспективе может существовать только как великая держава, которую при гармоничном развитии ее граждан ожидает новый золотой век, или она вообще перестанет существовать

(Автор: Станислав Васильев)