Георгий Судовцев ВЕРЕТЕНО ВРЕМЕНИ

Георгий Судовцев ВЕРЕТЕНО ВРЕМЕНИ

***

На полустанке

Когда-нибудь поезд её увезёт

туда, где дружны

Лобачевский с Эвклидом…

Но вишни цветут, и дымит креозот,

и рядом подружки, Наташа и Лида.

Их пристальный мир из ракушек и мальв,

в которых до срока таятся принцессы, –

мир маленьких тайн, не имеющих веса

наутро – не знает ещё про печаль…

И грохот составов, и пение птичье,

и кашель машин через их переезд,

где скорый под вечервстречают привычно,

и машут, и машут ладошками вслед…

***

А всё это было – имя!

Светлые, в пояс, косы,

да глаза – больше нету в мире –

весёлых, зелёных, раскосых.

И звали её – Светлана...

Она понимала шутки,

плавала с аквалангом,

прыгала с парашютом,

без промаха в тире стреляла,

знала приёмы самбо,

танцы – от вальса до самбы,

так, что казалось – мало

места ей на планете…

После, уже в перестройку,

эта шальная ракета

рухнула где-то в Нью-Йорке,

угробив с полсотни янки –

только не так и не тех…

Что вам еще о Светланке,

школьной моей мечте?

Открытие Хлебникова

И – всё изменилось. Корова

полем свой короб влекла,

исполненный млека

и всякого влажного блага,

лопнуть готовый,

чтоб солнцем излиться на травы –

отверстые ветру и света врата,

творенья цветов и корней,

буравящих норки

и верноподобных зверью полевому,

чьи тропы – плетенье племён

и азы языка,

где имя имати и слова веслом

пенить бытийные воды,

вскачь запуская

времени веретено…

***

Спелое солнце

висело на ветке.

Пели оконца

весёлую "летку".

Гегеля томик,

Гёте и Манна.

Не было в доме

боли обмана.

И на картине

кисти Ван Гога

шли вы, как тени,

к истине Бога.

***

У страны моей – не судьба.

У страны моей – благодать.

Только нефть залила хлеба.

Только газ не даёт дышать.

Не паши, не сей и не жни,

не люби, не рожай, не строй!

Голубые гудят огни

по развалинам русской Трои.

Что же Господа я прошу,

если прежде даны в ответ

и рубцовской берёзы шум,

и рублёвской Троицы свет?

***

С ветерком в "мерседесе"

по Рублево-Успенке

под Высоцкого песни

и Жванецкого пенки.

От Чукотки до Бреста –

обручей не разжать –

бродит русское тесто

на еврейских дрожжах.

Не мукой – мукой с кровью

захлебнёт через край

небо мира иного…

Здесь мы – хлеб.

Там мы – рай.

***

Не говори: "Мы канем

в небытие без боли".

Был я лежачим камнем,

был я и ветром в поле.

Слово мое у Бога

шло сквозь огонь и воду,

не разбирая дороги,

не вызнавая броду,

чтоб по следам слагалась

жизни простая повесть:

вся, до конца от начала, –

с верой,

надеждой,

любовью…