Владимир БОНДАРЕНКО ПОЭЗИЯ ИСЦЕЛОВАННОГО ВОЗДУХА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Владимир БОНДАРЕНКО ПОЭЗИЯ ИСЦЕЛОВАННОГО ВОЗДУХА

Ерофеева В.Г. "Пред сенью тени..." Стихи. – М: Издательский дом "Российский писатель", 2010.

Когда-то Велимир Хлебников писал: "Русь – ты вся поцелуй на морозе..." Может, и на самом деле у России женская душа. Потому и богата наша страна женскими поэтическими дарованиями. А какая женщина может жить без любви и поцелуев?

Кажется, сам воздух наполнен поцелуями в стихах Валентины Ерофеевой. Но, увы. Где есть поцелуй при встрече, часто есть и прощальный поцелуй.

Чист поцелуй до головокруженья.

Чист поцелуй твой и чисты глаза.

Ах, милый-милый, в жажде пораженья

Забыл слова прощальные сказать.

Он остаётся в памяти навсегда. Чистый и терпкий прощальный поцелуй. Сборник стихов Валентины Ерофеевой переполнен любовью. Страстной, нежной, трагической, лирической. Валентина, казалось бы, самые затасканные объяснения в любви может превратить в поэтический акт.

Тело пело, пело тело,

Приникая, проникая,

Растекаясь, обвыкая

В сладкозвучной тишине.

Тело пело о стране,

Из которой выход в море,

Там, где лодочка одна,

Страстной негою полна,

Тайну двух хранить должна...

Часто Валентина Ерофеева осознанно отбрасывает из своей поэзии всё серьёзное, превращая её в поэзию нежных шёлковых материй, в поэзию лёгкую и прозрачную; в конце концов, ведь говорим же мы о поэтической вольности и игривости, этого не хватает в жизни каждого человека. Поэт, как спасатель, открывает шлюзы, и жизнь продолжается. Мне нравится ерофеевское поэтическое озорство:

Уплываю...

Таю...

Млею...

И – опять тебя хотею...

Улетаю прямо к раю,

Но и там тебя желаю...

Поэзия Валентины Ерофеевой полна телесности, но не приземлённой, потной, грубой, а соучаствующей во всех таинствах души. Тело как один из высших символов красоты и страсти, чувственности и неги, или же – как символ одиночества, мучений, отчуждённости от мира. Эту телесностъ поэзии Валентины Ерофеевой можно прочувствовать при самом приближении к стихам, только из заголовков: "Тело ластится, льнёт и ласкает...", "Невыносимы муки тела...", "Что тебе моя грудь...", "Тело пело, пело тело...", "Твои руки плывут по моим...", и, наконец, "Доступ к телу закрыт"...

Конечно, Валентина понимает, что тело лишь сосуд для души, но где найти выход душе бестелесной? Душа сама требует красоты внешнего оформления, телесной красоты, изящества линий и движений. Иначе не было бы и поэзии.

Когда-то китайский мудрец и поэт Цао Пи в шестом веке в своём "Трактате об изящных искусствах" писал: "Стихи и оды требуют украшенности". И, на самом деле, мы интуитивно ждём от поэзии красоты – мысли, слова, образа, даже поэтического жеста. Вот почему сегодня женская поэзия становится особо востребованной. Осознанная грубость и антиэстетизм современной поэзии (увы, часто и женской) делают её малопривлекательной. Сколько бы ни писала, к примеру, Елена Фанайлова, что она штопанное резиновое изделие, никем, кроме молодёжных радикалов, её поэзия не будет востребована. В женщине изначально видят другое. Видят хранительницу таинства любви.

О птица, трепетно крылами

Ты воздух охлади ему

И песню с нежными словами,

Не спетую мной никому, –

Ему пропой...

Я бы не сказал, что Валентина Ерофеева так уж чрезмерно увлечена украшательством и нежными чувствами. Но они присутствуют незримо даже там, где поэтесса пишет о нашей земной зримой и грубой жизни, откровенно сопротивляясь этой грубости. Одно из самых удачных стихотворений в сборнике – о старой пьяной бабе:

Старая пьяная баба упала

И рядом с дорожкою, где я гуляла,

Интеллигентно, чинно гуляла,

Воздухом чистым вечерним дышала.

А старая пьяная баба – упала.

Но может не старая – просто больная?

И может не пьяная – просто такая?..

От жизни от этой многих шатает,

По жизни по этой многих болтает.

Руку мне женщина тянет во тьме,

Руку за помощью – прямо ко мне.

Больше-то не к кому – я да она,

Да над дорожкою светит луна...

Валентина Ерофеева то использует рифму, то переходит на верлибр, но и в её вольных свободных стихах заметна поэтическая упорядоченность. Когда она слышит рифмы для своих мыслей и чувств, то легко использует их. Когда в её смысловой строй, в её переживания рифма не вписывается, Валентина даёт своему поэтическому языку свободу.

Нет, больше никогда

Шагами быстрыми не подойти

К светящемуся издали окну –

Оно безжизненно.

В жизни любой, самой лирической и возвышенной, у поэтессы за взлётами следуют и падения, за разливом чувств – приступы одиночества. Не ушла от такой безнадёжности и Валентина Ерофеева. Разве что всегда она оставляет себе хоть малый, но лучик надежды.

Тебя нет.

Но ты в сердце моём,

В шорохе листьев,

В скрипе старого дерева,

В свете луны,

В запоздалом кваканье лягушек.

Ты – везде...

Мне это напомнило песню Новеллы Матвеевой, с её гвоздём от плаща, когда-то висевшего на стене. Впрочем, они близки друг другу своей женской лирической сентиментальностью. Меня радует, как удивительно точно находит Валентина Ерофеева сентиментальную сказочность в самой обыденной жизни:

Подсмотрела в окошко чистоту и уют,

Мягкость комнатных красок,

Обтекаемость форм обстановки.

Здесь, наверное, сказка.

Здесь, наверно, живут

Со старушкой старик – и повымерли волки.

И на самом деле, сегодня такая уютная обыденная жизнь в небольшой квартирке уже для многих становится сказочной. Утопия, уходящая в прошлое.

Русская поэзия – это всегда влюблённая поэзия. В годы перестройки все дружно смеялись над утверждением одной участницы телепередачи: "У нас секса нет".

Но так и было на самом деле: в России всегда царила любовь – грешная, плотская, возвышенная, телес-ная, романтическая, корыстная, какая угодно, но – любовь.

Такая же разнообразная любовь царила и в поэзии. Прежде всего любовь к самой поэзии. Поэтическая попытка отражения всей полноты своих чувств. К примеру, в одном из своих лучших стихотворений "Евразийский роман" Валентина Ерофеева поведала о том, что:

Ты – татарских кровей, милый хан.

Я – чеченка по дальней прабабке.

Твоя родина – степь да курган,

Что хранит тайны рода, отгадки

И твоей, и потомков судьбы...

И вот встретились в центре России две судьбы, два сильных характера:

Что нам делать, мой хан?

Да и сколько нас в России подобных славян

С круто мешанной буйною кровью?

Не решить ли нам это любовью,

Не впустить ли других басурман,

А-а, мой хан?..

Проходят века, и вот уже белобрысые Иваны да Марьи вырастают из потомков буйных восточных кровей. Казаки, сибиряки, вся Россия – великое смешение народов, великое смешение любви.

Вот и в поэзии Валентины Ерофеевой с неизбежностью приходит пора русских смыслов, любовь уже становится не просто интимным делом двоих, но и смыслом жизни нации, державы. Приходит определённость.

Без полутона – верх.

Без полутона – низ,

Без полумрака – рай,

И ад – без получёрта.

Русскостью полна и любовь, ею определяется отношение к миру, к человеку. Со своей русскостью и отправляется Валентина Ерофеева на поиски созвучия.

Загадочная русская душа

Взлететь всегда готова к поднебесью.

Ей на земле до одичанья тесно,

Тоскливо в суете, когда спешат,

Куда и с кем – не ведая про это.

И забывают помянуть поэта...

От любви приходит и грусть. Грусть по прошедшим чувствам, грусть по ушедшим людям, грусть по родине, нежно любимой.

Грусть – как продолжение любви...