“СВЕРКАЯ БЛЕСКОМ СТАЛИ...”

“СВЕРКАЯ БЛЕСКОМ СТАЛИ...”

Николай Коньков

22 апреля 2002 0

“СВЕРКАЯ БЛЕСКОМ СТАЛИ...” (Новая метафизика черной металлургии)

В ушедшем ХХ веке сталь была не просто металлом. Нет, в ней таилось нечто иное — "большой стиль" и даже символ, даже миф этого столетия. Не случайно ведь и сам "отец народов" товарищ Сталин еще в 1907 году выбрал себе такую говорящую партийную фамилию. "Как закалялась сталь" Н.Островского, другие книги и кинофильмы, сотни, а, может быть, и тысячи советских песен оформили неразрывное единство внутренних свойств советского человека и пластичного, но при этом чрезвычайно твердого сплава низкоуглеродистого (до 2%) железа с другими металла- ми,— сплава, именуемого "сталью".

Гвозди бы делать из этих людей.

Крепче бы не было в мире гвоздей.

(Н.Тихонов)

"Страна победившего социализма" быстро покрывалась металлургическими комбинатами. Кузнецкстрой и Магнитка, Электросталь и Днепродзержинск — лишь главные центры советской "империи стали", созданной в первые пятилетки. Стали, которая потом становилась станками и тракторами, кораблями и подводными лодками, танками и самолетами, рельсами и паровозами, атомными реакторами и межконтинентальными ракетами, космическими аппаратами и необходимым множеством иных элементов новой цивилизации, которую создавал советский народ, народ-сталевар.

Выступая 9 февраля 1946 года перед избирателями г.Москвы, Сталин особо остановился на условиях, обеспечивших стране победу над "третьим рейхом" и его европейскими союзниками: "Чтобы принять удар такого врага, дать ему отпор, а потом нанести ему полное поражение, для этого необходимо было иметь, кроме беспримерной храбрости наших войск, вполне современное вооружение, и притом в достаточном количестве, и хорошо поставленное снабжение — тоже в достаточных размерах. Но для этого необходимо было иметь, и притом в достаточном количестве, такие элементарные вещи, как: металл — для производства вооружения, снаряжения, оборудования для предприятий; топливо — для поддержания работы предприятий и транспорта; хлопок — для производства обмундирования; хлеб — для снабжения армии".

Металл, здесь и далее по тексту выступления Сталина, четко поставлен на первое место.

"Если взять данные за 1940 год — канун второй мировой войны — и сравнить их с данными за 1913 год — канун первой мировой войны, — то мы получим такую картину… В течение 1940 года в нашей стране было произведено 15 миллионов тонн чугуна, то есть почти в 4 раза больше, чем в 1913 году; 18 миллионов 300 тысяч тонн стали, то есть в 4 с половиной раза больше, чем в 1913 году… Нам нужно добиться того, чтобы наша промышленность могла производить ежегодно до 50 миллионов тонн чугуна, до 60 миллионов тонн стали, до 500 миллионов тонн угля, до 60 миллионов тонн нефти. Только при этом условии можно считать, что наша Родина будет гарантирована от всяких случайностей. На это уйдет, пожалуй, три новых пятилетки, если не больше. Но это дело можно сделать, и мы должны его сделать".

К 1991 году 300-миллионный СССР получал уже 153 миллиона тонн стали, 474 миллиона тонн угля, 570 миллионов тонн нефти, но даже такой гигантский рост экономической базы, как можно убедиться, совсем не гарантировал страну "от всяких случайностей". Не полагая Иосифа Виссарионовича "гением всех времен", нельзя, тем не менее, считать, будто в своем времени он разбирался настолько плохо, что не сумел правильно спрогнозировать развитие ситуации. Отсюда на вопрос: "Что же изменилось за 45 лет?" — возможен единственный непротиворечивый ответ: изменилась сама эпоха, и прежние модели общественного действия, со всеми присущими им внутренними связями и закономерностями, утратили свою адекватность — как динозавры в условиях ледникового периода.

Дело здесь даже не столько в том, что за последние годы сталь во многом сдала свои позиции основного конструктивного материала промышленности "цветным" сплавам, пластмассам и керамике. В конце концов, падение мирового объема производства стали в начале 90-х годов: после уничтожения СССР и в процессе перевода части мощностей западными ТНК в страны "третьего мира", — оказалось незначительным (с 794 млн. тонн в 1989 году и 760 млн. тонн в 1990 году до 725 млн. тонн в 1993 году). Уже к 2001 году оно вышло на новый рубеж — 847 млн. тонн, а созданные мощности позволяют легко взять и рубеж в 1 млрд. тонн. Нет, дело в другом — в принципиальной исчерпанности самой парадигмы "индустриализации" с ее приматом крупного машинного производства и сталью как главной субстанцией этой парадигмы. Китай, Индия, Бразилия или даже Нигерия еще могут "повышать планку" собственной индустриализации, но их дальнейшая судьба будет зависеть от того, как справятся с последствиями индустриальной парадигмы на Западе и на "постсоветском пространстве", в России прежде всего.

И тут перед нами в полный рост поднимается проблема, которая в марксистской традиции именуется "сознательным овладением производительными силами общества". Позволю себе привести еще одну сталинскую цитату — на этот раз из знаменитой работы "Экономические проблемы социализма в СССР" (1952): "Закон планомерного развития дает возможность нашим планирующим органам правильно планировать общественное производство. Но возможность нельзя смешивать с действительностью… Нельзя сказать, что наши годовые и пятилетние планы полностью отражают требования этого экономического закона".

Да, в случае каких-либо затруднений при Сталине сразу искали "врагов народа", а при Горбачеве — "недостатки социализма". Отказываясь от планового хозяйства, от "руки Москвы" в пользу либеральной "невидимой руки рынка", наша "совпартхозэлита" всего лишь расписалась в собственном неумении (или нежелании) составлять реальные планы и обеспечивать их четкое выполнение. Создается впечатление, что уже в "застойном" СССР с его гипертрофированным централизованным планированием хорошо помнили, что стране нужно больше стали, тракторов и т.д., но напрочь перестали понимать — зачем. В начале 70-х годов школьники еще собирали металлолом. К началу 80-х перестали: страна была им просто завалена. Зрелище гниющих на колхозных полях бесконечных останков тракторов и комбайнов естественно продолжается в моей личной памяти "танковыми кладбищами" чуть более поздних времен.

Резкое сокращение внутреннего российского потребления стали в результате ельцинских "реформ", с 500 до 180 кг на душу населения, привело к тому, что отечественная черная металлургия переориентировалась на экспорт и снабжает металлом в основном платежеспособных зарубежных потребителей, от США до Китая. При этом объем экспорта к 2000 году достиг почти 40% общего производства, а доля мирового рынка стали, принадлежащего российским производителям — 10%, а в абсолют- ных цифрах — 7 млрд. долл.

Трагедия страны еще не стала трагедией металлургов. Хотя они снизили реальные объемы производства вдвое, серьезных локаутов в отрасли еще не было: запас прочности советской "империи стали" оказался огромен. К тому же, "империя стали" вовсе не являлась "империей зла" в историческом и ценностном смысле, так что ее трансформацию нельзя рассматривать в отрыве от глобальных проблем современности. Просто чуть более гибкая и "естественная" экономическая система Запада обладала к тому же дополнительным "запасом прочности" — бывшими колониями, куда сбрасывала "перегретый пар" и черпала ресурсы для собственного развития. Но проблемы, встающие сегодня перед "западным миром" — того же порядка, что и проблемы, приведшие к гибели СССР. Лишь на более широком фронте.

Парадоксальным образом ту же идею подтверждают и представители этого "западного мира" — правда, трактуя социально-метафизический аспект производства черных металлов уже не с марксистских, а с фрейдистских позиций. Мол, все нынешние конфликты вокруг американских пошлин и падения мировой выплавки стали — не более, чем остаточные проявления дремучего мужского "сексизма" индустриальной эпохи. Чем больше стали — тем крепче государство? Сегодня такие подходы могут себе позволить разве что азиаты-с, наподобие тех же Китая с Индией. То-то они рванули по этим показателям наверх (КНР к 1998 году вышла на первое место в мире, выплавив 107 млн. тонн стали, а к 2002 году достигла отметки 143 млн. тонн — с годовым приростом свыше 30%(!)). В "цивилизованном" же "мире" давно пора отказаться от подобных предрассудков. Его сила нынче, значит,— не в плавках, а в разнообразных услугах "новой экономики"…

Но подобный сеанс публичной психотерапии, проведенный, в частности, аналитиками Wall Street Journal, все же никак не объясняет, почему в "самой свободной стране мира", в Соединенных Штатах Америки, президент Дж.Буш-младший, не обращая внимания на чрезвычайно жесткие протесты даже ближайших европейских союзников установил 5 марта 2002 года те самые дополнительные пошлины на импорт черных металлов, которые призваны защитить собственное, национальное производство.

Иными словами, глобальный "идейный вакуум" сегодня глубок, словно в дальнем космосе, куда почти не долетает "солнечный" и прочий звездный ветер. Ни доктрина виртуального информационно-финансового мира, сторонниками которой выступала "команда Клинтона", ни технотронный джингоизм "звездных войн", на который явно рассчитывает "команда Буша", не в состоянии заполнить этот вакуум. А значит, безвозвратно списывать в прошлое стальной миф, эту путеводную звезду ХХ века, пока рановато.

Николай КОНЬКОВ