Евгений Лавлинский ЗОЛОТОЕ ОТРЕБЬЕ...

Евгений Лавлинский ЗОЛОТОЕ ОТРЕБЬЕ...

* * *

Воет, в кровь содрав ногти вся дремучая рать.

Мясорубка до ночи или бойня с утра.

Тяжкий сумрак, как нелюдь, жадно смотрит в глаза.

И пустыня не внемлет. Да и что ей сказать.

Ошалевшие други цедят трепетный мед.

Из красавиц в округе только смерть берет в рот.

Ни найти ни барана, ни новых ворот.

Отступать еще рано. Неохота вперед.

Здесь сидим. Чешем ребра. Рты кривим. Ждем приказ.

Золотое отребье! Ребя! Бог помнит нас!

Вот наш ангел на небе. Только он косоглаз.

Солнце светит так ярко... как дурак без порток.

Добежим или вряд ли? Ну-ка, кинь пятачок.

Из заоблачной сини машет белый платок.

...Знаешь как ее имя

как бродили босыми

обнаженными плыли

разнесло на быстрине

Я все знаю, браток.

* * *

ошалевшие

на усталых конях

в запахах тревожного июльского солнца

сырого сукна и пота

въезжаем в селенье

испуганные крестьяне выносят хлеб-соль

заранее зная

что висеть нынче их барину

(оравшему вчера: "На конюшню!"

а сегодня: "Я ль вам отцом не был!")

висеть ему

за ребро подвешенному на воротах

и неразумные крестьяне

крестятся и прячут девок на сеновалах

не зная что волю

подаренную им

не купишь хлебом-солью

и не догадываются что к вечеру

выбегут девки в ужасе

из подожженных нами сеновалов

и остужать мы их будем

обливая из ведер колодезной водой

и будут вздрагивать от жары и визга

пугливые кони

и перепадет нам завтра от батьки за непотребство

зато зарево будет видно даже из Астрахани

* * *

Стенька Разин

лениво наблюдал пчелиную суету

пчелы вились возле его головы

с выжженными ресницами

и медовым соком на коже

Пчелы вились

возле его головы насаженной на кол

так схожей с цветком

цветком на стебле

* * *

Иногда я думаю: возможно все случилось иначе и ныне происходящее

лишь клочья посттравматического бреда

брызги разорвавшейся памяти

холостой ход остановленного разума

Быть может той весной

лежа с автоматом в мерзлой и мерзкой грязи усыпанной гильзами

быть может тогда — спустя три часа —

когда выстрелы утихли

и все побрели к развороченной как кулек с новогодними подарками колонне

я не встал и остался лежать уже леденея

и на брезенте меня втащили в кузов

и чтобы вырвать из рук автомат уперлись ногой в твердый живот

а мне было все равно

Или быть может в той зимней аварии

я не стал равнодушно разглядывать

замысловатые узоры лобовика

и остался сидеть

с въехавшим в грудную клетку рулевым

тупо открыв рот

и вытаращив глаза

Но скорее всего в деревне где я родился и не был так давно —

если попасть туда незаметно

неизвестно как очутиться там соглядатаем

притаившимся за деревьями у желтого нелепого дома —

в той деревне я увижу белобрысого мальчика с тонкими руками

разглядывающего цыплят

который конечно же не я не я и мной быть не может

* * *

Я не ведаю что творю

Я тебе о любви говорю

В светофорах мигающий красный

Этой ночью дурною заразной

Континенты идут ко дну

Разве я при этом усну

В светофорах мигающий свет

Пропускаю помеху справа

Пропускаю целые главы

А конца в этой книге нет

Как в бреду улетаю в кювет

Ах мигающий красный... алый...

Темно-розовый... огневой...

Словно сердце движенье встало

Бледный месяц как часовой

Опаленная тень краснотала

Дать понять им, что я живой

Я не ведаю что творю

Я тебе о любви говорю

Ты родная ты рядом одна

Ты мне тысячу лет как жена

* * *

звук колокольчика

запах цветов

ты в одиночестве танцующая вальс на холме

твои ножки так соблазнительны

самый светлый сон мне приснился

в трясущемся грузовике

где я затерялся среди трупов людей

расстрелянных вместе со мною

ПЛЯС

Снегири в одеждах алых

Косари в рубахах белых

Боль в натруженных суставах

Жар в руках остервенелых

Косари одежды сняли

На телах озноба синь

Парусами обрастали

Мачты сосен и осин

Пью истомы сок соленый

Мне не тошно не легко

Прохожу хмельной и сонный

По закату босиком

Коли бос — идешь и пляшешь

Пятки обжигает жуть

Косари рубахи снявши

Снегирей в закате жгут

***

Ах какой концерт был ночью

Это позабудешь разве

С нарочным взлетали клочья

Приглашения на праздник

Шли бессчетные статисты

Ораторий мировых

Юны бриты неказисты

Память, опечатай их

Счастлив кто в суровой страсти

Ставит век свой на попа

Ну и нарочный был счастлив

Что к финалу не попал

Счастлив автомат прижатый

К угловатому плечу

По чьему благословению

Я по небу лечу

* * *

Мальчики направо — ну их к черту

Девочки налево — там, где сердце

На разрыв аорты воет рота

Матушка попить выносит в сенцы

— Что соколики, приехала подмога?

вам от мертвых никуда не деться

Мальчики направо — в путь дорогу

Девочки налево — там, где сердце

Клюнул жареный петух туда, где детство

заиграло, да забил крылами

Нам от мертвых никуда не деться

Кто здесь в рай последний — я за вами

Эх, какая мы веселая орава:

Хаки, рюкзаки, береты, берцы

Мальчики направо — переправа

Девочки налево — там, где сердце

В небе морось, в мыслях ересь, через

день ли, два отслужат здесь обедню,

сохранит твою глазницу или челюсть

ил речной, отец родной, приют последний.

С каждым взмахом петушиного крыла

раскрывается нехоженая мгла

Матушка попить выносить нам

ковшик бьет как в лихорадке по зубам

ЗАПЕВКА

Светлые и нежные

отроки что лебеди

вроде бы и не жили

вроде бы и не были

Ветру крылья ладили

Солнцу корни клеили

Спали там где падали

в кабаке ли в келье ли

Сказ плели из небыли

дури да латыни

вытянув из неба

все жилы

золотые...

Нижний Новгород