Андрей Воронцов "ТИХИЙ ДОН" - ЭПОС РУССКОГО НАРОДА (К выходу 1-го тома "Всех сочинений" М.Шолохова. М., Московский писатель, 2001)

Андрей Воронцов "ТИХИЙ ДОН" - ЭПОС РУССКОГО НАРОДА (К выходу 1-го тома "Всех сочинений" М.Шолохова. М., Московский писатель, 2001)

Представьте, что у нашего народа существовал бы эпос вроде "Илиады" (изумительное "Слово о полку Игореве" — все же не "Илиада"), но не было бы ни академического, ни просто хорошо комментированного издания его. Немыслимо! Между тем все до недавнего времени так и происходило. Роман Михаила Александровича Шолохова "Тихий Дон", обеспечивший безбедное существование в советские времена целой армии (а если не армии — так дивизии уж точно) шолоховедов, лишь единицы из которых оказались серьезными исследователями, а большинство — типичными иждивенцами, не был ни признан нашим национальным эпосом, ни издан в том виде, который бы соответствовал этому высокому статусу.

Кто-то скажет, что вопрос о признании "Тихого Дона" нашим эпосом — спорный, но это не более чем инерция "шолоховедения": спорить на самом деле не о чем. Для вящей убедительности сравним "Войну и мир" Л.Толстого и "Тихий Дон". Толстовский роман явно претендовал на то, чтобы стать таким эпосом, но им в полной мере не стал (что не умаляет других его достоинств) — это прежде всего роман о русском дворянстве, что, собственно, признавал в одном из предисловий сам автор. А дворянство и народ после войны с Наполеоном пошли разными дорогами, в отличие от казачества, привилегированного до революции сословия, но с лихвой и сполна разделившего после 1917 года судьбу всего русского народа. Казаки опомнились раньше остальной России (верхнедонские восстания 1918 и 1919 годов), но в конечном итоге судьба вешенских и тамбовских повстанцев была одинаковой. Собственно, она была одинаковой у всех: у дворян, у интеллигентов, у крестьян, у рабочих — потому "Тихий Дон" и стал общенациональным эпосом.

Судьба творческого наследия М.А. Шолохова весьма схожа с его собственной судьбой. Получивший всемирное признание еще в молодые годы, потом лауреат Нобелевской премии, он не только не был в нашей стране официальным литературным кумиром, каким стал, скажем, во Франции человек с куда более скромным дарованием — Франсуа Мориак, но и находился в тени средних, теперь почти забытых писателей — А.Фадеева и К.Симонова. А две первые книги "Тихого Дона" были отмечены звучащей теперь уже анекдотично фразой критика А.Селивановского в "Октябре": "Из общего потока крестьянской литературы особенно интересны для нас три романа: "Лапти" Замойского "Девки" Кочина и "Тихий Дон" Шолохова". Шолохов, заметьте, на третьем месте! И к литературному наследию Шолохова, как уже отмечалось, и к памяти его долгие годы относились точно так же. Лет через десять, наверное, людям покажется невозможным, немыслимым, что в 1984 г., после смерти великого писателя, не был объявлен траур по всей стране, не был поставлен ему памятник в столице, не говоря уже об академическом издании собрания его сочинений.

Более того, в годы "перестройки" и ельцинизма произошло позорное для нашей культуры событие, когда бесталанные, чудовищно некомпетентные в литературе люди стали с помощью телевизионных бандитов и газетно-журнальных мародеров выливать на уже покойного писателя и его творчество цистерны грязи, а большинство упомянутых уже "шолоховедов" позорно молчали. Поразила поддержка этой явно "заказной" кампании А.И. Солженицыным, тем более непонятная, что ему, как человеку весьма сведущему в истории, было, вероятно, известно, что вешенский уроженец атаман П.Н. Краснов, сам неплохой исторический писатель и антикоммунист не в меньшей степени, нежели Солженицын, к тому же изображенный в "Тихом Доне" отнюдь не в лучшем виде, не испытывал никаких сомнений относительно того, кто автор "Тихого Дона" и откуда, мол, столь молодой писатель так хорошо знал подробности общественно-политической жизни и военных событий на Дону в 1917-1921 гг. Краснов безоговорочно отдавал Шолохову писательскую пальму первенства, хотя и творчески, и политически это был весьма самолюбивый человек (например, в воспоминаниях пишет о себе исключительно в третьем лице). Но уровень культуры Краснова не позволял ему подхватить ходившие вовсю уже и тогда измышления о "плагиате" Шолохова. Это не значит, что уровень культуры Солженицына значительно отстает от уровня Краснова, но, однако, напрямую свидетельствует об уровне культуры в обществе, который влияет даже на таких людей, как Солженицын.

Если бы те, кто отвечал за культурную политику в СССР, придавали измышлениям "антишолоховедов" ровно столько внимания, сколько они заслуживают, то есть абсолютно никакого ("Собака лает, ветер носит"), и занимались бы настоящим изучением творчества писателя, а не его циркулярной популяризацией (статеечка к юбилею, очередное "Избранное" без серьезного справочно-литературного сопровождения), то, уверяю вас, куда меньше было бы соблазнов у "антишолоховедов". Мало ли дураков находилось, чтобы оспорить авторство произведений Пушкина, Гоголя, Достоевского, Булгакова? Но отношение к ним литературного сообщества так и оставило их на месте дураков. Помилуйте, что будут думать об уровне нашего литературного профессионализма потомки, если мы, имея ранние произведения Шолохова, без рукописи первых двух книг "Тихого Дона" не могли определить, кто автор великого романа?

Это отнюдь не умаляет значения того, что эти две книги были наконец-то обретены, хотя сообщения в электронных СМИ об этом событии вполне соответствовали привычному неуважительному отношению к Шолохову: шизофренический бред о писателе давали годами, а здесь ограничились сюжетами в несколько минут и одной, если мне не изменяет память, более или менее продолжительной передачей с участием Ф.Ф. Кузнецова (чуть ли не в рубрике "Человек и закон"). Но, как бы там ни было, это событие, резко ударившее по зубам классиков "антишолоховедения" и отправившее их хуже, чем в нокаут — в культурное небытие, стало вехой, означавшей начало настоящей культурной работы над наследием великого писателя. Это относится, безусловно, к книге Ф.Ф. Кузнецова "Шолохов и "Антишолохов", главы из которой на протяжении двух лет публикуются в журнале "Наш современник". Еще раньше Институт мировой литературы имени Горького РАН, возглавляемый Ф.Кузнецовым, подготовил издание "Тихого Дона", лишенное цензурных и редакторских изъятий (М., Воениздат, 1995).

И вот — новое фундаментальное издание в серии "Всемирной библиотеки поэзии и прозы": "М.А Шолохов. Все сочинения", осуществленное трудами того же ИМЛИ совместно с Пушкинским Домом (Петербург), Международным Шолоховским юбилейным комитетом при Союзе писателей России, фондом "И возродится Великая Русь", Академией поэзии, Международной ассоциацией художественных искусств (Париж), "Роман-журналом XXI век". Первый том "Всех сочинений" Шолохова вышел в конце прошлого года в издательстве "Московский писатель" забытым уже тиражом в 100 000 (!) экземпляров под общей редакцией А.Ф. Стручкова, при участии С.М. Шолоховой, А.М. Шолохова, В.В. Васильева, В.Н. Запевалова, С.Н. Семанова.

Первый том "Всех сочинений" представляет собой книгу ин-фолио в 872 стр., в твердом, тисненном золотом переплете с суперобложкой. Он включает в себя все четыре книги романа "Тихий Дон", "Хронологическую канву жизни М.А Шолохова", беседу А.Ф. Стручкова с Ф.Ф. Кузнецовым "Книга, на столетие опередившая время" и "Алфавитный указатель персонажей романа "Тихий Дон".

И "Хронологическая канва", и "Алфавитный указатель", составленные С.Н. Семановым и А.Ф. Стручковым, являются незаменимым подспорьем для всех, кто интересуется биографией (как известно, весьма загадочной) и творчеством писателя. Автор этих строк, например, пишет художественно-исторический роман о Михаиле Шолохове и быстро понял преимущества первого тома "Всех сочинений" по сравнению с другими изданиями Шолохова. "Указатель" дает четкое представление о том, кто из персонажей "Тихого Дона" был историческим лицом, а кто вымышленным. Кроме того, он включает и безымянных героев (помещенных в алфавитный перечень по первой букве сопутствующего им эпитета), что весьма облегчает работу исследователей, немногие из которых могут точно вспомнить, в каком именно месте "Тихого Дона" появляется нужный эпизодический персонаж, и вынуждены пролистывать десятки, а то и сотни страниц.

Издание прекрасно иллюстрировано фрагментами найденной рукописи первых двух книг романа "Тихий Дон", а также рисунками С.Г. Королькова, О.Г. Верейского, Ю.П. Реброва.