II. Россия

II. Россия

Два столпа безопасности Европы

«Rzeczpospolita», 16 марта 1995

Редакция: Почему Польша должна чувствовать себя в опасности?

Ян Новак-Езёраньский: Поскольку Ельцин, Козырев и другие в своих публичных заявлениях говорят о намерениях возвращения Советского Союза под флагом России и возвращении влияния на бывшие государства-сателлиты. Высказываются угрозы, включая военные, на случай если бы НАТО решило принять Польшу. Это рождает беспокойство, что Россия желала бы навязать Польше и другим странам этого региона послевоенный статус Финляндии, ограничивающий их суверенность.

Россия переживает глубокий внутренний кризис. Она сегодня не в состоянии атаковать Польшу. В этой ситуации необходимо ли расширение на Польшу гарантий безопасности Североатлантического альянса?

Ни одной из стран, находящихся в НАТО, сегодня не грозит агрессия. Это не значит, что альянс должен перестать существовать или что его государства-члены могут распустить свои военные силы. Никто не в состоянии предвидеть, что произойдет в России завтра или послезавтра. У этого государства все еще три тысячи атомных боеголовок, и оно может использовать ядерный шантаж. Немецкий Рейх насчитывал только сто тысяч вооруженных солдат, когда Гитлер пришел к власти в 1933 году. Десять лет спустя весь континент от Пиренеев до Волги оказался в его владении. Этого бы никогда не произошло, если бы его планы сразу встретили сопротивление.

Почему мы должны ввести в Европе новую границу разделения между государствами НАТО и Россией?

Каждый альянс создает линию разграничения между союзниками и другими государствами. Отказ НАТО от Польши и других возникших демократий, которые хотели бы вступить в Европейский союз и Североатлантический альянс, укрепил бы современную линию раздела, созданную в Ялте во времена холодной войны.

Не пошатнет ли расширение НАТО, оскорбляя чувство национальной гордости россиян, позиции Ельцина и не поддержит ли Жириновского и другие крайне националистические группировки?

События, которые происходят с 1993 года, показывают, что все наоборот. Положение России с того времени становится все более конфронтационным. Политика американской администрации — игнорирование, оправдание или объяснение увеличивающихся проявлений российского экспансионизма — отчетливым образом влияет на усиление имперских амбиций. Неправда, Ельцин отнюдь не должен поддаться националистическим настроениям, чтобы остаться у власти. Согласно результатам последнего опроса общественного мнения, население России в подавляющем большинстве против войны в Чечне и использования силы в отношениях с сепаратистами или соседями. Только семь процентов поддерживают идеи великодержавности, а более половины опрошенных заботятся, прежде всего, об улучшении плачевных бытовых условий (см. российскую газету «Сегодня», 23.02.1995).

Почему мы должны вызывать у России чувство изоляции и угрозы безопасности экспансией НАТО?

Ответом на это может быть предложение связать расширение НАТО с одновременным договором о безопасности с Россией. Такое предложение должно стать лакмусовой бумажкой для проверки, каковы в реальности российские устремления. НАТО — это оборонительный блок. Трудно себе представить, чтобы русские могли серьезно воспринимать возможность вторжения альянса на их территорию. Необходимо определить, Россия в действительности противостоит расширению собственно НАТО или той преграде, которую создаст Североатлантический альянс ее стремлениям вернуть зону влияния, включающую бывшие государства-сателлиты. Если последнее соответствует действительности, то расширение альянса становится тем более необходимым.

Не следовало бы подождать со вступлением Польши и других стран в НАТО до момента, когда опасность станет реальной?

Как правильно заметил Генри Киссинджер, страховой полис не покупают тогда, когда вспыхнет пожар. Если бы в России разыгрался самый плохой сценарий, ее власти могут воскресить доктрину Брежнева и угрожать Польше военной интервенцией, в случае если она захочет вступить в Североатлантический альянс. Время работает не на пользу НАТО. Пока что российские притязания в отношении Центральной и Восточной Европы имеют риторический характер. <…>

В течение почти 50 лет холодной войны НАТО не вводило войска, чтобы освободить Центральную и Восточную Европу и не предотвратило вторжение в Венгрию (1956) и Чехословакию (1968). Почему мы сейчас должны рассчитывать на использование этой силы для защиты наших стран?

Восстановление контроля России над Польшей сегодня не было бы возможно без военной конфронтации. Германия стала бы фронтовым государством и была бы вынуждена обеспечивать себе безопасность собственными силами или договариваться с Россией. НАТО, которое действенно повело бы себя в отношении российского вторжения, перестало бы существовать, а Европа вернулась бы к системе союзов и поиска равновесия сил, которые поделили континент в первой половине столетия и привели к двум мировым войнам.

Не увеличит ли вступление Польши в НАТО количество американского вооружения и не вызовет увеличение контингента американских войск в Германии, чтобы они могли справиться с новыми обязанностями и рисками?

Если Польша вступит в НАТО, то в Германии должно будет остаться не больше, а меньше американских войск. Символического присутствия двух американских батальонов в Берлине было достаточно, чтобы предотвратить присоединение города к Восточной Германии. С момента вступления Польши в НАТО границы союза будут передвинуты на 500 МИЛЬ на восток. Польша сделает доступным для альянса три больших порта на Балтике, густую сеть военных аэродромов, радарные установки и систему раннего оповещения, не говоря уже о 14 армейских дивизиях. Распространение на Польщу гарантий, следующих из пятого параграфа договора НАТО, не обозначает необходимость защиты каждого сантиметра польской территории. В то же время гарантии поднимают цену и риск возможного вторжения. Альянс не требует от Греции, Турции и Португалии, чтобы они подняли планку своего вооружения до уровня Америки или Германии. Требования, связанные с принятием в НАТО, не должны быть использованы в целях блокировки вступления в союз окольными путями и не могут подрывать экономику и, тем самым, безопасность будущих членов альянса. От государств, стоящих в очереди на вступление в альянс, следует ожидать, чтобы они сами указали, как они могут поспособствовать его усилению в границах собственных возможностей, а также при помощи других. Обе опции должны быть разработаны при участии экспертов НАТО. Размеры помощи следовало бы сделать зависимыми от развития международных событий и оценки существующих угроз. Помощь должна охватывать, прежде всего, те государства, которые непосредственным образом заинтересованы в раскрытии зонта НАТО над их соседями.

Продиктованы ли польские старания о гарантиях НАТО исключительно военными мотивами?

Нет. НАТО не только военный, но и политический союз. Демократия никогда не пустила бы так глубоко корни в постгитлеровской Германии, если бы не преимущества и условия, связанные со вступлением этой страны в Ceвероатлантический альянс и Европейский союз. То же самое можно сказать и о посткоммунистических государствах Центральной и Восточной Европы. Условия и преимущества, какие дает интеграция Центральной и Восточной Европы в рамках западных оборонительных и экономических институтов, создает мощный стимул в процессе консолидации демократического устройства и свободной рыночной экономики. Перспектива вступления в НАТО навязывает также необходимость урегулирования этнических и территориальных конфликтов между такими государствами, как Словакия и Венгрия либо Венгрия и Румыния. Демократия в этих государствах могла бы не пережить постоянной изоляции от западных демократий и рынков сбыта.

Объединение с обоими могущественными соседями, Германией и Россией, лежит в жизненном интересе Польши. Безоговорочное признание Германией границы с Польшей перечеркнуло надежды немецких националистов и подвело черту под историческим противостоянием между двумя народами. Мы ждем, что вступление Польши в НАТО станет похожим пунктом отсчета в польско-российских отношениях. С момента, когда Польша окажется в союзе, российские амбиции и стремления к ограничению польской суверенности перестанут быть реальными, и историческая вражда может уступить место сотрудничеству и даже дружбе. Между двумя странами сейчас нет территориальных и этнических споров. Мы хотим постепенного расширения НАТО. Включение государств Вышеградской группы стало бы первым этапом. Мы видим новую систему безопасности, охватывающую всю Европу и опирающуюся на два столпа: одним из них было бы НАТО, включающее Центральную и Восточную Европу, вторым — договор с Россией, основывающийся на взаимных гарантиях безопасности и военном сотрудничестве. Президент Украины Леонид Кучма недавно утверждал, что Украина не хочет вступать в союз ни с Россией, ни с НАТО. Может быть, в будущем договор безопасности должен быть заключен одновременно с Россией и с Украиной, как со вторым самым большим государством Восточной Европы.