Когда закончится война...

Когда закончится война...

Другой Луганск

- Ничего, закончится война, отстроим всё заново. Заживём лучше прежнего, – говорит мне ополченец с позывным Атаман. Он ведёт старенькую, с растрескавшимся от взрывной волны лобовым стеклом "газель" по улицам Луганска.

Я узнаю и не узнаю этот город. Лучше всего назвать его словом, которое произнёс кто-то из ополченцев, – убитый. Это совсем иной Луганск, чем тот, что запомнился мне три месяца назад. В день, когда объявили итоги референдума 11 мая и провозгласили создание Луганской народной республики, центральная площадь захлёбывалась митинговым восторгом, на лицах многих людей читалась радость вперемешку с тревогой. Казалось, ещё немного, и Донбасс разделит судьбу присоединённого к России Крыма. И вот – безлюдные улицы, обгоревшие, зияющие нутром дома, расстрелянный автовокзал, иссечённый осколками памятник советским воинам-освободителям. То и дело погромыхивает в разных частях города.

Это трудно объяснить, но рядом с ополченцами появляется уверенность – Луганск не возьмут. Ну, просто невозможно никакими «градами» и гаубицами победить этих людей, многие из которых бросили вызов смерти ради своих убеждений. И рано или поздно наступит та самая мирная жизнь, о которой мечтают на любой войне. Но это потом, а сейчас[?]

Звуки смерти

Почти каждое утро в Луганске начинается с воя и жалобного тявканья собак. Эта собачья какофония в глухой тишине замершего города действует удручающе.

После неё – жди обстрела.

– Услышишь визг – сразу падай на землю. Это летит мина. Не смотри, что под тобой грязь, лужа, битое стекло. Упадёшь – есть шанс уцелеть. После взрыва осколки от мины разлетаются вверх... – Так учит меня ополченец из луганчан в мой первый день на войне.

Я оказался хорошим учеником. Уже несколько часов спустя какая-то животная сила толкает меня на асфальт – над головой с противным визгом проносится мина. А через мгновение в соседнем дворе раздаётся глухой беспощадный грохот. Вслед за ним – ещё и ещё. Трясётся земля, звенят выбитые стёкла. И после каждого взрыва испытываешь на несколько секунд нутряное облегчение – жив…

За неделю в Луганске уже начинаешь разбираться в звуках войны. Когда стреляют в тебя, когда стреляют в тех, кто стреляет в тебя. Иногда начинает грохотать, кажется, прямо под боком, где-то в соседнем дворе. Однако на самом деле это «грады» ополченцев, притаившись в пригородной «зелёнке» или в парках, пытаются подавить те огневые точки, откуда уничтожают город. Больше всего опасности – во вкрадчивом шелестящем звуке. Это летит снаряд, выпущенный из гаубицы. Если он разорвётся рядом – шансов выжить практически нет.

В предчувствии апокалипсиса

Сбор гуманитарной помощи для жителей Луганска и Станично-Луганского района ЛНР

Помощь принимается как от неравнодушных граждан, так и от организаций.

В первую очередь необходимы:

Лекарства

Кровоостанавливающие медикаменты, зелёнка, йод, противовирусные препараты, жгуты, медицинские повязки, респираторы, перевязочные пакеты, эластичные бинты, пластырь, антибиотики.

Продовольствие

Крупы, макароны, консервы, сухари, шоколад, чай, сахар.

Одежда и предметы обихода

Спальные мешки, одеяла, палатки, обувь, прочная одежда.

Пункт сбора гуманитарной помощи

Город Москва, метро «Бульвар Рокоссовского» (бывшая ст. «Улица Подбельского»), ул. Ивантеевская, дом 3, корпус 3, подъезд 3.

Штаб казаков хутора «Белокаменский»,

время приёма пункта: ежедневно 11.00 – 19.00,

контактный телефон: 8(985)334-4228, 8(964)-642-53-41 – Руслан;

8(926)-869-61-87 – Михаил.

Хуже всего в те дни, когда в городе пропадают свет и вода. Украинские каратели намеренно бьют по электростанциям и вышкам связи, чтобы ещё больше деморализовать жителей. Наиболее отчаянные специалисты из числа работников коммунальных служб под прикрытием огня ополченцев пытаются хоть как-то восстановить, залатать разрушенное. На это уходит от нескольких часов до нескольких дней. В эти дни отрезанный от новостей, от связи с родными и знакомыми начинаешь понимать тех горожан, которые ждут конца света.

– Я вот думаю, календарь майя неправильно поняли. Конец света, он ведь не сразу наступает, – поделился со мной прохожий на разбитой миномётным огнём улице. По его мнению, самая страшная мясорубка для Луганска ещё впереди.

– Если есть возможность, бегите из этого города, – это уже Сергей, охранник обесточенной пустой гостиницы «Луганск». – Говорят, всё, что было до сих пор – это цветочки. Эти западэнские гады не успокоятся, все виды оружия на нас перепробовали. Осталось только химическое и ядерное.

– Поначалу я ещё не сильно паниковал, когда начинались обстрелы. Но после того как у меня на глазах свояка разорвало, просто трясёт каждый раз, когда взрывы слышу, – присоединяется к разговору Андрей. – У меня есть друзья и в Киеве, и на Западной Украине. Они много по телефону рассуждают про сепаратизм и про то, что тут, в Луганске, сплошные террористы. Я им говорю: «Вы приезжайте, посмотрите, кто здесь настоящие террористы». Разве можно людей убивать только за то, что они думают по-другому? Если выживу, каждого из них спрошу, что он сделал, чтобы этого всего не случилось.

Луганчане живут на нервах, многие раздражаются и кричат друг на друга по малейшему поводу. В адрес Порошенко одни проклятия.

Обстрелов так много, что жители путаются, в какой день погиб кто-то из их соседей. Люди, похоже, начинают привыкать к жуткой мысли, что их дома и они сами – мишени для тех, кто там, в затянутой пороховой дымкой серо-зелёной дали, сейчас посылает на город снаряды, начинённые смертью.

Хотя нет, привыкнуть к этому невозможно. Можно только на время забыться, одурманив себя алкоголем. На улицах бросаются в глаза пьяные. Их развязное пение и вызывающие вопли далеко разносятся в оцепенелом городе.

Мне вспоминается рассказ жителя Луганска Дмитрия Таранского: «На днях, когда в очередной раз вырубился свет, мы поняли, что зря пытались запастись мясом и другими замороженными продуктами. Приготовили кучу закуски, напиваемся во дворе. Слышим – «грады» по городу работают. А нам уже по фигу».

Жизнь в Луганске немного оживляется в первой половине дня между наиболее интенсивными утренними и вечерними обстрелами. Люди торопятся купить самое необходимое, чтобы затем снова разойтись по своим квартирам. Там они будут маяться до ночи, каждую минуту ожидая, что придётся бежать в ближайший подвал, спасаясь от очередного обстрела украинских «освободителей». Но и во сне чувство опасности не оставит их.

Надежда на ополченцев

С группой ополченцев Станичной–Луганской комендатуры заходим на городской рынок. К редким лоткам с продуктами выстроились очереди. Горожане оборачиваются в нашу сторону. Большинство смотрит на людей с автоматами и георгиевскими ленточками с надеждой и одобрением.

– Дай вам Бог, ребята, всего самого лучшего, чтобы живыми остались, главное! – говорит, крестясь и плача, пожилая женщина. Другая – предлагает нам бесплатно взять груши. Кто-то даёт пачку сигарет. Сигареты в городе – самый большой дефицит. Цены на них взлетели в два с лишним раза по сравнению с довоенными. Продукты тоже дорожают, но не так сильно.

Несколько человек обступают нас.

– Что там слышно, возьмут «они» Луганск? Скоро обстрелы кончатся? Что дальше-то будет? – слышится с разных сторон.

Люди хотят услышать от нас обнадёживающие слова, и мы говорим их. Мне тоже приходится принять участие в вынужденном сеансе психотерапии.

– Вчера их позиции хорошо обработали, теперь меньше по городу бить будут, – повторяю я фразу, услышанную от кого-то в администрации ЛНР.

Да, ополченцы сегодня одновременно и защитники города, и его власть.

– Мы буквально заставили некоторых бизнесменов не уезжать. Говорили торговцам продуктами: уедете – лучше не возвращайтесь, – рассказывает комендант станицы Луганской Николай Витальевич Хусточкин, которого бойцы называют «батей». – Если бы мы не поступали так, сейчас в городе был бы уже настоящий голод.

По словам руководителя пресс-центра ЛНР Владимира Иногородского, руководство республики делает что может: открывает бесплатные аптеки для льготников, распределяет гуманитарную помощь наиболее нуждающимся, организует работу полевых кухонь в разных частях города, чтобы хоть кому-то из жителей обесточенных районов досталось немного тёплой пищи. Но всего этого мало, очень мало…

Либо в церковь, либо в бой

Около суток мне довелось пробыть на передовых позициях ополченцев под станицей Луганской. Ополченцы – люди очень разные и одновременно сплочённые. Простоватый парень Кубань, которому поручили противотанковое ружьё 1942 года выпуска, и вполне себе интеллектуал Норманн, православный ополченец Херсон и язычник Алексей Ратибор.

У каждого своя история, после которой он сделал судьбоносный для себя выбор, став ополченцем.

Херсон, например, работал охранником в храме родного города (благодаря которому и получил своё прозвище). Храм принадлежал Украинской православной церкви Московского патриархата. Его настоятелю члены «Правого сектора» не раз угрожали, требуя перейти под начало раскольничьего Киевского «патриархата». В конце концов «правосеки» храм сожгли.

– У нас всего несколько десятков нацистов держат в страхе весь город. Милиция сдаёт им всех, кто не согласен с нынешней властью в Киеве. Хотя больше половины жителей сочувствуют восставшему Донбассу, открыто выражать поддержку никто не решается, – рассказывает Херсон.

Именно поджог храма стал детонатором, взорвавшим его терпение. Несмотря на отговоры родных, он вступил в ополчение и теперь мечтает, что удастся не только отстоять Луганск, но и освободить от нацистов родной город и всю Украину.

Я не раз слышал от ополченцев, что они не сложат оружие, пока не возьмут Киев и Львов. Причём это было не показное бахвальство перед столичным журналистом. Эти люди уверены в правоте своего дела и не собираются сдаваться.

– Когда украинские каратели жгут хлеба, когда я слышу рассказы о том, как они стреляют по окнам, откуда мирные жители вывесили белые простыни, как это было 1 августа в Дебальцеве, у меня возникают чёткие исторические ассоциации, – рассказывает ополченец Ярослав, прошедший войну в Афганистане. – Что я скажу сыну, если допущу, что в мой Луганск придут нацисты и будут указывать нам, как жить?

Война не проходит бесследно для души человека. Поэтому нередко от ополченцев можно слышать жёсткие, подчас жестокие высказывания.

– Бывает, вернёшься с позиций в Луганск. А там во дворе сидят синяки, пиво сосут. «Ну что, – говорят, – солдат, скоро мы бандеровцев от Луганска погоним», – так в эту минуту хочется шмальнуть из автомата им под ноги, – рассказывает обаятельный парень Доцент. – Тоже мне, мужики, ничего, кроме бутылки, в руках держать не умеют, что ли?!

Этот же ополченец, кстати, рассказывал мне, что в его дворе есть люди, которые с удовольствием сдали бы его украинским силовикам, если бы тем удалось взять Луганск.

– Как-то незаметно всё начиналось. Сначала с палками брали СБУ в Луганске, потом автоматы нам раздали. А теперь уже без войны трудно себе жизнь представить. Когда долго нет приказа идти на задание, мы тут томиться начинаем, бывает, друг на друга срываемся, – рассказывает молодой ополченец Ворон. – Теперь после войны у меня два пути: либо в священники пойду, либо – в наёмники.

Дорога домой

На пограничный пункт Изварино меня вывозят совсем молодые двадцатилетние ребята-ополченцы. Местами вдоль дороги чернеют остовы автомобилей, дымится сожжённая снарядами трава.

– Иногда кажется, что всё это не из нашей жизни, – говорит житель Молодогвардейска Сергей. – Кто бы мне год назад сказал, что придётся взяться за оружие…

Сергей – простой парень из Молодогвардейска, из тех, кого киевские представители «креативного класса» называют ватниками, а московские – быдлом.

Однако много именно таких, как они, воспитанных, скорее, двором, чем школой, парней взялись за оружие, чтобы отстоять свою землю от непрошеных гостей. В отличие от тех сорокалетних мужиков, чьи дорогие машины выстроились в очередь у российской границы.

Я думаю о том, что вот всего через несколько часов буду в России, где не надо падать на асфальт, услышав свист мины, где можно спокойно ходить по улицам, заходить в кафе.

А тем временем вот эти простые ребята, такие же русские, как и я, будут оставаться здесь, каждую минуту рискуя своими молодыми жизнями. И поэтому радости от того, что скоро окажусь в безопасности, у меня нет.

ЛУГАНСК–МОСКВА 

Теги: Украина , майдан , СМИ