Ни на йоту / Hi-tech / Бизнес

Ни на йоту / Hi-tech / Бизнес

Ни на йоту

/  Hi-tech /  Бизнес

Что получит потребитель от слияния «МегаФона» и «Скартела»?

Родственные связи гиганта «МегаФона» и «Скартела», продвигающего услуги мобильного Интернета LTE под брендом Yota, перешли из разряда домыслов в свершившийся факт. Судя по всему, «Скартел» вскоре станет составной частью «МегаФона». Против этого не возражают ни Алишер Усманов, основной владелец «МегаФона», ни ФАС (она дала добро на сделку), ни даже скандинавский акционер TeliaSonera, которому принадлежит чуть более четверти акций «МегаФона». Об этом «Итогам» сообщил Юрий Домбровский, президент Ассоциации региональных операторов связи (АРОС). Закрывается целая страница в истории российского телекома, а вместе с ней — недомолвки, скандалы и прочие неприглядные аспекты этого бизнеса. В какое светлое будущее рванет наша отечественная мобильная связь, оставив в прошлом бизнес-проект под названием «Скартел»?

Для «МегаФона» и аффилированных с ним структур «Скартел» оказался весьма успешным проектом. Совладельцы офшора Garsdale Services Investment, которому на 100 процентов принадлежит «Скартел», недавно впервые попали в топ-15 самых богатых связистов России. Сам «МегаФон» надеется, что в недалеком будущем он станет оператором № 1, а потребители рассчитывают, что в этом качестве он наконец разрубит гордиев узел, связанный со скверным качеством российской мобильной связи. Однако «взятие «Скартела» само по себе таких результатов не гарантирует.

«Скартел» сильно уступает другим операторам в части инфраструктуры, — говорит Евгений Голосной, старший аналитик ИФК «Метрополь». — Главный его актив — частоты». Стоимость самого бизнеса аналитик «Инвесткафе» Тимур Нигматуллин оценивает на уровне 6,4—7,7 миллиарда рублей, в то время как цена федеральной полосы частотного спектра для LTE-сетей составляет 15—20 миллиардов. Если же подсчитать совокупный частотный ресурс 3G/LTE объединенной компании, то он, по оценкам АРОС, занимает более трети всех частот, доступных в России. Его уже хватит и для запуска таких новейших поколений сотовой связи, как LTE Advanced. Как говорится, с этим можно взлететь. Но не факт, что на сегодня это является главной задачей «МегаФона».

Возможно более простое объяснение, если вспомнить, что к концу нынешнего года получившие LTE-частоты операторы «большой тройки» и «Ростелеком» должны начать оказание услуг 4G в нескольких регионах. «Без учета «Скартела» по состоянию на 1 июля «МегаФон» ввел в эксплуатацию сеть LTE только в Екатеринбурге, а до конца года он должен отчитаться о запуске сетей в восьми регионах, — размышляет Тимур Нигматуллин. — Вместе же «МегаФон» и «Скартел» уже по итогам I квартала запустили услуги LTE в 81 городе в 29 регионах». Правда, чемпионский запас частот и армада запущенных базовых станций LTE еще не гарантируют лидерства в услугах.

Кроме того, для аналитиков не очевидно, что обновленный «МегаФон» сразу после слияния ринется на штурм новых LTE-бастионов. «Операторы по-прежнему в основном продают услуги 3G, потому что вложения в третье поколение сетей еще не окупились, — говорит Евгений Голосной. — Если «МегаФон» сместит фокус внимания на 4G, он поставит под угрозу окупаемость 3G-проекта. Тогда и остальные участники «тройки» будут вынуждены ускоренно развивать 4G, и бизнес всей «тройки» станет менее рентабельным». Это неприятная ситуация, но характерная для сложившейся у нас в стране олигопольной модели рынка мобильной связи. И простого выхода из нее не просматривается.

Дело в том, что конкурентная ситуация на рынке связи после ожидаемого слияния изменится, и не в лучшую для этого самого рынка сторону. Раньше внутри «большой тройки» шла внутренняя конкуренция по рыночным законам: сотовики строили сети, покупали фиксированные активы, занимались созданием конвергентной инфраструктуры, стремились опередить конкурентов с новыми услугами. А вот слияние со «Скартелом» станет победой «МегаФона» в конкуренции нового типа. «Такой мощной структуре будет, очевидно, легче вести диалог с государственными органами, включая ФАС», — замечает Юрий Домбровский.

С ФАС, кстати, и до того особых проблем не было: в ответ на формальное предписание «Скартелу» работать с конкурентами оператор так же формально предложил заградительные тарифы на присоединение к своей сети. Хотя всем ясно, что для поддержки реальной конкуренции должны существовать конкретные параметры. «В США, к примеру, каждый монополист борется за рост числа альтернативных операторов на его территории, потому что если конкурентный критерий (по количеству и качеству) будет обеспечен, регулятор ослабляет пальцы на его горле (обычно это тарифы), — рассказывает независимый эксперт Александр Голышко. — Но для этого нужно как минимум иметь такие критерии, не говоря уже о пальцах на горле».

Что же касается «МегаФона», то объем имеющихся частот дает ему возможность привлекать новых абонентов с меньшей себестоимостью, а бесплатность полученного ресурса дает возможность демпинговать в тарифах. При этом хорошее покрытие территории страны сетями 3G дает компании преимущество в мобильном Интернете. А что с качеством голосовой связи? По оценкам Тимура Нигматуллина, по итогам I квартала отток абонентов у МТС и «ВымпелКома» составил соответственно 9,5 и 15 процентов. «Компания «МегаФон» не раскрывает соответствующие данные, но, по моим оценкам, в этот период показатель был на уровне 10—11 процентов», — считает аналитик.

По большому счету, полагает Андрей Скородумов, исполнительный директор Инфокоммуникационного союза, смысл происходящего с «МегаФоном» и «Скартелом» заключается в том, что старая операторская модель олигополии, опирающаяся на прозрачность бизнес-отношений внутри группы лидеров, вступает в конкуренцию с новой моделью, в основе которой — непрозрачный доступ к административному ресурсу.

Как этот ресурс работает? Скажем, оператор Tele2, наиболее досаждавший «тройке» в регионах, теперь как ценный козырь надежно заперт в банковском сейфе ВТБ и ждет, когда его снова вбросят в игру. В сейфе «Ростелекома» закрыт на ключ «СкайЛинк». Этим активом можно было бы неплохо распорядиться, но «Ростелекому» сейчас уж точно не до развития. В буквальном смысле — быть бы живу. По слухам, в министерских коридорах сейчас борются нескольких идей. В частности, разделить «Ростелеком» и Tele2 на части и раздать куски оставшимся членам «тройки» — там тоже есть свои лоббисты, умеющие доказать необходимость восстановления статус-кво, порушенного слиянием «МегаФона» со «Скартелом». Или присоединить к «МегаФону» «Ростелеком», поскольку, дескать, последний без мощного тягача из того болота, в котором он сейчас застрял, не вытащить. А потом разделить гиганта на инфраструктурную и сервисную составляющие.

К тому же если рассматривать сети LTE как ключик к всеобщей доступности электронных госуслуг, следует ожидать субсидирования проектов широкополосного доступа в Интернет (ШПД) из госбюджета, считает президент Инфокоммуникационного союза Александр Крупнов. По крайней мере, все развитые страны мира, ставившие аналогичные цели, выделяли на эти нужды десятки миллиардов долларов. Судя по тем показателям ШПД, которые запланированы до 2018 года, говорит эксперт, сами операторы с этой задачей не справятся.

В общем, отнять и поделить — это стало второй дебютной идеей российского телекома после главной — GR (Government Relations). Но с другой стороны, чем больше успешных коммерческих компаний попадает под государево крыло, тем явственнее нарастает непрозрачность этого рынка. И тормозятся все прорывные идеи. Ведь главная задача любой олигополии — управление финансовыми потоками, а не обслуживание потребителей.

Вот почему «большая тройка» который год никак не может выйти на рентабельность 3G — каждый прокладывает свои сети сам, но рядышком с коллегами. Образно говоря, три кабеля закапывают в одну канаву по тройной цене, хотя можно было бы обойтись одним, общим для всех. Наглядный пример — бесплатная сеть Wi-Fi в московском метро: там и так по стенам тоннелей висят кабели всей «тройки», а теперь еще один добавится — той неведомой «Максимы Телеком», которая выиграла конкурс. И это операторам выгодно, потому что вложенные деньги возвращаются назад в виде столбцов цифр капитализации, стоимости акций и пользовательских тарифов. Фактически пользователи и государство платят за неэффективную инфраструктуру, местечковые интересы и за доступ бизнеса к админресурсу. Вот только по охвату территорий своими сетями, замечает Андрей Скородумов, у нас до сих пор на первом месте «Ростелеком». А в министерских стенах, говорят, уже больше года не проходило ни одного научно-технического совета. Наша страна, вступившая некоторое время назад в международное объединение 3GPP, в котором специалисты всего мира совместно планируют развитие сетей и стандартов подвижной связи, видимо, вскоре будет исключена из него по причине хронических «прогулов». Нашим же операторам и регулятору эта работа неинтересна. Зачем? Хлопотно и слишком уж прозрачно! Проще подождать, у кого из наших игроков GR окажется круче.