Денис Тукмаков 3,5 ЧАСА АДА Ecce Homo

Денис Тукмаков 3,5 ЧАСА АДА Ecce Homo

— Пап, нам холодно!

— Ступайте в свою комнату, там теплее, — отвечаю я сыну с дочкой. Они в свитерах, руки дыханием согревают. — Повозитесь там во что-нибудь.

— Я — Робин Гуд! — подхватывает Сашка, врываясь в свои угодья. — Подлый шериф, за что ты морозишь нас? Нет тебе пощады! Настя, ты — Маленький Джон! Тащи веревку!

Трехмесячная Маша отрывается от материнской груди и глядит вслед брату с сестрой. Маше хорошо: в груди у мамы есть еще много теплого молока. Большего ей и не нужно.

Мы — в своей квартире. Холодно. Электричества нет. Воды нет. Отопления нет. Наш семнадцатиэтажный дом в подмосковном поселке Голубое, что в трех километрах от Зеленограда, обесточен на три с половиной часа. Так было вчера. И сегодня. И завтра, очевидно, будет так же. И все последующие дни. В любой день нас могут отключить от жизни навсегда. Это не Приморье 2001-го, это Подмосковье 2009-го.

Нам говорят, что мы не платим за электричество. При этом, по словам чиновников, мы не имеем права никому платить. Ведь нас вообще считают несуществующими. "По бумагам, вашего дома нет в природе!" — заявила мне в солнечногорском филиале "Мосэнергосбыта" главный инженер Е. Затеева, ответственная за отключения. Почему умер Кафка — ему бы сейчас самое время взяться за перо. Меня нет в природе, но мне холодно.

Ежедневные отключения — это такая изящная мера одних чиновников, которые хотят, чтобы мы, жильцы, настрадавшись, коллективно повлияли на других чиновников. Письма писать сели…

Но для меня это стало ежедневным разговором с космическим Хаосом. Если правду говорят, что энтропия — это ад для Вселенной, то я каждый день общаюсь со своим личным адом. Щелк! — и света-воды-тепла нет; часы останавливаются, голоса и электрические звуки стихают, молекулы прекращают свой бег, и только стужа медленно вторгается в мой дом.

Первые два дня были похожи на войну. Люди ошалевали. Кто-то застрял в лифте и вопил в холодной тьме на весь подъезд: "Помогите!". Моя жена, пока я был на работе, тащила на пятнадцатый этаж детей, потом вещи из коляски, потом коляску. Потом ходила за водой в магазин и перла вверх баклажки. А потом доставала из оттаявшего холодильника портящуюся еду. И кормила ею моих детей.

Соседи вокруг начинают запасаться. Прежде всего — консервами. Кто-то закупил спальные мешки. Другие настроены более решительно: они интересуются, есть ли в Зеленограде оружейный магазин. Треть дома уже, кажется, съехала к родственникам. Говорят, на нижних этажах кто-то уже готов ставить газовые баллоны. Мне интересно: когда в панельном доме взрывается газ, обрушаются сразу все этажи или только несколько?

Представьте себе огромный 17-этажный дом, который в 2006 году возвел в подмосковном поселке Голубое фирма "Энергоинвестгазстрой". Дом принимали с помпой. Четверть квартир в доме (с муниципальной отделкой!) получили работники близлежащего военного госпиталя — сам губернатор Громов приезжал к ним вручать ключи и сертификаты. Остальные квартиры были раскуплены по рыночной цене.

Вселились, принялись жить-поживать. Квартплату стали платить коммунальщикам. А за электричество, по счетчикам и через квитанции, — "Энергоинвестгазстрою". А она уже переводила деньги "Мосэнергосбыту".

Но почему жители сами, напрямую не платили энергетикам, спросит кто-то. А потому что по всем бумагам наш дом оказался недостроен. По бумагам мы и не дом никакой, а "площадка механизации строительства". У дома и трансформаторов-то подходящих нету, как оказалось: запитана вся семнадцатиэтажная махина от бывшей стройплощадки.

За два года ничего не изменилось. Мечты о правах собственности для жильцов так и оставались мечтами. Подмосковная власть и думать о заселенном "недострое" забыла.

А осенью 2008 года умер директор "Энергоинвестгазстроя" А. Сатарин. И разразился Кризис, заставивший чиновников и энергетиков, в точности по заветам Путина-Медведева, оптимизировать расходы, "уделяя пристальное внимание социальной сфере".

Со смертью Сатарина его разорившаяся контора перестала собирать деньги с жильцов и не смогла больше платить энергетикам. Те прождали три месяца, пока не накопилась задолженность в 200.000 рублей. И решили… покарать нерадивых жильцов моего дома — за излишнее доверие к власти, надо полагать.

Абсурдность ситуации в том, что жители дома — не бомжи какие-нибудь и не "злостные неплательщики". Они готовы честно платить за электричество. Но им запрещают это делать. Оказывается, никакая фирма не имеет права собирать деньги с жильцов "несуществующего" дома. Таким образом, отключения продолжатся. И кончится все это, видимо, тем, что людей либо заморозят в домах, либо выгонят на улицу. И там, и там холодно.

Дело усугубляется еще и тем, что и отключить-то нас по-человечески не могут. Добро бы ввели какой-то график — можно было бы приноровиться. Но оказывается, даже на это энергетики не способны. Бедные загнанные работяги- электрики из "Северных электрических сетей", филиала Московской объединенной электросетевой компании, которые и отключают рубильник, могут уложиться в отведенный график. А могут и не уложиться. И получается, что отключения нам приходится ждать буквально каждую минуту — ведь нас, жильцов, никто ни о чем не ставит в известность. Я уже на лифте не езжу.

Переломить положение могло бы волевое решение какой-нибудь власти — может быть, Громова. А может быть, Кремля, без разницы. Первое — поставить дому правильные трансформаторы. Второе — ликвидировать задолженность перед "Мосэнергосбытом". Третье — объяснить чиновничьей братии, что морозить людей — пусть даже "не существующих на бумаге"- нельзя! И четвертое — вписать уже, наконец, мой дом "в бумаги", переведя на баланс, а нам, жильцам, выдать права собственности на честно заработанные квартиры.

Сейчас ведь власть, говорят, всеми силами стремится не допустить "роста напряженности в обществе"? В моем доме напряженности — через край, напряжения вот только нет. А еще говорят, что пуля в морозном воздухе летит точнее.

…Пока же я гляжу по сторонам, наблюдая как ад проникает в мой мир. Греться лучше всего раздевшись донага, в объятиях любимой женщины. Без воды и электричества я могу, по крайней мере, читать книги. Эвакуация к дедушкам- бабушкам по Дороге Жизни в Москву припасена на крайний случай. Давно я не глядел, как все-таки красиво горят в зимнем сумраке свечи.