“ЛУЧШЕ ТЮРЬМА НА РОДИНЕ, ЧЕМ СВОБОДА НА ЗАПАДЕ”

“ЛУЧШЕ ТЮРЬМА НА РОДИНЕ, ЧЕМ СВОБОДА НА ЗАПАДЕ”

Алина Витухновская:

18 сентября 1997 года возобновилось слушание скандального уголовного дела Алины Витухновской, обвиняемой в хранении, перевозке и распространении наркотиков.

Еще два-три года назад это дело стало известно широкой общественности благодаря двум причинам. Первая - за решеткой по весьма надуманному обвинению оказалась 21-летняя, но уже известная поэтесса и журналистка, после чего в Международном бюллетене “Писатели в тюрьме”, после некоторого перерыва снова появилась рубрика “Россия” с фамилией Алины.

Причина вторая. Дело было искусственно раздуто средствами массовой информации и просионистски ориентированным Пен-центром. Появились открытые письма к общественности, президенту. которые, однако, стали гласом вопиющего в пустыне - дело продолжается…

Конечно, это прерогатива суда - выносить приговор, но каким бы он ни был, совершенно ясно - судебный процесс над членом Союза писателей и Русского Пен-центра, лауреатом престижной германской писательской Топферовской премии - дело действительно, экстраординарное и заслуживающее внимания.

Из материалов обвинения:

“Витухновская А. А. обвиняется в том, что она с целью сбыта в неустановленное время и в неустановленном месте у неустановленного следствием лица незаконно приобрела синтетические средства: фенциклидин, весом не менее 684 мг, который является крупным, и не менее 1,536 г амфетамина. Указанные наркотические средства Витухновская А. А. незаконно перевозила и хранила в неустановленном месте, при себе, а также в своей квартире по адресу…

Кроме того, она же обвиняется в том, что 16 октября 1994 года незаконно, с целью сбыта перевозила по улицам г. Москвы вечером того же дня, совместно, без цели сбыта, незаконно, повторно сбыла, а Поликарпов Д. А. и Шерков А.Г., обвиняемые по тому же делу, совместно, без цели сбыта, незаконно приобрели у нее для личного потребления 63,9 мг указанного наркотического средства…”

Наш корреспондент Сергей Рютин встретился с поэтессой.

КОРР. Так все же были в твоей квартире наркотики или нет?

Алина ВИТУХНОВСКАЯ. Как я уже говорила, пятнадцать человек полчаса слонялись по моей квартире без присмотра. Подбросить наркотик для них было - и глазом не моргнуть. Наркотиков у меня не было. Я еще удивляюсь, как у меня не обнаружили пулемет, труп или ядерный чемоданчик! Тогда бы мое дело тянуло уже на расстрел.

КОРР. Ну а упоминавшиеся в обвинении молодые люди покупали у тебя наркотики? Ведь каким-то образом они показали на тебя, ранее им незнакомую?

А. В. Если вчитываться в мое дело, можно обнаружить немало интересного в отношении этих людей. Они сами говорят: мы никогда не видели Витухновскую, у нас нет общих знакомых, мы не договаривались о встрече. Один из них утверждает, что я была в джинсах, другой - в черно-белых брюках с узорами. Но самое интересное - через некоторое время они были полностью оправданы, хотя на них висела та же статья, что и на мне.

КОРР. С чем, по-твоему, это было связано?

А. В. Оба этих паренька - это есть в деле - были отъявленными наркоманами. Оба лечились в свое время в психбольницах. И даже в момент из задержания и дачи ими показаний были в состоянии наркотического опьянения. Но их галлюциногенный бред старательно записывался. Наверное, они просто выполнили поставленную им ФСК задачу - обвинить меня, за это их и оправдали.

КОРР. Не секрет, что среда наркоманов кишит агентами спецслужб.

А. В. Использование агентов-наркоманов меня ужасает. Люди, получающие дозу за сданного друга или врага, гораздо удобнее тех, кем руководят определенные понятия или идеология. У последних есть хоть какие-то грани. У первых нет. Масштабы этой политики грандиозны. Это политика самоуничтожения. Остановите это, пока ваш ребенок не стал агентом, а вы его объектом. А может быть, уже? Информация как способ манипулирования людьми. Любая информация, даже откровенная деза.

КОРР. А вообще, ты употребляла до этого наркотики?

А. В. Я пробовала их два раза в жизни с целью еще раз убедиться, что наркотики и подобные им стимуляторы (алкоголь, азартные игры) не действуют на меня, что такие состояния, как эйфория, недоступны для меня, и я не могу получить их даже искусственным путем.

КОРР. Как дальше шла твоя обработка со стороны ФСБ?

А. В. Меня бросили в Бутырку, и уже там эти люди уверяли меня, что весь процесс управляется ими от начала и до конца, что судьи, прокуроры, вся система - подвластные им структуры.

Когда эти двое из ФСБ уговаривали дать им любую информацию о злоупотребляющих наркотиками детях влиятельных лиц - политических деятелей, финансистов, людей искусства - я долго не могла понять, зачем все это. Они же говорили: “Подобная информация - всегда готовая бомба для уничтожения или устрашения любого папы или мамы посредством компромата на их детей. Ведь скоро выборы”, - твердили они и удивлялись моему непониманию таких элементарных вещей.

КОРР. Действительно ли многие дети влиятельных лиц злоупотребляют наркотиками?

А. В. За всех не берусь говорить, но тех, кого я знаю, действительно в сильной наркотической зависимости.

КОРР. И с чем, по-твоему, это связано?

А. В. Во-первых, как когда-то спел Гребенщиков, “им нечего больше хотеть”. Во-вторых, с попыткой уйти от того грязного мира, в котором живут их родители. Метод не лучший, но все же.

КОРР. Фамилий, конечно, ты не назовешь?

А. В. Конечно, нет, я не самоубийца.

КОРР. Но, наверное, спецслужбы и без твоих признаний знают об этих людях.

А. В. Конечно, они знают все… Вообще обо всех. И конечно, о подрывных элементах.

КОРР. Недавно “Коммерсант-daily” от 16.09.97 упомянул в статье “Ди-джей продавал “экстази” оптом и в розницу”, что ты помогла следствию в деле выявления цепочки наркодилеров, намекая, что от тебя была получена ценная оперативная информация.

А. В. Я ответственно заявляю, что если подобная информация еще будет появляться в СМИ, то я буду подавать в суд. У меня о подобных материалах только один вывод - 6-е управление ФСБ просто сбрасывает через подконтрольные ему печатные издания нужную информацию.

КОРР. Ты бросаешь тяжкие обвинения.

А. В. Ну а какой еще вывод можно сделать?

КОРР. Хорошо, вернемся к твоему делу. Чем для тебя стала Бутырская тюрьма?

А. В. А чем может стать тюрьма для нормального человека? Центральная Бутырская тюрьма. Меня заводят в камеру. Чье-то морщинистое заплаканное лицо: “Ты Алина?” Мы учились в одной школе. Она была очень красивая. “Как ты могла сюда попасть?! Здесь невозможно находиться! Я сойду с ума! Ты скоро увидишь сама”.

“В баню!” - появляется бодрая женщина а-ля эсесовка. - “Быстрее! Быстрее! Еще быстрее! Ненавижу!” Болезненное удовольствие появляется на злом лице, щупальца сжимают резиновую дубинку. “Быстрее!” Жертва неожиданного удара краснеет и съеживается. Русский вариант садо-мазохизма. В камере, в которой я находилась, было около сорока человек на 22 места. Половина людей спали на полу. По ним ползали мыши, тараканы, клопы.

Другие кричат. Они задыхаются, у них плохо с сердцем. Голос дежурной из коридора полон самоуверенности вершителя судеб, и слова ее убедительней, чем сама смерть: “Умираешь? Ну и что. Умрешь, спишем”. Или: “Повесилась? Затяните потуже”.

КОРР. Это же не предполагается нашей судебно-следственной системой!

А. В. Еще ужасней было мое пребывание в Институте Сербского, куда меня направили на судмедэкспертизу. Здесь все в тысячу раз более унизительно…

КОРР. Год в Бутырке, понятно, это шок. А остальные два года следствия, суда, доследования?

А. В. Выйдя из тюрьмы, я столкнулась с парадоксальной ситуацией - мой процесс из фазы физического запугивания перешел в другую фразу - запугивание информационно-психологическое.

КОРР. И в чем оно заключается?

А. В. Ну ладно, можно понять газету “Правду” с их статьей “Дурман”, оправдывающей действия ФСБ в отношении меня. Но тут выходит творение программы “Совершенно секретно”. В ней авторы программы твердили о “поэте-наркомане”, выдавали инсценировку телефонного разговора за документальную запись, называли меня преступницей до вынесения приговора, не приводя никаких доказательств. Даже Шахрая подключили что-то комментировать.

КОРР. После всего этого у тебя нет ощущения маленького человека, оказавшегося в гуще борьбы двух сил - сионистов и государственников?

А. В. Нет, это борьба - все же производная моего дела.

КОРР. Как ты считаешь, если бы не подключилась Национал-большевистская партия, дело приняло бы другой оборот?

А. В. Сейчас, наверное, я бы уже сидела на зоне. За то, что пока это не произошло, большое спасибо Эдуарду Лимонову, Александру Дугину, Георгию Осипову и еще десяткам писателей и журналистов. С другой стороны, Пен-центр обращался и в Госдуму, и к президенту - ответов от них не поступало. Так что и верить во всемогущество еврейских писателей - неверно.

КОРР. Тебе не кажется несколько несправедливым, что по России еще тысячи людей сидят по сфальсифицированным делам, подобным твоему, а ты - на свободе?

А. В. Лучше тюрьма на Родине, чем свободная жизнь на Западе.

19 октября 1997 года

Как позднее оказалось, это было последнее интервью Алины Витухновской на свободе. 23 октября прямо в здании Головинского межмуниципального суда Алине Витухновской была изменена мера пресечения, она была взята под стражу и отправлена в СИЗО N 6. Система против поэтессы. Результат предопределен? На свободе ходят наши наркобароны, прекрасно существуют структуры, которым покровительствуют генералы и депутаты, а ФСБ зачем-то держит под стражей измученную поэтессу. Кому нужен этот шум?

В ТЮРЬМЕ

Там за дверью на колесах

снова возят мертвецов.

Мертвой рыбой пахнет воздух.

В супе тонут кости слов.

Дернут выемку дверную -

только миску подставляй.

Только кровь свою больную

через горло проливай.

Подставляйте, люди, кружки!

Щедрость красную соча,

Улыбается старушка

на чужих руках врача.

Ни о чем она не просит.

В супе тонут кости слов.

Там за дверью на колесах

снова возят мертвецов.